do it twice

Выслушивать поток сознания от создания, которое толком не понимает, что говорит, и при этом сохранять нейтральное выражение лица, дабы не спровоцировать ещё больше, – тяжело. Это была ссора, это была абсолютно обычная для многих ссора, но необычная для них. Кажется, умением находить общий язык их наградила общая судьба. Без мелких стычек не обходилось, куда уж без этого: они оба упрямцы в разных стезях. Компромиссы – дело обычное, когда приоритетом было решить причину конфликта, а не рассориться в клочья. И всё же... — Будь у тебя возможность вновь оказаться там, ты бы выбрал меня или сокровища? – Джим смотрит на него исподлобья озлобившимся, недолюбленным щенком. – Что бы ты выбрал, Джон? Это была провокация, это был откровенный крик, произнесённый приглушённым шёпотом. В голове мальчишки слишком сильно отпечатался этот эпизод, хотя столько воды уже утекло. И Сильверу даже злиться не хотелось на этот каприз. Что он мог ответить? Смысл тогдашней, прежней жизни канул в бездну после того выбора, и он надолго запомнил то ощущение отречённости и потерянности. Всё как-то в миг рухнуло, и что делать дальше – непонятно. Позднее слишком сильно вдарило добровольное одиночество: Морфи привык выводить его из передряг, значит, и с мальчишкой справится, а вот как справляться теперь самому он подумать не успел, вернее, не дал себе это сделать. И он вполне мог бы пересказать всё это, но... Джон ответил проще, во много раз проще. — Я бы пожертвовал своей жизнью, – киборг протягивает свои руки к человеческому созданию, что замерло. – Сделал бы это дважды, если бы потребовалось. Хоккинс крупно вздрагивает, начиная дрожать, и сам падает в объятия урсида, сбивчиво шепча:"Прости". Сильвер притягивает его ближе к себе, укрывая от той черноты, что окутала разум всё ещё несмышлёного создания. Он простил ещё до того, как этот вопрос был задан, и простит ещё много раз, если будет нужно.