Кардиограмма

Чхве Шивона, директора одной известной корпорации, выходящего из подъезда элитной высотки, одолевали невесёлые думы. Не далее, как вчера, его личный помощник, Чо Кюхён, в который раз нашёл повод, чтобы поиздеваться над своим боссом. Когда его, как объективного слушателя спросили, чей проект ему больше понравился, парень заявил, что принял бы любой, кроме проекта Чхве, объясняя это тем, что тот каждый раз после подобных совещаний подходил и спрашивал, достаточно ли хорош его план. В тот момент Кюхён с таким нескрываемым ехидством смотрел на своего начальника, что безумно хотелось схватить ближайший стул и запустить им в наглого донсена, но Шивон смог удержать себя в руках. Он, всё-таки, директор, да и рамки приличий никто не отменял. Такое бывало и раньше, но вчера Кю перешёл все границы, окончательно переполнив чашу терпения Шисуса, как директора ласково называли подчинённые за чрезмерную лояльность, доброту и, порой, несвойственную людям его положения духовную чистоту. «Придётся снова отчитать этого наглого мальчишку, - думал Ши, садясь в автомобиль и заводя мотор. - Только ведь не подействует нифига…» - мужчина вздохнул и вырулил со стоянки, направляя машину в сторону работы. Действительно, сколько бы раз Чхве не делал выговор своему подчинённому, парень никогда не воспринимал всерьёз то, что ему говорили, и продолжал своё чёрное дело под названием «стёб». Видимо, настала пора принимать крайние меры, иначе директора компании скоро все клиенты и конкуренты засмеют за то, что он собственного помощника усмирить не может. А так оставлять это нельзя. Тяжёлые мысли о наказании всё лезли в голову, мешая сосредоточиться на дороге, и пришлось несколько раз резко выворачивать руль, когда вовремя не удавалось заметить тормознувшую перед ним на светофоре машину, заворачивающий авто или большую фуру. До работы Шивон добрался злой, как побритый кот породы русская сибирская. Мужчина пронёсся по коридорам, не смотря на почтительно кланявшихся ему сотрудников, оставляя за собой лишь сильный воздушный поток, поднимаемый полами распахнувшегося кожаного плаща. Даже не взглянув на секретаршу, Шисус залетел в собственный кабинет, и устало опустившись в кресло, попросил девушку по внутренней связи вызвать к нему помощника Чо. Через минут двадцать в дверь ненавязчиво постучали, и она тут же отлетела в сторону, пропуская в помещение Кюхёна, на лице которого присутствовала вездесущая ухмылка. - Доброе утро, Шивон-хён, - Кю едва склонил голову для приветствия. - Не думаю, что сегодняшнее утро тебе покажется добрым, - ставшим внезапно низким голосом протянул Ши, сощурив глаза. – Что ты вчера за представление устроил, потрудись-ка объяснить. Чёрные глаза поймали взгляд младшего, и тот вздрогнул, не выдержав выражения злости и неясной пока, только разгорающейся яркой искры, обещавшей превратиться в пламя. - Я просто не люблю врать, - заявил Кюхён, задирая подбородок и совсем не догадываясь, что зря подливает масла в огонь. – Ведь я же был прав. Ручка кресла жалостливо хрустнула, сжатая сильной рукой Шисуса. - Ты унизил меня перед подчинёнными! - Как будто мои слова могли ещё на что-то повлиять, - Чо усмехнулся, усаживаясь в кресло напротив стола босса. – Там и без меня всё было ясно. Откровенно говоря, Чо просто нравилось наблюдать, как его начальник злился, сдерживая гнев в себе и лишь топая ногой да тяжело вздыхая, чтобы хоть как-то избавиться от гнетущего чувства. На самом деле, Кю считал проект сонбэ единственным вариантом, достойным воплощения, но Ши сейчас просто бесился, а значит, небольшая ложь стоила того. - Кюхён, - Чхве медленно поднялся, опираясь о край стола; голос его звучал сейчас весьма угрожающе из-за примешивающихся в него рычащих ноток. – Ты понимаешь, что переходишь все дозволенные границы? Чо тоже поднялся, начиная нервно оглядываться на дверь. - Ты же сильный, босс, - проговорил он неуверенно, - ты всё стерпишь. – И уже насмешливо: - Впрочем, как и всегда, - Кю снова ухмыльнулся. – Ты же даже наказать нормально не можешь, отделываешься какими-то дурацкими выговорами да лишением премии. Как будто это что-то может изменить. Кюхён потихоньку направился к выходу, надеясь снова, как обычно, уйти от ответственности, когда в спину ему полетели слова босса, не ответить на которые было невозможно: - Сбегаешь? Слабак, - Чхве фыркнул. – Беги-беги, пока не поздно. - Это ты всегда бежишь от проблем, предпочитая отвязываться какой-нибудь ерундой, списывая своё поведение на мягкость характера, - не поворачиваясь, бросил Кю и пошатнулся от сильного удара в спину: в него прилетел увесистый том «Капитала» Маркса, сбивший с ног. Не удержав равновесия, Кюхён упал вперёд, ударяясь о деревянную дверь лбом. Помощник тихо застонал, пытаясь подняться, но в следующую секунду был придавлен к полу тяжёлым телом, нависшим сверху. Симба перехватил его запястья и перевязал ремнём, видимо вытащенным из брюк. Донсен повернул голову на бок, чтобы было легче дышать, и тут же услышал громкий хриплый шёпот у своего уха: - Ну, всё, Кю, время расплаты пришло, - одним рывком с парня были содраны пиджак и рубашка, разорванные надвое точно посередине, обнажая бледную спину. – Не трепыхайся, - рыкнул Ши и, не заботясь о младшем, больно укусил розовеющую мочку. Чо вскрикнул не столько от боли, сколько от неожиданности, а последовавший за криком стон оповестил сонбэ, что Кю всё-таки больно. Горячее дыхание коснулось чувствительной шеи, вслед за которым последовал новый укус, сильнее прежнего, и помощник попробовал вырваться, изогнувшись и пытаясь встать, но Шивон уселся на спину, не давая двинуться, сдернул свой галстук и, за волосы потянув голову Чо назад, грубо завязал ему рот только что снятым предметом одежды, лишая возможности позвать на помощь. Шисус плотоядно улыбнулся, скрывая за полуприкрытыми ресницами маниакальный блеск глаз, и пройдясь ладонью по позвоночнику, медленно опустился к копчику, слегка нажал на него и резко сдёрнул брюки младшего вместе с нижним бельём, продолжая зажимать коленями его бёдра, исключая попытку побега. Кю испуганно замычал, начиная извиваться под начальником, но сильные ноги держали крепко. Тогда младший попробовал пнуть спину Ши ногой, за что его голова вновь была вздёрнута за волосы и резко опущена. Губ коснулось что-то тёплое и чуть солоноватое: из носа побежала кровь. - Перестань дёргаться, - низко прошипел Симба, склоняясь над подчинённым, - это в твоих интересах, - и больно укусил выступающий позвонок между лопаток, заставляя Кю прогнуться в спине, приподнимая бёдра вверх. Посмотрев на голую задницу помощника, Чхве облизнулся и неожиданно подумал, что она слишком бледная. С этими мыслями он схватился за свои брюки, но вспомнил, что повязал ремень на руки донсену, однако решение проблемы пришло практически сразу: на Кю ведь тоже были (пока он не сдёрнул их) брюки с ремнём. Шивон оглянулся и ухмыльнулся – искомый предмет одежды улетел не так далеко, и можно было дотянуться до них, не вставая с помощника. Ремень оказался что надо: тяжёлая железная пряжка, широкая лента и прочная кожа. К тому же, чёрный. Самое то. Шисус согнул его и резко развёл в стороны концы, и по кабинету пронёсся звонкий звук, от которого Чо непроизвольно вздрогнул, осознавая, что его ждёт. Он снова протестующее замычал, думая образумить начальника или хотя бы привести в чувство, но босс даже не обращал на эти жалкие попытки внимания. Ши пересел ниже, освобождая зад Кю для последующих действий и, почти ласково проведя ладонью по голой ягодице, замахнулся и сделал пробный удар. Чо вскрикнул, насколько позволял галстук во рту, и сморщился от боли. Сейчас Кюхён впервые в жизни жалел о собственном поступке, в голове начали прокручиваться события вчерашнего дня, но из невесёлых дум его вывел новый приступ боли – Шивон, примерившись, ударил во второй раз, сильнее и размашистее первого. На аппетитных ягодицах проступили красные полосы, пробудившие в Шивоне жажду насилия. Он с упоением смотрел, как его личный помощник всё надрывнее стонет под ним от каждого нового удара, как всё его тело бьёт дрожь, усиливающаяся с каждой новой отметиной. Чо, в очередной раз вскрикнув, попробовал приподняться на локтях, чтобы отползти подальше от карающей длани начальника, оказавшейся невероятно тяжёлой на расплату, но ремень снова опустился на Кю, только в этот раз по спине, и непослушные локти разъехались в стороны, и донсен снова упал, ударив и без того пострадавший нос. - Ммм!.. – простонал он, уже даже не пытаясь сдерживать рвущиеся из горла звуки, полные боли и отчаяния. Но в этот раз, Шивон, судя по всему, его услышал, потому что в следующую секунду ремень был отброшен в сторону, провожаемый облегчённым взглядом Чо. Но радоваться было рано, хотя надежда на окончание пытки всё же проскользнула, мигом улетучиваясь, словно невесомое облако в ясный день. Шивон шлёпнул по заднице Кю и встал с него, направившись к своему столу. Чо недоумённо наблюдал за боссом, что-то судорожно искавшим в ящиках своего стола, пока не осознал, что свободен и может бежать, но когда уже почти поднялся на колени, Ши крикнул командным голосом: - Лежать! – и тело, измученное наказанием, само упало обратно на пол. Наконец, Чхве закончил рыться в вещах и с какой-то садистской улыбкой подбросил в воздух продолговатую фигуру африканской девушки, давно подаренную ему кем-то из партнёров. Интерьер кабинета она никак не дополняла, а для нынешнего дела вполне могла сгодиться. Ши подошёл к вяло пытающемуся развязать руки помощнику и, неслабо пнув в его бок, заставил перевернуться на спину. Кю было более чем неприятно, ведь он лежал абсолютно голым, за исключением рубашки и пиджака, ещё державшихся спереди, испуская последний дух и вот-вот грозя распасться. Шисус сел на парня сверху и, приспустив галстук на его губах, приставил к ним фигурку из чёрного дерева. - Облизывай, - рыкнул он тоном, не допускающим неповиновения, и Чо, нервно сглотнув, принялся выполнять приказ. Это казалось донсену безумно унизительным: и своя нагота, и сонбэ, сидевший на нём, и его взгляд, неотрывно следящий за каждым его движением языка вокруг ставшей вдруг ненавистной фигуры африканки. Однако ещё более постыдным представлялось парню его недалёкое будущее: сомнений не оставалось, когда молодой человек думал о применении этого неудавшегося украшения интерьера. Его предположения оправдались, когда Симба выдернул изо рта статуэтку и натянул галстук на место, переворачивая Кю обратно на живот и приподнимая его за бёдра. В девственный анус без подготовки ворвалась деревянная фигурка, и слёзы хлынули из глаз от адской боли, а пальцы рук беспомощно царапали паркет, надеясь вырвать тело из жестокого плена, но всё было напрасно. Шивон, плотоядно облизываясь, одной рукой раздвинул ягодицы, другой надавил на статуэтку, глубже загоняя её в содрогающегося от рыданий помощника. Боль вытеснила все мысли, концентрируя все чувства в одной точке, жестоко насилуемой успевшей разогреться деревянной фигуркой. Не осталось ни страха, ни сожаления о содеянном вчера, ни удивления от поведения начальника – только боль, разрывающая изнутри. Ещё невыносимей стало тогда, когда Шисус стал двигать статуэткой по кругу, вращая её внутри младшего, принося всё больше страданий. Унизительнее стало, когда эта злосчастная фигурка задела внутри простату, и Кюхёна пробила дрожь возбуждения, отчего сверху послышался язвительный смешок босса, который поспешил повторить манёвр, заставивший Чо насадиться на статуэтку. Чхве снова и снова засаживал деревяшку в Кю, пока тот не простонал так громко и сладко, что, казалось, было слышно всему этажу. Тогда старший вынул фигурку, отбросив куда-то в сторону, со всей силы шлёпнул помощника по заднице и, приспустив собственные брюки, резко вогнал член в пульсирующее отверстие, красное от крови и трения о дерево и сжимающееся короткими импульсами. Кюхён снова закричал, скребя пол руками, но охрипшее от криков и стонов горло уже не желало выдавать ни звука, и голова обессилено опустилась на руки, согнутые в локтях. Глаза донсена испуганно распахнулись, когда сильные руки схватили его за бёдра и со всего маха насадили на член, прогибая Чо в спине от неожиданного разряда мазохисткого наслаждения. Шивон начал размеренные амплитудные толчки, вдалбливая хрипло стонущего помощника в пол. Между накатывающих волн возбуждения прорывалась невыносимая боль, застилающая все посторонние эмоции и мысли, и тягучие низкие стоны то и дело срывались на безмолвный вопль отчаяния. Через некоторое время Ши ощутимо напрягся внутри Кю, и тот подумал, что босс кончит, и мучение закончится, но вместо этого Чхве вышел из донсена и, перевернув его на бок и закинув одну ногу на своё плечо, снова ворвался членом в уже растянутый анус, так что тот зашёл без особых препятствий. Хотелось выть от боли и безысходности, но горло саднило, а в бёдра до синяков вжимались пальцы начальника, старающегося глубже натянуть на себя младшего. Это безумие продолжалось достаточно долго: они ещё несколько раз меняли позу, Симба то и дело глухо рычал, когда ему что-то не нравилось в действиях подчинённого, а тот лишь мотал головой от особо сильных толчков и до зубовного скрежета сжимал галстук во рту, чтобы хоть как-то перенести боль. Каждую секунду Кюхёну казалось, что вот-вот, и он отрубится, но долгожданное забытье всё не приходило, а Чхве по-прежнему не мог остановиться. Неожиданно Шисус потянулся, наклонившись к лицу Кю, за галстуком и стянул его с головы помощника. - Хочу тебя услышать, - хрипло прошептал он низким возбуждённым голосом. Чо из последних сил приподнялся на локтях, с трудом держа голову прямо, и еле заметно ухмыльнулся со словами: - Кто ты?! – он устало прикрыл глаза. – Ты – не мой начальник. Чхве Шивон не может быть таким… - парень судорожно вздохнул и с дрожью в голосе закончил: - Такой мразью! Ши поражённо вздёрнул брови, тут же грозно сводя их к переносице. Лицо исказил злобный оскал, а глаза блеснули бешеным огнём: - Мразь, говоришь? – мужчина хрустнул костяшками пальцев на правой руке. – Шлюха! – и мощный кулак врезался в скулу Кюхёна, мимолётом попадая по виску. В глазах Чо потемнело, и реальный мир погас, растворяя все звуки, цвета, изображения, запахи и ощущения в небытии. Кюхён очнулся, внезапно почувствовав противный запах аммиака. Больших усилий стоило для Чо просто приподнять веки, а чтобы оглядеться, пришлось использовать весь запас имевшихся сил. На каждый поворот голова отзывалась невыносимой болью, словно находилась между молотом и наковальней; осмотреть помещение удалось с большим трудом, и то, лишь с одной стороны, в другую шея поворачиваться отказалась. Парень узнал в белых безжизненных стенах и стоящем рядом постоянно мигающем оборудовании больничную палату и понял, что всё ещё жив. Несмотря ни на что. Осознание, что его левую руку кто-то держит, пришло неожиданно, как мгновенный нервный импульс. Чо пересилил себя и повернул голову, в тайне надеясь, что тот, кто так ему дорог, просидел всё это время рядом с ним в ожидании его пробуждения. Когда глаза наткнулись на черноволосую макушку, сердце невольно ёкнуло, но в следующую секунду ухнуло куда-то в пятки, разбиваясь о кафельный пол больницы: тем, кто держал его за руку, был его лучший друг, ДонХэ, такой же помощник, как и он сам, только из другого отдела. Почувствовав слабое шевеление, Хэ проснулся, задремавший у койки друга, и сильно удивился, увидев Кюхёна, по лицу которого не переставая катились крупные слёзы. - Кюхён? Что с тобой? – обеспокоенно вскрикнул Ли, подскакивая. – Позвать медсестру? Чо, превозмогая боль, отрицательно помотал головой. - Не надо, хён, - голос после долгой отключки был сиплым и еле слышным. – Не нужно врачей, просто побудь со мной… - Что-то случилось? - Я… - Кюхён сглотнул неприятный комок в горле, мешавший говорить ровно. – Я, кажется, умер... ДонХэ непонимающе нахмурился: - О чём ты говоришь? Тебе плохо? Может всё-таки врача… - парень засуетился, но его остановил взгляд Кю, печальный, отрешённый и разбитый; КюХён отрицательно качал головой. - Здесь врач не поможет, - последнее слово потонуло в слезах, еле-еле произнесённое; губа Чо задрожала: он едва сдерживал себя от позорных рыданий, но не спросить не мог. – А… ты давно здесь? - Как только тебя положили, - Ли обеспокоенно потрогал лоб младшего, думая, что у того начался жар. – И никуда не уходил. - Ко мне… - слова давались с великим трудом, едва преодолевая преграду из комка обиды в горле. – никто не приходил, пока я… - дальше договорить не осталось сил, но друг и так его понял. - Заходили, - сердце Кю замерло в трепетном ожидании, боясь сделать хоть удар, чтобы не пропустить так необходимые сейчас слова. – Ким ЧонУн приходил вместе с Паком ЧонСу, фрукты принесли, - Чо уныло покосился на лежащий на тумбочке пакет, который ему показал друг, а в ушах стоял оглушительный звон разбивающегося стекла. «Наверное, так сходят с ума, - подумал Кю. – С бесконечным звоном в голове, фруктами и лучшим другом под боком». Тело стремительно заполняла чёрная дыра, в народе именуемая «безответная любовь», картинка в глазах расплывалась от беспрерывного потока слёз, которых стоило бы стыдиться, но только не сейчас, не Кюхёну. ДонХэ испуганно смотрел на друга, застывшего словно статуя, смотря в одну точку, на его бесконечные слёзы, на побледневшее лицо. Он пробовал докричаться до младшего, не торопясь звать убийц в белых халатах, но Чо выглядел всё хуже и совершенно ни на что не реагировал, Ли даже показалось, что тот не моргал, но поручиться за это не мог. А Кюхён ничего не слышал и не чувствовал больше, ощущая со всей ясностью, как глубоко в груди сердце замедляет свой ход и, наконец, останавливается. Он теперь живой мертвец, думается Кю, и ужасный оскал искажает некогда красивое лицо, заставляя Хэ в страхе отшатнуться. «Он так и не пришёл. Шивон не пришёл! – звон вдруг прекратился, а на его место пришёл длинный пищащий сигнал вместе с бесконечной лентой на аппарате его чувств. – Всё кончено».