« Луна Холмс
1944 - 1987 »
По лицу, уже давно привыкшему к отсутствию нормального режима ( по-неволе, и к должности Главы культа привыкнуть можно ), скатываются капли горьких, но удивительно тихих слëз. Можно сказать, что Фэлпс их даже не чувствует. Они просто катятся вниз, жгут глаза, что никак не закроются. Тело измотано, оно давным-давно оставленно. Еë ведь даже не обняли на последок. Вот так и проживай остаток жалкого существования (ах, точно, Кейт - Глава. Уже не совсем жалкого) с мыслями о том, что раньше еë могли обнять со спины, пока она разбирает бумаги. Или например, обхватить всем телом в кровати рано утром, лишь бы белобрысая осталась с Луной ещë на пять минут. И поверьте, Кейтлин никому не скажет, но она бы осталась с ней навсегда. Забыла бы про временами неуместные шутки, странные недо-подкаты, неловкие комплименты, от которых хотелось лицом в землю зарыться. Она бы всë поняла, всë бы простила. Что угодно. Лишь бы сейчас, перед дрожащим телом, оказался не жалкий бетон, а Холмс. Ах, да. Не окажется. Мазолистая рука, со шрамами на костяшках ( а все говорят, что ошибки молодости - татуировки. Ничего подобного. Лучше бы Кейт перебила всë тело нелепыми бабочками и шипованными проволаками. Это куда лучше, чем вступать в секту, начинать курить ( и бывало, что не только табак, спасибо, Моррисоны, вы спонсировали подростковую зависимость ) и драться с кем попало, ради самоутверждения ) хватается за переносицу. Привычка. К таким мелочам привыкнуть легко. Но легче и быстрее Кейт привыкла к тëмлому телу в кровати, к нелепому "Я тебя люблю" в сложные моменты, к малахитовым глазам с, кажется, целой вселенной внутри. Кейтлин привыкла к Холмс. Вот только, отвыкнуть так и не смогла. В памяти рабочие дни, повседневные, привычные, но такие приятные моменты. Кейт так жалеет, что не говорила ей каждый день о том, как же сильно любит. Как сильно боится потерять. Как сильно желает, чтоб та ушла из этой загнивающей дыры. Уехала так далеко, чтоб даже и намëка о Нокфеле не осталось. И пусть даже и про Фэлпс забудет, пускай. Что угодно, чтобы она была жива. Но она не будет. Доказательство этому цифры перед глазами.1944-1987
Сорок три года. Не много, но и явно не мало. Хотя, Луна говорила, что никогда в жизни не вырастет. Вот только, милую улыбку и юношеские мечты заменил недосып и культ. А она ведь могла быть счастливой. Живой. Пусть и без Кейт, но она бы была жива. И быть может, она бы была куда целее и счастливее без Фэлпс. И поверьте, Глава бы с радостью приняла бы такой расклад событий. Только бы была жива. Только бы счастлива. Только бы не в этом поганом городе. И как на зло, воспоминания лезут в голову:Мы были юными и такими глупыми. Кейт недавно стукнуло двадцать три, и она уже практически Глава на тот момент. А Луна была мечтательной, двадцати-трëх-летней красавицей, гуляющей по кладбищу в дождь.
- Луна, я не стану спать с тобой на работе. - Взгляд светловолосой всë ещë устремлëн в стопку с бумагами. А вот Холмс продолжает обнимать со спины, горячо дышать в шею и ждать ответной реакции. После того, как белобрысую и черноволосую заметила Джонсон - совокупляться на работе стало опасно. Джонсон, конечно, умеет держать язык за зубами, но если в следующий раз они будут застуканы случайным культистом? Нет уж, авантюра так себе. Лучше уж потерпеть лишние десять часов, чем потом слушать слухи о себе и своей подруге-недо-девушке-коллеге. Так думала Кейт. Но вот Холмс такой расклад событий абсолютно не устраивал. Черноволосая продолжала приставать к подруге раз за разом, дабы достичь желаемого. - Кейт, ну не будь ты такой уж занудой, - Вновь обнимает со спины, проходясь пальцами по шее. Вот же бесит! Знает, где трогать, - Я, может, просто привлекаю к себе внимание. - Надув губы и прижавшись своим подбородком к плечу белобрысой, наигранно-грустно Луна продолжает отвлекать от работы. Но, кажется, Кейт уже и не так увлечена бумажками за столом. В последнее время у Кейт и правда много работы. Настолько много, что приходит белобрысая дай Бог чуть позже ужина, а потому трапезу Луна делит одна. Нет, вы не подумайте, Холмс всë ещë была рада идея съехаться. И рада была встречать Кейт в прихожей, пусть и поздно вечером. Зато каждый поздний вечер, в прихожей, еë целовали и смешно ругались на то, что Луна не спит, ждëт, блин, Фэлпс до самой ночи. Ибо без неë, по словам черноволосой, спать Луна не может. И это, вообще-то, правда. С тех пор, как Кейт спонтанно и очень-очень скомканно предложила Холмс отношения, всë стало как на круги своя. Вот честно, так, как и должно было бы быть всегда. Кейт любила дарить Луне цветы, Луна любила писать стихи светловолосой. Обе любили друг друга, и для них это стало по-настоящему счастьем. Которому Кейт всë никак не могла поверить.В квартире очень тихо. Из комнат доносится ужасный запах. Трупный запах. В ванной комнате лежит маленькое, бледное, окровавленное тело. Меган.
В спальне, на кровати, лежит Стенли. Его глотка перерезана, глаза закатаны вверх, руки выгнуты в неестественном виде. Конченый изменник.
Во второй спальне темно. Но кровью, как в двух других комнатах не пахнет. Только едкий запах мертвечины, и капли крови на полу.
В самом углу спальни, там, в темноте, висит тяжëлое, уже холодное тело. Руки разодраны в кровь, в потытке во время предсмертной агонии оттянуть верëвку ниже. Вот расскрыт в рефлексе, при удушении она пыталась вдохнуть как можно больше воздуха. Глаза, что ещë недавно сверками изумрудом, буквально стеклянные. Полны слëз. Зелëное платье в крови, руки по локоть в уликах преступления - в алой жидкости, пренадлежащей еë семье. Еë. Еë имя…
Еë имя Луна Холмс.
Не оставляй меня, Луна!
Она уже оставила.
Не умирай, Луна!
Еë могила перед лицом.
Ответь мне, Луна!
Она не ответит.
Она не ответит.
- Не ответит. - Выдаëт наконец Кейт. И уходит. Уходит, чтобы через пару дней опять вернуться, снова понять, что Луны нет. Что еë любовь - умерла. Что она не ответит.