Потерянные чувства

      Скарамучча уже год как нашел себе работу, на которую ходил с огромным удовольствием, возвращаясь домой поздно и почти без сил. Кадзуха много хвалил его за подобные старания, но все же в его глазах читалось, что он скучал. От этой мысли внутри парня стягивалась грусть, заставляя обращать внимание на нее даже в момент, когда шла репетиция. — Скара, ты опять отвлекаешься, не забывай текст! Нам выходить через час на сцену, — воскликнул вокалист их небольшой группы. Это был парень со светлыми волосами, их лидер и почти идейный вдохновитель. Если коротко: он задавал тему, а Скара совместно с барабанщиком писали текст и музыку, зачастую далекие от заданного.       Парень вздохнул. Ему не хотелось отвлекаться, но мысли о том, как ему загладить свои переработки перед своим парнем, были намного глубже. — Давайте сделаем перерыв, — предложил мужчина, сидящий за ударной установкой, складывая палочки на ней.       Лидер в ответ на это лишь вздохнул, уходя сразу в комнату отдыха, куда музыканты занесли несколько упаковок чипсов в качестве перекуса и пару бутылок с чаем. Бас-гитарист предлагал взять сразу коньяк, но, вспоминая одно из их первых выступлений, все дружно отказались от подобного экспириенса. — А ты не пойдешь? — повернувшись у прохода, спросил пианист. — Нет, я хочу побыть один, — вздохнул в ответ Скарамучча.       Он отложил в сторону свою гитару и присел на стул, стоящий около барабанов, проверяя свой телефон. Кадзуха говорил, что сегодня у него тоже сверхурочные, но все же парень надеялся, что он сможет набрать ему хотя бы какое-то сообщение. Но в диалоге ничего нового не было, а сил писать самому не оставалось. Возможно, и лучше было бы выпить перед выступлением.       Минуты летели, группа собралась вновь, прогоняя песни еще раз перед выходом. С трудом, но сосредоточиться получилось. Толпа как обычно что-то выкрикивала, но то ли сегодня было плохое настроение, то ли Скара уже привык к этому, он просто работал на автомате, хотя и в обычном состоянии, порой сам рвал струны на гитаре, ведомый чувством превосходства. На него смотрели и обращали внимание, это действительно нравилось, выкрикивали слова поддержки, но музыка, которую он писал сам, до сих пор оставалась главной причиной выбора подобного направления. К тому же, порой, приходя домой, он мог обсудить новую песню с Кадзухой и попросить помочь в исправлении нескольких строк. Это было приятным времяпровождением, особенно, когда удавалось у него выклянчить целую песню, а затем приносить, включенную ее в альбом.       «Хочу домой», — пронеслось в голове у Скарамуччи, стоило ему зайти за кулисы и оставить свою гитару на специальной подставке. Стафф кафе, где они выступали, уже суетился с уборкой аппаратуры, в то время как на выходе происходило что-то странное. — Что там случилось? — спросил вокалист, отходя в сторону, чтобы посмотреть.       Работники спорили с кем-то, пробравшимся к выходу на сцену, яро отстаивая границы исполнителей, но, стоило заметить белокурую макушку, сердце внутри гитариста сделало кульбит, заставляя в три прыжка добежать до места, слыша позади лишь вопрос: «Эй, ты куда?!»       Расталкивая работников, Скара налетел на психиатра с объятьями, чувствуя, как тот пошатывается от внезапности. Наверное, для того, чтобы исправить сегодняшний день, большего и не нужно было. — Как ты тут оказался? У тебя же работа должна была быть! — воскликнул он, все же отступая обратно, недовольно смотря на Каэдэхару, который лишь посмеялся. — Неужели наврал? — Я решил устроить сюрприз, — улыбнулся он в ответ, протягивая спрятанную за спиной белую розу в крупной сеточке.       Кадзуха заметил, как его парень переводит свой взгляд на нее. Кажется, за всю их совместную жизнь длиной в год он впервые решил подарить цветы Скаре, уже примерно зная, что он ответит. — Я же не девчонка, зачем цветок притащил? — колко бросил тот, вновь заставляя улыбаться. По его виду и так было понятно, что подарок парню понравился. В последнее время Скарамучча и правда стал отдаленно напоминать цундере, словно боясь, что, перестав кричать и злиться на всех и каждого, он потеряет свою индивидуальность. — Но тебе же понравилось? — спросил того Кадзуха, делая шаг ближе, касаясь своими губами его, оставляя легкий чмок. — Выступление было прекрасным, особенно твои кожаные штаны, — добавил шепотом он, замечая легкий румянец на щеках, которого уже давненько не видел. После прошедшего времени того, кажется, ничего не могло смутить. — Скара, кто это? — спросил один из подошедших парней, но ответа не последовало.       Почувствовав ярое желание утащить своего парня подальше от любопытных глаз, Скарамучча взял за руку Кадзуху и повел его в соседний коридор. Тот успел лишь повернуться и помахать на прощание музыкантам, так и не сумев познакомиться ни с одним из них.       Каэдэхара до сих пор не понимал, почему его прячут от коллег, но спросить об этом он еще успеет, оказываясь в небольшом помещении, кажется, для уборщиков. Вокруг стояли швабры, а на полках лежали чистящие средства.       Не успев осмотреться, Кадзуха почувствовал, как его лицо взяли в ладони, следом накрывая губы в поцелуе, прижимая прямо к двери, замок которой тихо щелкнул, натягивая внутри осознание ситуации, в которую парень только что попал. — Всегда мечтал это сделать, — внезапно прервав поцелуй, шепнул Скарамучча, оттягивая пальцем горловину свитера, в котором пришел его парень, прижимаясь губами к коже на шее. — Постой, тебя же будут искать, — попытался вразумить музыканта Каэдэхара, но, почувствовав легкий укус, ощутил, как внутри завязывается тяжелый узел возбуждения. — Не важно, — коротко бросил младший в ответ, забираясь ладонями под одежду, оглаживая чужое тело. — Просто закончим побыстрее.       Чувствовать тепло и мягкость чужого тела под ладонями все еще оставалось слишком прекрасно. Опасность того, что их тут найдут, лишь подогревала желание исполнить свою небольшую мечту о сексе сразу после выступления.       Кадзуха мог на это лишь выдохнуть, Скара прекрасно знал его тело, проходясь сразу по тем местам, которые заставляли картинку мутнеть перед глазами, а мысли путаться. Но едва ли он мог позволить так просто взять все в свои руки. Вся рациональность ушла еще в тот момент, когда парень почувствовал чужие ладони на себе.       Он подтянул возлюбленного обратно к себе, заставляя поцеловать. Глубоко, мокро, языки сплетались в страстном танце, преграждая обоим любые пути к отступлению. Хотя тех изначально не было.       Положив ладони на чужие ягодицы, Каэдэхара с силой прижал Скарамуччу к себе, проходясь пальцами вниз по шву брюк, ощутимо нажимая на них, заставляя того прервать поцелуй, выдыхая куда-то в шею. Он явно сдерживался, и это было забавно. Кадзухе нравилось то, каким громким он бывал в постели, но теперь целовал в шею, кусал, мыча от каждого нового действия пальцев, продолжающих поглаживать и давить. — У меня одежда для выступления, — выдохнул он прямо в ухо, заставляя покрыться сотней мурашек. — Так что ты снизу.       Слегка отстранившись, Скара одним движением заставил развернуться к нему спиной, вновь не позволяя выбирать в этой ситуации. Вспоминая, как последние несколько раз, сидя на кухне, они бросали монетку на позицию в постели, психиатр уткнулся лбом в дверь, роняя смешки от этой внезапной определенности. Но едва ли он был против. — Мы тут делом заняты, а ты снова ржешь, — пробубнил в ответ парень, очерчивая ладонью бедро, спускаясь вниз прямо к возбуждению, уже давящему на ширинку.       Закусив свою губу, Кадзуха тяжело вздохнул, чувствуя ловкие пальцы, поглаживающие и сжимающие его. По телу разливалось наслаждение, а шаги прямо рядом с дверью натягивали нервы до предела. Пусть подсобка и была закрыта, но опасность того, что ее откроют ключом снаружи, все еще оставалась.       Нагнувшись вперед, Скарамучча отодвинул в сторону светлые волосы, завязанные в тугой хвост, покрывая шею возлюбленного легкими поцелуями, явно дразня его. Парню нравилось, когда его просят о продолжении и видеть румянец на чужом лице, но не сегодня. Он в последний раз сжал член, скрытый под тканью, после чего быстро расправился с ремнем и ширинкой, стягивая брюки вниз, после чего капая слюну на свои пальцы. Других вариантов в подобном положении вещей просто не было.       Заниматься сексом в одежде еще не приходилось, но выбора не оставалось. Каэдэхара вздрогнул, чувствуя, как два пальца беспрепятственно проникают внутрь него, дразня каждым своим движением. Они давили, растягивали, проходились по простате, все же вырывая тихий стон, неожиданно громко разлетевшийся по подсобке.       Скарамучча шикнул, переводя свободную руку с талии Кадзухи на его шею, слегка сжимая. — Не шуми, — прошептал он на ухо, не переставая дразнить, вводя пальцы до конца, вызывая тяжелый вздох у своего парня.       И все же Каэдэхара не ожидал подобного садизма. Воздух в легкие поступал с трудом, но помутневший рассудок лишь сильнее подстегивал желание поскорее почувствовать внутри что-то большее, однако, боясь нарушить хрупкую тишину, уже прерванную один раз, Кадзуха упорно молчал. Просить в этот раз не пришлось вовсе.       Вытащив свои пальцы и отпустив его горло, Скарамучча расстегнул свои штаны, внезапно чувствуя, как его притянули к себе.       Каэдэхара развернулся, прижимая к себе возлюбленного. Он коснулся губ, затягивая в новый глубокий поцелуй, чувствуя рядом с собой руку, опустившуюся на дверь.       Одним движением подняв ногу парня, Скара начал входить, отрываясь от Кадзухи для вздоха. Тесные стенки приятно обволакивали, принимая его полностью, сжимая и пуская импульсы по всему телу. Парень не удержался роняя легкий стон наслаждения в шею психиатра, о котором пожалел почти сразу. — Там кто-то есть? — спросил голос из-за двери, заставляющий замереть обоих парней.       Сердце внутри заколотилось, но желание было сильнее страха. Шаги кого-то, стоящего за дверью, начали отдаляться, а Скарамучча двинулся вперед, проникая глубже, ловя стон любовника своими губами, не давая голосу прервать их минуты уединения.       В голове Кадзухи все мутнело от торопливых движений и ладони, сжимающей его ногу до побеления кожи. Поцелуй становился только глубже, а редкие вздохи еще больше распаляли, заставляя рукой выдернуть черную рубашку, в которую был одет музыкант, из штанов и пройтись по его спине, слегка сжимая руку на боку, где под пальцами все еще ощущался рельеф татуировки и старых шрамов, закрытых ей.       От этих почти легких прикосновений голова Скарамуччи кружилась, заставляя действовать все быстрее и грубее, накрывая ладонью чужой член, сжимая и проходясь по всему стволу пальцами, останавливаясь на головке, истекающей смазкой. Он коснулся ее пальцем, слегка надавливая, чувствуя мычание в поцелуй.       Кадзуха и так был на пределе, сдерживая себя от того, чтобы не кончить раньше его парня, но тот сам довел его до пика, входя до самого основания и вместе с тем, сжимая в руках эрекцию. Наслаждение растеклось по телу, вызывая мушек, летящих прямо перед глазами.       Скара даже не осознал того, как быстро его накрыло, заставляя кончить внутрь. По телу прошлись волны, и тот едва устоял на месте, опуская чужую ногу. Рука, державшая ее, ныла от напряжения, но это точно того стоило. — Ну как? Теперь доволен? — улыбнулся Кадзуха, притягивая возлюбленного к себе за шею, оставляя легкий поцелуй на губах и касаясь чужого лба своим. — Очень, — ответил парень, прикрывая свои глаза, чтобы не смотреть на чужое тело и не возбуждаться вновь, а заодно успокоиться. — Тут должны были быть салфетки, — прошептал тот, протягивая руку в сторону, но задевая швабры, которые с грохотом повалились вниз, заставляя распахнуть парней глаза, смотря друг на друга в немом ожидании того, когда замок двери щелкнет. — Ну и что вы там устроили?! — вокалист ходил из стороны в сторону, рассматривая обоих парней, которые сидели перед ним, как перед палачом. — Вам посчастливилось, что нашел вас я, а не кто-то из персонала, — тот ходил из стороны в сторону, зарываясь ладонью в собственные волосы. — Кто вообще придумал это первым? Скара, ты, конечно, сумасшедший, но не до такой же степени!       Кадзуха посмотрел на парня, рассчитывая, что тот сейчас что-то ответит, но Скарамучча сидел молча, лишь нервно дергая собственной ногой. Почему-то психиатру казалось, что с другими он все равно был менее сдержан, чем с ним, но похоже, что тот либо действительно сильно ощущал свою вину, либо просто не хотел показывать свое раздражение именно этому человеку. — Он так больше делать не будет, — кивнул в ответ сам Каэдэхара, вызывая на себя недовольный взгляд младшего. Кажется, вариант того, что он просто не хотел показывать эмоций, был более вероятен. — Мы идем домой, — внезапно гитарист поднялся с места, на котором сидел, подхватывая принесенную Кадзухой розу со стола, свою гитару и затем беря его за руку, утаскивая за собой. — Я с вами еще не закончил! — воскликнул вдогонку лидер группы, лишь вздыхая. — А мы так и не выяснили, как зовут того парня, — вздохнул барабанщик, провожая уходящих взглядом. Тому было просто забавно и интересно наблюдать за всей сложившейся ситуацией. — Главное, чтобы больше такого не повторялось, — коротко бросил вокалист в ответ, уходя за собственной сумкой.