***
Была серо-голубая среда, когда в середине особенно напряжённого раунда игры в гляделки Гермиона моргнула и обнаружила, что возле её стола в ярко-розовом облачении стоит Лаванда Браун. Мешая. — Привет, Гермиона, — сказала она, шумно покручивая браслетами на одном запястье. — Ты что-то хотела, Лаванда? Небольшое расстояние позволило Гермионе услышать, как Драко что-то пробормотал, только вот он никогда не бормотал. Он отчётливо произнёс: «Поиметь с тебя выгоду». И Гермиона проигнорировала его. — Видишь ли, у моей лучшей подруги Парвати сейчас очень тяжёлые времена, и я не смогу завтра прийти. Поэтому же я не смогу принести тебе данные о международных продажах до понедельника. Я знаю, что ты хотела представить их на собрании на следующей неделе, но я обещаю, что доставлю их тебе не позднее следующей среды! — Ну, полагаю, тогда ничего страшного, — ответила Гермиона. Она взглянула на Драко, нахмурившегося, громко перекладывавшего бумаги и покачивавшего головой. Конечно, это было не слишком идеально, но она могла закончить приводить документы в порядок в среду вечером, на своём диване, с палочками в руке и лапшой на вынос, с любимым кулинарным шоу по телевизору. — Ты просто спасительница! Я у тебя в долгу! Можно я это одолжу? — Лаванда выхватила ручку из стаканчика Гермионы и почти бегом направилась к лифту, кинув через плечо очередное «спасибо». Гермиона нахмурилась. Это была её единственная фиолетовая перьевая ручка, и именно ей она любила писать списки дел. — Ты же понимаешь, что она не принесёт их в срок, — сказал Драко. Записки вспорхнули с его стола и полетели сначала в кабинет Нотта, а затем в лифт, чтобы потерроризировать два других этажа. — Всё нормально. Я могу просто сделать их в среду вечером… — Неужели? — Он усмехнулся. — Это нормально, что ты должна жертвовать своим свободным временем только для того, чтобы делать её работу? Ты давала своим друзьям списывать твои эссе в школе? Давала свесить ножки с твоей шеи на сдаче С.О.В.? Она проигнорировала последний выпад. — Иногда приходится подстраиваться под других, это называется быть любезным. — Это называется быть тряпкой, отчаянно нуждающейся во всеобщем одобрении. Гермиона открыла ящик стола и достала косметичку и губную помаду. — Я лучше буду искать одобрения, чем активно отталкивать от себя коллег, будучи засранцем, — ответила она, поджав губы. Нежно-розовый оттенок помады был похож на её естественный, только лучше. Тайное оружие каждой женщины, как сказала продавец-консультант, когда Гермиона покупала эту помаду. — Они боятся меня, что куда полезнее. Отчёты поступают ко мне вовремя, всегда. Никто никогда не пытался попросить отсрочки, потому что знает ответ. — Что ж, браво. Должно быть, это очень здорово: оставаться ночью одному, наедине с собственной рукой и бутылкой Огдена, чтобы снять напряжение рабочего дня. Она взглянула на него, надеясь, что её слова вызовут у него улыбку. Вместо этого он просто сунул в рот мятный леденец, длинными пальцами положив его себе на язык. Первые несколько секунд ледяная конфета превращала его дыхание в пар. — Но это далеко не всё, что я имею, Грейнджер, — сказал он, кривя губы в ухмылке, наблюдая за ней. Оглядывая её с ног до головы. — У меня ещё есть потрясающая память. — Пэнси, — проговорила она. Это было их последнее предупреждение — припомнить начальницу отдела кадров, которая собирала каждую жалобу на них. — Наверное, тебе стоит удостовериться, что ты готова к встрече. Она начнётся в пять, — просто ответил он, застёгивая пиджак и хватая папку с документами. А потом он прошёл мимо неё и ещё раз окинул взглядом. Гермиона подождала, пока он скроется из виду, и достала свою косметичку, чтобы проверить каждый локон, со вкусом подобранный макияж, подол юбки. Ничто не выбивалось из привычной картины на первый взгляд, но случившийся обмен любезностями всё же заставил её напрячься. А может, дело было в жаре его взгляда, запечатлевшего её от туфель до макушки. Больно было признавать, но самым быстрым для него способом добиться её расположения было смотреть на неё так. Объективно говоря, он выглядел отлично. Незаслуженно отлично. Широкие плечи и длинные ноги, изящные руки, прямой нос и заострённые черты лица. Почти инопланетные оттенки. Она неоднократно подшучивала над бледностью его кожи, серыми глазами и светлыми волосами, но он всегда переводил стрелки, говоря нечто чуть ли не игривое, пока она не меняла тему. Ухмылялся ей. Это разбудило её любопытство: как он выглядит, когда улыбается по-настоящему? Или когда смеётся? Впрочем, за почти год работы друг напротив друга он никогда не делал ни того, ни другого. Она уже собиралась отправиться на встречу, когда поняла — он оставил свой стол без присмотра. Он так редко вставал из-за него, когда её не было в кабинете Пенелопы или на кухне. С другой стороны, она старалась не покидать своё рабочее место, когда у него была возможность пошпионить. Гермиона взглянула на часы у окна. До начала встречи оставалось ровно три минуты. Ей не так уж много нужно было разведать. Малфой содержал свой стол в элегантном минимализме, как и собственный гардероб. На серебряной подставке стояли дорогие чернила и перо. Пафосная хрень. Аккуратная стопка чистого пергамента. Такие же корзинки для исходящих и входящих писем стояли на её собственном столе. Но вот, слева, верхний ящик был открыт. Должно быть, он торопился и не закрыл его. Их ящики запирались автоматически. Оставалось две минуты и пятнадцать секунд, когда она выдвинула ящик. Там была запасная жестянка мятных леденцов. Запечатанная чернильница. И чёрная записная книжка в кожаном переплёте. Она огляделась вокруг, чтобы убедиться, что по-прежнему одна, затем осторожно достала блокнот и открыла его на титульном листе. Собственность Д.Л.М. Это было… разочарование. Хоть обложка и печать владельца наводили на мысль о личном дневнике, это оказался всего лишь ежедневник с расписанием дел. Он уходил на час в середине дня, каждый день, предположительно, чтобы пообедать, но Гермиона сомневалась, что человеческой едой он питается с тем же удовольствием, как питается человеческими страданиями. Там были заметки о расписании и встречах Нотта, даты публикаций, а на полях — какой-то странный код. Она оторвала кусочек от его пергамента, схватила вычурное перо и быстро скопировала код чарами. Затем она сложила бумажку и сунула в карман, после чего бросила блокнот в ящик и поспешила на встречу. Конференц-зал располагался на седьмом этаже, и Гермиона торопливо сбежала по лестнице. Зал был магически расширен, чтобы вместить всех присутствующих: руководители отделов и более высокопоставленные сотрудники сидели за столом, младшие работники расселись на стульях у стен. Пенелопа разговаривала с несколькими коллегами в углу, но свою чашку с чаем она оставила на месте во главе стола. Гермиона заняла стул слева от неё. Напротив своего заклятого врага. — Нам правда стоит обратить внимание на магловский дизайн, чтобы вдохновиться для обложек следующей осени, — сказал кто-то через несколько сидений от Малфоя. Гермиона повернулась, чтобы определить говорящего. Энтони Голдштейн, старший дизайнер. — Если подумать, то в течение следующих пятидесяти лет население будет наполовину или чуть менее полукровным, согласно… — Исследованию, опубликованному в «Чародейском Вестнике», — подхватила Гермиона. Она только прочитала его на прошлых выходных. — Точно! Во «Флориш и Блоттс» начали продавать магловские романы. Это могло бы дать нам преимущество, если бы наши книги казались более магловскими. — Энтони улыбнулся, и это напомнило Гермионе, что он даже ничего. Тёмные вьющиеся волосы, очки, подчёркивавшие глаза, и ровные зубы. — Особенно любовные романы. У них есть особый стиль, который привлекает читателя. — Уверена, что Селестина была бы не против, — сказала Гермиона. — Уже вижу одно такое дамское чтиво, но с игроком в квиддич на обложке. — Профессионал влетит нам в копеечку. Может, мы могли бы остановиться на любителе, как Драко… — Если ваша пустая болтовня на исходе, мы можем начать, — проворчал Малфой. Он резко вскинул запястье, едва не распоров воздух палочкой, чтобы запустить перо для записи протокола собрания. — Благодарю, док, — произнёс Нотт. Он наконец явился, подтащив стул во главу стола рядом с Пенелопой. — Сегодня мы немного изменим ход встречи, начнём с объявлений, а не цифр. Во-первых, напоминаю, что через неделю, в пятницу, у нас состоится тим-билдинг. Драко пришлёт подробности на следующей неделе. По комнате пронеслось несколько шепотков, и Пенелопа прокашлялась. — Кроме того, совет директоров решил ввести новую должность. Чтобы освободить часть моего редакторского времени, чтобы я могла больше сосредоточиться на развитии компании и… — Распределить некоторые из моих оперативных задач в пользу других деловых инициатив, — перебил её Нотт. Единственные другие инициативы, к которым он стремился, включали в себя длительные отпуска и шахматные турниры волшебников. — Как я уже говорила, — чуть громче заговорила Пенелопа, — эта роль предназначена для человека, который хорошо знает «Нотт и Кросс». Для человека, который видит будущее издательства. Гермиона оживилась. — Желательно, чтобы это был кто-то из своих, — добавил Нотт, взглянув на Малфоя. — Кто не будет выносить сор из избы. — Шеф-редактор будет курировать редакционную работу, закупки и дизайн, а также партнёрство со школами и библиотеками. Это изнурительный объем работы, но мы верим, что найдём лучшую волшебницу, — Пенелопа посмотрела на Гермиону и улыбнулась, — или волшебника для этого. Работник будет подчиняться мистеру Нотту и мне, и процесс найма будет немного нетрадиционным. Мисс Паркинсон, будьте добры. Пэнси выпрямилась. Безупречный контур красных губ, короткое каре, острые ногти, окрашенные в цвет драконьей крови. Она говорила твёрдо, с идеальным произношением и небольшим намёком на стервозность, что очень нравилось Гермионе. — Из-за… уникальных обстоятельств, в которых мы оказались после слияния, совет директоров решил, что для того, чтобы избежать предвзятости при проведении собеседований, есть необходимость в создании команды для наблюдения за процессом. Несколько человек за столом зашептались, и Гермиона чуть не шикнула на них. — После первоначального рассмотрения резюме, избранная группа создаст презентацию своего видения будущего «Нотт и Кросс» для комитета по найму. Мистер Нотт и мисс Кристалл сделают анонимные оценки для каждой презентации и сделают соответствующий выбор. — Пэнси взглянула на Драко, затем перевела взгляд на Гермиону. — И как глава отдела кадров, я хотела бы напомнить всем заинтересованным лицам, что будут и кандидаты извне. Если вам хочется загубить свои шансы, усложнив мне жизнь, я включу это в свои рекомендации на эту должность. Спасибо. — Благодарю, мисс Паркинсон, — ответила Пенелопа. — Заявки должны быть поданы к следующей пятнице, а презентации состоятся в понедельник, тринадцатого числа. Желаю удачи. Остаток встречи прошёл в обсуждении цифр продаж за месяц и маркетинговых обновлений. Показали несколько финальных версий обложек. А мозг Гермионы вовсю продолжал трудиться. Ей потребовалась огромная сила воли, чтобы не помчаться в кабинет Пенелопы сразу после окончания собрания, но она справилась. Сначала Гермиона вежливо расспросила Полумну о её планах на выходные, внимательно вслушиваясь в монолог о мозгошмыгах и нарглах. Затем отлучилась в туалет, где позволила себе пять секунд попрыгать вверх-вниз в искренней радости, после чего поднялась на лифте к своему рабочему месту. Малфой, естественно, заперся в кабинете Нотта. — Закрой дверь, ладно? — попросила Пенелопа, накладывая заглушающие чары и ещё несколько других, которыми обычно не пользовалась, для обеспечения конфиденциальности. — Прошу, выкладывай, — проговорила Гермиона, не решаясь сесть. — Ты будешь отвечать за закупки, окончательное утверждение всех обложек и… — Я буду его боссом? Пенелопа усмехнулась. — Редакционный отдел будет подчиняться тебе. Твоё имя будет находиться прямо под моим на титульном листе. И да, тебе будет разрешено пользоваться услугами исполнительного помощника генерального директора при необходимости. Гермиона вскинула вверх кулак и рассмеялась. — О, я заставлю его доставлять мне отчёты с улыбкой. Может быть, я заставлю его называть меня «мисс Грейнджер». Или, может, госпожой… Как думаешь, он возненавидит меня ещё сильнее? Пенелопа хихикнула. — Напротив, дорогая, я думаю, вам обоим это очень даже понравится. Они принялись разрабатывать стратегию, сойдясь на том, что самое важное, что Гермиона должна сделать в течение следующей недели, это обновить своё резюме, чего она не делала со времён получения Мастерской степени, а затем сосредоточиться на презентации. Пенелопа помахала ей на прощание, сказав напоследок, чтобы она подумала над этим ближе к вечеру. Как только за ней закрылась дверь в кабинет, Гермиона почувствовала на себе ледяной взгляд. Не обращая на это внимания, она села в кресло и расправила юбку, затем открыла ящик стола, чтобы достать свежий пергамент и своё устаревшее резюме. Она только прижала кончик ручки к бумаге, когда он заговорил. — Должность моя, Грейнджер. Гермиона не двинулась. — Комитет решит, стоит ли твоё резюме того, чтобы переходить к презентациям, и я полагаю, что этот комитет обратится за рекомендациями. И насколько я помню, тебя здесь все ненавидят, так что… — Она подняла глаза, ожидая, что он нахмурится. Однако, он был стоически спокоен. — Когда будешь мне докладывать, думаю, я попрошу тебя называть меня «сэр». Не люблю фамильярностей от подчинённых. — Я буду называть тебя так только в твоих мечтах, Малфой. К тому же, когда я получу эту работу, а я её получу, тебе придётся улыбаться. И говорить спасибо. И больше никаких любовных романчиков о квиддиче. Он отодвинул стул и встал, обогнув стол. Гермиона терпеть не могла неравных условий, так что она запустила новый раунд зеркальной игры и скопировала его движения. Его взгляд скользнул по её наряду — белой блузке и клетчатой юбке. — Этих вычурных одежек больше не будет. Вернёмся к мантиям. Тем, что от шеи до щиколотки. Чёрные или серые. Вернём традицию, от которой отказались «Книги Нотта», когда мы переехали в это заведение. — Думаю, мне придётся переговорить с Пэнси насчёт такого заявления. Это возмутительно, что ты так пристально рассматриваешь мою одежду, это нарушает правила руководства для сотрудников. Кроме того, когда я получу работу, ты будешь так занят, что у тебя и времени не останется на фантазии в своём дневнике о моих мантиях длиной до щиколоток! — О, Грейнджер, когда я стану твоим боссом, я позабочусь о том, чтобы твой день был весьма насыщенным. Их разделяло всего несколько дюймов. Его голос стал ниже, и отрывистые согласные зазвучали хрипло. — Если ты получишь должность, — проговорила она, сердце её бешено колотилось, — я уволюсь. Он сделал шаг назад. — Не уволишься. — Так же, как если я получу эту работу, ты подашь заявление об уходе. Малфой моргнул и поджал губы. — Ладно, — сказал он, затем развернулся и отошёл к своему столу. Взгляды не поднимались до конца дня.***
Позже вечером Гермиона позвонила своим родителям в Австралию. Когда она закончила школу и приступила к своей первой Мастерской степени, они продали дом и ушли из стоматологии, чтобы вести спокойную жизнь на Золотом побережье. Звонки стоили ей целого состояния и происходили всегда в неудобное время из-за разницы во времени. Ей хотелось сделать всё проще и наладить в их доме каминную сеть, но, к сожалению, родители отклоняли её предложения. — Милая, ты приедешь до конца года? — спросил её отец. Они всегда спрашивали. И Гермионе всегда что-то мешало. — Открылась новая должность и… — О, родная, это замечательно! Ты так долго была ассистентом. Ты всегда была слишком хороша для такой работы. Я постоянно говорю об этом твоему отцу, не так ли, Роберт? — спросила её мать, подталкивая отца начать разговор обо всех тех вещах, что они обсуждали без неё. — Знаешь, может, это станет для тебя хорошим толчком. Новая должность, может, новые друзья или, может, молодой человек… или девушка? — Это шеф-редактор. Если я получу эту работу, я буду слишком занята для остального, — сказала Гермиона, потянувшись в глубину холодильника за бутылкой соевого соуса. — А если не получу, думаю, я могла бы… двинуться дальше. Родители притихли. — Ты хочешь сказать, что уйдешь из издательства? — спросила мать. — Возможно. Как ты сказала, я не могу быть ассистентом вечно. И, может, новая работа принесёт мне новых друзей или молодого человека. — А ты не будешь скучать по своим друзьям из «Нотты и Кроссы»? — «Нотт и Кросс», пап, и у меня нет друзей. Они все боятся, что я разболтаю о них Пенелопе. Гермиона закинула в рот пельмешку и запила водой. Последней её подругой на работе была Джинни, ассистент по маркетингу, которая потеряла своё место из-за слияния. Что бы ни говорила Гермиона, сколько бы раз ни пыталась объяснить, что не знала о предстоящих сокращениях, Джинни твердила, что предупреждение было бы правильным поступком для подруги. Каждое письмо, которое она после этого отправляла совой, возвращалось нераспечатанным. Она по-прежнему скучала. — А как же тот мальчик, о котором ты всегда говоришь, — начала мама. Она заговорила Заинтересованным тоном. Тем, который она использовала, когда уже сделала предположение о чём-либо и пыталась выведать подробности. Она всегда пользовалась им, когда речь заходила о Малфое. — Верно, как его зовут? Дьюк? — вклинился отец, прибегнув к одному из своих любимых приёмов — притвориться, что он не помнит имени Драко. — Ни за что, — сказала Гермиона. — Если я получу эту должность, он уйдёт в отставку, а если не получу, я никогда его больше не увижу.***
Она дрейфовала в блаженном моменте на пороге сна. Там, где мозг рисует картины и смягчает грани. Она была в библиотеке — месте, которое часто посещала во сне. Однажды психотерапевт сказал ей, что повторяющиеся сны сигнализируют о мыслях наяву. А её мысли часто касались книг. Она бродила среди огромной коллекции, не торопясь. На этот раз она была не одна. Когда она прогуливалась по проходам, проводя пальцами по корешкам, позади раздались тяжёлые шаги. Свет померк, и она почувствовала, как участилось сердцебиение. Дыхание сбилось. Крупная фигура прижалась к ней, и она застонала. Руки на бёдрах, прижимающие к нему. Запах дорогого одеколона, пергамента, кофе и мятных леденцов. Поцелуй в шею, исследующие губы. Нечто твёрдое упёрлось в ягодицы. Она покачнулась, схватилась за одну из его рук, а другой потянулась к месту, где пылала. Скользнув под тонкую ткань платья мечты, которое носила. Я позабочусь о том, чтобы твой день был весьма насыщенным. Самым насыщенным. Гермиона рывком подскочила, бёдра были сжаты, трусики намокли. — Ох, блять.