Partners in sin

Сегодня был праздничный день для всей съемочной группы сериала Склифосовский. Вчера огромная команда завершила создание ещё одной части проекта, который давно покорил сердца зрителей. И нет ничего прекраснее чувства, когда вы долго работали над чем-то и вот, наконец-то, это «что-то» превратилось в ощутимый результат, в данном случае в очередной сезон сериала. И, надо сказать, что, вполне себе объективно оценив сезон, выпуск которого на экранах страны только предстоял, все были очень довольны проделанной работой. Прямо говоря — сценарий, картинка, игра актёров — всё это было заявкой на лучший из пока что существующих сезонов проекта. Сделал дело — гуляй смело. Этой пословице сейчас и следовал абсолютного весь состав съемочного коллектива. Огромный состав, надо отметить. От главных актёров до хлопушки. Для бурного празднования окончания съёмок было решено снять просторное, светлое помещение, отличающееся современным, минималистичным интерьером. Украшения зала ограничивались бело-золотыми шарами. Изысканная еда и алкоголь — по умолчанию. Главный человек вакханалии под названием «Склифосовский» был сегодня искреннее весел по нескольким причинам. Во-первых, он действительно болел этим проектом, считал его своим детищем, вкладывал в него не только силы, но и душу. И сейчас он мог с облегчением выдохнуть, что в очередной раз всё удалось, и съемки прошли без серьёзных эксцессов. Во-вторых, он — подобно своему герою — любил всякого рода увеселительные мероприятия. Была ещё одна, последняя, но в то же время главная причина, почему Максим Викторович сегодня располагался в отличном настроении духа. Дело в том, что по левую руку от нашего героя сидела его, всем известная, коллега. И не просто одна из многочисленных его коллег, а ближайшая партнерша. Во всех смыслах. Аверин не видел ее почти неделю. Да и рад был наконец-то провести с ней время в неформальной обстановке, а не в рабочем процессе. Мария Куликова, хоть и была в хорошем настроении, но отличалась от своего коллеги, сидевшего по правую руку от неё, особой напряженностью. И причина такого состояния заключалась как раз в этом самом коллеге. Дело в том, что последние несколько месяцев, за исключением последней недели, два наших героя стали чуть ближе. И это «чуть ближе» с регулярной периодичностью слышали все соседи Максима Викторовича. Квартира актёра хоть и была идеальной почти во всем, но один недостаток всё же имела — плохую звукоизоляцию. Логического объяснения страсти, внезапно вспыхнувшей между ними после нескольких лет совместной работы, Мария и Максим так и не нашли. Хотя сексуальное напряжение между ними витало всегда, этому способствовала специфика их работы, но никогда не переходило границ. Мария с возрастом становилась человеком всё более осознанным, и руководствовалась этим качеством во всех аспектах ее жизни, в том числе и в отношениях. В омут с головой — давно было не её историей. Однако в ситуации с Максимом Викторовичем ее установки неожиданно дали сбой. Причём очень сильно. Во-первых, Мария уже несколько лет была в отношениях с другим мужчиной. Во-вторых, когда у них с Авериным началась эта порочная связь, предыдущий факт её почему-то совершенно не волновал. Страсти было настолько много, она была столь поглощающей, что вытеснила абсолютно все внутренние стоп-краны: и совесть, и мозг. Но не надолго. Замученная всё больше дающей о себе знать совестью и ощущением неправильности происходящего, неделю назад Мария решила наконец-то прекратить связь с Максимом. В тот день у нее как нельзя кстати была крайняя смена, в конце которой она и вызвалась на серьёзный разговор с коллегой, сообщив о своём решении и разложив для него всё по полочкам. Максима Викторовича же напротив в сложившейся ситуации ничего не смущало. Он был холост, свободен и полон энергии. И внезапный роман доставлял ему одно лишь удовольствие, без каких-либо угрызений совести. Не имея никаких аргументов «против», он просто наслаждался. Почему же сегодня он так радуется, если объект его желания категорически закрыла доступ к себе? А потому что Максим совершенно не поверил во всю серьезность намерений Куликовой. Точнее в серьезность, может, и поверил, но не поверил, что у неё получится. Тем более, что помогать отпустить его он ей не собирался, только мешать. Макс воспринимал это для себя как некую игру. Он решил дать ей время на передышку, но это совершенно не значит, что он её решение принял. Эгоистично? Может быть. Но слишком уж он был привязан к этой женщине. Его страсть накрыла не меньше — если не больше, — чем Машу. К тому же он был уверен, что и ей с ним лучше, чем без него. За прошедшую неделю он успел безумно соскучиться. Многократно думал о ней и с нетерпением ждал встречи. Мечтал заключить её в объятия, и ещё много чего приятного с ней сделать. И данное мероприятие было как нельзя кстати. Мария же, хоть и решила взять себя в руки, но отключиться от своих желаний по щелчку пальцев не могла. К тому же ей было неловко. И бесконечно стыдно. В этом и крылась причина её напряжения сегодня. Садиться рядом с ним она не собиралась. Но как-то так вышло, что их вместе усадили люди, возражать которым Мария не хотела. К тому же, это вызвало бы подозрения. Поэтому она сидела улыбалась, общалась с многочисленными коллегами и ждала, когда этот вечер закончится. Успокаивало, что Максим вёл себя нормально и поползновений в сторону женщины не делал. До какого-то момента. Когда до их коллеги, Константина Юшкевича, дошла очередь говорить торжественную речь (она же тост), Маша почувствовала то, что можно было сравнить с ударом тока. Руку на своём ничем не прикрытом колене. Её глаза тут же стали по пять копеек. От того, чтобы скинуть чужую руку, ее останавливало лишь то, что её коленка вместе с рукой мужчины находилась под скатертью и была закрыта от посторонних глаз. И если бы Маша начала активно противодействовать с недавних пор бывшему любовнику, это могло бы с большей вероятностью привлечь внимание окружающих. Однако мириться с ситуацией актриса, конечно, была не намерена. Она осторожно кинула возмущённый и полный серьезности взгляд на Аверина. И увидела, что Максим как ни в чем не бывало внимательно устремил взгляд на своего коллегу, старательно толкающего речь. И ну очень талантливо делал вид, что с большим интересом его слушает. Маша даже поверила бы, если бы не знала, что это не так. Набравшись всё же смелости, Куликова аккуратно просунула свою руку под стол, намереваясь убрать со своего драгоценного колена чужую руку. Но как только она коснулась мужчины, его рука, до этого лежавшая без какого либо напряжения, резко сжалась. До такой степени, что было не больно, но подвинуть руку даже на миллиметр для хрупкой девушки было сложновато. Силы были не равны. Маша понимала, что не снимет эту злополучную руку с себя, пока её обладатель сам не решит это сделать, но попытаться всё же решила. Ожидаемо, её попытки не увенчались успехом. Однако, когда Юшкевич закончил свою речь, все встали, чтобы чокнуться наполненными алкоголем бокалами. И Максиму всё же пришлось вернуть прекрасную коленку её законной владелице. Все присутствующие погрузились в разговоры между собой, в помещении стало шумно. Максим, воспользовавшись моментом, наклонился к уху Маши, которая этого, естественно, не ожидала: — Я соскучился. Марию обдало горячим дыханием, от которого мурашки понеслись по всему телу, начиная от шеи и заканчивая чуть ли не на пятках. Ей хотелось взвыть. От непонимания, зачем он это делает. И от его влияния на её тело, которое слушалось Максима больше, чем свою обладательницу. Нет, Марие, конечно, показалось странным, что при разговоре, который случился у них неделю назад, Макс как-то неожиданно быстро сдался, но она поверила, что он отступил. Видимо, потому что ей хотелось в это верить. Всем так было бы легче. Маша отвела взгляд и, дабы хоть чем-то себя занять, а не просто сидеть столбом, взяла в руку бокал с игристым напитком и сделала глоток. А в следующую секунду, как нельзя кстати, экран телефона, лежавшего на столе рядом с Машей, загорелся, оповестив о новом входящем звонке. Ещё через секунду Максима пронзил укол ревности, когда он увидел имя звонившего. Мария же, не упустив возможности смотаться от Аверина куда подальше, быстро взяла телефон, вышла из-за стола и пошла на поиски более тихого местечка, провожаемая тяжелым взглядом коллеги. В своём прекрасном настроении Максим уже не был так уверен. Подождав минуту для приличия, он тоже тихо спокойно встал из-за стола и направился следом за Марией. Всем остальным присутствующим было уже слишком весело, чтобы обращать внимание и анализировать поведение коллег. Макс, как и ожидал, услышал голос женщины на подходе к холлу. Дождавшись, пока она попрощается со своим собеседником и услышав стук каблучков в своём направлении, мужчина из-за угла предстал перед Марией. Она замерла от неожиданности. Блондинка видела перед собой два варианта: обойти мужчину и вернуться на своё место, или инициировать ещё один серьёзный разговор, в попытках убедить его, что это конец, и больше не стоит соблазнять её. Макс видел перед собой сногсшибательно красивую блондинку. И разрыв с ней не входил в его планы. Он просто не мог от неё отказаться, слишком сильно его переполняли чувства. — Маш, поговорим? — О чем? — О том, что я соскучился по тебе очень сильно. И не хочу расставаться. Куликова ещё строже посмотрела на мужчину: — Максим, ты, кажется, не понял. Я больше не могу это продолжать. Это было ошибкой. Я ошиблась. Она действительно винила только себя. Максим ничего плохого не делал. Это она изменяла своему мужчине на протяжении нескольких месяцев, и Максим не несёт за это никакой ответственности. Однако если сейчас, когда она прямым текстом его просит, он не отступит, это будет и на его совести тоже. Максима же эти слова спровоцировали как быка красной тряпкой. Он уверенно двинулся на встречу Маше и, пока она не успела ничего сообразить, затолкал её в ближайшую комнату, которая очень удачно оказалась рядом и являлась уборной. Благо, в месте, где происходило празднование, уборные комнаты не были разделены на мужские и женские, а были организованы как три отдельные комнаты. — Какого… Возмущению женщины помешали губы, яростно накрывшие её собственные. От крепких рук, прижавших её за талию к стене, вся уверенность Куликовой мгновенно растаяла. Поцелуй и прикосновения тут же вызвали в её теле ответную реакцию в виде приятных электрических импульсов. — Ты меня с ума сводишь, Куликова. Доводишь до исступления. И я же чувствую, что это взаимно, – горячий шёпот между поцелуями. — Ты же не животное. Контролируй себя, – слабый шёпот в ответ. «Смешно, Куликова, ему советуешь, а сама себя контролировать не можешь», – пронеслось в голове у женщины, безрезультатно пытавшейся не отвечать на поцелуй. Ноги нещадно подкашивались от поглаживаний, которые становились всё более настойчивыми. Его горячие руки блуждали по талии, плечам, шее. — Не могу. И не хочу. Максим оторвался от Маши так же внезапно, как впечатал её сначала в стену, а потом в себя. Но только для того, чтобы повернуть замок на двери. Быть застуканными в туалете, как подростки, было ни к чему. Да и конфиденциальность их связи он соблюдал. Нескольких секунд хватило на то, чтобы Маша немного пришла в себя, и её мозг сгенерировал, а губы озвучили отчаянную фразу: — Ты думаешь, я с тобой в туалете буду трахаться? Ты обалдел? Она договорила, когда лицо Максима было уже в паре сантиметров от её собственного. Аверин несколько секунд смотрел ей в глаза. И читал в них её же ответ на её первый вопрос. «Буду, конечно». Он усмехнулся промелькнувшей в голове мысли, что Машуля включила Нарочинскую. Слишком уж эта интонация была не Маши. Постаралась вложить в неё столько уверенности, чтобы он не заметил в её глазах, что она окончательно сдалась. Но у неё не вышло. Максим начал целовать её ещё более жадно, а Маша с не меньшей жадностью отвечала и прижималась к нему всем телом. Буквально безмолвно кричала о том, как нуждается в его ласках. Макс сжал её упругую задницу, ловя от этого неимоверный кайф, на что получил от партнерши ощутимый выдох. Маше очень шёл голубой. Но сейчас Максу хотелось только снять с неё обтягивающее голубое платье чуть выше колена. Правда, в предлагаемых условиях полностью этого сделать не приходилось возможным. Мужчина подхватил блондинку, развернулся на сто восемьдесят градусов и усадил её на поверхность рядом с раковиной, вклиниваясь телом межу её ног. Выпустив из плена её губы, он захватил поцелуями шею. Маша закусила губу, чувствуя влажные прикосновения к эрогенной зоне, и сжала волосы Аверина. Одним из главных факторов, рождающих в Максиме дикое желание к Маше, являлось то, что за всей её скромностью и образом целомудренной святоши в повседневной жизни, она была далеко не скромницей в постеле. Такой контраст заводил. Для него было так же удивлением открыть, как она любит секс и сколько в ней желания. В нем многократно возрастало возбуждение, когда он видел и чувствовал насколько возбуждена его партнерша. Макс расстегнул молнию, находящуюся на спине платья Маши, и сразу же решил сделать тоже самое с застежкой лифчика. Спустив мешающую ткань, мужчина сжал грудь Куликовой, а потом, насладившись ощущением мягкой, упругой груди в своих руках, приник к ней губами, сначала к одной, потом к другой, языком чувствуя, как в процессе твердеют её аккуратные соски. У Маши в голове оставались проблески благоразумия, которые настоятельно советовали ей стараться заглушить стоны своего удовольствия. Поэтому женщина согнула средний палец и закусила его с тыльной стороны. Максим, заметив этот жест, был не уверен, что это действие поможет, но отметил, что выглядит это сексуально, особенно в сочетании с прикрытыми глазами партнерши. Аверин вернулся к манящим сладким губам, попеременно то кусая их, то целуя. Маша творила какие-то невообразимые вещи своим языком у него во рту. Горячо и нежно одновременно. Он готов был взорваться только от этих ласк с её стороны. Руками Максим задирал платье Маши всё выше и выше, двигая его ближе к талии, наслаждаясь гладкостью кожи на её шикарных бёдрах. Мария же стянула с Макса футболку и, пройдясь руками по напряженному торсу, наощупь нашла ремень и застежку на его привычных свободных штанах с низкой посадкой. И, чтобы разделаться со злополучной преградой быстрее, оторвалась от губ Макса, сосредоточив внимание в районе его паха. Максу нравилось смотреть на это. Ему в целом нравилось смотреть на неё, что бы она не делала. Он ловил её сбивчивое дыхание, а глазами ловил приоткрытые покрасневшие губы. И думал о том, что лучше женщины в этом мире ещё не существует. Справившись с ремнём и застёжкой на штанах, Маша отпустила ткань, которая тут же упала куда-то вниз, оставляя мужчину в одних боксерах. Макс перехватил её руки, закинув себе на плечи, чтобы женщина раньше времени ничего не предпринимала. Ему нравилось руководить процессом. И ей тоже нравилось, когда он руководил процессом. Маша тут же обвила руками его шею и снова начала ласкать его губы. Макс же в свою очередь по внешней стороне бедра подобрался горячими пальцами к самому пылающему месту на её теле и проник под бельё. Кровь, которая и так, казалось, вся уже циркулировала только в области его паха, ещё больше прилила туда. Маша была такой влажной, что из горла Максима вырвался протяжный стон удовольствия. Мокрая только для него. Маша закусила мочку его уха, а рукой сжала плечо, ощущая, как пальцы мужчины проходятся по её клитору. Ей одновременно хотелось, и чтобы эта прелюдия длилась вечно, и чтобы он наконец взял её. Несмотря на попытки сдержаться, стоны женщины всё же вырывались. — Тише-тише, девочка моя, – прошептал Максим больше для того, чтобы применить к ней это ласковое обращение, чем для того, чтобы она стала действительно тише. Потому что стоны её он любил до безумия и готов был слушать их даже если это их раскроет. Куликовой хотелось больше контакта, и раз уж мужчине хотелось поиграть в игру с пальцами, она своей рукой надавила на его руку, чем не только усилила давление на своё чувствительное место, но и просунула его руку чуть дальше. Макс в каком-то магическом трансе наблюдал за своей женщиной, за её прекрасной в тот момент мимикой и эмоциями, так явно отображающимися на её лице. На несколько секунд он даже застыл, перестав что-либо делать. Пока Маша не приоткрыла глаза, в которых он увидел призыв к действиям. Макс вошёл в женщину двумя пальцами. Стон Маши заглушило широкое плечо Макса, в которое она впилась зубами и губами одновременно. Аверин зашипел, сам не понимая — от боли или наслаждения. Маша по инерции двинулась навстречу пальцам Максима, что он не упустил оценить. — Господи, с ума меня сводишь, Аверин. Неожиданно прозвучавшее рваное признание вызвало улыбку. — Кто бы говорил. Максим наконец-то вышел из Маши, на что получил разочарованный стон. Как бы обещая, что всё будет, положил сухую руку на ее лицо и нежно поцеловал. Маше уже было не до нежностей, она прикоснулась к его внушительному каменному органу и начала гладить его рукой через ткань, получив от Макса стон в губы. Макс больше не стал тянуть и, спустив боксеры, подвинул Машу ближе. Почувствовал как она задержала дыхание от напряжения. Притянул её лицо к себе, упираясь лбом в её лоб. Любовники столкнулись глазами. Макс аккуратно и медленно вошёл в женщину, ловя рукой её запрокидывающуюся в тот же момент голову. Маша могла что угодно думать и говорить об их связи, что она неправильная, порочная, грязная, но сейчас всё происходящее ощущалось как единственная правильная вещь в мире. Их тела в экстазе двигались навстречу друг другу, их дыхание слилось в одно на двоих. Рукам обвивали тела друг друга. Они задыхались от наслаждения, они терялись друг в друге. Чувствуя сокращения мышц женщины и понимая, что она вот-вот кончит, Макс поймал губами её губы и нежно, но крепко впился в них, чтобы заглушить крики. На пике Маша ещё крепче сжала ногами торс Макса, ближе прижимая всего его к своему телу. Сделав ещё несколько быстрых толчков, Макс тоже пришёл к финалу. После секса с Машей Максима почему-то всегда накрывало какой-то безграничной нежностью. Страсть уступала место огромному желанию заботиться об этой нежной девочке. Вот и сейчас он стоял, прижимая ее хрупкое тело к себе, и гладил её по спине, другой рукой перебирал светлые волосы, которые неизменно пахли каким-то вкусным шампунем. Макс не спешил выходить из женщины, зная, что она любит, когда после соития он какое-то время ещё остаётся в ней, сохраняя приятные ощущения. Маша лежала щекой на его плече с легкой блаженной улыбкой на устах. Спустя пару минут, когда оба перевели дыхание и пришли в себя, Маша подняла голову крепкого плеча Максима и посмотрела ему в лицо. Он улыбнулся тому, как женщина красива сейчас — румянец на светлой фарфоровой коже, ещё затуманенные глаза, растрепавшиеся светлые волосы. Маша сияла. И Макс чувствовал, что прямо сейчас она счастлива. А что будет потом — разберутся.