Сердце императора

      Сколько бы побед не одержал, сколько бы золота он не получил, каким бы большим не был его дворец, результат один — в груди до сих пор остаётся колющее чувство.        Тасянь Цзюнь был действительно одинок. Имея в своём распоряжении такие ресурсы, он не был счастлив. Каждый вечер он не чувствовал себя таковым.       Единственное, что давало хоть каплю теплых чувств — вечера, которые он проводил со своей любимой наложницей. Своим самым главным врагом. Тем, кого он ненавидел больше всей своей жизни. Его единственный учитель. Чу Ваньнин. Этот мужчина, сколько бы издевательств не перетерпел, всегда сдерживал себя. Был холоден и строг ко всем. Его гордость так хотелось растоптать, уничтожить всё. Его образ, его тело, его душу. Ломать полностью и не оставить ничего. И это выходило.       Малыш Сюэ явно был бы удивлен, каким его учитель по ночам становился покорным. Если бы он только услышал те всхлипы и приглушённые стоны, влажные вздохи, то как бы он тогда смотрел на Чу Ваньнина?        Но больше их не услышит ни одна живая душа в этом мире. Дыхание Чу Ваньнина остановилось. Навсегда. По вине одного из его учеников.        Тасянь Цзюнь открывает роскошные двери, что были украшены золотом и драгоценными камнями, он входит в свои покои и усаживается на край постели. Абсолютно один. Весь мир бы радовался, если бы сейчас его вздохи прекратились.        И действительно. Даже жизнь стала в тягость. Любовь всей его жизни, была давно мертва. Ши Мей погиб. Погиб от рук его учителя. В этом была вина лишь Чу Ваньнина.        Сразу после смерти Ши Мея, у Мо Жаня стали проявляться приступы. Кровавый привкус во рту, а после непрекращающийся кашель. В самом начале с его уст сыпались лишь маленькие лепестки, багровых и алых цветов. Однако чем больше Мо Вейюй взрослел, чем больше крови обагряли его грубые руки, тем больше проявлялось это заболевание.        Лепестки превратились в кашель из самых настоящих цветов гибискуса. Вечерами, Тасянь Цзюнь закрывался у себя и задыхался от кашля. Цветы, словно ком, не позволяли спокойно дышать, царапали горло и причиняли невероятную боль. Никто не видел, но после каждого боя, где участвовал наступающий на бессмертных император, когда кровь лилась рекой везде и всюду, он в одиночестве задыхался и превращался словно в беспомощного щенка.        Прошло достаточно времени после смерти Чу Ваньнина. Тасянь Цзюнь искренне считал, что после смерти этого невыносимого человека он сможет вылечиться. Но по итогу приступы лишь усилились до невозможности. Никакие наложницы, никакие врачи, никто не давал ему того самого заветного лекарства. Император снимал кожицу с винограда, он медленно перевёл свой взгляд на сосуд с жидкостью, что приготовил уже несколько месяцев назад. Прямо сейчас на его дворец готовится осада. Те глупцы искренне верят, что они смогут самостоятельно убить его. Предыдущий опыт научил их не быть такими опрометчивыми, потому они ещё и не напали. Тасянь Цзюнь усмехается. Сложно вспомнить хоть кого-то, кого так сильно боялись.       И все же. Его больше ничто не удерживало в этом мире. Император подтягивает к себе сосуд. Он ещё несколько мгновений смотрит на него, а после залпом, словно вино в старые времена, выпивает. Яд. Сейчас он, словно собака, сам съел отраву, представляя, что это нечто сладкое и вкусное. На этом его жизнь завершится. ***        Листья падали на его лицо. Измученный мужчина протягивает ладонь и ловит упавший листок дерева. Он и сам не знал, почему решил погибнуть тут. Наверное Сюэ Мэн сейчас оплакивает их дорогого учителя. Но никто во всем мире не будет проливать слёзы по императору. Бокалы ударятся за смерть всемирного врага.       Великий, наступающий на бессмертных император, издал свой последний вздох. Его глаза стали стеклянными. А тело вскоре начнет медленно остывать. Из глубин его сердца с большей силой, разрывая плоть, прорастает кровавый цветок. Для всех так и останется тайной, что именно это маленькое растение виновно в тысячах смертей.