День начался и закончился совершенно одинаково — хреново.
Утром Дин проснулся от звонка на старый номер, и противный незнакомый голос сообщил, что был знаком с его отцом, а сейчас ему срочно требовалась помощь. По словам — их ждал настоящий оборотень, с шерстью и всем остальным, касающимся волков, но на деле все оказалось совсем иначе.
Им знатно надрал задницы перевертыш, перед этим облачившись в них обоих и испугав всю собравшуюся на веселый уикэнд семейку. За пределы загородного дома в Иллинойсе ничего не вышло, но те истерики и слезы Винчестеры наврятли скоро забудут. Кажется, ощущения от женских хватких пальцев на их руках будут преследовать вечно.
А потом у Сэмми начался очередной девичий припадок — выяснение отношений по дороге домой и обвинения брата в эгоизме, хотя ничего особенного между ними не произошло. Просто очередные эмоции, вываленные на его итак тяжелые плечи, и загаженное настроение до конца недели.
Дин хлопнул дверью Импалы, шумно выдыхая, и уставился на вывеску какого-то бара Чикаго. «Три Точки и Тире» переливалось всеми возможными цветами, соблазняя заглянуть внутрь и набухаться на все полученные бабки. В одиночку. Пмсный родственничек сегодня отдыхал отдельно, и это было только на руку. Дин посмотрел на наручные часы, подмечая, что сейчас наступало самое лучшее время для алкоголя, и поправил воротник пиджака, продвигаясь ко входу. В Детке из сменной одежды завалялся только официальный костюм, а выбора не было — его «рабочая» была заляпана слизью перевертыша и отпечатками пальцев престарелых истеричек.
Возможно, так даже лучше.
Будет шанс подцепить кого-нибудь, представляясь банкиром.
— Добрый вечер, сэр, — стервозная дамочка на входе обезоруживающе улыбнулась, жестом указывая в зал. — Бронировали столик?
— Нет, но, — Винчестер хищно оскалился в ответ. — Не думаю, что это будет проблемой.
— Конечно, — хостес уткнулась в планшет на пару секунд, после чего невесомо коснулась его руки, увлекая за собой. — Пройдемте.
Внутри было красиво настолько, насколько это было возможным при смешении всех возможных стилей интерьера. Классика, старый джаз, тропики… Полная безвкусица, из-за чего смешались и люди — заметил и «простолюдинов» в спортивках, и «богачей» в самых дешевых блестках и шелках. Стены из деревянных панелей, лакированные столы с обтянутыми дермантином стульями и диванчиками в форме полукруга. Светильники спускались крупными сферами, подсвечивая больше синевато-белым, чем естественным. Пахло потом, тяжелыми духами и спиртом.
Самая обычная дыра, которая хотела казаться на уровне Чикаго.
Самая обычная дыра, где он собирался пропить весь нал.
Хостес кивнула в сторону стола, максимально приближенного к барной стойке. Забавно. Еще бы к самому бармену проводила. Дин плюхнулся на стул, кивком благодаря ее, и зацепил официантку. Пока что только взглядом, хотя она была ничего, — милая блондинка с объемными кудрями и не только. Подозвал жестом, и она сразу же прибежала, игриво сверкая карими глазами.
— Виски. Двойной, — и отпустил тем же движением руки.
Уставший, он все равно не собирался сидеть и прожигать взглядом стол, поэтому расслабленно откинулся на спинку стула и принялся за свою любимую игру — найди кого-то достойного разделить с ним мотельную койку. Хотя неизвестно, за кем в итоге числилось последнее слово, но пубертатная язва назойливо твердила «Выбери самую лучшую сучку, а там посмотрим!»
Занятно — они все оказались на одно лицо. Нет, серьезно, различались только прическами, а черты лица, макияж, фигуры — все было, как под копирку. Охотник мысленно усмехнулся — забыл, что сейчас шел двадцать первый век, и все были индивидуальны. Концепта общества не понимал еще с детства, а с годами, как оказалось, знаний не прибавилось.
Мокрый стакан был поставлен на стол с пожеланием приятно провести вечер, но не успела официантка отойти, как Дин остановил ее и попросил обновить — виски уже прожгло внутренности. Ее удивленный взгляд успешно проигнорировали, поэтому блондинка забрала посуду и ретировалась, уже надеясь на большие чаевые.
А проигнорировали потому, что стали свидетелями штурма Берлина.
Именно с таким настроением в помещение ворвалась взвинченная рыжая, сразу же привлекая к себе внимание Винчестера, уже успевшего заскучать в этой массовке. Свободные столы уже закончились, хостес явно не помогла, поэтому девица направилась сразу к барной стойке. Залезала она также, как брали рейхстаг, — долго, тяжко и явно из последних сил. Наряд одновременно и вписывался, и выбивался из этого всеобщего маскарада — бирюзово-синее платье успело подмести пол подолом с разрезами по бокам, его длинные рукава скрывали локти, но открывали плечи и ключицы. А вот то, что было под ними, вполне могло бы разбавить его алкогольный вечер, плавно перетекающий в ночь. Воображению помогал кожаный черный корсет, который был совершенно не к месту, но пошлости добавлял знатно.
Дин не слышал, что она заказала, только лишь увидел, как мотнула своей копной огненных коротких волос, взмахивая рукой. Принял два стакана виски от Кристины, имя которой успел прочитать на еле заметном бейджике, и лишь краем уха уловил, что второй был за счет заведения.
А потом в ее руке оказалась бутылка пива, и внимание Винчестера полностью сосредоточилось на незнакомке. Сидела за стойкой до абсурда нелепая в этом своем наряде, да еще с «Вестмалем» в наманикюренных пальцах, и постоянно сбрасывала чьи-то звонки. Обидел любовничек, поэтому такая злая? Тогда где водка, слезы и тирады бармену о том, что все мужики — козлы? Ну, на крайний случай — текила.
Вторая порция виски усилила интерес.
Третья — разбудила смелость.
Дин бросил на стол купюры как раз в тот момент, когда к нему летела Кристина. Весь запал молодой официантки испарился с осознанием, что чаевых не оставили, а значит и добродушную улыбочку с лица можно было стереть. Но охотник уже забыл про свою прошлую мишень, нарисовалась новая.
— Выбиваетесь из общего веселья, — лучше ничего не придумал, присаживаясь на соседний стул, поэтому выпалил фразу быстро, не давая себе время придумать еще одну. — Двойной виски, командир, — посмотрел на ее выпивку так, будто до этого не обратил никакого внимания. — И еще одно пиво для дамы.
— А вы сливаетесь с месивом тупых подкатов, — шпилька прилетела также быстро, но смотрела девушка в стол.
— Кто сказал, что я собираюсь флиртовать с вами? — серьезно, Дин? А как же твой трехмесячный недотрах?
— Читаю на Вашем смазливом лице, — рыжеволосая повернулась к нему всем телом, а приличное расстояние позволило закинуть ногу на ногу, обнажая кожу бедер. — Или я прогадала?
— Прогадали, — провокация удалась, Дин рассмотрел ее худую ляшку, но сразу же закатил глаза, оттягивая дальнейший ответ. — Меня больше впечатлило Ваше появление, чем оголенная нога.
— Эффектно? — одним глотком допила свое пиво и без зазрения совести принялась за купленную им бутылку.
— Довольно, — Винчестер дернул плечами, создавая с ней зрительный контакт. — Могу узнать причину?
На него смотрела совершенно обычная размалеванная девчонка, не старше двадцати пяти лет. Рыжее растрепанное каре обрамляло четкие черты лица, широкие темные брови изогнулись от его прямого вопроса. Серые глаза были поддернуты алкогольной пеленой, она явно пришла сюда уже под градусом, а помада на пухлых губах стерлась от пива.
— Откуда такой интерес ко мне? — прищурилась, меняясь с ним местами — явно рассматривала.
— Хочу купить такой же корсет, — буднично выдал Дин, жестом заказывая добавку.
— Ты, может, не знаешь, но носить такой поверх белой рубашки — уже устаревший тренд, — в тон ему ответила незнакомка.
— Мы так быстро перешли на «ты», — он улыбнулся краем губ. — Прости, я не готов к такому стремительному развитию отношений, — виски перестал спокойно восприниматься организмом, Дин сморщился, еле проглатывая половину порции алкоголя.
— Прости, мы правда не можем быть вместе, — она хохотнула, пряча бедро обратно под ткань платья, но заметила его выражение лица. — Пора понижать градус?
— Дожил до того, что пойло само контролирует скорость доставки внутрь, — парировал Дин, плеская янтарную жидкость.
— А мне бы чего-то покрепче, — вторая бутылка только началась, но привкус уже успел надоесть.
Одного взгляда хватило, чтобы додумать друг за друга. Стакан прокатился по стойке прямо к ней в руки, пиво — к нему. Девушка подняла виски, отсалютовав, и допила одним махом, карикатурно вытирая губы тыльной стороной ладони. Винчестер не сдержал смешок, прикрывая губы спиртным.
— Что смешного? — в ней внезапно проснулось раздражение. Одновременно с загоревшимся экраном смартфона.
«
Отец».
— Гражданская война? — увел в нужную сторону.
— Хуже, — рыжая выпрямила спину. — Мировая.
— Ну, это явно интереснее корсета, — он вновь бросил взгляд на ее странный прикид, и она это прекрасно заметила.
Заметила и на секунду залипла.
На его глубокие зеленые глаза, хищно рассматривающие ее вырез, на острую линию скул с легкой щетиной. И больше всего на потрескавшиеся губы в ухмылке.
Градус делал дело.
— Скажи мне лучше, кто ты, — перевернула телефон экраном вниз, сбрасывая очередной вызов. — Незнакомец в дешевом костюме.
— А начиналось так дружелюбно, — замечание совершенно не задело. На правду не обижаются. — Я работаю в банке. Финансовый аналитик. Выдался дерьмовый день, но я справился и сразу же приплыл сюда. Больше ничего, что могло бы тебя зацепить.
— Боже, ты прямо живой пример планктонной жизни, — а она почему-то рассмеялась, прикрывая рот ладонью. — Но хотя бы справился. Я нет.
— С чем?
Она выглядела до абсурда нелепо в этом открытом платье и на высоких черных шпильках, гоготала над своими собственными мыслями и вела себя совсем как очередная дочь-бунтарка, но было в ней что-то, что-то непонятное, но почти осязаемое, из-за чего нельзя было назвать ее шлюхой или кем-то подобным. И Дин смотрел на нее выискивающие, даже немного презрительно, не в силах угадать эту изюминку.
— С ролью хорошей дочери и порядочной невесты, — в глазах — черти. Табор чертей. — Поэтому я сбежала с бала-маскарада, организованного золотым отцом, а напоследок прокричала, что у моего жениха маленький член, — зашлась пьяным смехом, теряя всю напускную недоступность. — И вот я здесь. В каком-то блядушнике. Очень символично.
— Точнее и не назовешь, — он заказал еще один напиток для нее. — Тогда предлагаю выпить за окончание этого хренового четверга, — поднял бутылку, ударяя ей по ее стакану.
— И за то, что ты меня спаиваешь, — вовремя заметила непорядочная невеста, но напиток пригубила и протянула ладонь, ощущая приятное покалывание внизу живота от его шершавой кожи. — Теодора Вейвуд.
— Дин Винчестер.
***
Как напились до головокружения — не помнили. Как в ход пошла найденная где-то колода карт, а предложение сыграть на раздевание прозвучало вслух — тоже. Но оно было встречено отказом, поэтому играли в дурака. Ровно десять минут, давших возможность Вейвуд выиграть два раза из трёх. Хотя все это было неважно. Ведь уже на этапе рукопожатия оба ясно поняли, чем должна была закончиться эта случайная встреча.
Его пальцами, грубо развязывающими блядские шнурки на блядском корсете, пока ее — устраивали государственный переворот в его жестким волосах. Они даже не целовались, лишь шумно дышали друг другу в губы, плавясь под повышенным градусом. Уже не только от выпитого.
Кожаная вещица упала на пол с легким шорохом, а следом за ней и Теодора — на колени. Сразу же принялась расправляться с брюками и ремнём Дина, рубашки и пиджака уже не было — порвались на тряпки в его машине. Тусклый свет уличных фонарей, сочившийся из не зашторенного окна, играл с тенями, еще четче вырисовывая рельеф мышц на животе и руках мужчины. Теодора не успела толком рассмотреть небольшое тату на груди, ведь для нее открылось кое-что более впечатляющее. Намного более.
— Вау, — еле слышно выдохнула, обхватывая пальца исчерченный рисунками вен член.
— Не тормози.
— Съешь сникерс-сни? — сама пошутила, сама посмеялась.
Дин не успел ответить, ведь сразу оказался в плену ее влажного горячего рта. Девчонка явно знала, что делала, двигая головой быстро и ритмично. И глазищи свои опускать не собиралась, рассматривая его снизу — как кусал губы и опускал густые ресницы, чуть запрокидывая голову. Заглотнула глубже, издавая этот ебаный звук, которым пропитано все порно. И заводил он лучше любого возбудителя. Слюна собиралась на губах и медленно капала вниз, прямо на дорогущее платье. Чмоканье, смешавшееся с его рваным дыханием и ее мычанием, заполнило всю комнату, весь дом, всю улицу блять, ему казалось, что он оглохнуть мог.
А еще сдохнуть.
Прямо в ее рту.
— Встала, — хрипло, грубо, до мурашек.
Подчинилась и сразу же оказалась на кровати. Постель успела остыть, а мужчина рядом — раскалиться до предела, и этот контраст заставлял ее сводить ноги, потерявшись в жгучем мареве.
Она была не просто возбуждена.
Она уже протекала, сочилась всеми соками и хотела-хотела-хотела этого идеального Винчестера прямо здесь и сейчас.
Трусы — явно в утиль после.
Никаких предварительных ласк уже не было нужно. Просто пусть трахнет ее — языком, пальцами, членом, н е в а ж н о.
— Дин, прошу… — заскулила, почувствовав его губы на шее.
— Просишь что? — в планах было издеваться, пока молиться на него не начнёт. Хотя сам уже был готов вдалбливать ее в матрас до победного.
Как минимум, он должен был отыграться за карты.
— Пожалуйста! — его влажные губы накрыли сосок, посасывая, и девушка выгнулась навстречу с очередным стоном. — Прошу… — его пальцы фалангами обхватили второй и резко сжали, током обдавая все тело. — Дин!
— Проси прощения, — он продолжал спускаться, скользя губами по животу вниз, и чуть ли не кончал сам, от того,
как она произносила его имя.
— Прости, — замолчала, ощутив поцелуй на внутренней стороне бедра. — Прости меня…
Треск ткани — и о будущем белья можно было больше не заботиться. Дин уверенно прошелся языком по всей промежности, слизывая смазку, которой было много. Чрезмерно много. И пахла эта сука так, будто родилась в отделе дорогой парфюмерии, и не выпила с ним на двоих почти весь бар, ведь от алкоголя и душка не осталось. Мягкая, гладкая, податливая, она таяла в руках от его языка и мокла еще сильнее, когда он добавил пальцы.
Громкая и до охуения красивая Вейвуд.
— Иди сюда, — пальцы сжались на затылке сильнее и потянули наверх.
Тео целовалась жадно, жарко, до последней капли слизывала саму себя и разносила его рот языком. Терлась о член пахом, исследовала ногтями его широкую сильную спину, оставляя еле заметные отметины.
— Пожалуйста! — хныкала, все пыталась поддаться вперёд и ощутить его внутри, но мужчина был тверд в своем намерении получить желаемое.
— Проси прощения, — Дин одним резким движением перевернул ее на живот, вжимая сверху всем телом. Пальцы сжали горло, перекрывая доступ к кислороду, из-за чего она неожиданно рассмеялась, мешая смех со стонами.
Ебанутая.
Конченная извращенка.
— Я уже извинилась, — захрипела, явно довольная удушьем.
— За что ты просишь прощения, Теодора Вейвуд? — Дин опустил руку вниз, лаская губы двумя пальцами. Разводил, дразня, и еще касался клитора. Чтобы умирала медленно. И максимально мучительно. — А?
— Прости меня за то, что надрала тебе зад в самой простой игре, — оскалилась, выгибая поясницу сильнее.
Пожалеет.
Пиздец как пожалеет.
Он убрал пальцы, но заскучать не дал. Вошёл резко, грубо, сразу до упора, заполняя собой все пространство внутри. Темп задал сразу бешеный, стуча кубиками пресса о ее звонкие ягодицы и выбивая весь дерьмовый характер, показанный за этот вечер. Тео послушно поддавалась навстречу, насаживаясь до самых яиц. Уткнулась лицом в одеяло, бормоча опоздавшие извинения и скандируя его имя, а он зарылся носом в ее волосы, закрывая глаза.
Пахла ебучими персиками, которые он ненавидел.
Поэтому сейчас вдыхал в себя как можно сильнее.
— Блять, — рвано, на выдохе, прогибая ее сильнее и утыкаясь ближе, все еще держа за шею.
— Дин, — она уже дрожала — ногами, руками, всем телом и голосом. — Еще… Не останавливайся…
Он лишь на секунду оторвался от нее, чтобы посмотреть в глаза, — охуенные, охуевшие, стеклянные глазища, — и увидел, как к щеке приближался ее язык. Змея провела дорожку снизу вверх, оставляя мокрый след, и вскрикнула от грубого толчка.
Сука.
Нет, не ранила.
Убила нахуй.
Придушить посильнее и окончательно взбить на кровати — таков был рецепт ее множественного удовольствия на этот вечер. Ноги свело судорогой у обоих, у нее — от очередного оргазма, у него — от того, как сильно сжалась внутри. Дин не сдержал стон, ускоряясь еще сильнее, и догнал девушку, кончая ей на ложбинку в пояснице.
Теодора рухнула лицом в постель, обмякая. Мышцы требовали одного — душа и хорошего сна. И как можно скорее. Пьяный секс вышел неплохой тренировкой, в ее двадцать пять нельзя было так напрягать сердце, уже возраст не тот.
Но Винчестер в свои тридцать так не думал.
Его губы оказались на ее плече, легкими поцелуями поднимались выше. Коснулись влажной щеки, когда он приподнял ее за шею, и прикусили кожу, заставляя опять чувствовать напряжение между ног. Колдун какой-то.
— Второй заход? — хотелось в душ, пить и его. Всего. Опять.
— А ты против? — бархатный голос прямо на ухо оглушал.
— Нет, но сначала — душ, — снова бессовестно текла от ощущения его кожи на своей.
Винчестер пах смесью виски и мускуса.
Смесью секса и мужественности.
И она была готова сдохнуть в этом запахе.
— Мне послышалось, или поступило предложение сделать это в душе? — его щетина царапала, обжигала, заставляла гореть еще сильнее.
— Вы меня уничтожите, Дин Винчестер, — промурчала в ответ, послушно поднимаясь и убегая в ванную.
***
Утро в Чикаго вышло солнечным, таким же, с каким настроением Теодора проснулась. Лениво потянулась на кровати, лежа спиной к оставшемуся на ночь мужчине. Все тело ныло, а в особенности — между ног. Такого вторжения и разгромления внутри у нее не было никогда. Локти и колени отозвались жгучей легкой болью — содрала все о постельное белье. И о коврик в ванной. А еще о стол на кухне. И ясное дело — о диван в гостиной.
Будильники не звенели, а значит было еще слишком рано, чтобы вставать. Захотелось обнять виновника сексуального похмелья и доспать положенные минутки, поэтому Тео быстренько перевернулась со все еще закрытыми глазами, но лежал Дин далеко, поэтому их пришлось открыть.
И увидеть перед собой дуло пистолета.
— Доброе утро, ведьма.
