Гордец

Юлиус сидел в своём кабинете, всё ещё заваренный грудами документов, настолько, что башни из бумаги переставали быть простой шуткой. Если у него было их так много, то сколько же было их у Маркосома Гилдаркома, капитана рыцарей? Нужно будет к зайти проведать его с чашкой кофе. — Приветствую тебя, Юлиус. Дверь открылась, и в кабинет вошёл его друг. Мёртвые глаза равнодушно смотрели на Юлиуса, но ниже них было что-то отдалённо похожее на улыбку. — Доброго дня, Феликс. — Нужна помощь? — Буду очень благодарен. Феликс уже обыденно пододвинул стул к столу Юлиуса и взялся за одну из стопок документов. Он часто помогал Юлиусу, ведь у самого Феликса сейчас было немного обязанностей. Юлиус отвлёкся от бесчисленного отсчёта и посмотрел на своего друга, сейчас для своего удобства раскладывающего документы на несколько стопок. Феликс стал другим. Совсем другим. Юлиус не мог этого отрицать. Сейчас тот мало чем напоминал себя прошлого. Феликс так и сказал, что он забыл себя. Юлиусу было трудно с этим смириться, но он был решителен принять своего старого друга таким, каким он был теперь. Во время той резни, в живых не осталось никого, кто знал личность "Безумного жреца", как его прозвали после. Поэтому Юлиус, проделав колоссальную работу, смог восстановить Феликса в должности рыцаря, повесив на себя тяжкий грех. Юлиус был единственным, кто знал сколько крови на руках Феликса, но он не мог навредить своему другу. Даже вопреки законам, справедливости и кто ещё знает чего. Теперь Юлиус был виноват в смерти всех тех людей не меньше, чем Феликс и та девочка. Из-за этого он больше не мог зваться идеальным рыцарем, если вообще мог зваться рыцарем. — Феликс, не хочешь вечером сходить выпить? — Извини, я откажусь. — Снова пойдёшь туда? — Да, продолжу тренироваться. Возвращаясь к тому, как изменился Феликс. Раньше он не был заинтересован в совершенствовании своих навыков боя, сосредоточившись на магии воды, но теперь, когда его Врата были практически уничтожены, он полностью отдался тренировкам. Настолько, что, что уже начинали появляться неприятные слухи. В тренировочных боях он сражался так, будто на кону была его жизнь, не проявляя никакого снисхождения. Также замечалась неприятная тенденция к использованию грязных приёмов, но всеобщее неодобрение никак не мешало ему продолжать применять их в бою. Суммируя всё это, всё меньше находилось тех, кто готов был бросить вызов решительности Феликса. Может быть из-за этого, каждый раз, когда Юлиус появлялся на тренировочной площадке, Феликс незамедлительно вызывал его на поединок, всегда безнадёжно проигрывая, с каждым разом становясь всё свирепее. Пару дней назад, когда Феликс после седьмого поражения подряд, снова бросил ему вызов, Юлиус попытался поддаться, на что Феликс немедленно остановил бой, бросив на него холодный вгляд. — Я заметил, что ты по вечерам куда-то уходишь. Расскажешь куда? — Гуляю по городу. Получив безэмоциональный ответ друга, Юлиус вернулся к работе. Феликс стал... холодным. У него больше не было свойственной только ему манеры речи. Женские штучки его больше не интересовали. Юлиус спрашивал его о них, но по реакции того стало понятно, что он даже о них не помнил. Шутливый характер тоже пропал, сменившишь хладнокровием. Вне боя он не демонстрировал практически ни одной эмоции, монотонно отвечая на вопросы. Может, ему и правду было неинтересно общество других рыцарей. Только в компании Юлиуса Феликс проявлял что-то похожее на эмоции, но всё больше казалось, что он старательно их имитирует. — Тебе не мешает этот жук? Уже некоторое время по около Феликса летало небольшое насекомое, то и время садясь на его руки, а затем взлетает вновь. Феликс же старательно игнорировал раздражитель. — Нет. Пусть летает. Феликс стал другим, этого нельзя отрицать. Чтобы с ним не произошло с его за время его отсутствия, это полностью его изменило. Юлиуса пугали мёртвые глаза своего друга, но надеялся, что вскоре ему станет лучше. Ему просто нужно время, чтобы оправиться, после всего им пережитого. Может, когда вернётся Рейнхард, Феликс станет хотя бы немного прежним. По крайней мере, он очень хотел в это верить. Уже к ночи дверь квартиры открылась, а затем внутрь проскользнула тень. Женщина осмотрелась, но в гостиной никого не нашла. Она кошачьими шагами прошла в центр, где услышала доносящиеся из комнаты её заказчика голоса. — Кто тебя мухлевать научил?! — Я честно играю! — По глазам вижу, врёшь! Затем раздался третий голос. — А я уже думал, что мне опять не везёт. — Да честно я играю! — Господин Субару, я тут подумал, зверодемон позади вас, может ли он... — К Субе не приставайте! — Отто, ты кажется прав. Эта тварь наши карты палит! Вот почему он никак не уймётся! — Ой, бежим. — Хватай мошенницу! Дальше начался неразборчивый шум из криков и воплей, а спустя секунду дверь комнаты распахнулась и Мейли верхом на своём питомце вылетела в гостиную, но заметив Эльзу, перепугалась и упала на пол. — Ой, привет, Эльза. Вслед за девочкой выскочил Субару и тоже остановился, смотря на Эльзу. Где-то в комнате мелькнул идиот, но он предпочёл быстро скрыться из её поля зрения. Эльза посмотрела в глаза своего заказчика и спросила. — Можем поговорить? Мальчик прищурился, а затем со щелчком пальцев ответил. — Хорошо, а то я уже устал в карты играть. Эльза в удивлении раскрыла глаза. Она не ожидала, что будет так легко. Мальчик хотел сесть на диван, но Эльза его остановила. — Давай лучше выйдем на улицу. Разговор личный. — Вот мёрзнуть там. — Прошу. С недовольным ворчанием, но всё же её заказчик пошёл к входной двери. Сейчас Субару сидел на крыше многоквартирного дома и разглядывал ночные улицы, а рядом молча стояла Эльза. — Говори уже, холодно. — Скажи, тебе нравится убивать? Мальчик тут же вскочил на ноги и с гневом посмотрел на убийцу. — Опять ты про свои кишки! — Я не об этом. Слова Эльзы немного успокоили мальчика, но он всё ещё смотрел на неё с подозрением. — Ответишь? Нравится ли тебе приносить смерть? Чувствуешь ли ты потребность в убийствах? Лицо Субару исказилось в отвращении. Его ответ и так был ясен. — Хороший ответ. — Что ты от меня хочешь?! Убийца отвела вгляд. — Скажи, если бы все каким-то образом забыли, кто ты такой, ты бы смог отказаться от жизни преступника? — Я бы мог использовать это и продолжить помогать Эмил... — Допустим, ты уже сделал её королевой. — Тогда вопрос, почему я жив? — Как с тобой сложно. Не думай так далеко. Лучше скажи, смог или нет? Субару на секунду задумался, а затем ответил. — Смог. Пришлось бы некоторое время привыкать, но смог. — Этот ответ тоже хороший. — К чему ты это спрашиваешь? — Да так, хотела тебя попросить об одной услуге. — Услуге? Не понимаю где тут связь. Убийца снова переместила вгляд на мальчика и тихо заговорила. — Если в какой-то момент, ты решишь, что выбрал слишком сложный путь, если поймёшь, что больше не можешь сделать и шагу, если решишь сбежать... — ЭЛЬЗА! До Субару дошло, к чему клонит Эльза, и бешено закричал, но она проигнорировала его и продолжила. —...возьми с собой Мейли. — Что? Эльза сказала совсем не то, что он ожидал. — Стоп! Почему? С чего ты говоришь такое? Субару непонимающе смотрел на убийцу, пока она печально улыбалась. — Мейли стоит на перепутье, между жизнью преступника и обычного человека. Она ещё ребёнок, так что способна легко измениться. В отличии от меня. — А ты не можешь? — Нет. Где бы я не оказалась, я не смогу перестать убивать. Я уже давно не знаю, что такое спокойная жизнь, старые и новые шрамы на моём теле подтверждение этому. Мне нравится убивать, я не смогу жить без этого... но ты, ты другой. Сделал небольшую паузу, что внимательнее изучить реакцию мальчика, она продолжила. — Я наслаждаюсь болью, ты её ненавидишь. Я считаю кровь нектаром, тебя тошнит от неё. Я обожаю смерть, ты её презираешь. Ты понимаешь, к чему я веду? Эльзу уже ничего не спасёт. Она одержима желанием убить. Субару не мог с этим поспорить. Эльза погрязла в собственных желаниях, но Мейли не была такой. Без своего благословения она была вполне обычной девочкой, за исключением того, что была совершенно равнодушна к жизням людей. Но это можно исправить, в отличии от жажды крови Эльзы. — Я ни за что не сбегу, Эльза. Но, просто допустим, я бы взял Мейли с собой, а ты? — Я? Хмм... я останусь здесь. Мне нет места среди обычных людей. — А ты пессимистка. — Это называется здраво оценивать свои возможности. Так что, ты можешь мне это пообещать? — Ты просишь обещания буквально у живого трупа, Эльза. — Я тоже считаю себя не слишком живой. Взамен, всё, что только я могу обещать, что буду следовать за тобой, пока ты либо не сбежишь, либо не умрёшь за свою принцессу. — Ладно, обещаю, что заберу эту несносную девчонку, если решу бросить всё и убежать, что никогда не случиться. Сделав акцент на последней части предложения, мальчик размял шею и пошёл к спуску с крыши. — Ах да, прошу меня простить. Я нарушила твой приказ. — За это ты уже прощена. Но есть одна вещь, за которую извинение ещё требуется. — Ммм... Извини за мою попытку убить того идиота? — У идиота есть имя! Ты вообще испытываешь раскаяние?! Неважно, в этот раз ты прощена. После этого разговора город получил передышку на несколько дней. Единственное, Субару совершил убийство, задействовав проклятье зверодемона. В итоге он всё равно считал, что мороки от питомца Мейли больше, чем пользы. Отто же продолжал дрессировать своих жуков, добившись уже неплохих результатов, а также по инициативе Субару приступил к обучению особого отряда жуков-оперативников, для разведки прямо на месте. Иногда Отто пугали идеи мальчика. Всё-таки найти такое применение его благословению, что сам Отто считал почти бесполезным, мог только безумец. По вечерам Блу тайно заходил в логово преступников, приветвуя Мейли и отсчитаваясь перед Субару, а после уходил. Хотя, после того, как Эльза провела с ним разговор, он стал куда-то с ней уходить на весь вечер. Возвращалась Эльза одна и при этом вся в крови. Чем они там занимались, знал только Субару и в восторге он от этого не был. Похоже, Блу смог завоевать уважение убийцы, с чем Отто так и не справился. Эльза усердно игнорировала его существование, только жалуясь на его назойливых насекомых. Субару же ждал. Он уже получил от Розваля экспериментальные митии и огненные-мана камни от контрабандистов, а значит ему оставалось только дождаться фейерверков. Вскоре он разыграет своё последнее представление, используя всю столицу как одну большую сцену, где его ждёт долгожданный финал. В боли и ненависти, под крики и рёв адского пламени, проклятия и мольбы, три главных героя истории достигнут конца своих сюжетных арок. Кто-то будет свергнут с небес, кто-то наоборот, на них вознесётся, а кто-то получит свой собственный, безжалостный конец. Каждый житель столицы, хочет он этого или нет, вступит в последний день Нацуки Субару. Вот только...