В его руках

      — Ты, блять, сравниваешь свою жопу разъёбанную и мою, — нагло улыбается Пешков, смотря на Ваню.       — Ты ахуел что ли? — Ваня смеётся, закрывая глаза и порозовевшие щёки рукой. В мыслях всё смешалось. «Блять, что он несёт?» крутится часто, но ещё чаще: «я что, настолько очевидный?»       — Не, ну ты должен понимать разницу в этом, — Пешков прикрывает улыбку. Его вторая рука почти всегда под столом, и нет, это не просто так.       За трансляцией наблюдают пятнадцать тысяч зрителей, и онлайн ни капли не падает — все ждали стрим этих двух; они ещё и сидят не в дискорде, а у Пешкова в квартире. Ну, как сидят. Пешков почти не шевелится, в отличие от Вани: тот постоянно подрывается со стула, штаны поправляет, рубашку. Все эти действия в руках Пешкова, как и пульт от вибратора — тоже в его руках.       Пешков, кажется, издевается над Ваней, вида в камеру не подавая. Кнопки всячески крутит-нажимает, увеличивая мощность. Русый не может усидеть ровно, подрывается с места, когда вибрация чуть выше средней, когда Серёжа его колени под столом гладит, когда ноги дрожат. Бессмертных сам виноват. Не нужно было с порога в холодные Серёжины руки этот несчастный пульт класть, в кулак зажимая и подмигивая. Не нужно было вешаться на плечи Пешкову и дышать громко, когда тот кнопку от непонимания нажимает рандомную.       — У меня очко железное, дурак, — это невинное: дурак — звучит так палевно. Ваня немного приподнимается на стуле: Пешков снова что-то сделал, видимо, знает, что нажать. Изучил, когда выходил из комнаты. Ваня смеётся, но сейчас хочется только заорать от ощущений.       — Я бы поспорил, — Пешков всё так же нагло улыбается, в монитор уставившись, но он сосредоточен совсем на другом, поэтому сегодня кажется зрителям рассеянным.       Ваня отходит от темы, продолжая смотреть новости на ютубе и кринжевать с отношений Стоуна и Карнавал. Не хочет говорить, что Гаврилина красивая девушка — потому что для него красив только Сережа, которому подзатыльники любезно дарит. Ваня всячески губы и пальцы прикусывает, потому что Пешков хоть и уменьшил скорость, но не выключил устройство. Всё дрожит, сейчас Ваня просто обкончается, закатывая глаза и расплываясь белой лужицей. Поэтому когда предлагает сайт с гадалками посетить и входит в приват с женщиной, то мутит микрофон совсем не для того, чтобы она не услышала, что они просто угарают.       — Серег, выключи, пожалуйста. А то... — смотрит Ваня умоляюще на Сережу и дышит тяжело. Жестикулирует руками, отворачиваясь, чтобы люди по губам не прочитали. Пешков улыбается и крутит под столом этот маленький пульт длинными пальцами.       — А то что? — Сережа решил в гляделки поиграть. Брови чуть приподнимает, метушится туда-сюда, улыбается ещё наглее: прекрасно понимает, что Ване невыносимо, что Ваня сейчас позорно кончит, стоны не сдерживая, прямо на стриме.       Бессмертных ему не отвечает, лишь обратно микрофон включает, но чувствует, что вибрация внутри прекращается. Выдыхает, мельком на сережу благодарный и уставший взгляд бросив. — Здравствуйте, Кая, — обращается он к ясновидящей как ни в чем не бывало.       Весь оставшийся стрим сидит с, мать его, вибратором в себе. Да, он думал, что сдержаться будет легче. Думал, что не будет видно его дрожащее тело. Думал, что Пешков не такой зверь. Но ошибся. С последним точно ошибся. Ведь когда все зрители разошлись по другим каналам, и вкладка трансляции закрылась, Пешков нажал на заветную кнопочку «max» и начал пристально наблюдать за реакцией Ванюши. За ногами дрожащими, за руками, хватающимися за край стола, за глазами закатывающимися и губами мокрыми.