Восхождение королевы-изгнанницы

Ночь медленно, но верно опускалась на широкие проспекты и узенькие улочки Столицы, протягивая свои тёмные незримые руки, окутывая в свои холодные, любящие объятья всё, до чего могла дотянуться. В такое время даже в столь громадном и многолюдном городе постепенно становилось тихо и спокойно. Даже те, кто выходил на улицы под покровом окружающей тьмы, старались ступать тихо, не нарушая своим присутствием сложившуюся идиллию. Однако сегодня что-то было решительно по-другому. Над высочайшей башней, тянущейся ввысь над Цитаделью, вокруг циферблата, показывающего ночное время, кружили едва различимые в окружающей тьме чёрные силуэты воронов. Эти птицы были известны в народе тем, что несли за собой дурное знамение – не мудрено, за века они уже привыкли, что любое кровопролитие, любая катастрофа и любое бедствие сулит им свежий, медленно разлагающийся корм. Именно потому они всегда поступью смерти следовали за марширующими армиями, именно поэтому всегда собирались в местах, где вскоре кто-то погибнет. Но в такое время не обращал внимания на собравшихся вокруг крепости вестников рока. А зря. В самой же Цитадели сейчас ситуация была намного менее спокойной, ежели там, на улицах необъятного города. Расползшиеся, словно черви, слухи о том, что в городе стали замечать лидеров мятежного Ордена Разбитых Сердец не давали покоя никому из придворной знати. Все они знали – если слухи окажутся правдивыми, значит затевается нечто крупное. А учитывая их, мягко говоря, недоброжелательное отношение к нынешней власти, ничего хорошего это значить не могло. Каждый справлялся со своим волнением по-разному – кто-то напился дорогого вина из богатых погребов, и спал без задних ног, кто-то в сотый раз перепроверял все меры предосторожности на входе в свои покои, одни сидели, словно на иголках, начиная настоящую охоту на ведьм среди своих подчинённых, а иные и вовсе начинали подумывать о том, чтобы в случае чего перемахнуть на сторону мятежников, и оказаться по итогу среди победителей. И только одному из них, лидеру всего этого придворного цирка, было спокойно. Люциус, немолодой, и явно находящийся в не лучшей форме кот камышовой окраски, спокойно себе восседал на роскошном троне, попивая вино из усыпанного каменьями золотого кубка, лишь закатывая глаза в ответ на все высказывания своего советчика. – Н-но Ваше Величество! – сетовал пожилой мышь. – Нам нужно с этим что-то сделать! Все уже не знают, куда себя деть! Эти мятежники сводят всех с ума своим присутствием! Король лишь тихо вздохнул, наконец переводя уставший взгляд на покрытую серым, почти выцветшим мехом фигуру рядом с собой и поудобнее устроился на троне. – Мортимер… – со вздохом начал он. – Ну чего тебе неймётся? Даже если окажется, что это не просто слухи, и в Столицу и правда проникло несколько мятежников, но то и что с того? Он сделал ещё один немалый глоток алого, словно кровь, вина, и по привычке провёл лапой по успевшему значительно увеличиться за года ленивой жизни брюху. – Я полностью уверен в способностях своей гвардии, – заверил он. – Если кто-то из этих мерзких… Лоялистов… И появится здесь, их схватят при первой же попытке устроить нам проблемы. Это ясно? Советчик заметно вздрогнул от такого заявления. Конечно же, слова короля его нисколечко не убедили. Однако, спорить с ним после такого ответа было бы попросту неуважением, а Мортимер слишком хорошо помнил, что случилось с последним, кто посмел неуважительно относиться к монарху. Кажется, его голова ещё несколько суток потом висела где-то на крепостной стене… – Д-да, Ваше Величество, мне всё ясно, – с лёгким поклоном ответил мышь. – Ну вот и отлично, – широко и отвратительно улыбнулся Люциус. – Тогда успокойся, и не надо мне тут наводить панику. Твой кислый вид портит вкус вина, а оно, знаешь ли, стоит больше, чем твоя шкура. – Д-да, Ваше Величество, мне очень жаль, исправлюсь, – вновь поклонился тот. Конечно, нельзя было сказать, чтобы Мортимер одобрял методы нового правителя. Он и сам боялся его, как огня, и оставался на этой должности по большей части потому, что у него просто не было выбора. Он был слишком ценным специалистом, чтобы просто так его отпустить – из этой крепости он сможет уйти только вперёд ногами. А потому, пришлось стиснуть зубки, признать новую власть, и делать всё, что прикажут, абы подольше сохранить собственную голову на плечах. Но Люциусу уже было до лампочки, что о нём думает его советчик. Ещё один глоток дорогущего вина, и немолодой кот откидывает голову на изголовье трона, начиная думать о чём-то своём. Уже пять лет прошло, как он впервые занял это удобное кресло… Корона, конечно, была тяжеловата, видимо, предыдущий владыка этих мест был каким-то извращенцем, любившим таскать на себе такую бандуру из металла. Но к хорошему быстро привыкаешь, и вскоре, символ власти на голове не ощущался более таким тяжёлым, наоборот, очень быстро пришло осознание, что её вес многократно окупается всеми возможностями, что она предоставляет. Здесь, в этом королевстве, его слово стало законом. Вся казна, по большей части, принадлежала ему. Нужно было потратить что-то на ремонт казармы, или, там, на новую дорогу? Да зачем? И так справятся. Им не понять его проблем, они даже при всём желании не смогут отличить столетнее вино от стодесятилетнего. А вот он – ещё как может, и его дико раздражало, когда приходилось обходиться такой «дешёвкой». Для короля всё должно быть самым лучшим! На одни лишь его банкеты, ставшие причиной не самой опрятной фигуры, уходило больше средств, чем при предыдущем правителе шло на охрану Цитадели. И чем этот старый дурак вообще думал? Как он так жил? Люциус никак не мог понять, как кто-то, обладая такими средствами, умудрялся отдавать всё это на нужды какой-то там черни, вместо того, чтобы купить себе, например, новую мантию? Безумие, и только… Внезапно, размышления монарха были прерваны звуком внезапно отворившихся ворот, и быстрыми шагами вглубь тронного зала. Кот перевёл недовольный взгляд на нарушителей своего покоя, но недовольство тут же сменилось любопытством, когда в высоком чёрном волке тот узнал своего капитана стражи. – Ах, Вальтер, – протянул король, наклоняясь чуть вперёд. – Я надеюсь, ты побеспокоил меня не просто так? Тем более, в столь позднее время. – Так точно, Ваше Величество. – чуть ли не гаркнул капитан, встав по стойке «смирно». – Мы захватили одного из лидеров Ордена Разбитых Сердец, и я посчитал, что Вам это будет интересно. Глаза Люциуса расширились от лёгкого удивления. Стоящий рядом Мортимер и вовсе был повергнут в шок таким заявлением. Один из лидеров Ордена? Настоящий? Это уже было интересно! – Да, конечно-конечно! – нетерпеливо пробормотал кот, ненароком взбалтывая вино в кубке. – Веди его сюда. – Так точно, Ваше Величество. – отрапортовал Вальтер, развернулся, и направился на выход из зала. Буквально через минуту после того, как он скрылся из виду, в помещении показались три новых фигуры. Очертания двух из них были королю знакомы – такие доспехи носила его личная гвардия. И эти двое солдат как раз конвоировали под руки третью фигуру, которая была правителю незнакомой. Наклонившись ещё чуть вперёд, он стал внимательно рассматривать пленного мятежника. Это был молодой рыжий лис, одетый в алый камзол, хоть и не расфуфыренный, как у придворных, но видно, что хорошего пошива. С пояса свисала шпага с простой, без излишеств, но утончённой рукояткой, что тоже выдавало в нём представителя если и не потомственной знати, то как минимум выбившегося наверх своими силами мелкого аристократа. Голову парня обрамляли достаточно длинные, даже как-то слишком длинные огненно-рыжие волосы. А посмотрев чуть ниже, король смог заметить… – Разрази меня гром… – пробормотал он шокировано. Медленно поднявшись с трона, оставив свой кубок на подлокотнике, немолодой кот подошёл немного ближе, ещё внимательнее рассматривая пленника. Нет, действительно, никакой ошибки быть не могло – он отчётливо видел женскую грудь! Неужто перед ним стоит… – Что… И как тебе сидится на моём троне, ублюдок? – дерзко подала голос девушка. И сам Люциус, и Мортимер, застыли в изумлении, глядя на поднявшую наконец голову лису, вперившую кровожадный взгляд своих бездонно-изумрудных глаз в короля. Эти двое даже переглянулись, явно не ожидав подобного. Несколько секунд ушло у кота на то, чтобы собраться с силами, и вновь натянуть на лицо эту отвратительную улыбку. – Ах, неужели это действительно ты, Элизабет? – с настолько фальшивой, что тянуло блевать, заботой проговорил он. – Где ж тебя носило столько лет? Мы так по тебе соскучились! – Да ну? – фыркнула девушка. – А при прошлой нашей встрече мне показалось, что ты собирался меня убить. Король лишь хмыкнул, подходя ещё немного ближе и показательно раскидывая лапы в стороны. – Лиза, Лиза, сколько лет прошло! Неужели ты на меня всё ещё злишься? – продолжал увещевать кот. – Да нет, что ты, – заверила рыжая. – Ты же всего лишь подло убил моего отца, занял трон, принадлежавший мне по праву, и пытался убить меня, из-за чего мне пришлось на пять лет сбежать из собственного дома. С кем не бывает? – Ах, ты всё об этом… – «сокрушённо» пробормотал Люциус. – Ну да, было дело, но ты пойми, старику и так давно пора было в могилу, а ты… – тот замолчал на мгновенье. – Ну подумай сама, ну какой из тебя правитель? Твой отец явно что-то упустил в твоём воспитании. Да посмотри просто, как ты одета! – он окинул её взглядом. – Напялила на себя мужскую одежду, ещё эти громоздкие бронированные сапоги, и… Что это? Он подошёл ещё ближе к девушке, почти в упор. Та едва слышно зарычала, но кот успешно проигнорировал это, протянув лапу к её поясу. Ещё мгновенье, и воздух заполнил лязг металла, а в лапах короля оказалась та самая шпага, что ещё недавно покоилась в ножнах лисы. – Ах… – выдохнул он, осматривая клинок. – Знаменитое Остриё Власти… – протянул он, переводя взгляд на Элизабет. – Шпага твоего покойного отца, не так ли? Он сделал шаг назад, и начал прохаживаться туда-сюда, рассматривая оружие на свету, чуть помахивая им в воздухе. – Помнится, он сам выковал её в молодости… – продолжал он никому не нужную лекцию по истории. – А я всё думал, куда же она делась? А она, оказывается, всё это время была у тебя. Забрала её с собой как сувенир? – с изрядной долей издёвки спросил кот, вновь повернувшись к пленнице. – Хочешь верь, хочешь нет, а он сам мне её отдал незадолго до твоего предательства, – «выплюнула» на него лиса. – А ещё, знаешь, почему я так одета? – Мм? – заинтересованно спросил король, чуть поднимая бровь. – И почему же? – Потому что я больше мужик, чем ты! – с ухмылкой дерзко выпалила Элизабет. – Ах ты!.. – тут же зарычал Люциус, чьё самолюбие получило очень серьёзные повреждения. Он резко подскочил к девушке, и наотмашь ударил её ладонью по лицу. Та легко вздрогнула, но тут же повернулась к нему, не спуская с мордашки эту самодовольную ухмылку. – И это всё, на что ты способен? – фыркнула она. – Я удивлена, что ты ещё не сдох с такой физической формой. Кот зарычал ещё громче, и на сей раз ударил лису кулаком в живот. Она согнулась пополам, но гвардейцы крепко держали её за лапы, не дав ей упасть. Сам же король, недовольно фыркнув, развернулся, и направился обратно к своему трону. Шаги его разукрашенных всевозможными приблудами туфель разносились по всему просторному залу, сопровождаемые едва различимым звуком волочащейся по полу королевской мантии. Улыбка на лице Элизабет стала лишь ещё шире. – Знаешь… – пробормотала она. – Ещё больше меня удивляет лишь то, что у тебя вовсе получилось провернуть всё это… Ещё один выпад в адрес гордости узурпатора заставил его резко обернуться к наглой пленнице. – Это ещё что должно значить?! – злобно гаркнул он. – А то, что ты явно слишком туп, чтобы понимать очевидное, – спокойно ответила Элизабет, очень медленно разгибаясь. – Ну, просвети же меня, что же такого я не понимаю? – фыркнул монарх. – Того, кем был мой отец. – просто ответила лиса. Люциус не успел даже понять, что именно она имела в виду. Он только начал осмыслять донёсшиеся до его ушей слова, как вдруг его мысленный поток был беспардонно прерван. В его глазах появился шок и ужас, когда он наблюдал за происходящим, медленно начиная пятиться назад. Он не учёл того, что старый король с самого рождения дочери знал, какая ей уготована судьба. С самого раннего детства он учил её выживать, как на улицах, так и в змеином логове, именуемом политикой. Учил править мудро, но жёстко. Учил манерам и этикету, но вместе с тем, учил быть самой собой. Но что самое главное – он научил её сражаться и убивать. В мгновенье ока Элизабет резко поднимает в воздух правую ногу, и наносит сокрушительный удар каблуком в живот стоящего рядом гвардейца. Он вскрикивает от боли, сгибается в три погибели и отпускает её лапу, кисть которой тут же сжимается в кулак и устремляется влево, к грудной клетке второго солдата. Ещё один сокрушающий удар, и уже второй гвардеец падает, лихорадочно пытаясь вдохнуть, но сбившиеся лёгкие не позволяют ему этого. Девушка оказывается полностью свободной, и тут же поворачивается лицом к узурпатору, что посмел отнять у неё всё, что было ей дорого. Её королевство и её людей. Её родной дом. Её горячо любимого, нежного и заботливого отца. Сегодня, он заплатит за всё. В два прыжка пересекая расстояние между ними, рыжая бестия в воздухе поднимает правую ногу повыше, и только сейчас Люциус замечает торчащую из-под халявы сапога рукоятку. Покрытая мягким мехом лапа хватается за неё, и на свету на одно короткое мгновенье сверкает лезвие Разбивателя Сердец – ещё одной фамильной реликвии, о которой недалёкий тиран успел позабыть. В последней отчаянной попытке защититься, он выставляет вперёд себя остриё шпаги, но это не помогает – он никогда доселе не держал в руках оружия, и девушка одним взмахом свободной лапы отводит клинок в сторону. Лезвие кинжала пробивает мягкую королевскую мантию, и по саму рукоять входит в грудную клетку кота, ровно между рёбрами, туда, где находится сердце. Обе фигуры обрушиваются на пол, вот только одна из них уже никогда не встанет. Несколько долгих мгновений Элизабет прислушивается к слабеющему дыханию Люциуса, но вскоре, оно исчезает вовсе, и девушка понимает, что её месть свершилась. Тёмная багряная кровь лужей растекается под телом убитого монарха. Его недолгое правление закончилось так же, как и началось – цареубийством. Собрав все оставшиеся силы в кулак, лиса сжимает рукоятку кинжала левой лапой, и вырывает её из мёртвого тела своего обидчика, позволяя крови и дальше растекаться по его одежде. Правой она поднимает упавшую на пол саблю, и наконец, медленно выпрямляется, поворачиваясь к шокированному Мортимеру и двум едва пришедшим в себя гвардейцам. В глазах хорошо знакомого ей пожилого мыша она видит страх, но уважение. В глазах стражи – смятение и ужас. Её уста медленно растягиваются в довольной, слегка кровожадной улыбке. Она медленно разводил в стороны лапы с оружием, и обращается лицом к потолку. – Слушайте и внимайте! – её голос эхом отражается от стен и колонн тронного зала. – Законная наследница престола вернулась! Преклоните колени передо мной! Присутствующим не остаётся ничего иного. Двое королевских гвардейцев в страхе опускаются на колени, понимая, что её попадание в плен было лишь уловкой. Даже немолодой советчик, чьим костям уже было противопоказано подобное, выполняет прямой приказ новой королевы. Сама же девушка медленно возвращает шпагу и кинжал на свои законные места, аккуратно наклоняется к телу узурпатора, и поднимает корону, самостоятельно водружая её на свою голову. Она тяжела. Всегда была такой. Её отец рассказывал ей, что тяжёлая корона всегда напоминала ему, что власть – тяжкое бремя, и нести его нужно с ответственностью. Элизабет знает это. Она готова принять это бремя. Готова стать той, кем её отец, смотря на неё из загробной жизни, сможет гордиться. В тронный зал медленно входили солдаты Ордена Разбитых Сердец, конвоируя сдавшихся и взятых в плен гвардейцев. Ордена, который сама Элизабет создала пять лет назад, дабы восстановить справедливость и вернуть себе трон, Орден, под знамёнами которого она собрала всех, кто ещё был верен её покойному отцу. Вслед за гвардейцами, в зал стали приводить и прочих пособников тиранического режима – пьяных и сонных, сопротивляющихся и смирившихся со своей судьбой придворных вельмож. Все они были в той или иной мере виновны в том, что произошло здесь пять лет назад. И сегодня, кара настигнет не только Люциуса, но и всех ему подобных. Чёрные силуэты воронов кружили над часовой башней, показывающей позднюю ночь. Они ожидали, пока тела казнённых заговорщиков окажутся выброшенными на улицу, чтобы начать свой собственный кровавый пир. Где-то у них над головами Луна окрасилась в кровавый цвет. Именно так и началось правление мудрой, но жестокой королевы, что войдёт в историю как Элизабет Мрачная.