Маятник чувств

— Гранд-адмирал Тра… Митт’рау’до… — Илай замялся, судорожно вспоминая нужную последовательность букв. Обычно используемое сокращение было намного проще, но совет тренироваться в произношении заранее пришлось принять во внимание. — Митт’рау’нуруодо, — поправил Траун, не отвлекаясь от построения маршрута. — Вам придётся запоминать множество сложных имён, коммандер Вэнто. Лишь некоторые чиссы будут терпимы к ошибкам. — Даже несмотря на то, что я человек? — Илай нахмурился. Шанс оказаться жертвой ксенофобной травли и так был невероятно велик, даже без учёта неминуемых ошибок. — Особенно из-за того, что вы человек, коммандер. Чужой для чиссов. Разве среди людей многие относились терпимо к моим ошибкам? — Траун покачал головой, не глядя на осознавшего и вспыхнувшего ярким румянцем Илая. — Произведите впечатление на адмирала Ар’алани, тогда у вас будет сторонник. — Я как раз хотел об адмирале Аралани спросить, — Вэнто неуверенно запнулся, но набрал в лёгкие воздуха и решительно продолжил: — Вы можете рассказать о ней, гранд-адмирал? Вы же были хорошо знакомы, а я даже не знаю, чем её можно впечатлить. — Адмирал Ар’алани, — снова поправил произношение Траун и задумался, прежде чем ответить на закономерный, но всё же не самый удачный вопрос Илая. Что Митт’рау’нуруодо мог рассказать об Ар’алани, которую помнил ещё когда она позволяла называть себя Зиарой, когда не была в Иерархии и ещё принадлежала своей семье? О, она открывалась с разных сторон, и он помнил множество историй, но большая часть их была не для чужих ушей, даже не для дружеских. Эти воспоминания были лишь для них троих: Трауна, Ар’алани и тени Трасса, что всегда являлся на фоне. Траун мог рассказать о том, как ненавидел Ар’алани. Как она бесцеремонно проходилась по самым больным точкам юного Митт’рау’нуру. Как она жестоко пинала его самолюбие и гордость, роняя с небес на землю. Как она называла его идиотом и выскочкой и критиковала всё, что казалось ему хорошим. Как она откровенно издевалась и насмешливо комментировала все его попытки вести себя уважительно. Как скрипели до боли стискиваемые зубы и бушевало в груди ярое желание уничтожить, стереть с её лица эту снисходительную улыбку. Как Митт’рау’нуру лишь скалился в бессильной злобе и учился брать свои эмоции под контроль. Траун мог рассказать о том, как ревновал к Ар’алани. Как Трасс целыми днями пропадал вместе с ней и забывал обо всём остальном. Как брат был доволен и счастлив, когда рассказывал о ней, и как заметно смягчалась сама Ар’алани по отношению к нему. Как они вытаскивали Митт’рау’нуру из-за учебников на прогулки, но всё равно рядом с этой парочкой он всегда ощущал себя лишним. Как он вымученно улыбался и глушил ядовитую ревность, растекающуюся по венам и проедающую сердце насквозь. Как Митт’рау’нуру научился прятать свои чувства, и пусть было до дрожи обидно — это видели лишь разлетающиеся от яростных ударов тренировочные манекены. Траун мог рассказать о том, как ревновал Ар’алани. Как однажды ненависть переплавилась во что-то новое, жгущее в груди ещё больнее. Как довольная парочка вызывала лишь невыносимое желание разрушить эту идиллию, заставить чувствовать то же, что и он. Как он не мог выносить их счастливое времяпровождение вне службы и с головой уходил в работу, лишь иногда замечая встревоженное внимание. Как они умудрялись работать вместе, и только служба на благо Доминации удерживала тогда уже Митт’рау’нуруодо от излишне глупых поступков. Как присмотр Ар’алани за ним — по просьбе Трасса, не личная инициатива — не радовал, а только увеличивал количество разломанных манекенов. Траун мог рассказать о том, как уважал Ар’алани. Как она, получив известие о гибели Трасса, нашла в себе силы поддержать Митт’рау’нуруодо. Как она, даже глядя снизу вверх, продолжала называть его высокомерным идиотом, который однажды допрыгается. Как она, осуждая открытое противостояние Совету, всё же прикрывала его и неявно помогала в защите Доминации. Как она, горько поджимая губы на последнем трибунале, до последнего оставалась в нейтралитете. Как она, несмотря на статус изгнанника, всё же выдала Трауну координаты, по которым он мог бы вернуться — и по которым сейчас отправлялся Вэнто. Горло сдавило тоской. Траун мог рассказать о многом… Но всё это было слишком личным и долгим, а Илай ждал ответа сейчас. Гранд-адмирал перевёл застывший взгляд на его отражение в стекле иллюминатора и всё же подобрал слова: — Адмирал Ар’алани умна, требовательна и заботится о безопасности чиссов. Но мнение о ней вам лучше составить самостоятельно, коммандер Вэнто. Я не желаю вызывать у вас предубеждение. А для того, чтобы произвести впечатление, вам достаточно быть собой.