BLACK OPIUM

Просторный зал летнего особняка Поповых на вечер превратился в бальный зал Екатерининского дворца. Машины люксовых марок подъезжали одна за другой, являя миру роскошно одетых дам и солидно отъевшихся мужчин. Официанты вышагивали в такт музыке, украшая стол разнообразными закусками. Симфонический оркестр выводил помпезную музыку, чтобы никто из присутствующих не забывал на каком мероприятии они находятся. Наигранный смех и улыбки, светские разговоры, лесть и беспочвенные комплименты, дорогой парфюм и запах сигар дополняли роскошное убранство зала. — Сергей Павлович, вот мы с вами и дожили до вашего юбилея. — Смеется статный мужчина с проседью на висках, пожимая руку виновнику торжества. — Татьяна Владимировна, вы как всегда прекрасны. — Учтиво наклоняется мужчина и аккуратно целует руку хозяйке бала. — Не устаю удивляться вашему отменному вкусу. — Мужчина оглядывает зал. — Красота. — Да бросьте, Степан Михайлович, просто немного освежила дом к празднику. — Отыгрывает смущение Татьяна Владимировна. — А где Арсений? — В скором времени должен прибыть. — Молодежь, какое им дело до нас стариков, пусть успевают жить, пока суставы гнутся! Все трое смеются, но их ликование прерывают перешёптывания гостей. Сергей Павлович хмурит брови, смотрит в сторону входа и слегка улыбается. — А вот и он! — Радостно вскрикивает Татьяна Владимировна, выходя навстречу сыну. Вдали, четким, почти армейским шагом, идет Арсений. Все взгляды тут же устремляются на него. Кто-то смотрел с восхищением, кто-то с завистью, но ясно было одно, его появление равнодушным никого не оставило. Арсений не особо выделялся среди мужской половины гостей, черный костюм, из-под которого выставлялся черный расписанный золотыми узорами жилет и черный галстук. Черные лаковые туфли. Белая рубашка. Нагрудный платок под цвет жилета. Зализанные назад волосы с парой выпавших прядок на лбу. С виду ничего примечательного, таких тут было хоть отбавляй, но вот походка, осанка, а самое главное взгляд, говорили о том, что это его дом, а все остальные в нем лишь гости. — Сынок, я так рада тебя видеть! — Протягивает руки Татьяна Владимировна. Арсений берет руки матери, соединят вместе и целует с любовью. — Я тоже очень рад вас видеть. Арсений отрывает взгляд от мамы и переводит его на отца. Он с ледяным спокойствием подходит к нему и протягивает руку. — Добрый вечер, Сергей Павлович, рад быть с вами в такой торжественный день. Мужчина с усмешкой смотрит на сына, пожимает руку в ответ, притягивает к себе и обнимает. — Оставим формальности! Я уже и не надеялся тебя увидеть! Арсений отходит от отца и косит взгляд на маму, которая уже спешила к ним. — Есть люди, которым мы не имеем право отказывать. — Это точно. Арсений достает из внутреннего кармана пиджака черный футляр и учтиво протягивает отцу. — С Днем Рождения. — Сдержано кратко преподносит он подарок. Сергей Павлович открывает футляр, осматривает ручку, лежащую внутри, одобрительно кивает и убирает в карман пиджака. Ручка в подарок главе семьи от старшего сына - традиция, которая неизменно переходит в семье Поповых из поколения в поколение. — Сынок, рассказывай, что за дела у тебя в Москве? Как учеба? Как машина, исправно работает? — Щебечет мама, изображая любовь и заботу. «Вопросы, на которые они уже знают ответы. Машина, в которой установлен датчик, чтобы отслеживать мои перемещения. Данные об учебе, которые Цербер отправляет родителям каждый месяц. Забота, чтобы все вокруг подумали, что мы идеальная семья. Ручка, которой подписываются все договоры, в знак ответственности за семейный бизнес, которую я полностью разделяю. Вот из чего состоит моя семья, и это только верхушка айсберга.» — Шутом подрабатывать, вот его дела. — Резко обрубает Сергей Павлович. Арсений переводит невыносимо уставший взгляд на отца и молча отворачивается. Он уже заранее знает весь их диалог на этот вечер, и единственное, чего он сейчас по-настоящему хочет, дак это взять пульт и перемотать последующие часов пять на скорости х20. — Сережа, давайте вы не будете портить такой праздник вашими перепалками. — Пристыжает их Татьяна Владимировна. — Как скажешь дорогая, я лишь хотел поставить Арсения в известность, что по окончанию третьего курса мы переводим его учиться в Канаду. — Ой, да, точно! Но мы же хотели сделать сюрприз! — Сюрприз получился. — Спокойно отвечает Арсений. — Хорошо, Сергей Павлович, в Канаду дак в Канаду. Мужчина удивленно поднимает бровь, рассматривая абсолютно равнодушного ко всему происходящему сына. «Я не хочу растягивать свое прибывание здесь бессмысленными пререканиями. Хотят послушного песика, пусть получают, мне не сложно, а они пусть хоть пеной захлебнутся.» — Я рад, что ты согласен с нашим решением. — Приносить радость, особенно в твой день рождение, моя святая обязанность, папа. — Прожигает Арсений ненавистным взглядом Сергея Павловича. — Смотрю лечение идет тебе на пользу. — Цедит сквозь зубы тот, багровея с каждой секундой. — Это вы правильно заметили. Мама, будут еще какие-то пожелания на этот вечер? — Сеня, ты только посмотри сколько здесь завидных невест. — Театрально разводит руками Татьяна Владимировна. — Аж глаз радуется. — Да, тебе надо будет обязательно потанцевать с Аленой, Верой, Кларой… Арсений равнодушным взглядом скользит по одинаково смазливым лицам и останавливается на одном единственном, которое также, как и он, источало жгучее негодование от всего происходящего здесь. — Хорошо, мама. Начинает играть музыка, Арсений переходит из рук в руки, обольщая всех девушек, чтобы маму ослепили их довольные улыбки. Оркестр берет небольшую паузу. Арсений провожает Софью к ее бабушке и учтиво перекидывается парой фраз на прощанье. Выполнив план, он осматривается - негодующее лицо пропало. Арсений смотрит в сторону двери, которая ведет вглубь особняка, и крадучись заходит в нее. Арсения оглушает тишина. Он, цокая каблуками, идет по длинному коридору, сворачивает направо, поднимается на второй этаж, проходит мимо окон, осматривая сад, и заворачивает в библиотеку. — Так и знал, что ты тут. — Лицо устало, решил передохнуть. Арсений отодвигает бутафорную книжную полку, достает коньяк, зубами вынимает пробку и падает на диван напротив парня. Он делает пару жадных глотков и протягивает бутылку вперед. — Спасибо, у меня есть. Парень поднимает похожую вскрытую бутылку, ударяет ею об бутылку Арсения, отрывает взгляд от книги и делает глоток. Пару минут ребята сидят в тишине, вслушиваясь в ликования, доносящиеся с нижнего этажа. Арсений поднимает бутылку и хочет выпить еще, но холодный пепельный взгляд заставляет поставить ее обратно. — Не напивайся. Арсений с усмешкой осматривает бутылку своего собеседника, которая наполовину уже опустошена. — Я тут, как и все остальные, для декорации, так что пофиг, а тебе еще речь толкать. — Не отрываясь от книги, отчитывает Арсения парень. — А меня в Канаду отправляют. — Усмехается брюнет. — Меня тоже. — А ты хочешь? — Тут до твоих то желаний никому дела нет, не говоря уже о моих. — Мне есть дело, Твист. Твист с интересом смотрит на Арсения и утыкается обратно в книгу. — Не хочу. Не особо уже вкатывает таскаться везде за тобой, как чемодан. — Извини. — Тебе то за что извиняться. Забей. — Есть за что. Поэтому, извини. — Твои извинения мне никуда не уперлись. Арсений делает еще пару глотков и откидывается на диван. Твист устало вздыхает, кладет книгу на стол, встает, берет свою бутылку, бутылку Арсения и убирает их обратно на полку. — Я тебя понял и тогда и сейчас. Твист равнодушно смотрит на парня и выходит из библиотеки. — Пойдем, тебя потеряют. Арсений берет книгу Твиста, ставит ее на место и выходит за ним. Ребята заходят обратно в зал, Татьяна Владимировна видит их вместе и одобрительно улыбается. — Удачи и не забывай улыбаться. Арсений кивает и берет бокал шампанского — Не уходи, у меня для тебя есть сюрприз. Твист останавливается и с интересом начинает следить за представлением. Арсений поднимает бокал, а это знак для музыкантов, что пора остановиться и дать слово сыну юбиляра. Все резко замолкают и с благоговением готовятся внимать всем его словам. Арсений смотрит на отца, на Твиста, на гостей и на пузырьки в своем шампанском. Он молчит, гости удивленно переглядываются, мама в беспокойстве смотрит на, доведенного до ручки выходками сына, Сергея Павловича. — И всех слов будет мало, чтобы описать мои чувства к отцу, к Сергею Павловичу. Поэтому, с вашего позволения, процитирую классика. — Арсений отрывает взгляд от пузырьков и пристально смотрит в выцветшие, когда-то голубые словно небо, глаза отца. — Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил, и лучше выдумать не мог. Его пример другим наука; Но, боже мой, какая скука с больным сидеть и день и ночь, не отходя ни шагу прочь. Какое низкое коварство полуживого забавлять, ему подушки поправлять, печально подносить лекарство, вздыхать и думать про себя… — Арс поднимает бокал вверх. — Когда же черт возьмет тебя! Он выпивает залпом весь бокал, подходит к официанту, ставит бокал на поднос, косится на Твиста и улыбается, искренне, первый раз за вечер. Твист выходит из ступора первым, хватает Арса за руку и спешно ведет к выходу. Гробовую тишину прерывает Татьяна Владимировна, которая дает отмашку оркестру. Ребята выбегают на улицу, но Арса хватает за пиджак крепкая рука. Он разворачивается и видит перед собой знакомое лицо отцовской шестерки. — Давно не виделись, Арсений Сергеевич, Сергей Павлович не говорил, что вы собираетесь нас так рано покинуть. — Добрый вечер. — Расплывается в садисткой улыбке брюнет. Во двор вылетает разъярённый Сергей Павлович, а за ним взволнованная Татьяна Владимировна. Юбиляр осматривает двор — никого, ни единой души. — Сережа, оставь его, пусть едет себе в свой Питер. — Лепечет мать, хватая мужа за руку. Сергей Павлович отпихивает ее, отчего та падает. — Рот закрой! Татьяна Владимировна быстро поднимается и утирает уголок разбитой губы. — Смерти значит моей хочешь, выродок проклятый! — Если честно, то прямо мечтаю лет так с четырнадцати. Отец дает отмашку и тяжелый кулак шестерки ударяет Арсения в живот, на что тот лишь смеется. — Я тебя удавлю! Ты у меня из психушки больше не вылезешь! — Да и прекрасно, куда лучше, чем тут находиться. Вслед за этими словами прилетает следующий удар по лицу, разбивая губу в кровь. — Отведи его в комнату, а ты, с тобой я позже разберусь! — Показывает пальцем Сергей Павлович на Твиста. Шестерка толкает брюнета в стену и командует идти вперед, но Арс остается стоять на месте. — Мама, я бы очень хотел, чтобы ты его никогда не встретила, наверное тогда ты была бы так счастлива. — С улыбкой смотрит он на маму, отчего у той слезы сыплются градом. — В комнату его! — Кричит еще громче Сергей Павлович. Шестерка тянется, чтобы схватить Арса за шкирку, но тот перехватывает его руку, перекидывает через плече и резким движением ломает ее в локте. — Не звук, а песня. — Мурчит брюнет, наслаждаясь хрустом костей. Шестерка взвизгивает, отстраняется и прижимает руку к себе. Сергей Павлович в страхе смотрит на шестерку, а потом на сына. Арс медленными шагами подходит к отцу, отчего тот пятится назад. Брюнет хватает его за пиджак и тянет на себя. Татьяна Владимировна в страхе перехватывает руки сына. — Сеня, прекрати! Арс испепеляет отца ненавистным взглядом, поднимая его все выше. — А тебе повторяю в последний раз. Оставь меня в покое. Это наша последняя встреча. — Грубым металлическим голосом, отчеканивая каждое слово, рычит он. На плечо брюнета падает легкая рука. — Поехали отсюда. — Тихо шепчет Твист. Арс гневно выдыхает, отпускает руки и достает из кармана отца футляр с ручкой. — Это теперь мое. Сын берет руки мамы и целует их на прощание. — Прости, что испортил праздник. Арс и Твист уходят, и если бы мы сейчас смотрели фильм, то этот чертов особняк на фоне разлетелся на мелкие кусочки в полыхающем взрыве.