«Love, I have wounds Only you can mend You can mend»
Рид шёл вперёд. Не важно куда, да хоть на край света! Главное — не сидеть на месте. Иначе это сожрёт изнутри. Он не знал (или не хотел признавать), что от этого нельзя спастись. Никак. Ни вылечить, ни вырезать, ни усыпить.«I guess that's love I can't pretend I can't pretend»
Строки вырвали Гэвина из задумчивости. Он понял, что это за песня. Понял и её слова. «Твою мать!» Детектив резко вынул телефон из внутреннего кармана куртки. «Выключить. Быстрее!» Капли дождя мгновенно залили экран. Замёрзшие пальцы выводили замысловатый узор, но сенсор не реагировал. Нахлынула злоба. Слепая и отчаянная. Руки задрожали, и телефон выскользнул из рук. Гэвин почувствовал, как дёрнулись наушники и отсоединился штекер. Мобильник полетел прямиком в лужу. «Чёрт! Чёртова песня!» — гнев был готов отыграться на всём, что находилось вокруг. На дожде и ветре, хлеставших лицо. На словах, принимать которые не хотелось. На том, что все сейчас сидят дома в тепле: такие счастливые… наверное. И только он один, как идиот, здесь. Идёт непонятно куда, испугавшись ответственности. Детектив поднял телефон и глянул на него. Не разбит, и на том спасибо.«Заряд 78% Время 8:43 p.m. Tom Odell — Can't pretend Пропущенные звонки: 6 Новые сообщения: 11»
Жалкие попытки вытереть экран о мокрую одежду ни к чему не привели: сенсор перестал работать и воспринимать любые прикосновения.«Feel, my skin is rough But it can be cleansed It can be cleansed»
И почему он запомнил наизусть эту песню? Как строчки сумели въесться в мозг настолько, что не вылезали даже сейчас? Гаджет снова оказался в кармане, а Рид продолжил путь в никуда. Он шёл уже больше получаса и сейчас оказался слишком далеко от… От чего? Что это место значило для него? «Ничего, — мысленно оборвал он себя. — Оно уже недоступно для тебя. Поезд уехал. Слишком поздно возвращаться.» Он сжал кулаки в карманах и напрягся, пытаясь защититься от внезапного порыва ветра. Или от чувств, что сжигали всё внутри? Нет, нет, это всё дождь… Точно он. Капли неприятно били в лицо, стекали по лбу, бровям и носу к подбородку. Гэвин облизнул мокрые губы и с удивлением заметил солоноватый привкус. Мда-а-а. Что снаружи дождь, что внутри. Серость, сырость, смятение… Сука.«And my arms are tough But they can be bent They can be bent»
Слова прокручивались словно изжёванная пластинка. Не думать о песне не получалось. И не только о ней… Гэвин не был уверен, что поступил правильно. Нет, абсолютная уверенность была только в том, что он последний мудак. «Да, именно так. А ещё глупец, слабак и идиот», — он оскорблял себя, и это помогало. По крайней мере, сначала. А затем смело последние остатки решимости.«And I wanna fight But I can't contend»
Да что же это он? Взрослый мужик, а повёл себя как мальчишка. Что он натворил? Рид оглянулся: ноги завели его на другой конец города. Ударила молния и на секунду осветила всё вокруг. Так же резко в голове промелькнула мысль: «Что я делаю здесь?» Детектив резко развернулся на каблуках, и брызги луж в вихре разлетелись по сторонам. Уже шагая обратно, он потянулся к карманам, чтобы согреть руки. Пальцы наткнулись на пустоту, и через секунду Рид понял, что забыл кошелек. Забыл всё. Там. Он достал телефон и попытался его включить. Безуспешно. Вода, скорее всего, уже сделала своё дело. Тогда Рид глянул на старые часы на левом запястье. «9:05 p.m.» «Что ж, если я поспешу…» — он оборвал фразу, боясь додумывать и вселять в себя надежду. Боялся того, что будет после. Или чего уже не будет. С ещё большей решимостью продолжил шагать, всё время прокручивая одну мысль: «Неужели стоило столько пройти, чтобы понять одну простую истину? Ха-а, какой же ты идиот!»«I guess that's love I can't pretend I can't pretend»
Песня, которая только недавно разъедала мозг, теперь подгоняла его. И он нёсся дальше. Шёл, срываясь на бег, минуя указы светофоров. Невзирая на одышку, боль в боку и мокрую тяжёлую одежду. Несмотря на сомнения. Квартал за кварталом. В полной темноте неприглядных районов, чтобы сократить путь. «9:23 p.m.» В мерцании фонарей частных домов, щурясь от яркого света. «9:34 p.m.» Небольшая остановка, чтобы перевести дыхание, и новый рывок.«Oh feel our bodies grow And our souls they play»
К концу пути ноги уже едва держали. Мокрые кроссовки нещадно натирали, куртка давила на плечи. Он заметил в тусклом свете нужную многоэтажку и замер. На секунду. Боролся с сомнениями. А затем сделал глубокий вдох. «Я струсил один раз, второго не допущу!» — и шагнул. Казалось, что остановись теперь — умрет на месте. Почему-то не мог иначе… Детектив ввёл код, стал подниматься на одиннадцатый этаж. Ясное дело — пешком. Лифт уже пару дней как сломан. Он вспомнил фразу* Зига Зиглара и усмехнулся себе. «Надеюсь, ты прав, старина». С каждым шагом в груди нарастало воодушевление. Воодушевление и паника. А ещё страх. Вера. Целый букет противоречивых эмоций расцвёл где-то под сердцем. Меж рёбер.«Yeah love I hope you know How much my heart depends»
На последних этажах дыхание сбилось напрочь. Тяжёлые вдохи саднили горло, отзываясь пульсацией в висках. Поднявшись на последнюю ступень, Рид глубоко вдохнул, и кислород опьянил. Заветная дверь была так близко. Только теперь она стала преградой. Она и тлеющие угольки нерешимости. Рид нажал на звонок и отдалённо услышал раздающуюся в квартире птичью трель. Прошла секунда. Затем другая. Ещё одна. А он ждал, набирая в лёгкие воздух для речи. Снова и снова прокручивал то, что должен сказать, боясь забыть слова в последний момент. Погружённый в мысли, не сразу заметил очевидного факта: шагов не слышно. Возможно, ему не хотят открывать? «Конечно, а ты что думал? Что можешь так просто уйти, а затем тебя легко впустят?» — Гэвин отступил на шаг. Словно от сильной пощёчины.«But I guess that's love I can't pretend I guess that's love I can't pretend»
Тело без какого-либо приказа попятилось, пока лопатки не уткнулись в холодную стену подъезда. Это вывело из оцепенения, и Рид дал себе ментальный подзатыльник. «Ты вернулся, чтобы просто так сдаться? Да это ещё хуже, чем не приходить вовсе!» — и его замёрзшие пальцы стремительно потянулись к кнопке. Сколько он так простоял? Несколько минут? Больше. Полчаса? По ощущениям — так всю жизнь. В ушах начало шуметь. Последние силы испарились с тяжёлым выдохом. Гэвин уткнулся лбом в холодную металлическую дверь. Закрыл глаза. Он позволил себе это. Позволил садануть о стену. А потом скатился по ней спиной. Дал эху разнести по подъезду приглушённое «блядство». Он не знал, что делать. Не знал, что будет после этого. После того, как всё просрал. Он чувствовал себя как фиш, который мог собрать флеш-рояль, но пасанул в последнюю секунду.«But I guess that's love I can't pretend I guess that's love I can't pretend»
Рид неуклюже плюхнулся на зад, притянул колени к груди. Уткнулся носом в сплетённые руки. Мокрые джинсы неприятно липли к коже, но он этого уже не чувствовал. Ощущал только слабость и что-то щемящее внутри. Это что-то было в новинку для него. И определённо ощущалось ужасно. Он настолько глубоко погрузился в изучение горького сожаления, что не услышал шагов. Уловил только своё имя. Будто с ним играет подсознание, забавляется чужим голосом. Родным голосом. — Гэвин?! — прозвучало громче. Рид поднял взгляд и столкнулся с удивлением в чужих-родных глазах. А ещё встретил в них пасмурную тяжесть и усталость. «Рич! — все клеточки тела возликовали. Они голосили как заведённые. — Это он! Он здесь. Рич! Его Рич!»«Oh feel our bodies grow And our souls they play»
— Рич… — несмотря на внутренние фанфары в голове, имя было сказано едва слышно. Оно повисло в воздухе. А затем Гэвин осознал кое-что ещё. Тот, к кому он так дозванивался, стоит здесь. В насквозь мокром пальто. С прилипшими ко лбу волосами и, о боги! , искусанными губами. Лицо, которое он видел всего час назад, казалось осунувшимся. Все слова, сто раз прокрученные в голове, комком застряли в горле. Так хотелось, чтобы люди умели читать мысли друг друга. Чтобы Ричард прочитал всё в глазах Гэвина. — Тебя не было дома, — только и выдавил Рид, пытаясь подняться на затёкших ногах. А затем понял свою ошибку. Очередную. К чему эта фраза? Ну почему он постоянно только портит всё? Они стояли и смотрели друг на друга. Один у дверей квартиры. Другой у лестницы. Между ними всего несколько метров, а такое ощущение, что пропасть. Рич скрестил руки на груди и попытался натянуть свою маску безразличия: — Когда ты ушёл… — Гэвин услышал, как у того сорвался голос. — Когда ты ушёл, в спешке забыл у меня кошелёк с ключами. Я хотел догнать тебя и окликнуть. Сейчас вынесу. Ты за ними пришёл? — Да… Ни один мускул не двинулся на лице у Ричарда. Но всё было ясно по глазам. От этого защемило в сердце.«Yeah love I hope you know How much my heart depends»
Эта боль помогла понять, какая ошибка сейчас совершалась. Что сейчас можно потерять. Жизнь без Рича. Саму жизнь. Человека, что выбежал в дождь вслед за ним. И вернулся только сейчас. Такой же промёрзший, мокрый до нитки. Стоял здесь и смотрел глазами цвета грозового неба. В них столько усталости и страха новой боли, что Рид был готов самолично выбросить себя в окно одиннадцатого этажа. Ведь Ричард пошёл не только из-за забытого кошелька и ключей. Может, даже они вообще не являлись причиной, только прикрытием. Ведь вещи до сих пор в квартире. А они стояли здесь. Первым отвёл взгляд Рич. Молча направился к квартире, на ходу доставая связку ключей из кармана. Вот он уже у двери. Щёлкнул замком. Потянулся к ручке. — НЕТ! — слишком громко. Слишком резко. Ричард испуганно поднял взгляд. Гэвин шагнул навстречу. — Прости, — Рид не хотел смотреть в глаза, боялся, что в них всё могут прочитать. Схватил полу пальто и притянул к себе в надежде, что не оттолкнут. — Прости, прости… — беспрерывный поток одного и того же слова. Он прижал Рича крепче, уткнувшись носом в плечо и зажмурился: — Я дурак, Риччи, такой оболтус, — он тараторил, совсем уж позабыв складную речь, которую репетировал в голове. — Трус, слабак и лицемер.«I guess that's love I can't pretend I can't pretend»
Он почувствовал руки на своей спине, сжимающие так крепко и знакомо. Тяжёлый выдох куда-то в макушку. — Посмотри… на меня, — тихий голос Рича вызвал мурашки по всему позвоночнику. — Гэв… Гэвин, посмотри на меня! Рид колебался, но всё же поднял голову и столкнулся с мечущейся бурей в глазах. Ни смотреть, ни отвести взгляд невозможно. Больно. — Мне жаль, что я сегодня… сказал тебе это, — Ричард запинался. — Из-за меня ты… — Нет! Я… — слова застряли в горле. — Я струсил. Я боялся ответственности, что несли те слова. И ранил тебя, — рука потянулась к щеке, и кончики пальцев коснулись холодной кожи. — Гэв… — Не перебивай, — детектив упёрся руками в чужие плечи под промокшим пальто. — Дай мне сказать. Это мой единственный шанс сделать всё правильно. Рид почувствовал на щеке тяжёлый выдох, а затем его руки накрыли тёплые ладони. Рич смотрел в упор, а в его взгляде читались страх вперемешку с надеждой. Он кусал губу, как делал это всегда неосознанно, при волнении. Одна из немногих его черт, что делала идеальный образ более человечным. Гэвин опустил голову, вдохнул побольше воздуха в лёгкие: — Ты ужасно надоедливый. Когда тебя только приставили ко мне, сразу стало понятно, что не будет мне покоя на этом свете. Хотя ты и на том умудришься достать меня. Ты делаешь неправильный кофе, а ещё тебя не очень любит моя кошка. Ты всегда не давал свалить на себя написание отчётов и был той ещё занозой в заднице на заданиях. Ха-а, я же совсем не то хотел… Гэвин ладонями почувствовал мелкую дрожь и только тогда смог сфокусироваться на лице напротив. Тот беззвучно смеялся, прижатый руками к двери собственной квартиры. По его правой щеке стекала, оставляя тонкий мокрый след, слеза. — Агх, я не могу, ты меня просто убиваешь! — Рид потянул за мокрое пальто, прижимая Рича к себе. Желая защитить. От кого? От себя самого, от своих слов? — Красноречие никогда не было моей сильно стороной, так ещё и при тебе не могу выдавить ни слова, — его ладонь потянулась к чужой щеке и повела почти невесомо. Встретились взгляды. Грозовые тучи и морская буря. Вдох. Выдох. — Люблю тебя, — Гэвин почувствовал, как крепко Ричард сжал его предплечье, как тяжело выдохнул. — Мне стыдно за то, что я бросил тебя сегодня после тех слов. И жаль, что моей смелости не хватило, чтобы ответить сразу. Прости. Ха-а-а… Я не готов потерять тебя сейчас. Рич… Тот рассеянно провёл рукой по своим волосам и уронил голову Риду на плечо, упираясь лбом в холодную промокшую ткань куртки. — Какой же ты всё-таки тугодум. Ужасный. Что на работе, что вне неё. — А это уже был удар ниже пояса. Эй, харе, перестань смеяться, — детектив тряхнул своего напарника за плечи. — Кому я ска… Пожалуй, ещё никто никогда не затыкал его поцелуем. Резким и жадным, таким, что разгонял адреналин по телу. — Скажи… — Ричард ухватил Гэвина за подбородок, снова коротко поцеловал и отстранился, дразня. — Скажи ещё раз. — Я люблю тебя, Ричард, — он смотрел прямо. Возможно, слегка опьянённый от такой открытости и новых чувств, что сейчас не в силах был до конца понять. — Люблю тебя и твой заносчивый характер, твою серьёзность на работе и даже твои совместные с Коннором и Хэнком подколки. Безумно вкусную глазунью, которую ты готовишь по утрам. Твою привычку раскачиваться на каблуках. И то, как ты неосознанно поправляешь волосы, когда счастлив. Всё это… И ещё много всего я люблю в тебе. — Боже, и как ты не смущаешься вот так вот говорить, — на губах Рича растянулась кривоватая улыбка, а рука потянулась заправить прядку за ухо. — Поверь, я сейчас готов сам себя ударить от смущения. И думаю, нам всё же лучше зайти в квартиру. — Какая гениальная мысль, детектив Рид. — Ой, да завались ты! — Люблю тебя!«I guess that's love I can't pretend I can't pretend»
* «Лифта для счастья нет: нужно подниматься по лестнице.» Зиг Зиглар