Что скрывают маски.

Просыпаюсь от того, что светло. Самочувствие на удивление не такое поганое, как ожидалось. Вспоминаю, что снилось, и краснею. Ромка во сне творил со мной такое, о чём я, даже в самых смелых мечтах, не мог представлять. И этот сон был таким реальным. Мне казалось, что я до сих пор ощущаю его прикосновения. Такие смелые и возбуждающие. Замечаю на своих трусах следы спермы. Бл*ть!!! Хорошо, что я проснулся раньше, и хулиган не видит моего позора. Обкончаться, увидев во сне, как меня ласкает главарь банды… блин, как же стыдно… Потихоньку, чтобы не разбудить Рому, выбираюсь из кровати. Интересно почему Пятифан в штанах?.. Он же вроде раздевался перед сном… Странно… Направляюсь в душ, смывать следы своего позора. На теле, после вчерашнего избиения, приличное количество синяков. Разбитая губа припухшая и болит. Но если бы Рома вчера не спас меня, мне пришлось бы намного хуже. Прохладная вода помогает окончательно проснуться. Не спеша привожу себя в порядок. Закончив со всем, возвращаюсь в комнату. Надо сходить вниз за завтраком, пока волк дрыхнет. Из холодильника извлекаю колбасу, йогурты и пакет сока. Со стола забираю остатки хлеба и шоколадку. Теперь можно идти будить своего зверя. В комнате, сложив принесённое на стол, подхожу к Роме. Во сне он такой спокойный и расслабленный. — Вставай, — я осторожно трясу его за плечо, — я завтрак принёс. Сквозь сон чувствую прикосновение к плечу, и слышу голос зайчика. Приходится открывать глаза. Тоха сидит на краю кровати. Волосы влажные и растрёпанны. Похоже заяц успел принять утром душ. На нём светлая футболка и тёмные свободные шорты ниже колена. Губа разбита после вчерашнего, и болезненная на вид. Но в целом ботаник выглядит вполне живым. Я боялся, что он встать не сможет сегодня, после того, как этот у*бок его отмуд*хал. Вспоминаю произошедшее ночью. Я должен ему рассказать. Не могу его обманывать. Но бл*ть! Слова просто застревают в глотке. Трусливо отвожу глаза. — Ром, что с тобой? С хулиганом явно что-то не так… Пятифан не смотрит мне в глаза и выглядит так, как будто у него кто-то умер… Но что могло случиться за одну ночь? — Ничего. Ага, «ничего». Просто отдрочил тебе во сне и теперь ссу признаться в этом. Я просто не готов про*бать тебя из своей жизни. Даю себе ещё немного времени, скрываясь в ванне. После завтрака точно всё расскажу, оттягиваю я момент своего признания. Ромка встаёт с кровати и скрывается в ванной. В недоумении провожаю взглядом закрывающуюся дверь. Он явно избегает меня. Это расстраивает сильнее, чем должно было. После завтрака попробую поговорить с ним. Молчание не поможет прояснить ситуацию. После того, как Рома вернулся из душа, мы сели за стол. Завтрак проходил в напряжении. Хулиган молча ел, опустив глаза, смотря строго перед собой. Лишь в конце завтрака, когда я придвинул шоколадку ближе к нему, слегка улыбнулся. Я как мог, оттягивал время, но в итоге завтрак всё же закончился. — Тох… — неуверенно начал я, — я должен тебе кое-что сказать. — Что-то случилось? Ром, не молчи пожалуйста. Пятифан опускает голову, закрывая руками лицо. — Да, Тох, случилось. Голос хулигана звучит глухо и надломленно. — Я… я дрочил тебе ночью… Я замер, как громом поражённый. Мне послышалось? Или он сказал, что дрочил мне? Это что жестокая шутка такая? — Чччтоо? — запинаясь переспросил я хулигана. — Что слышал. Урод я, Тошка. Урод и ёб*ный п*дор. Пока ты спал, я лапал тебя и дрочил твой х*й. И мне бл*ть нравилось это. Я спустил лапая тебя! Голос Ромы сорвался. Нет, хулиган не стал бы о таком врать… Получается, что Рома гей?.. Но как такое возможно? Как Пятифан, который готов убить, за малейший намёк на гейство, мог сам оказаться геем? — Я знаю, что ты ненавидишь меня и никогда не простишь мне того, что я сделал с тобой. Можешь избить меня, я не стану сопротивляться. Можешь рассказать всем, какой я урод и извращенец. Я так виноват перед тобой, Тох. Прости меня, если когда-нибудь сможешь. Слушая убитый Ромин голос, я не мог поверить в реальность происходящего. Не знал, что сказать. Ну вот я признался. Тоха молчит. Внутри всё рвётся от боли. Ненавидит. Другого я и не ждал. Я заслужил это. Видеть, как хулигану плохо, невыносимо. Не могу больше смотреть, как он мучается, выворачивая передо мной душу. Всегда такой сильный, волк сейчас выглядит сломленным и измученным. Сколько же смелости ему потребовалось, чтобы признаться мне. Что ж. Сейчас или никогда. Медленно подхожу к хулигану. Слышу приближающиеся шаги Антона. Решил ударить? Пусть. Больнее мне уже не станет. Жду. Но вместо удара, чувствую, как хрупкие руки осторожно обнимают меня, прижимая к себе. Подхожу к Ромке и обнимаю его. Главарь банды замирает, затаив дыхание. — Я люблю тебя, — шепчу я ответное признание. Рома вздрагивает, поднимая на меня глаза, в которых плещется боль и непонимание. Антон признаётся мне в любви? Но это же не возможно. Как можно любить такого как я? Я же надругался над ним. Меня возненавидеть надо! Поднимаю глаза на зайчика. Он ласково смотрит на меня. — Как ты можешь любить меня? Я же п*дор долбаный. — Тебя очень просто любить. — Но я такое натворил ночью. Как ты можешь простить меня после всего? — волк смотрит на меня с недоверием и затаённым страхом. — А я и не злился на тебя. А ночь… я думал, что мне это снится. Снятся твои прикосновения. Спасибо, что признался мне. Ты действительно смелый, раз пошёл на это рискуя всем. Недоверие медленно исчезает из глаз, сменяемое теплом. Рома неуверенно обнимает меня. — Ты невероятный, Тош, — шепчут обветренные губы. Его губы так близко. Вместо ответа, сокращаю расстояние и целую его. Внутри всё обмирает от счастья. Сколько я мечтал об этом! Чувствую дрожь пробежавшую по телу Ромы. Наши губы прижимающиеся друг к другу, на секунду размыкаются и соприкасаются вновь. Поцелуй, по-детски невинный, но такой сладкий и желанный. Тоша целует меня. По телу проходит волна дрожи от возбуждения. Люблю. Мой. То что грозилось обернуться катастрофой, подарило самое нереальное счастье.