Лучший муж для кузины

Сумерки спускались на поместье принца Наньпина, император Западной Ся, Хаердунь сидел на изящной скамейке, закрыв лицо руками. В его душе была тьма, тьма вязкая и непроглядная, когда никаких надежд и мечтаний больше не осталось. Он убрал руки от лица, чуть улыбнулся и хрустнул пальцами. Решение о том, что он должен сделать пришло так легко, так просто, но так невыносимо было его выполнить. Перед глазами Хаердуня пронеслись события последних месяцев – поражение в войне, его убийство собственного отца, почти смертельное ранение от Моцзан Эпана… Сиань, его Сиань спасла его. Только боги знают, какие травы и порошки она применила от двух ран, каждая из которых была смертельной, как она погружала его в сон, подобный смерти, чтобы жизненная энергия задержалась в умирающем теле. Она была с ним, она позвала верных слуг, и в смерти почившего повелителя обвинили Моцзан Эпана. Сиань была свидетелем – ведь действительно, семья Моцзан имела веские причины убить повелителя, ибо он пригрозил ему смертью, если тот не наладит поставки продовольствия воюющей армии… Его Сиань была рядом с ним. Первое, что он услышал, когда очнулся – “Хаэрдунь… Я здесь”. Может быть только эти слова вырвали его из мира мертвых, может быть только ее нежная рука, которая взяла его окровавленные пальцы имела столько сил, что вытащила его в мир живых… Мир живых… Как только ему стало немного лучше – нужно было заниматься государственными делами – Западное Ся не могло оставаться без повелителя ни на один день. Первым делом нужно было закончить войну и начать мирные переговоры. К его великому сожалению, Западное Ся проиграло в войне. Его брат, принц Ино был убит в бою… Одни несчастья обрушились на их семью за эти последние месяцы… Его приближенные винили во всем Сиань. Хаэрдунь, как мог, затыкал им рты – винить слабую девушку в том, что произошли такие события просто смешно. Но он ничего не мог поделать с тем, что его советники ненавидели его невесту, девушку из вражеского государства Сун. Защитить Сиань мог только он, Хаэрдунь, поэтому ему пришлось ее взять в Сун с собой. Переговоры шли плохо, очень плохо. Западное Ся проиграло в войне, поэтому император Сун ставил настолько жесткие условия для Ся, насколько хотел. Хаэрдунь с трудом смог выторговать хоть какие-то послабления для своих людей. Дальше был пир при дворе императора, где приходилось пить и улыбаться. Было жарко, раны болели. Только присутствие Сиань придавало ему сил. Там же, на пиру, он и встретил ее. Е Чжао, женщину-генерала, Воплощение дьявола, как ее называли. Эта женщина разгромила его армию и убила Ино. Пока Хаэрдунь разглядывал генерала, он услышал легкий вздох. Обернулся – и увидел, как побледнело лицо Сиань. - Вы знаете друг друга? - Спросил он достаточно громко, чтобы Е Чжао его услышала. - Это моя кузина, Лю Сиинь. Мир беззвучно разлетелся на тысячу осколков. … Хаэрдунь почти беспардонно напросился на то, чтобы они с Сиинь посетили поместье принца Наньпина, хотя его статус не располагал этому. При других чиновниках ни принц Чжао Юй Цзинь ни Е Чжао не смогли ему отказать. Теперь же, сидя на этой скамейке Сун, окруженный этой сочной травой Сун, он чувствовал себя очень одиноким. Эти мужчины Сун, в их изящных одеждах на приеме, эти женщины, похожие на фей… Он тут был чужаком, совсем как его Сиань была чужой во дворце Ся. Чтобы он не делал, все равно в ее прекрасных глазах была грусть, тоска по родине… Хеардунь увидел, как Е Чжао вышла из дворца принца Наньпина и направилась к нему, камушки тропинки похрустывали под ее сапогами. - Вы здесь? – спросила она. - Да, - Хаэрдунь встал, приветствуя генерала, а затем сделал приглашающий жест к скамейке. Они сидели и молчали, и тьма все гуще подступала к сердцу Хаэрдуня, несмотря на свет причудливых фонарей. - Вы хотели со мной поговорить? - спросила генерал. Она ждала ребенка, на последних месяцах, ее руки поглаживали большой живот. Она, беременная, убила его брата в бою. Истинно, воплощение дьявола. - Да, - наконец, ответил он. – Это нелегко. Выслушайте меня до конца. - Я слушаю, - сухо произнесла она, глядя куда-то перед собой. Она тоже начала хрустеть суставами пальцев, видимо нервничая, а, может, это его тревога и отчаяние передалась и ей тоже. Хаэрдунь так и не начал говорить, и Е Чжао спросила сама: - Где сейчас кузина? - Она встретила старого знакомого здесь, в поместье, - он помолчал, вспоминая имя. – Его зовут Ли Юн, поэт. Отправились прогуляться и выпить чаю в доме принца Наньпина. Генерал нахмурилась: - И вы отпустили ее? - Ну, конечно. Сиань чистая, целомудренная девушка. Она не допустит ничего дурного, я ее знаю. Я не могу запрещать ей общаться с теми, с кем она пожелает. Е Чжао задумчиво посмотрела куда-то вперед. - Так что вы хотели сказать? - Я встретил Сиань… Сиинь, - поправился он и продолжил. – в поместье принца Ци. Тогда я думал, что эта встреча была предопределена Небесами, но сейчас… Сейчас понятно, что все устроил принц Ци. И ее якобы случайный танец передо мной, и все остальное. Он рассказал, что нашел ее, когда над ней издевались грязные люди, а она забыла свое прошлое, - Хаэрдунь помолчал, вспоминая тот день. – Сиинь тогда сказала… Она тогда сказала… Что она служанка, всегда будет служанкой. У нее даже не было имени – она его забыла. И я предложил ей начать все сначала в Западном Ся. Я дал ей новое имя - Сиань, и она отправилась со мной. - Вы собирались жениться на ней? Не зная ее имени? – удивилась генерал. - Ну, конечно! Я влюбился в нее сразу, как только увидел. Я намеревался сделать ее главной женой. - Главной женой? - Да. У нас, в Ся, другие правила. Я мог бы заткнуть рты чиновникам, и… Но началась война. Мы не смогли пожениться… Я смог уговорить свою мать лишь на церемонию помолвки. Я… - он помолчал и, вздохнув, продолжил. – Я всегда старался заботиться о ней, окружал ее тем, что могло ее порадовать. Но, даже когда она улыбалась мне, в ее глазах я видел печаль. Она так и не привыкла к новому месту. Но куда она могла пойти, если не помнила имени? Хаэрдунь встал и, заложив руки за спину, посмотрел на темнеющее небо. - Даже… даже на помолвке ее глаза были грустные. Я подарил ей цитру, она играла мелодию. В какой-то момент я почувствовал, что ей одиноко. Ее печаль могла достигнуть небес. - И что вы сделали? - Я достал флейту и стал играть рядом с ней. Тогда она улыбнулась мне. Повисло молчание. Хаэрдунь вздохнул и сел рядом с Чжао. - Я не это хотел сказать. Хотел сказать, что теперь у нее есть имя и родственники, родственники из императорской семьи. Мы не стали мужем и женой, я могу поклясться, что она невинна. Она может действительно начать все сначала, я освобождаю ее от обещания, данного мне. Она может выйти замуж за хорошего человека здесь, на своей родине, в Сун. Вы же теперь можете об этом позаботиться, как ее старшая сестра. Она сможет забыть все, что произошло в Ся как сон. - Она сможет выйти замуж… - повторила генерал. – А как же вы? – спросила она, заглядывая в глаза императору вражеской страны. - Пока она счастлива, я буду доволен. - А ваши советники? Они не будут смеяться над вами? Он пожал плечами: - Я выберу жен из кланов нашего Ся. Со мной все будет в порядке. Она не должна об этом беспокоиться. Генерал опять взглянула ему в глаза. Хаэрдунь отвел взгляд. - Вы лжете. Не будет с вами все в порядке, - поразилась она внезапной догадке. - Я буду жить, если вы об этом. Новости из нашей страны не будут расстраивать ее. Она сможет быть счастлива в браке, не виня себя ни в чем. Е Чжао наморщила лоб и потерла его ладонью, будто решая сложную задачу. - Вы все верно говорите… Я сама хотела спасти кузину из Ся тысячу раз… Но… Как мне быть с обещанием ее дяде найти ей лучшего мужа? Теперь, когда ее дядя погиб, это обещание становится клятвой для меня. Она сдвинула брови и почти с вызовом глянула на Хаэрдуня: - И как мне найти ей лучшего мужа, если рядом с ней были вы? Как, я вас спрашиваю?! Е Чжао встала и стала расхаживать взад и вперед, будто проговаривая военную тактику. - Единственный из мужчин, кто увидел не только красоту кузины, но ее грусть и одиночество, полюбил ее ради ее самой… Несмотря на то, что не знал ее имени, уважал ее настолько, что, несмотря на ее красоту, сохранил ее целомудренность. Готов отказаться от моей кузины, чтобы она была счастлива… Всегда защищали ее и пытались порадовать… Ваш единственный недостаток – это только то, что вы из Западного Ся! Она стиснула виски руками. - Моя кузина отказала бесчисленному множеству женихов. Она смеялась над ними… А тогда…когда я зашла в вашу палатку, чтобы забрать ее, она отказалась уходить. Пыталась отравиться. Нет, я не смогу ей найти лучшего мужа, чем вы. Раздались чуть слышные шаги, и мужчина и женщина стали молча любоваться Сиинь. Она подходила к ним, грациозная, как фея, белоснежные одежды развевались на ветру. - О, Чжао… Хаэрдунь… Вы здесь. О чем вы разговаривали? – в ее нежном голосе зазвучало беспокойство. Генерал бросила свирепый взгляд на императора Западного Ся и ответила: - Обсуждали твое приданое. Теперь, когда мирный договор между Сун и Западным Ся подписан, вы должны пожениться как можно скорее. Я не потерплю того, чтобы о тебе сплетничали, что ты задержалась в невестах. - О, Чжао, - Сиинь обняла кузину. - Я вас оставлю, - проговорила генерал. – Наверное, вам есть что обсудить друг с другом. Она ушла, а Сиинь и Хаэрдунь молча смотрели друг на друга. Хаэрдунь не взял ее руки в свои, как делал обычно, и Сиинь, смотря в глаза жениху, вдруг увидела в его, вечно улыбчивых и любящих глазах боль и грусть. Она сразу поняла, что он хочет сказать и мысли, тысячи, миллионы мыслей, которые проносились в ее голове в эти секунды означали одно – “Я не могу потерять тебя”. Эти слова когда-то он сказал ей, но теперь это были и ее слова. Ее губы шевельнулись в поиске нужных слов, слов, что остановят его жертву, и он останется с ней. - Я сегодня говорила с поэтом. - С поэтом? А, да, точно. - Я знаю много стихов, Хаэрдунь. Но есть одно, самое прекрасное для меня. Он опустил голову – конечно, тут, среди этих изящных мужчин, похожих на девушек… Они всегда могут покорить сердце девушки прекрасными речами. Сиинь подошла ближе и обняла Хаэрдуня. - Человек, которого я люблю, подарил мне стихотворение, чтобы мы запомнили день нашей встречи. “Луна сияет над ветвями ивы Влюбленные обещают встретиться ночью.”