Облом

      Запрыгнув на колени к Славе, Влад, еле заметно и невесомо поцеловал его, тут же отстраняясь — дразнит. Парень же не был против, отнюдь ему нравилось игривое настроение второго, кое бывает не так часто и лишь наедине. Покорно потянулся, прикрывая глаза в предвкушении потрескавшихся и покусанных губ своего ворона, и тут же поймал их, не желая больше отпускать. По всему телу пробежала мелкая дрожь, а живот еле заметно скрутило. Каждый раз, как первый. Каждый раз ощущение, будто встретились после долгой разлуки и навёрстывают упущенное. Слава аккуратно забрался холодными руками под худи и прикоснулся к не обыденно горячей коже, от чего второй недовольно промычал в поцелуй, но не отстранился, лишь «отомстил», проведя не менее холодными кончиками пальцев по шее спутника. Через позвонки словно пустили ток, заставляя прогнуться в спине и прижаться ещё ближе, в плотную.       Нехотя, Слава оторвался от желанных губ возлюбленного, аккуратно уложил того на кровать, задрал элемент одежды, открывая для себя целое поле для действий. Нежные мимолётные и беспорядочные поцелуи постепенно сменялись покусыванием и заставляли Влада рвано втягивать воздух. Бледная рука зарылась в непослушные светлые волосы, то ли оттягивая от себя, то ли наоборот. Слава постепенно и не торопясь проходился по каждому участку чужого торса, растягивая удовольствие, пусть желание постепенно брало верх. Масло в огонь подливал ещё и парень под ним, что так удачно устроил колено между ног и продолжал дразнить.       Худи осталась позади, а точнее где-то на полу у кровати. Юноша маленькими шажками подобрался к выпирающим ключицам и тонкой изящной шее.       — Слав, не тут. — шёпотом произнёс Влад, обдав светлую макушку жаром, и оттянул возлюбленного, — Родаки увидят.       В ответ прозвучало слегка расстроенное мычание, но парень всё же выполнил просьбу, вновь сменив покусывание на лёгкие поцелуй, подобрался поближе к уху. В ответ второй блаженно прищурился и на выдохе произнёс такое родное имя. Потом ещё и ещё, задыхаясь то ли от запаха шампуня партнёра, то ли от собственных ощущений. Славик же наслаждался моментом, желая запомнить каждый вдох и выдох, каждое прикосновение всё ещё не согревшихся с улицы рук, запах и вкус, всё, словно боялся забыть не только происходящее, но и своего Владика.       — Слав. — более чёткое, внезапно выбившиеся из общей массы произнесённое имя, обеспокоенным голосом, — Стой. Ты слышал? — парни замерли, в коридоре за дверью послышалась возня.       — Блять. — на выдохе вырвалось вместе с воздухом, — Ты ж сказал, они до вечера уехали.       — Так и было, пойду узнаю, — с ноткой грусти произнёс парень, выбираясь из-под возлюбленного. Тот устало упал на кровать лицом в подушку, стоило месту освободиться.       Гадание о том, когда же госпожа удача покинула их, и желение самого себя несчастного прервал Влад, ударив ладонью по пятой точке, вечно нарывающейся на неприятности, и бросив короткое: «Отец». Большего и не требовалось, парень не успел подумать, как аккуратно «упал» с кровати и заполз под неё отработанными движениями.       — Принтер включил? — этого короткого вопроса хватило, что бы ответить на единственный вопрос в голове: «Зачем вернулся?».       Дальнейший диалог пролетал мимо Славкиных ушей, куда интереснее была небольшая корявая надпись на дне кровати, гласящая «ВладИСлавик», кою парень выцарапал ключём в один из прошлых «пряток» от родителя своего спутника. Они откровенно недолюбливали гопника, считали, что он плохо влияет на их сына и до добра не доведёт. Прячущемуся то всё равно на эти высказывания, он был готов вылезти из-под пыльной кровати, вытолкать старшего из комнаты и продолжить миловаться со своим парнем, но вот Владу не всё равно. За такую выходку получит он, от чего Слава покорно каждый раз прячется. Лишь бы не видеть грустную и одновременно рассерженную мардашку своего ворона. Лишь бы у него не было проблем.