Солар

– «Солар» на позиции, ожидаю указаний. – Вас понял, «Солар». Разведка уже в пути. Конец связи. Громада тактического крейсера замерла в пяти километрах над землей. Четыре огромных спаренных двигателя на каждом борту с большим энтузиазмом опустошали не менее циклопические хранилища метана, расположенные глубоко в корпусе корабля. Предназначенный для маневренного боя, средний крейсер проекта «804» обладал удивительной для своего веса тягой и подвижностью. По своей манёвренности он не уступал лёгким собратьям, но это стоило ему большого расхода метана. – Топливо – восемьдесят процентов, – доложил старпом, не отрывая взгляда от монитора. – Нам хватит, – напряженно отмахнулся капитан «Солара». Прошёл час, прежде чем с флагмана пришли новости: ударная группа противника движется прежним курсом, ожидаемое время боевого контакта – четыре часа. Командующий приказал посадить крейсер на землю и соблюдать режим радиомолчания до прямого визуального контакта. Когда посадочные опоры коснулись песка и гул ракетных двигателей стих, старший помощник повернулся к капитану: – Артур Саидович, а почему радиотехническая разведка ничего не фиксирует? – А потому что противник тоже соблюдает радиомолчание, – капитан первого ранга, командующий «Соларом» откинулся на спинку ложемента. – Но они же на своей территории! – удивился молодой капитан-лейтенант, – Предыдущие две группы обшаривали радарами всё пространство вокруг себя без остановки. – За что и были наказаны, Пётр. Ты сам знаешь, что дальность РТР много больше дальности радара. Не зря же Сайади еще в Уре приказал установить на «Севастополь» противокорабельные ракеты с противорадарной ГСН. – Илларионов укоризненно покосился на старпома, словно на ребенка, которому разъяснял почему солнце встаёт на востоке. – Ну да, я как-то об этом не подумал, - смутился Ахмедов. Неловкое молчание нарушил офицер, отвечающий за оптические станции обнаружения: – Теплоконтрастные цели, направление сто пять, интенсивность нарастания – высока. Капитан задумчиво взглянул на карту: – Это со стороны эскадры. – Решили нанести превентивный удар? Но это же может демаскировать эскадру или сорвать засаду! – старпом вскочил и торопливо подошёл к посту ОЛС. – Принц знает, что делает, – заметил главный канонир. – Когда будут над нами, в оптику станет понятно, что это. – Тогда пока пойду проверю готовность всех постов, – заявил Пётр и торопливо покинул рубку. – Нервничает, – улыбнулся офицер, командующий системами противовоздушной обороны, когда стихло эхо шагов в коридоре. – Естественно, это будет его первый бой. – Артур Саидович, я думал, что он уже давно обстрелянный, – начальник систем радиотехнической разведки и обнаружения удивлённо приподнял седеющую бровь. – Всё правильно, господин Мечников. Боевое крещение он уже прошёл. Но что такое бой с парой корветов против настоящего сражения крейсеров? – ответил за капитана главный канонир. – Тогда почему его перевели к нам? – поинтересовался Анатолий Петрович Сивер. – Потому что, если вы сможете сбить фугасами три «Буревестника» командуя «Молнией», – капитан ехидно улыбнувшись, повернулся к офицеру командующему отделением связи, – и выйдите из боя без единой царапины на корпусе, я отдам вам это кресло. Офицер связи удивленно присвистнул: – Тогда почему он так нервничает, он же уже должен был получить медный «Кулак» за тот бой? – Ему тесно в этой многотонной клетке, – вновь главный канонир опередил капитана. – Евгений Иршатович совершенно прав. Парень не привык к таким габаритам и манёвренности. На «Молнии» он всегда мог рассчитывать на мощные двигатели, уводящие его с линии огня, а тут придётся верить в прочность брони и точность систем ПВО. – За нами не заржавеет! – Верю Исаак Денисович, верю. А он пока еще нет. Старший помощник вернулся через полчаса, как раз вовремя, чтобы узнать, что воздушные наблюдатели опознали идущие от эскадры объекты – это было звено штурмовиков из шести машин. Старшие офицеры принялись оживлённо обсуждать возможные варианты развития событий. Связь и разведка настаивали на том, что самолёты посланы для контроля перемещений противника и подсветки целей для крылатых ракет. С ними спорили главный канонир и командир систем ПВО, утверждая, что долго штурмовики барражировать не смогут, и скорее всего просто нанесут удар и уйдут обратно. Капитан, заметил, что ничто не мешает совместить оба этих занятия. И оказался прав, когда спустя час на большой высоте над крейсером пролетела вереница из четырёх ракет. К этому времени группировка сил противника вошла в зону действия оптических станций и команда в рубке могла наблюдать как к слабому свечению по пеленгу противника присоединились четыре более ярких точки, сменившиеся несильными вспышками. А через полчаса над крейсером пронеслись уходящие обратно на материнский корабль штурмовики. Воздушное наблюдение доложило, что от нескольких машин шёл лёгкий дымок. – Видимо системы ПВО повреждены, либо работают в ручном режиме, – задумчиво погладил бороду Исаак Денисович. Пётр Ахмедов поинтересовался: – Вы так думаете, потому что они все вернулись? – Да. Любой тактический или стратегический крейсер всегда оборудован хотя бы одним поисковым радаром или даже РЛСУ, что даёт возможность работать зенитным орудиям в полуавтоматическом или автоматическом режиме. Я верю в наших пилотов, но там как минимум два корабля, классом не сильно ниже нашего, а это, – он вздохнул, – не маленькая сила. Они должны быть в состоянии отбиться от такого маленького звена. – Только если ракеты не нанесли им значительного ущерба, – заметил молодой старпом. – Скоро узнаем, – прервал их капитан, наблюдавший за показаниями сенсоров. – Начать предстартовые проверки, готовность ко взлёту – пять минут. – Так точно! – грянувший в ответ хор голосов сменился гомоном команд и докладов экипажа. Спустя несколько минут завибрировал корпус от выходящих на рабочие обороты турбокомпрессоров ракетных двигателей. Заглушенные на время стоянки основные генераторы были вновь запущены и сейчас работали на полную мощность, подавая энергию на все системы. По крейсеру прошла лёгкая дрожь, когда Илларионов дал команду на зажигание. Песок плотным облаком взметнулся вокруг громады боевого корабля, подсвечиваемый изнутри ярким метановым пламенем. Капитан начал обратный отсчёт. – Пять. Четыре. Три. Два. Один. Старт! Первый пилот плавно потянул рычаг тяги и пятнадцатитысячетонная машина, дрогнув, оторвалась от земли. – Пятьдесят метров по альтиметру, – отрапортовал второй пилот. – Убрать опоры, курс по азимуту двести восемьдесят пять, высота восемь тысяч. – Курс принят. Начинаю набор высоты, – отрапортовал первый пилот. – Разведка, доклад. – Фиксируем противника только в оптическом диапазоне. Примерная высота ¬– десять километров. Примерная скорость – восемьдесят-девяносто километров в час. – Это по оптической триангуляции? – уточнил капитан первого ранга, повернувшись к Иллариону Викторовичу. – Так точно, мы ведем запись с момента контакта. – Хорошо. Евгений Иршатович, ваши предложения? – Я бы не рисковал и использовал «песчаную кобру». – Коваль сверился с записями в планшете. – Почему не «королевскую»? – Бортовой залп хоть и слабее вдвое чем залп по тангажу, но и броня на бортах крепче, а у них численное преимущество и… – Тепловой контакт! Ещё один! – возглас с поста оптического наблюдения слился с писком системы предупреждения об обучении. Противник включил радар. Прятаться больше не было смысла. – Дальность? Включив радар, Мечников быстро оценил расстояние: – Двести пятьдесят. – Не успеем уйти. Воздушная тревога! Не успел стихнуть вой сирены, как с поста ОЛС отрапортовали о тепловых контактах с направления основной эскадры. – Что там? – вопрос Бирлева снова был адресован Мечникову. – Две малые цели, скорость больше тысячи пятиста. – Перехватчики? – Было бы чудесно, Пётр. – Илларионов взглянул на главный экран. – У нас есть пятнадцать минут до контакта. Исаак, твои готовы? – Так точно, готовы принимать подарки, – улыбнулся Брилев. Десять минут напряженного ожидания были прерваны вызовом с приближающихся самолётов по одному из стандартных флотских каналов: – «Солар» ответьте «Соколу». – «Солар» на связи, говорит Илларионов, – капитан лично ответил на вызов по громкой связи. – Господин капитан, мы идём на форсаже, по расчётам должны успеть перехватить ракеты за несколько километров до вас. Сайади приказал передать чтобы вы зря не тратили «Спринты», штурмовики докладывали, что один из крейсеров возможно класса «Кочевник». Как поняли? – «Сокол», вас понял. Уходим с линии огня. Удачной охоты. Конец связи. – «Солар», удачной охоты. Конец связи. Не дожидаясь команды, первый пилот потянул штурвал и крейсер неспешно заскользил в сторону, давая возможность перехватчикам идти на перехват не теряя время на маневрирование. Оставшиеся минуту весь экипаж напряженно наблюдал за двумя точками на радаре: ракеты и истребители должны были встретиться практически рядом с крейсером. Мечников приказал вывести картинку с постов воздушного наблюдения на экраны. Изображение было не очень чётким и дерганым, но все в рубке смогли увидеть, как две стремительные стальные птицы пронеслись в нескольких сотнях метров от «Солара» и выпустили четыре ракеты по приближающимся ПКР, чьи дымные следы было уже видно. В след ракетам перехватчики дали две длинные очереди из бортовых пушек и разошлись в стороны, уходя от взрывной волны сдетонировавших ракет противника. Возникшее облако горячего дыма заблокировало на какое-то время обзор для оптических станций, однако пуск еще двух ракет смог зафиксировать радар крейсера. Капитан вызвал перехватчики: – «Сокол» «Солару». Они дали еще залп. Две цели. Можете отработать? – «Солар», мы вылетели налегке, и я не уверен, что у нас хватит горючего для возвращения. Попробуем отработать из пушек, но гарантий нет. Будьте готовы. Как поняли? – Вас понял «Сокол». Конец связи. Капитан задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику: – Брилев, готовьте «Спринты». Тем временем перехватчики уже закончили разворот и шли на перехват следующих ракет. Им понадобилось несколько минут чтобы выйти на огневой рубеж. На крейсере уже не видели, как самолёты заходили на стремительно приближающиеся цели. Пилоты не успели задуматься почему ракеты идут на большом расстоянии друг от друга, когда залп 37-миллиметровых снарядов накрыл первую ракету. – Что за чёрт?! – воскликнул капитан – в небе перед крейсером, где только что были самолёты, вспыхнул огромный огненный шар, на мгновенье засиявший ярче солнца. Спустя долю секунды свет в рубке моргнул и отключились некоторые приборы. Было слышно, как чуть не захлебнулись двигатели на миг потерявшие контроль. Перезапущенная ОЛС показывала сплошную засветку, будто вспышкой выжгло всю матрицу. На радаре были сильные помехи. Система РТР сходила с ума. В наполнившейся суматохой рубке негромкий голос старпома прозвучал как гром: – Они используют ядерное оружие. Вторая будет наша. – Не дождуться! – зло ощерился Брилев, лично взявший системы ПВО крейсера под контроль, – Лара, давай мне целеуказание! – Носовой радар засветило, мы не можем его перезапустить! – Пилот, рысканье минус девяносто, форсаж! – скомандовал Илларионов. «Солар» неторопливо начал набирать угловую скорость. – Медленно! Управление! – на бледном лице старпома глаза горели отчаянной решимостью. Он вцепился в сайдстики и хитро изогнув руки заставил корабль ускорить поворот ни на секунду не отпуская форсажа. – Критическая температура двигателей! – воскликнул второй пилот. – Выбросить часть метана через внешний контур! – Но эти клапаны предназначены не для этого! – Выполнять! – рявкнул капитан корабля. Сервисные клапаны, расположенные вокруг каждого сопла, выплюнули на его поверхность несколько тонн сжиженного газа. Попав на раскалённый металл метан зашипел и мгновенно испарился, сбивая температуру до нормальных значений. – Потери топлива два процента, – доложил первый пилот. – Все, есть пеленг! – воскликнул Мечников, едва на экране кормового радара появилась метка ракеты. – Дистанция 5 километров, сбивай ее к чёрту! Едва системы наведения ракет захватили цель, с верхней палубы стартовали два «Спринта» и набирав сверхзвуковую скорость ушли на перехват. Их боевая часть представляла из себя систему направленного взрыва с большим пакетом поражающих элементов перед зарядом. Благодаря плотному облаку осколков одной ракеты с высокой вероятностью хватало для уничтожения любых истребителей, а двух достаточно было для крылатых ракет. Мечников начал отсчёт: – Контакт через три! Два! Один! В оптику было уже видно, как оба «Спринта» взорвались, осыпая цель смертоносным дождём, но ракета выдержала удар, хоть и немного сбилась с курса и потеряла в скорости. – Ещё! – команда Илларионова была излишней. Следующие две контрракеты уже летели на перехват. – Слишком близко, – сказал главный канонир, за мгновенье до успешного перехвата. Стапятидесятикилотонный ядерный заряд взорвался в километре от крейсера. Огненному шару не хватило буквально нескольких сотен метров дотянуться до крепкой брони корабля. Зато ударная волна спустя секунду врезалась в «Солар», останавливая и отбрасывая многотонную машину на десятки метров назад. Твёрдый как бетон, воздух смял все лёгкие конструкции на палубе и повредил прочные. Отключилось питание. Заглохли двигатели. Крейсер устремился к земле. В наполненной темнотой и, слившимися в несвязанное бормотание, молитвами напополам с ругательствами рубке окрик капитана прозвучал как новый взрыв: – Пилоты, что с высотой?! – Уже около семи тысяч по барометру, – ответил первый пилот. – Что с питанием? Где резерв? – Механики доложили, что часть батарей сгорела, они пытаются запустить от них резервные генераторы, им нужно минут пять, – старпом оторвал ухо от электромеханического телефона резервной связи. – Какова скорость падения? – вопрос снова был адресован пилотам. – Двадцать метров в секунду и увеличивается. – Чёрт бы побрал этих мятежников! Остальные посты – доклад! – Носовые воздушные наблюдатели погибли, дежурные команды на носовых оптических и радарных постах тоже. Команды РТР сильно ранены. Наземное наблюдение пострадало, экипаж ранен, но могут заменить «воздушников». Предположительно мы ослепли в передней полусфере полностью. Основной радар потерян. Остальное после подачи питания, – голос Мечникова был сух как пустынный ветер. Илларионов выругался. – Брилев, что у тебя? – Зенитные орудия потрепало не сильно, работать могут. Но только в ручном режиме. «Спринты» уцелели не все, хватит еще на одну-две «крылатки». Активная защита передней полусферы – в отказе. Потерь нет, только раненные. – Хорошо. Связь? – Точно сказать не могу, матросы докладывают о сильных повреждениях на верхней палубе, предполагаю значительную потерю антенн. Те что за надстройкой должны были уцелеть. Уже отправил техников проверять, – отрапортовал Сивер. – Не радуешь, Анатолий Петрович. – Орудия в порядке, в расчётах только легкораненые и горящие желанием разнести этих сволочей в щепки, – опередил своего начальника главный канонир. – Нам бы не упасть… – ответ капитана оборвал старпом, не отрывавшийся от телефона внутренней связи: – Есть питание! Едва в рубке вспыхнул свет, пилоты, державшие руки на приборной панели включили зажигание. Несколько раз чихнув несгоревшим метаном, двигатели включились на полную и начали останавливать падение. Корпус завибрировал от резкого торможения и экипаж придавило к креслам и палубе от перегрузки. – Высота шесть семьсот, висим на месте, – отрапортовал первый пилот едва корабль замер. – Двигатели без значительных повреждений, тяга в норме, – добавил второй. – Хорошо, посты полный доклад! Спустя пару минут выяснилось следующее: основные жизненно важные системы не пострадали, несколько локальных возгораний на близких к поверхности корпуса палубах были устранены еще до подачи питания, кормовой радар управления огнём значительно не пострадал, как и остальные системы, расположенные там же. Потери экипажа составили тридцать матросов и офицеров, еще два десятка раненых было в лазарете или каютах, многие рвались в бой. – Только воевать нам придётся задницей, – грустно усмехнулся Брилев. – Сближаться будем по спирали, дальше по обстоятельствам, – отрезал Илларионов. – Капитан, вызов с «Севастополя», – Анатолий Петрович, протянул трубку командиру «Солара», – Сайади. – Ваше высочество, Илларионов на связи, –взяв переговорное устройство, капитан машинально выпрямился как в строю. – Обстреляны ядерным оружием. «Сокол» погиб. Есть убитые и раненые. Крейсер сильно ослеп. – он сделал паузу вслушиваясь. – Никак нет, ваше высочество, оружейные системы в порядке, мы можем продолжать бой! – еще одна пауза. – Вас понял, ждём. «Солар» – конец связи. Забравший трубку Сивер вопросительно смотрел на своего командира. – Он хотел нас отозвать. Но передумал. К нам идёт отряд «Шторм». В полном составе. – До противника меньше ста километров, – бесстрастно прокомментировал Мечников. – Илларион Викторович, они успеют, их самый медленный корвет идёт почти пятьсот на форсаже! – воодушевился старпом. – Это корветы, а там крейсеры, – заметил Коваль. – Евгений Иршатович, я лично видел, как пилот «Летящего» сбросил последнюю бомбу на уже взлетевший «Нимрод»! Мы уже мчались на моём «Стремительном» выручать штурмовик, когда он просто разнёс ему двигательную гондолу! Я знаю этих парней, они просто дьяволы штурмовки! – Одно дело бомбить и обстреливать цели на земле… Ахмедов вновь перебил старшего товарища: – Да им же без разницы: цели стоят на земле или, вообще, висят в воздухе! Я уверен, что они нам здорово помогут! Тем более что там два «Охотника» и две модернизированные «Молнии». – Посмотрим, – капитан успокаивающе похлопал своего молодого заместителя по плечу проходя к своему креслу. – Далеко еще? – Уже восьмидесяти. Фиксируем «Шторм», идут быстро, но не успеют к началу, – ответил Илларион Викторович, глядя сквозь приборную панель. Старпом наклонился к капитану и прошептал: – А что с господином Мечниковым? Он какой-то… отсутствующий. – На носовом радаре дежурил его племянник. Молчи, – капитан несильно сжал предплечье дёрнувшегося Ахмедова. – Ему сейчас не до соболезнований. Пётр кивнул. Минуты потянулись сожжённой карамелью, медленно и горько. Крейсер шёл по касательной к траектории противника, начиная закручивать спираль. Орудия были приведены в боевую готовность. Стрелки приникли к окулярам наведения и ожидали выхода на огневой рубеж. Операторы зенитных батарей готовились сбивать вражеские ракеты и периодически раскручивали блоки стволов, успокаивая нервы. Противопожарные команды проверяли снаряжение и запас кислорода в высотных костюмах. Несколько раненых в лазарете умерли, пополняя список потерь. Тех, кто пострадал меньше всего поставили помогать основным расчётам. – Воздушное наблюдение мостику. Вижу противника. Старпом ответил за капитана: – Мостик воздушному наблюдению. Можете опознать корабли? – Никак нет. Еще слишком далеко и оптика сильно повреждена, но кораблей точно три. Один крупнее остальных. – Вас понял, как только цели будут опознаны – немедленный доклад. – Артур Саидович, почему штурмовики не определили тип кораблей? – поинтересовался Ахмедов. – Не знаю, причин много: может вели огонь издалека, может шли по неудобной для обзора траектории, может торопились. Мало ли чего бывает в горячке боя. – Понятно. Жаль конечно. Остаётся только гадать. – Да чего тут гадать, там как минимум два «стратега», раз было два залпа ракет, – пояснил за Илларионова главный канонир. – И там точно есть «Кочевник». Если не изменяет память, то либо «Княгиня Мария», либо «Анастасия Великая». Откуда бы еще взялись ядерные заряды, как не с украденного крейсера? – А остальные? – Они ещё стреляли обычными ПКР, значит «Грифон» какой-нибудь. Ну или «Тарантул», в Герате любят странные корабли. И сопровождать тогда их должен корабль с хорошими боевыми качествами: «Корморан» или «Борей». – Я пришёл к тем же выводам, Евгений Иршатович, – вздохнул капитан. – И они меня не радуют. Через несколько минут корабли были всё же опознаны. Старшие офицеры оказались правы: навстречу шли «Кочевник», «Грифон» и «Корморан». До выхода на огневой рубеж оставались считанные минуты. Капитан вызвал приближающийся штурмовой отряд: – «Шторм» «Солару». Как слышно? – «Солар» «Шторму». Слышим отлично. Нам осталось десять минут до вас. – «Шторм», мы начнём раньше. Ваша тактика? – Мы идём в вашей радиотени, и будем стараться в ней оставаться до последнего. Одна просьба: не расходовать «Зениты», пока мы не закончим первый заход. Как поняли? – Вас понял, «Шторм». Конец связи. – Удачи, «Солар». Конец связи. Ударная группа уже была видна невооруженным глазом. Взревевшая сирена боевой тревоги была формальностью – экипаж уже был на боевых постах. Когда до выхода на огневой рубеж оставались несколько минут капитан спросил канонира: – Коваль, ты же решил начать с фугасов? – и дождавшись утвердительного ответа продолжил. – А давай поможем «малышам»? Заряжай воздушный подрыв. У нас еще много? – Их осталось на два полных залпа. – Хорошо. Все в расход. Задумку понял? – Так точно, надстройки на крейсерах – лишнее, – Евгений Иршатович хищно осклабился, и стал предавать указания орудийным расчётам. Едва противник вошёл в зону поражения основных орудий, борт «Солара» окутало облако порохового дыма, и пять крупнокалиберных снарядов с осколочной боевой частью устремились навстречу корабельным надстройкам. Крейсера ударной группы тоже дали залп и рой мощных фугасов устремился к потрёпанному ядерным взрывом противнику. Пилот «Солара» не зря получал своё жалование: не дожидаясь дополнительных команд, он уже уводил корабль с линии огня, и большая часть снарядов прошла мимо. КАЗы, прикрывавшие надстройку с остатками радиотехнических систем, отработали на отлично, сбив все опасные для рубки фугасы. Еще пара попала по броне и в целом не нанесла крейсеру как-то значительных повреждений. А вот вражескому «Корморану» не повезло: осколочные снаряды смели с верхней палубы радар управления огнём и систему РТР. Также осколками посекло «Зениты», спрятанные в центре крыши и теперь они были непригодны к запуску. Второй залп «Солара» пришёлся по основной надстройке «Кочевника» и уничтожил радар дальнего обнаружения, а также вывел из строя радары наведения передней полусферы. Теперь он был слеп, почти так же, как и «Солар». Ответные выстрелы ударной группы, потерявшей большую часть систем наведения, стали менее точные, но от этого от них сложнее было уворачиваться. Несколько попаданий пришлись в один из двигателей, и теперь он работал на резервной системе подачи топлива. – Воздушный подрыв – всё, доложил главный канонир, после четвертого залпа. – Их надстройки почти полностью в руинах, переходим на фугасные. Где «Шторм»? Ответом послужила ругань пилота, пытавшегося, как ему казалось, увернуться от летящих прямо в борт штурмовиков. Однако, «Охотники» на форсаже резко ушли вверх выпрыгивая из-за борта «Солара». Орудия, установленные на эти штурмовые корветы, приходились близкими родственниками орудиям крейсера и были довольно опасны даже для крупных кораблей. Едва пилоты штурмовиков выровняли свои машины, их канониры дали слитный залп и снаряды, оставляя странный шлейф, устремились к ударной группе. Главный канонир «Солара» удивлённо присвистнул провожая взглядом тающие в воздухе трассеры: – Богато жить – не тужить… Однако, командующий вражеской ударной группой проигнорировал угрозу и не приказал выставить огневой заслон зенитным батареям. Поэтому два корректируемых фугасных снаряда повышенной мощности без проблем преодолели путь до своей цели и впились двумя жаркими взрывами в правую переднюю двигательную гондолу «Корморана». От такого точного попадания двигатель и топливная система не были защищены и крейсер потерял пятую часть своей тяги. Начался пожар. На «Соларе» увидели поднявшийся над противником столб дыма. Идущие на полной скорости «Охотники» продолжали обстреливать противника управляемыми снарядами. Иногда они промахивались мимо намеченных целей, но всё равно наносили немалый урон броне. Им помогали две «Молнии», зашедшие с трёх и девяти часов и поливающие крейсеры огнём из своих скорострельных стомиллиметровых орудий. Их задачей было отвлечь зенитные батареи противника, с чем они отлично и справлялись. Только отчаянное маневрирование спасало лёгкие корветы-перехватчики от встречи с длинными очередями мелкокалиберных снарядов. На «Соларе» разгадали безумный план командира «Шторма» и разворачивали крейсер носом к ударной группе, готовясь как можно быстрее сократить расстояние до кораблей. Когда до шедших в авангарде «Грифона» и «Корморана» оставалось менее полукилометра, «Охотники» резко разошлись в стороны и начали стремительно пикировать каждый на свой крейсер. Открылись бомбовые отсеки штурмовиков и воздух со свистом ворвался внутрь, жадно хватаясь невидимыми руками за приготовленные для противника тысячекилограммовые фугасные авиабомбы. За сотню метров до целей захваты всё же отпустили ценный груз и четыре новых гостя воздушной стихии устремились навстречу бронированным крышам боевых кораблей. «Охотники», не жалея ни топлива, ни двигателей уходили вверх от взрывов на форсажной тяге, доводя половину экипажа до полуобморочного состояния. А у крейсеров не было ни шанса уклониться и четыре тонны взрывчатки достигли своих целей. «Грифон» из-за особенностей своей конструкции был уничтожен мгновенно и его уже обесточенный и потерявший управление основ начал медленно терять скорость и крениться вниз. «Корморану» повезло чуть больше, он не потерял тягу полностью, однако начавшиеся по всему кораблю пожары вывели его из боя полностью. Оставшийся в одиночестве «Кочевник» вел беспорядочный огонь по окружившим его корветам, на замечая главной угрозы – «Солар» завис чуть дальше, чем полукилометре от вражеского флагмана. Капитан приказал вызвать противника. – «Солар» вызывает «Кочевник». Ответьте. Мы предлагаем переговоры. Несколько минут никто не отзывался. Крейсер продолжал стрелять по кружившим как стервятники вокруг него «Охотника» и «Молниям». – «Шторм» «Солару». Приём. – «Шторм» слушает, – голос командира был натужным, от перегрузок ему тяжело было говорить. – Отходите за нас, дальше мы сами. – Но… – Это приказ, капитан. – голос Илларионова был холоден и спокоен. – Есть отойти назад. Конец связи. Когда последний корвет скрылся за кормой тактического крейсера, на «Кочевнике» наконец вышли на связь: – Вы собрались сдаться? – на ломаном имперском поинтересовался элаим, ответивший на вызов. – Я собираюсь предложить вам посадить свой корабль и сложить оружие, – спокойно ответил Артур Саидович. – Ваш крейсер хоть и превосходит наш по огневой мощи, но четыре корвета с лихвой это компенсируют, вам не кажется? – Эта мелкая мошкара нам не угроза, сперва мы разделаемся с вашим дырявым корытом, а потом и с ними! – высокомерия этому элаиму было не занимать. – И как много, по-вашему, должно погибнуть ваших людей, чтобы доказать это? – в голосе Илларионова послышалась обреченная усталость. – Все! «Кочевник» дал полный залп.