Винноцветное море

Сережа, поправив шляпу, чтобы поля отбрасывали тень на лицо, проследил взглядом за крупным загорелым блондином. Тот, расправив плечи, вальяжно шел к барной стойке. Облокотившись на нее, что-то тихо попросил. Взгляд Сережи прилип пониже спины — а на что еще смотреть, если блондин запакован в крохотные плавки, которые ему наверняка жмут и натирают? Задница — как орех, отсюда видно даже, какие жесткие упругие мышцы, да и бедра тоже хорошо бы потрогать… Блондин обернулся и направился к шезлонгам. Сережа продолжал следить за не менее интересной деталью, выделяющейся под ярко-красными плавками, пользуясь тем, что глаз за стеклами очков не видно. Крохотная красная тряпочка все приближалась, все достоинства, спрятанные под ней, — тоже. Наконец тряпочка оказалась так близко, что пришлось поднять взгляд. Блондин стоял перед ним, держа два бокала в руках: в одном наверняка виски с колой, в другом — пина колада. — Будешь? — спросил он, словно они тут вместе отдыхали. Сережа молча приподнял свой бокал — есть уже. — Да там лед один, — беспечно сказал блондин и сел на соседний шезлонг, занятый махровым полотенцем и шляпкой изумительно красивой девушки, ушедшей плавать в бассейн. — Держи. Че читаешь? Вздохнув с нарочитым раздражением, Сережа отложил книгу на пластиковый столик, туда же поставил свой закончившийся, как верно подметил блондин, коктейль, и принял из его рук пина коладу. Он, конечно, узнал этого парня. Не просто так следил. Сложно не узнать почти двухметрового детину с огромной цветной татуировкой на груди — ну, если хоть немного следишь за окружением. Вадим Дракон слыл хладнокровным палачом и пыточных дел мастером, и когда из кого-то нужно было выбить информацию, то звали его — уж что-что, а причинять боль, не убивая человека, он умел. Вопрос лишь в том, что он забыл на дорогом курорте Испании. Уж не по душу ли Сережи он явился? Вряд ли подошел просто так, купившись на стройные ноги и кубики пресса. — Один тут отдыхаешь? — любезно спросил Вадим. — Угу. — Меня со всех ракурсов рассмотрел? Сережа скользнул по нему взглядом. Вадим доброжелательно улыбался — доброжелательность была такой безупречной, что сразу становилось ясно: наигранная. Он не притрагивался к своему коктейлю, буравил взглядом, и казалось, что видит глаза Сережи даже через очки. — Со всех, — спокойно ответил Сережа — достаточно тихо, чтобы их разговор утонул в гомоне голосов и плеске воды в бассейне. — Тебе удобно в трусах на три размера меньше? — Ну, допустим, не на три… — Вадим заиграл улыбкой. — Так что, котик, кого тут пасешь? — Тебя. Жду, когда твои плавки лопнут и явят миру эти великолепно накаченные ягодицы. А ты что забыл у бассейна? — Просто отдыхаю. Вадим наконец сделал глоток из стакана. Сережа не слишком-то ему поверил. К своей пина коладе притрагиваться не стал: мало ли что Вадим мог туда подсыпать. Уж Сережа-то точно знал, насколько осторожным нужно быть, когда незнакомец предлагает выпить. Он неторопливо спросил: — И что, мне нужно просто поверить, что ты оказался в одном отеле со мной случайно? Слушай, я не знаю, сколько тебе заплатили, но если хоть пальцем тронешь… Вадим вдруг протянул к нему руку, коснувшись дужки очков, и Сережа осекся. Вадим чуть приспустил его очки по переносице и сказал: — Надо же. Не врали, когда говорили, какие у тебя глаза красивые. — Говорили? Кто? — насторожился Сережа, и все же румянец от удовольствия прилил к щекам: далеко не один влюбленный поклонник воспевал его васильковые глазки, особенно когда он воздевал их вверх, пока отсасывал член. — Да все, кто тебя знает. Все под впечатлением, — ответил Вадим. — Я здесь не по твою душу, поверь. Приехал три дня назад отдохнуть, от всего отвлечься и вдруг вижу на пляже Разумовского. Что бы ты на моем месте подумал? Ну, очевидно, обольстит и ограбит… — Пока что меня обольщаешь ты, — заметил Сережа и снял очки. Аккуратно сложил дужки и положил на книгу. Теперь Вадим внимательно смотрел ему в глаза, лишь один раз его взгляд соскользнул и задержался на губах. — И как, у меня получается? — самодовольно спросил Вадим. Сережа хотел было ответить, но со стороны бассейна вернулась к шезлонгу девушка и возмущенно заговорила на немецком. Вадим, обезоруживающе улыбаясь, встал с ее полотенца и отошел в сторону. Подмигнул Сереже. Под солнцем он словно светился: крупный, загорелый, почти голый, и ежик волос, выгорев, казался совсем белым. Поставив на чей-то столик так и не допитый коктейль, он направился к бассейну и прыгнул в воду, подняв кучу брызг. Сережа залюбовался. Нет, вряд ли его заказали Вадиму. Его мог бы убить кто-то попроще. Опять же он еще никому не перешел дорогу настолько, чтобы его вот так просто взять и того… Мысли чуть путались от жары. Тени от зонтика не хватало. Сережа фоново прикидывал, насколько вероятно, что Вадим должен убить его заказ. Да нет, ерунда. Обычный бизнесмен, он же узнавал. Никому не насолил. Продавал удобрения и грунт под рассаду… Ну, хранил у себя какие-то цацки, якобы доставшиеся от предков, а по правде — купленные на аукционе. Вот их-то и попросил вернуть законный владелец. Втереться в доверие, подпоить, забрать нужное — в этом Сережа был профи. Взгляд кошки, очаровательная улыбка, манеры, умение поддержать диалог, а еще — навыки по взлому любых электронных устройств. Насчет этого заказа он лишь немного удивился: почему бы не предложить это дело Родригез, она ведь как раз любительница спать с богатыми жертвами, прежде чем забрать у них все, что душе вздумается? Но заказчик ответил, что жертва больше по мальчикам. Сережа разыграл святую невинность: все равно не понимаю, при чем тут я! Заказчик лишь посмеялся. И вот он здесь. Лежит, наблюдает уже не скрываясь, как Вадим Дракон выходит из воды, и гадает, действительно ли тот тут просто отдыхает. Вадим приблизился к нему. Капли воды скатывались по груди и прессу, плавки, намокнув, потемнели и, казалось, стали еще меньше. Под ними Дракон явно скрывал сокровище. Сережа невольно облизнул пересохшие губы. Вадим, подойдя вплотную, сел на край его шезлонга, встряхнул головой, и ледяные брызги упали Сереже на разгоряченную кожу. — Не хочешь освежиться, птенчик? — весело спросил Вадим и положил руку на колено Сережи. — Что предлагаешь? — тихо поинтересовался Сережа. Вадим скользнул ладонью по его бедру, пальцами — по внутренней стороне. От прикосновения холодной руки перехватило дыхание. А еще подумалось — какой же член здоровенный, даже если он таким убьет — то и не грустно будет умирать… — Мой номер кондиционер быстро охладит, — понизил голос Вадим. Сережа выдохнул — пальцы с грубой кожей на подушечках сжали бедро посередине, а хотелось — повыше, и плевать, насколько заинтересованно или возмущенно на них смотрит девушка с соседнего лежака, только бы добрались уже эти игривые ладони до промежности, показали бы, на что способны… И все же мелькнула мысль: ну уж нет, на его территории опасно, а в своем номере хотя бы можно подручными средствами отбиться, не спрятал же он пистолет в плавках… — Я вторую карточку в номере оставил, у меня внутри уже Арктика, — сказал Сережа. — Пятьсот пятый. Вадим, довольно улыбнувшись, отпустил его ногу, поднялся. Сережа, подхватив книгу и очки, первым направился в сторону жилого корпуса, ожидая, что Вадим тоже заберет какие-то вещи, но тот сразу пошел за ним следом. В помещении Сережа снял шляпу, встряхнул головой — наверняка волосы, взмокшие от жары, примялись и лежат некрасиво, но Вадим тут же запустил в них пальцы, пропустил пряди между. Будто бы восхищенно хмыкнул. — У тебя ведь раньше длинные были. Я видел. — Где? Перед ними остановился лифт. Сережа вошел в кабину, нажал на кнопку пятого этажа. — В инсте. Ты с Волковым щелкался, а я с ним служил когда-то. Сережа встрепенулся. Двери лифта закрылись. Олег был далеко, но исправно писал, что у него все в порядке; интересовался, не нашел ли Сережа себе очередного недалекого качка; а в остальном он давно не видел друга. И никогда Олег ему не говорил ни о каком Вадиме Драконе… Впрочем, он в принципе мало что о службе говорил. — Да что ты дергаешься, — произнес Вадим и резко приблизился к нему, почти вжал в стену кабинки. Его тело все еще было холодным, влажным, а Сережа уже горел — и от опасливых мыслей, и от солнца, и от экстремальной близости. Вадим был выше его, крупнее, наглее, все это заводило так, что срывало предохранители. Сережа сказал вдруг охрипшим голосом: — Раз в инсте следил, то хоть бы дикпик в личку закинул. Тут же разозлился на себя — течет, словно школьница. Он положил ладонь на пах Вадима, чуть сжал и уже нормальным тоном, добавив в голос побольше снисходительности, произнес: — Тут ведь есть, чем похвастаться. Вадим сжал его запястье, прижимая руку ближе, и толкнулся в ладонь. Глаза его вспыхнули, улыбка стала почти хищной. Лифт остановился, и Вадим отпустил его руку, сделал шаг назад, а у Сережи заколотилось сердце — какой тигр… Он первым вышел из лифта, свернул по коридору. На ходу стал искать ключ-карту между страниц книги. Коснулся магнитного замка и упал в прохладу комнаты — кондиционер, настроенный на восемнадцать градусов, так выстудил помещение, что Сережа мигом покрылся мурашками. Вадим, зайдя за ним, закрыл дверь и тут же обнял со спины, плотно притиснул к себе. Ладонь его легла на горло, вторая — пониже живота. Изогнувшись, Сережа притерся ягодицами к его члену — уже тверже, чем в лифте. Книжка, шляпа, очки повалились на пол. Хотелось жаться к Вадиму — он был самым теплым в этом помещении, стоило лишь чуть отстраниться — и Сережа мигом замерзал. Они дотанцевали до застеленной горничной кровати — Вадим подталкивал своим телом сзади, щелкал резинкой плавок Сережи, а пальцами уже касался губ, лез в рот. Сережа послушно принял два пальца, застонал, держа их во рту, прикусывая, скользя по ним языком. Потянулся назад, облапывая Вадима, его крепко выстроенное тело, умопомрачительно твердую задницу. Вадим подтолкнул его к постели. Сережа, обернувшись, сел, а Вадим, не тратя времени, стянул влажные плавки. Лобок его покрывали светлые волосы, член, еще не встав полностью, уже потрясал воображение. Потянувшись вперед, Сережа потерся виском о его живот, словно кошка, и взглянул вверх своими красивыми глазами, проверяя, подействует ли этот взгляд и изгиб бровей на Вадима. Тот, усмехнувшись, взял его подбородок пальцами, провел ладонью по щеке и, стиснув волосы, потянул лицом к паху. Сережа, уперев руки ему в бедра, дернулся, посмотрел вверх, нарочито капризно спросил: — А как же предварительные ласки? Вадим, усмехнувшись, будто бы даже обрадовался. — Сейчас заласкаю, — пообещал и, наклонившись, подхватил Сережу под мышки и перебросил на середину кровати, словно котенка. Тут же проворно стянул с него плавки, поставил ногу между коленей, навис сверху. Он накрыл собой, словно одеялом, и провел языком по одной щеке, по второй, как большая кошка. Сережа недовольно увернулся от облизываний — боже, что за дикарство. Вадим, не успокоившись, приник к его шее, опять лизнул, а потом прихватил зубами, и тогда Сережа ахнул — да, вот так хорошо… — Любишь погрубее? — бархатно спросил Вадим. — Ага… Вадим больше не церемонился. Облапывал, кусался, сомкнул зубы на соске, и Сережа едва не пискнул — это уже слишком, но Вадим тут же зализал горячим языком. Он считал губами шрам на груди, протиснул ладонь под зад и сжал. Сережа едва успевал за ним: тоже трогал, залез пальцами между ягодиц, провел от дырочки к мошонке — и Вадим весь вздрогнул, прильнул к нему бедрами, тяжелый член его скользнул по животу. Запомнили, не протестует… Сережа, все больше распаляясь, заерзал, пытаясь потереться о него, прихватил зубами плечо, изгиб шеи… Подтянул колени к груди и плавно высвободил ноги из-под тела Вадима, закинул ему на плечи. Вадим оскалился. — Нравится твой энтузиазм, — выдохнул он. Головка члена Вадима соскользнула ниже, ткнулась в ягодицы. Прикусив губу, Сережа потянул его руку к своему члену, мурлыкнул: — Сделай мне приятно. Вадим, опершись на локоть, второй рукой обхватил его член, провел пару раз — стоял уже крепко. Но Вадим почти сразу отпустил, взял за основание свой и прижал головкой к анусу. Сергей распахнул глаза, собираясь запротестовать — плевать, что у него были и презервативы, и смазка, но вот так запросто позволять, не проверив, что вообще из себя Вадим представляет… — Не боись, — хрипло выдохнул Вадим. — Не трону… Так, подразню… И он, упираясь членом между ягодиц, вновь взял в руку Сережин. Обхватил крепко, провел пальцем по уздечке, вокруг головки… Сережа старался не двигаться — да-а, приятно как упирается в дырочку, только бы не соскочил… Вадим ласкал его неторопливо, чуть покачивал бедрами. Его член все-таки соскользнул, и он обхватил его вместе с Сережиным. От упругости Сережа застонал. Накрыл обе головки ладонью, и Вадим подхватил его идею: сам плотно вел по стволам сверху вниз, а Сережа кружил по скользким от смазки головкам, надавливал, и стоило Вадиму ускорить ритм — как стало накрывать. Выдыхая от каждого движения вниз стон, Сережа свободной рукой вцепился в плечо Вадиму, еще быстрее заработал сам — и его скрутило в оргазме, он заскулил Вадиму в плечо, а тот еще несколько раз двинул кулаком, продлевая сладкую судорогу. Потом отпустил и, склонившись, прошептал: — Быстро же ты… Сережа, жадно дыша, поднял на него взгляд: — Постарался… чтобы тебе времени больше уделить. Соврал, конечно: ничего он не старался, просто под крупным телом Вадима снесло крышу. Он никогда не ограничивал себя в двух вещах: еде и сексе. Отдавался полностью, забывал, бывало, о партнере, пока не получит свое удовольствие, а если не пробегала искра — мог просто одеться и уйти, оставив горе-любовника возмущаться. Но если человек нравился… Сережа спустил ноги с плеч Вадима, подтолкнул его в грудь и соскользнул на пол, сел на колени. Приоткрыл призывно рот и красиво высунул напряженный язык — перед зеркалом отрепетировал еще давным-давно, и на Вадима зрелище подействовало безотказно. Он завис на мгновение даже, кажется, не дыша, а в следующую секунду уже сидел на краю постели и в нетерпении ждал, пока Сережа, медленно облизав, возьмет в рот. Таких здоровенных заглатывать еще не приходилось — это факт. Сережа просунул одну руку под колено Вадиму и, обвив словно в объятии, положил ладонь на бедро, другой придерживал ствол. Покачивал головой, привыкая, и пробовал пустить все дальше. Наконец закрыл глаза и взял до самой глотки. Шумно задышал носом. Член будто заполнил горло полностью. Вадим тихо выдохнул: — Вау… И провел ладонью по волосам. Просто “вау”?! Сережа внутренне возмутился. А как же “божественно, великолепно, никто никогда не брал мой болт так глубоко, ты такой талантливый”? Вадим лишь гладил его по голове. Сережа плавно выпустил, взял под язык — всегда любил, чтобы уздечка проезжалась по натянувшемуся под языком сухожилию. Вадим низко простонал. Уже не слишком беспокоясь о глубине, Сережа отсасывал, наслаждаясь, как крупный ствол распирает рот, как головка натягивает щеку изнутри. Рукой почти не помогал — знал, что доведет и так. Тем более что удовольствие хотелось растянуть. Олег мог сколько угодно шутить про его оральную фиксацию, но в этой шутке доля правды зашкаливала: с самого детства Сережа грыз колпачок ручки, забывшись, отправлял в рот карандаш, обсасывал чупа-чупсы и пристрастился к длинным столбикам фруктового льда, когда получилось стырить их из холодильника в магазине. Он был абсолютно прав: Сережа кайфовал от предметов во рту, и когда начал сосать члены, то осознал, наско-о-олько же это его заводит. Он полировал бы член Вадима хоть целый час, но тот стал нетерпеливо подталкивать, чуть ерзать, и Сережа сжалился: хорошо, большой и страшный дракон, я тебе позволю кончить. Он активнее заработал ртом, положил пальцы на основание. И, едва почувствовав биение под ними, плотно сжал, оттягивая оргазм, и Вадим застонал. Тогда отпустил — и в рот ударила сперма. Он не глотал. Не любил. Сжал губы, скользнул ими по нежной головке, и приоткрыл рот, позволяя сперме стечь по подбородку. Вадим рухнул спиной на постель, шире раздвинув ноги. Сережа не отказал себе в удовольствии как следует рассмотреть открывшийся вид. Провел по внутренней стороне бедра, потер небольшую родинку у самого паха. Испачканными спермой пальцами забрался под яйца и потрогал дырочку. Вадим недовольно цыкнул, и Сережа, вытерев руку и лицо краем одеяла, залез к нему на постель. Вадим тут же обнял его со спины, перевернулся на бок. Потерся носом о затылок. — Ты прям профессионалка. У меня только одна эскортница смогла полностью взять. — Не заметил от тебя соответствующего восторга, — прохладно ответил Сережа. Вадим усмехнулся ему в шею, еще теснее прижал к себе, словно акулу из Икеи тискал. Сережа, озябнув, завозился, подсовывая ступни под одеяло. — Да весь этот профессионализм… не особо удивляет. Вот когда ты обсасывал со всех сторон, еще от удовольствия мычал… вот это кайфово. Сережа чуть покраснел. Надо же. Всем остальным обычно нравилась глубокая глотка. А Вадиму — то же самое, что и ему. Приятно. Заслужил, наверное, даже вторую встречу… — Мне тоже понравилось, — похвалил Сережа. — Вадим, пусти. Мне в душ хочется. Вадим, приподнявшись на локте, скользнул губами по его плечу напоследок и обогнал его — встал, скрылся в ванной, коротко пошумела вода. Вернувшись, Вадим подобрал с пола плавки, натянул их и подмигнул: — До встречи, малыш, — и легко сжал свой член на мгновение. Сережа закатил глаза и взял белый махровый халат с кресла. Он принимал душ долго, наслаждался теплой водой. Заказ прибудет в гостиницу лишь послезавтра после обеда, если не заедет по пути от аэропорта еще куда-то; камушки у него будут с собой — Сережа собрал о нем достаточно информации, чтобы заприметить, как он таскает из номера в номер темно-синий бархатный мешочек. Данные, которые он получил, взломав сайт аукциона, позволили сделать сносную копию, подходившую даже по весу — художественные способности тоже пригождались Сереже в его нелегком ремесле. Обычно с заказом ходили три охранника и дежурили у его двери почти постоянно, когда они спали и ели — Сережа так и не понял. Впрочем, и не особо стремился узнать. Он прокрутил план в голове. Все привычно, никаких сюрпризов или новых методик. Он не слишком любил работать руками, но ему льстило, как на него велись мужчины и женщины, стоило лишь состроить глазки и сверкнуть улыбкой. В конце концов, это роскошное тело ему досталось не для того, чтобы постоянно сидеть за компом… Обед он пропустил. Проспал всю жару в прохладном номере и спустился к ужину. Между столами бродили гости отеля, на многих дамах сверкали бриллианты, и Сережа машинально задерживал взгляд на особо больших цацках. Засмотревшись на камушек в декольте одной из женщин, когда та склонилась взять креветок из широкого блюда, украшенного дольками лимона и веточками розмарина, он едва не схлопотал по лицу — внимание даме не понравилось. Взяв еды и прихватив не откупоренную бутылку вина вместе со штопором, Сережа отправился на террасу — там посвежее, а за прическу он не беспокоился, в отличие от многих посетителей ресторана. Ветер, потрепав его поначалу, успокоился. Самостоятельно откупорив бутылку, Сережа наслаждался вечерней прохладой, видом на море. Ничего удивительного, что Вадим отдыхает в этом отеле. Климат, еда, красивые женщины и мужчины. Необязательно же постоянно работать. Сережа и сам то и дело уезжал за границу, чтобы расслабиться. И все же он тревожился. Отпив вина, он вытащил из портмоне смартфон, быстро набрал Родригез: Приветики, не в курсе, где сейчас Вадим Дракон? Положил его экраном вниз и глотнул вина. Ответ пришел на удивление быстро. Кукусики. Друзей не выдаю *3* Сережа фыркнул, набрал: А я разве не друг? В ответ прилетел десяток ржущих эмодзи. Ладно, не сработало… Тогда поступим по-другому. Олежек, не в курсе, где твой приятель Вадим Дракон? Олег, конечно, ответит, быть может, к утру, но уж точно не отошьет, как Родригез. Сережа привычно минуту погоревал о своей несчастной подростковой влюбленности в Олега, порадовался его честности (я тоже люблю тебя, но как друга!), мечтательно вздохнул о море возможностей — о нет, в отношения он бы не смог ввязаться, как можно выбрать всего одну золотую рыбку, когда вокруг целое море… И, предаваясь воспоминаниям о прошлых победах, Сережа вновь уставился в сторону горизонта. Краем глаза он заметил движение, машинально развернулся всем корпусом — но тут же расслабился. Возле его столика остановился Вадим, улыбнулся от уха до уха и спросил: — Не занято? — Садись, — пожал плечами Сережа. Вадим, опустившись напротив него, поставил перед собой тарелку с огромным стейком и принялся распиливать его на кусочки. — Мне плеснешь? — кивнул он на бутылку вина. Сережа налил ему четверть бокала и не удержался: — А не боишься из моих рук напитки принимать? — Ну что ты, котеночек. Как я могу не доверять тебе после всего, что между нами было? Вадим поиграл бровями, Сережа усмехнулся. Завибрировал смартфон, извещая о входящем сообщении. Он торопливо открыл. Уехал еще полгода назад как а что? Не дождавшись ответа, Олег прислал следующее сообщение: Только не говори что ты и с ним тоже Улыбаясь, Сережа напечатал: А ты ревнуешь его или меня? Невольно прикусил губу, словно флиртовал. Вадим кашлянул. — Котеночек, не мог бы ты обращать на меня побольше внимания? — Едва ли, щеночек, — передразнил его Сережа. Будь осторожен с ним Серый Не успеешь оглянуться А уже ржешь над его тупыми шутками про мамку Сережа, успев настроиться на серьезный лад за первые два сообщения, выдохнул. Ладно, будь Вадим действительно опасен, он бы и сам это понял, а Олег бы лишь подтвердил. Раз уж они служили вместе… Смартфон звякнул последним сообщением: Привет тебе от Лерчика Ага, и ей привет, и ей… Сережа дежурно отбил текст и соответствующие поводу эмодзи, отправил и переключился на Вадима. Тот, доев стейк, в один глоток выпил вино из бокала и долил себе еще. — Все вопросики обкашлял? Птичка в гнезде? Кобылка в стойле? Мышка в… — Ага. А чего ты все за мной ходишь? — спросил Сережа. Вадим, поставив бокал, положил на его руку свою. Сережа с укоризной сбросил его ладонь. Вроде такой большой мальчик, а пытается лукавить, как маленький. Вадим, вздохнув, сказал: — А ты сам подумай. Мы оказались тут вдвоем. Я просто отдыхал, никого не трогал… Не может быть, чтобы наша встреча оказалась случайностью. Это судьба, — проникновенно сказал Вадим и заржал над собственной шуткой. Сережа закатил глаза. — А я тебе почти поверил. Ладно. Просто отдыхай дальше. Adiós, amigo. Вадим, к его чести, навязываться следом не стал. Сережа подхватил портмоне и смартфон, спустился из ресторана, вышел из отеля. Раз уж он приехал заранее, то глупо не использовать свободное время. Он спустился по узкой дорожке к морю. Волны накатывали на берег, шуршали песок и мелкие камушки. Темнело, появлялись на небе звезды, блекло отпечаталась монеткой луна. Шезлонги уже сложили и убрали прочь от прибоя, вдалеке бродил парень и собирал с пляжа мусор в мешок. Сережа сел на самый край пирса, не жалея брюк. Море он впервые увидел лет в пятнадцать, когда им достались путевки в летний лагерь. Не Артек, конечно. Но это все равно был праздник. Он в первый раз воочию увидел, как волны перекатывают гальку, и зрелище его заворожило. Там же он признался Олегу в своей никчемной любви, там же похоронил надежды на взаимность, и с тех пор даже не думал об отношениях, максимум — несколько совместных ночей, а потом — новый партнер, покорение новых вершин. А вот к морю он готов возвращаться сколько угодно. Оно каждый раз — другое. Утром, проснувшись незадолго до завтрака, Сережа отправился в спортзал. Помимо него о фигуре заботились лишь две эскортницы — они на работе, как-никак; Сережа улыбнулся им, крутящим педали велотренажеров, и встал на дорожку. Под музыку в наушниках он ненадолго забылся. А потому пропустил, когда на соседней дорожке появился здоровяк в красной майке, открывающей вид почти на всю татуировку, и вздрогнул, когда он протянул руку и коснулся плеча. Вытащив один наушник, Сережа раздраженно произнес: — Ты преследуешь меня? Что тебе нужно? Вадим бодро шел по дорожке, не спеша переходить на бег, и потому ответил спокойно, а не выплевывая каждое слово, как Сережа: — Второе свидание. — К ним обратись, — мотнул Сережа головой в сторону эскортниц и вставил наушник обратно. Бегать спокойно уже не получалось. Взгляд то и дело соскальзывал в сторону — перед ними были окна в пол, и в их поверхности отражалось яркое пятно. Вадим почти сразу поднял полотно дорожки, словно бежал в гору, и включил высокую скорость. Он яростно бил кроссовками по дорожке, и Сережа невольно задумался: а трахаться он будет так же энергично?.. Вадим встряхнул головой, и капли пота попали на руку Сереже. Пробежав буквально десять минут, Вадим резко остановил полотно и, сойдя, направился к тренажерам. Он красовался. Сережа следил за ним через отражение: как он накидывает блинов на штангу и поднимает ее рывком на грудь, присаживается с ней же, отклячив роскошную задницу. Эскортницы тоже поглядывали, но, заметив внимание Сережи, посмотрели на него, перешептываясь, и заулыбались. Да, девочки, этот физкультурник занят… Отбегав привычный час, мокрый от пота и покрасневший почти как майка Вадима, Сережа сошел с дорожки, снял наушники, сверкнул перед Вадимом короткими алыми шортами и направился к выходу. Вадим, вытерев полой майки пот, потянулся за ним. Заговорил: — Хочешь принять вместе душ? Сережа, притормозив, обдумал его предложение. Слишком уж он липнет… Но возможных врагов нужно держать поближе, так? Тем более что на широкой груди так соблазнительно блестел пот, Вадим глубоко дышал, ухмылялся, уверенный в собственной неотразимости, и это срабатывало безупречно. — На каком ты этаже? — осведомился Сережа. — Третий. — Тогда к тебе, — решил Сережа. Вадим поправил карманы спортивок и улыбнулся шире. Положил лапищу на ягодицы Сережи и подтолкнул: — Пошли, конфетка. В лифте были люди. Мужчина в костюме чуть дернул крыльями носа, глядя на Сережу, и отвел взгляд. Вадим незаметно ступил к мужчине ближе и, когда лифт остановился, он качнулся, словно потеряв равновесие, и обтерся мокрым торсом о рукав светлого пиджака мужчины. Тот, отдернувшись, стиснул челюсти, но ничего не сказал: весовые категории слишком различались. Они вышли на этаж. Вадим положил ладонь на загривок Сереже, чуть сжал властным жестом. Голыми руками ведь шею свернуть может, подумалось Сереже, и это не испугало. Возбудило. На двери Вадима висела табличка “не беспокоить”. Он приложил карту к замку, но тот мигнул красным. Сережа в нетерпении скрестил руки на груди, надул губы — ну что за проволочки, идем мы в душ или в коридоре топчемся… Вадим еще пару раз приложил карту и констатировал: — Размагнитилась. — Хищно добавил: — К тебе, конфетка? Сережа, потеряв терпение, елейным тоном ответил: — Иди на ресепшн, пусть заменят. И хватит за мной следить. Расправив плечи, он быстрым шагом вернулся к лифту, и ему показалось, что за спиной все же пискнул электронный замок, но едва ли это была дверь Вадима. В итоге Сережа даже немного его пожалел: так обломался, а считал, что ему нельзя отказать. Ничего, пусть побегает, а то нашел себе давалку… Будь Сережа на отдыхе, он бы, не сомневаясь, заездил Вадима по полной, притащил бы его к себе в номер и обкатал; но у него вообще-то дела. Он залез на внутренний сайт отеля, проверил гостей — вдруг его заказ прибыл раньше? Но нет, в списке зарегистрированных он не появлялся. Значит, можно еще денек отдохнуть. Заглянув в ресторан под самый конец завтрака, Сережа поживился тем, что осталось, и вышел за территорию отеля ждать такси. Солнце припекало голову даже через шляпу. Руки, казалось, могут обгореть и через рукава светлой рубашки. Сережа всегда сгорал мигом — вчера, полежав под зонтиком, ухитрился подпалить лодыжки, оставшиеся на солнце, и сегодня кожа стала красной и горела. Нет, больше никакого бассейна, только в темноте, днем — спать, ночью — жить… Подъехала его машина, и он шагнул к ней, как вдруг со спины напрыгнуло тяжелое и высокое, опустило ладони на плечи и выдохнуло: — Возьмешь с собой? Сережа обернулся уже в бешенстве, но осекся. Вадим, весь в белом, гладко выбрился и будто бы даже волосы уложил — слишком уж ровно стояли иголочки. Он, улыбаясь, извлек из кармашка на груди белую розу на коротком стебельке и протянул Сереже. — С клумбы сорвал? — осведомился Сережа. — Обижаешь. На пляже раздавали. — Как узнал, что я в город? — У меня свои секреты, — подмигнул Вадим. — Так что, куда едем? В Барсу? — Тебе будет скучно, — надменно сказал Сережа. Вадим, больше не препираясь, открыл перед ним дверь и подобострастно улыбнулся. С подозрением глянув на него, Сережа сел в автомобиль. Вадим, обойдя его кругом, забрался на заднее рядом. Всю дорогу вел разговор о погоде, изображая из себя джентльмена, спрашивал, не холодно ли, хочет ли Сережа воды — у водителя в портативном холодильнике бутылочки всего по пять евро! — и всячески делал вид, что вовсе не является грубым мужланом, подкатывавшим днем ранее. Сережа развеселился. Вот что с людьми делается, если их продинамить! Наконец таксист остановился. Сережа протянул деньги, отказавшись от сдачи, а Вадим уже успел открыть перед ним дверь и подать руку. — Какой у нас план? — спросил Вадим. Сережа кивнул на собор, не планируя ничего пояснять, и, оглянувшись по сторонам, перебежал дорогу на красный. У него уже был билет, а Вадим, печально посмотрев в сторону касс, загрустил: очередь змеилась до конца улицы. Доброе сердце Сережи не выдержало, и он вздохнул: — На сайте. Купи прямо сейчас на сайте. Самый обычный. — У меня ни одна карта не привязана к телефону, а наизусть цифры не помню, — не моргнув глазом, соврал Вадим. Конечно, соврал, потому что ну как можно не сохранить в смартфоне хоть одну карту?.. Он попытался загладить вину: — Хочешь, мороженым угощу? — Ты хоть знаешь, что это? — Сережа кивком указал на собор. — Ну, церковь. Недостроенная. Во взгляде его мелькнула хитринка, и Сережа стал подозревать, что Вадим над ним издевается. — Ладно, — холодно сказал он, — погуляй пока. Он зашел в собор. Сразу притянули витражи, и Сережа застыл перед ним, переводя взгляд с одной россыпи цветных окошечек к другим. Народ прибывал и убывал волнами, но витражи завораживали Сережу. Он стоял перед ними так долго, что даже не удивился, когда с ним вновь рядом оказался Вадим — наверняка успел приобрести билет в кассе. — А в парк Гауди пойдем? — тихо спросил он. — Можем просто балкончики посмотреть, тут дома по его проектам неподалеку. К Дали хочешь съездить? Сережа дернул плечом — присутствие Вадима разрушало магию. Пройдя к перевернутому макету собора, Сережа негромко заговорил про многовековое строительство исключительно на пожертвования, никакой государственной поддержки, про количество разноцветных башенок… Вадим внимал, в нужных местах вставлял: какой же ты умный. И красивый. Поразительно, такой умный и красивый… Сережа довольно улыбался — ага, именно такой. И ничего удивительного, что обратно они ехали как на иголках, Вадим нетерпеливо мял бедро Сережи, Сережа, прижавшись к его плечу, уже добрался до члена Вадима — через белые брюки, потирая по ширинке упругую выпуклость, и в номер к себе он поднялся умышленно — вдруг дурак опять натер карту о смартфон?.. Подрагивающими пальцами расстегнул рубашку Вадима, тот предельно аккуратно обошелся с пуговицами на одежде Сережи, и первый голод удовлетворили сразу же руками, Сережа постанывал, уткнувшись лбом в плечо Вадима, а тот низко рычал, терзая губами шею. Сережа попытался было выдавить, что не надо следов оставлять, завтра же еще хвостом вертеть перед заказом… Но подумал — плевать, замажет косметикой, кусай, да-а-а, вот так, до боли, чтобы аж взвизгнуть. Наконец, выломавшись, Сережа растекся на груди Вадима, склеился с ним. Насколько же он настырный вне постели — и прекрасно все угадывающий в ней… Сережа мягко провел губами по щеке Вадима, зарылся пальцами ему в волосы — точно, поставил лаком… Вадим, глубоко дыша, ласково перебирал его пряди в ответ. Вдруг положил ладони на щеки, притянул к себе и коснулся губ. Сережа замер на миг, все еще не решив, хочет трахаться или целоваться, но Вадим ему выбора не дал. Скользнул языком в рот, поцеловал так нежно, что Сережа лужицей на нем растекся, застонал в поцелуй. Вадим погладил большими пальцами его скулы, весь отдался чувству, глаза его были закрыты, и Сережа тоже смежил веки — так будет честнее. Широкие ладони Вадима спустились по спине вниз, стиснули ягодицы, кончиками пальцев он коснулся между бедер, но не настаивая, лишь легко дотрагиваясь, распаляя. Сережа чуть застонал в поцелуй, выгнулся в пояснице, подставляясь под прикосновения. Вадим сжал сильнее, задел промежность будто бы случайно, а стоило задрожать в нетерпении — провел от мошонки к анусу, потрогал, надавил. Сережа, разорвав поцелуй, вновь уткнулся ему в плечо лицом. Вадим вполголоса спросил: — У тебя есть?.. Хочу поласкать. Можно? Сережа нехотя приподнялся на локтях, глянул в светлые глаза. Надо же, какой внимательный и серьезный. Словно продолжает играть ту же роль, что и с утра. А не плевать ли, пока так касается… Кивнув, Сережа быстро встал, залез в шкаф, в сумку. Вытащил презервативы, смазку, обернулся — Вадим уже сидел на постели. Разгладив ладонью простынь, он попросил: — Ляг на живот. Сглотнув, Сережа бросил все на постель. Улегся поудобнее, словно для массажа, и прикрыл глаза. Вадим провел ладонью по его спине, ягодицам, восхитился: — Ты будто скульптура. Красивый… Сережа чуть порозовел от удовольствия. Вадим коснулся губами между лопаток, разорвал упаковку одного из презервативов — он что, сразу нацепить собрался?.. И почти сразу же провел пальцами в латексе между ягодиц. Так, в гладкой защите, было приятнее. Сережа, тихонько мурлыкнув, развел ноги шире, изогнулся красиво, а Вадим не преминул подложить ему под бедра одеяло. Фингеринг, определенно, был его сильной стороной. Скользкими от смазки пальцами он покружил вокруг входа, размял мышцы, позволяя привыкнуть. Большим пальцем не забывал гладить ниже, и член Сережи снова становился твердым. Он почти заскулил — ну вставь, вставь уже внутрь, так хочу… Но Вадим понял и сам. Плавно погрузил в него два пальца, провел кончиком языка по одной ягодице, по второй… Сережа, не сдерживаясь, застонал в голос, сжался на пальцах. Вадим неторопливо нашел нужную глубину, надавил — и по телу прокатилась сладкая волна. Он все ласкал, надавливал, гладил внутри, и Сережа, постанывая, начал дрожать, подаваться на его пальцы, выпрашивая больше, сильнее. Вадим, ни слова не произнося, брал его двумя, больше не добавлял — иначе пришлось бы вытащить, сбавить темп… Лишь разводил то и дело, растягивая дырочку, и вновь проникал внутрь так хорошо, что Сережа всхлипывал. Он ускорил темп — и стало невыносимо, на самой грани, подкатывало то и дело — и мучительно отдалялось. Сережа, теряя голову, заскулил, умоляя одними междометиями — да-да-да, ах, да-да, да-а-а… Тяжелый от возбуждения член чувствительно терся об одеяло, и Сережа поддался искушению — сильнее качнул бедрами, чтобы получать удовольствие по всем направлениям, но Вадим, опустив ладонь ему на поясницу, не дал двигаться. Удерживая в одном положении, вгонял пальцы, терзал точечными прикосновениями, и они стали такими частыми, что слились в одну вспышку, стали взрывом, и Сережа, почти закричав, кончил, застыл в долгом мышечном напряжении, и пульсировало все лишь внизу — толчками била сперма, сжималась на пальцах дырочка, и Сережа, содрогнувшись, жалобно застонал в подушку — только не вынимай, пока не вынимай… Вадим плавно выскользнул пальцами именно тогда, когда с ними стало некомфортно, и сбросил презерватив. Лег рядом с Сережей и, перевернув его набок, коснулся губ, дрожащих век. Словно сцеловывая веснушки, короткими прикосновениями покрыл щеки и нос. — Ты такой чувствительный, котенок, — прошептал Вадим. — И не думал, что сам Сергей Разумовский может так дрожать и мурлыкать… Сережа, недовольно сморщив нос, спрятал лицо на груди Вадим. Ну дрожит и дрожит… В живот ему уткнулся твердый крупный член — двух пальцев, чтобы принять такой, никак не хватит, а после оргазма все так чувствительно, что больно от одной мысли, чтобы снова что-то в себя погрузить. Он обхватил член Вадима, облизал губы. — Кончишь мне на лицо?.. Вадим, положив ладонь ему на затылок, подтолкнул вниз. Они разошлись до самого вечера — за обедом не столкнулись, а к бассейну Сережа не пошел. Горничная сменила постельное белье, и он провалялся в свежей кровати, обдумывая завтрашний день. Рейс у заказа в одиннадцать с небольшим, еще около часа ему понадобится, чтобы добраться до отеля; заселят его сразу — таким гостям не ставят условия, ждать до двух не вынудят. Можно было бы пробраться в его номер в одиночку, но, во-первых, неинтересно, он же не банальный домушник, а во-вторых, скорее всего, один из бодигардов будет постоянно дежурить у двери даже в отсутствие хозяина. Зато завтра в восемь вечера как нельзя более кстати будет белая вечеринка у бассейна, и заказ, большой ценитель молодых тел, никак ее не пропустит. Там-то Сережа его и очарует, и заказ сам проведет его к себе в номер мимо охраны. Дальше — всего ничего: пока он спит, поменять местами настоящие камушки и поддельные, скрыться на цыпочках — хи-хи, мальчики, ваш наниматель устал, я его совсем заездил… И все. Можно покупать билет на любой рейс, лишь бы поскорее убраться из страны. План был безупречен и надежен, как швейцарский нож, но один фактор Сережа не учел: за пару часов до начала вечеринки к нему в дверь забарабанил Вадим. Сперва Сережа решил не открывать, но тот был настойчив. Пришлось снять с лица уходовую маску и, на ходу размазывая по коже эссенцию, распахнуть дверь с негодующим выражением. Вадим стоял на пороге весь в белом: футболка, шорты. Значит, тоже намылился на вечеринку. Меньше всего Сереже нужен был шумный поклонник, который вот уже который день ходит за ним хвостом. — Не сегодня, — сказал Сережа вместо приветствия. — Да ладно тебе, — укорил Вадим. — Мы же с тобой уже не чужие люди. Он элегантно протиснулся в номер и закрыл за собой дверь, прошел мимо Сережи в комнату и плюхнулся на кровать. Разозлившись, Сережа сделал пару глубоких вдохов, развернулся и сказал: — Вадик, не обессудь, но мои планы на сегодня не включают тебя. Так что, будь добр… Остановившись у зеркала, Сережа взял баночку с кремом, нанес на лицо. Он и так сиял — хороший сон, свежий воздух, отличный секс, в конце концов, — все это способствовало улучшению внешнего вида. Не хватало лишь пары штрихов… Он, все еще в махровом белом халате, взял черный карандаш для глаз и в пару легких движений подвел верхнее веко. Вадим все еще молчал за его спиной. Сережа бросил на него взгляд через зеркало — уселся на край постели и тычется в телефон. Взяв портмоне, Сережа проверил: презервативы — три настоящих, еще три квадратика из фольги — ловкая подделка его приятеля с небольшим производством: внутри кругляшки тонких пленок, начиненных снотворным. На случай, если кто-то решит проверить, что у него в сумочке. Никакого мобильного. Три небольших камня — подделки желтого, зеленого и красного цветов. И коробочка с пластинками — такими тонкими, что почти прозрачные. Растворяются на языке, как конфета, в бокале и вовсе незаметны… Сережа бросил взгляд на Вадима снова. А что, не такая уж плохая мысль… Завтра их пути разойдутся. Терять нечего. Сережа предпринял последнюю попытку: — Вад, ты слышал меня? — Ага, — отозвался тот. — Ты хочешь подцепить на вечеринке папика вместо меня. — Все так, — согласился Сережа. — Папики хотя бы шампанским угощают… Хмыкнув, Вадим потянулся к прикроватной тумбочке, взял трубку стационарного телефона. Сверившись с телефонным справочником, набрал несколько цифр, заговорил на чистейшем английском. Сереже подумалось, что Вадим сегодня на удивление тих. Обычно болтает без умолку, наводит суету, а теперь улегся и выжидает, словно затаившийся хищник. А может, это у него манипулятивный прием: ждет, что Сережа проявит инициативу. И следит. Несомненно — следит. Первоначальный план — подбросить пластинку в бокал — осуществить стало сложнее. Заново втереться в доверие, разлить шампанское за его спиной? Можно попробовать, но… Защекотало нервы, по спине пробежали мурашки. Нет, рискованно. В дверь постучали, глухо произнесли: room service, — и Сережа пошел открывать. Принял шампанское в ведерке со льдом, поставил его на столик у зеркала и, сев на него же, спросил: — Будешь весь вечер молчать? — Мне обидно, что ты меня поматросил и бросил, — сказал Вадим, забираясь на кровать и удобнее устраиваясь на подушках. Отложив телефон в сторону, он закинул руки за голову. Он, весь в белом, на белой постели, смотрелся удивительно уместно, словно всегда и был здесь, за спиной. Загорелая кожа золотилась под желтым светом ламп. Сережа взял бутылку, глядя лишь на Вадима, и сорвал фольгу, стал медленно откручивать мюзле. Все же коротко произнес: — Врешь ведь. Чего добиваешься? Сняв мюзле, он зажал между бедер холодную, покрытую конденсатом бутылку. Крепко обхватил горлышко и, прикусив губу, стал вытаскивать пробку. Она поддалась почти сразу — выскочила, вырвалась из рук, и полилась на пальцы, ноги и халат пена. Сережа обернулся было за бокалами, но Вадим хрипло сказал: — Не разливай. Иди сюда. Сережа глянул на него, приподняв бровь. — Ты не ответил на мой вопрос. — Я отвечу. Если снимешь этот халат и присядешь, — ответил Вадим и коснулся паха ладонью. Сережа сглотнул. Он не смотрел на часы, но чувствовал: осталось часа полтора, не больше. Помедлив, он поставил бутылку, развязал пояс халата и сбросил его с плеч на пол. Остался обнаженным, на бедрах все еще не высохло шампанское. Он вновь взял бутылку за горлышко и подошел к постели, встал на нее одним коленом, другим… Вадим следил за каждым его движением. Стоило Сереже перенести колено через его бедро, как он подтянул ближе, положил ладони на талию, и Сережа опустился вниз, ягодицами — к его ширинке, нежной кожей промежности — к белой льняной ткани. Он сделал глоток шампанского из горла и велел: — Говори. Вадим, глядя ему в глаза, провел ладонью по груди, по животу. Потянулся за бутылкой. — Чего я добиваюсь, значит? — усмехнулся он. — Тебя. — Сережа поморщился — какая грубая лесть, а Вадим продолжил: — Думаешь, у меня на всех так стоит? Он толкнулся бедрами вверх. Его будто бы заводило одно присутствие Сережи. Сережа не двигался, не ерзал, а всего лишь оседлал его, одетого, необычно серьезного, а он уже дышал чуть чаще, пожирал взглядом и действительно становился тверже. Он, не отрывая глаз от Сережи, глотнул шампанского, протянул бутылку обратно. Сережа поднес горлышко к губам. Его многие хотели. Он снимал мужчин запросто. Иногда пытались снять его. Но никто не проявлял такой упрямой настойчивости после первых встреч. Наоборот, взаимный интерес угасал, Сережа демонстрировал безразличие — и любовники послушно уходили в закат. Вадим не отпускал его. Сделав глоток, Сережа на миг задумался. Сладкие пузырьки кружили голову — или это сводило с ума осознание, насколько сильно он желанен для кого-то? Он поставил бутылку на пол, наклонился, замер в миллиметре от губ Вадима. Тот рвано выдохнул, положил ладони на ягодицы. — Давай, — прошептал Сережа, почти касаясь его рта своим. Потянулся не глядя к тумбочке, из верхнего ящика вытащил смазку и резинки, которые так и не убрал в шкаф после их встреч. — Добился. Трахни меня. — И ты пойдешь со мной на вечеринку? — улыбнулся Вадим. Он потянулся за поцелуем. Сережа позволил — коротко, почти невесомо. Ответил: — Посмотрим. И поцеловал сам — погрузил язык в рот Вадиму, прижался к нему плотно. Запустил пальцы в волосы. Вадим едва ли жалел свою одежду — может, даже не вспоминал о ней. Он скользко провел между ягодиц, раздразнил снова — Сережа все еще ярко помнил, как кончил на его умелых пальцах. Вадим погружался в него до костяшек, прикусывал губы. Склонил голову к шее, прошел губами по всем чувствительным точкам. Сережа лег ему на грудь, шире развел лягушечкой ноги — слишком сладко, слишком хорошо ему было с Вадимом, так еще ни с кем не бывало. Это лучший курортный роман, вдруг осознал Сережа. Глупо было бы сбежать этой ночью, не поставив финальную точку… И эта мысль позволила ему расслабиться, отпустить себя на час — есть еще целый час, чтобы отдаться едва знакомому, по большому счету, человеку, отдаться с абсолютной честностью. Вцепившись в футболку на плечах Вадима, Сережа скулил на его пальцах, насаживался сам, терся членом о грубый лен. Футболка задралась, и головка скользнула по его животу. У него уже стоял — действительно, как же крепко и быстро у него встает… На меня, с удовольствием подумал Сережа. Именно на меня… Потираясь о член Вадима, застонал, залез ладонями под футболку, коснулся обжигающей кожи. Потянул ткань еще выше — ну же, лихорадочно подумал, давай, разденься, хочу сплавиться с тобой полностью… Он лишь поднял футболку к подмышкам — руки Вадима были внизу, и отрываться он не собирался — вогнал четыре пальца внутрь, удерживал на них, как игрушку, и Сережа был близок, чтобы опять кончить лишь от его рук. — Хочешь сам на него сесть? — едва слышно спросил Вадим. — Да… — выдохнул Сережа. Он словно в трансе выпрямился, без пальцев Вадима внутри стало пусто. Он снял с него футболку, оголил широкую почти безволосую грудь, татуировка горела так ярко, что в глазах зарябило. Приподнялся на коленях, и Вадим, повозившись, избавился от шорт и нижнего белья. Он лежал под Сережей голый, шла светлая полоса по паху — там, где солнце так и не добралось через плавки, и от этой белой кожи вдруг еще сильнее ударило возбуждение. Крупный член Вадима жался к животу, клонился чуть в сторону. Вадим провел по нему, выворачивая кулак у головки. Сережу заворожило зрелище. Хочу чаще видеть, как он трогает себя, пронеслось в голове. Он забыл, как дышать, глядя на движение руки по стволу, как Вадим раскатывает по нему резинку и распределяет смазку. Придерживает за основание, словно приглашая — вот твой трон, садись. Чуть перебравшись вперед, Сережа согнул колени, взял член Вадима сам. Головка ткнулась в растянутую дырочку, вошла легко — тело словно раскрылось, жаждало принять Вадима. Втянув воздух через рот, Сережа поймал взгляд Вадима. Глядя ему в глаза, на выдохе стал опускаться. Зрачки у Вадима стали совсем огромными. Он потянул ладони к Сереже, провел по груди, по талии, гладил его не переставая, пока тот садился на член. Колени стали подрагивать от напряжения, и казалось, что член никогда не кончится, такой длинный… Но наконец Сережа принял его полностью, сел и замер. Вадим коснулся ладонью его лобка, провел повыше, к животу. Тихо сказал: — Тут. Сережа облизал пересохшие губы. Там он его и ощущал. Глубоко в себе. Вадим, держа одну ладонь у низа его живота, второй сжал ягодицу, качнул Сережу на себе, намечая движение. Сережа откинулся назад, оперся ладонями повыше коленей Вадима. Раскачиваясь небольшими движениями, прочувствовал его член полностью — тот распирал, заполнял собой. А потом они оба потеряли терпение. Вадим, стиснув его талию так, что бицепсы надулись, яростно задергал бедрами вверх, с рыком вгоняя член, Сережа, взвизгнув, застонал, мотаясь в его руках тряпичной куклой. Он не понял, сам слез или Вадим его сбросил — но оказался животом поперек постели, голова свесилась с края, а Вадим, навалившись сверху, снова вошел под полустон-полувсхлип, вставил на всю длину, вышел почти до головки — и снова полностью… Сережа едва не взвыл, по всему телу прокатилась дрожь, член долбил словно до самого живота, а каменная тяжесть тела Вадима удерживала его от того, чтобы не свалиться с кровати от интенсивности движений. Вадим прикусил его плечо, шею, и Сережа застонал почти — без следов, не кусай… Но стало настолько плевать, что он откинул голову, подставляясь, всхлипнул от избытка чувств, почти до слез застонал. Вадим, подсунув руку ему под грудь, все ожесточеннее трахал, даже рычал, когда входил. Вдруг рывком выпрямился, усевшись на пятки, и в одно движение перевернул Сережу на спину, подтянул к себе. Сережа обалдело посмотрел на него. Вадим же, выдавив еще смазки, опять вошел, наклоняясь, и прижал колени Сережи к его же груди, сложил пополам и, замерев внутри, поцеловал. Его словно подменили — вместо голой страсти пришла чувственность, и Сережа всхлипывал уже от поцелуев. Губы, скулы, шея… Вадим, поглаживая его по волосам, тягуче брал его, исцеловывая. Но оба они были на пределе, и он ускорился, дальше оттягивать было невозможно. Он стиснул волосы Сережи между пальцев, застонал, жмурясь, и вжался в лоб. Еще пару раз дернул бедрами — замер. Задержал дыхание. — Малыш, сейчас, — выдохнул он. Сережа обхватил свой член, нервно скользя по нему кулаком, и пока Вадим вбивался последние мгновения — оглушительно кончил, задрожал, выгнулся на его члене. Всхлипнул, и все же брызнули слезы из уголков глаз — как по-дурацки он порой плачет от оргазма! Запульсировала задница на толстом стволе, сперма залила живот. Вадим, вбиваясь в него, трепещущего, совершенно размазанного, застонал и тоже наконец сорвался — обжег даже через презерватив, и Сережа смутно подумал — как же хочется, чтобы все это без резинки, чтобы внутрь и по бедрам потом стекало… Вадим, выломанный истомой, прижал его собой, как бетонной плитой, к постели. Едва дыша под ним, Сережа медленно приходил в себя. Заныли разведенные, задранные к ушам ноги. Он завозился, и Вадим приподнялся, вытащил, откатился в сторону. Пробормотал: — Давай никуда не пойдем… я тебя заездил ведь. Это было правдой. Больше всего Сереже хотелось остаться с ним. Поваляться, снова раздвинуть ноги, попросить полизать припухшую натруженную дырочку, а если не захочет языком — то хотя бы провести по горящим мышцам кубиком льда, не весь ведь лед еще растаял в ведерке для шампанского?.. Но нужно было идти. Сережа перекатился на живот. Словно угадав его желания, Вадим приподнялся, переместился ниже. Аккуратно развел ягодицы и подул. Сережа застонал. Потянулся на тумбочку к телефону Вадима, глянул время. Черт… Он потянулся, сел. Через плечо оглянулся на Вадима и, слабо улыбаясь, нарочито капризно сказал: — Хочу на вечеринку. Сейчас примем душ… — М-м… — протянул Вадим. — И съедим по витаминке, — подмигнул ему Сережа. — Для бодрости. — Из твоих рук я ничего есть не буду, солнышко, — усмехнулся Вадим, но в душ вместе пошел. — Кто тебе шрам такой красивый оставил? — спросил он, не оборачиваясь. Встав под душ, Вадим включил воду, и Сережа присоединился к нему, бесцеремонно толкнув к стене, а сам — встав точно под лейку. Вадим обернулся. Кажется, все еще ждал ответа. — Жизнь, — сказал Сережа. Понимая, что времени осталось не так уж много, а ему еще предстоит работа, сполоснулся прохладной водой и ловко выскользнул из рук. Стал одеваться, пока Вадим еще вытирался уже влажным после Сережи полотенцем. Нужно избавиться от него. Раз говорит, что так хочет, — значит, поверит? Сережа достал из портмоне пластиковую коробочку размером с половину спичечного коробка. В висках застучали молоточки. Он улыбнулся почти как те ребята, которые предлагали ему, еще совсем зеленому, однажды коктейль, а он знал, что там клофелин, но ребята были такие красивые, что он подумал: выпью, запросто… Он так и не выпил, только притворился, и с ним все равно поступили плохо, научив, что недостаточно одной лишь смазливой мордашки, чтобы мир был к тебе добр — тот случай и оставил уродливый шрам на груди; но Вадим не в курсе этого, а потому должен доверчиво принять из его рук угощение, и Сережа даже сам подаст пример. Вадим, надев майку, с сомнением посмотрел, как Сережа открывает коробочку. Сказал: — Не думал, что ты торчишь. — Иногда бывает, — улыбнулся Сережа почти искренне, почти себе поверив, и подцепил пластинку. Протянул, держа ее на кончике пальца Вадиму, но тот мотнул головой. — Трусишка, — сказал Сережа. — Пойду без тебя… Он положил пластинку себе на язык, высунул его, словно дразня Вадима, а про себя подумал: лишь бы он согласился, на воздухе она растворяется немногим медленнее, чем в ротовой полости. Вадим с пару секунд смотрел на него. Сережа закрыл рот. Язык чуть онемел. От пластинки почти ничего не осталось, она обволокла язык сладостью, язык прилип к небу. Сережа хмыкнул будто бы разочарованно, и Вадим вдруг буркнул: — Давай. И протянул руку. Сережа лишь чудом сдержал облегченный выдох. Он вытряхнул еще одну пластинку Вадиму, тот сразу же засунул ее в рот, поморщился и присел на край постели, поднял с пола футболку. Дальше Сережа не смотрел. Нужен стимулятор, срочно нужен антидот, иначе он отрубится минут через пять — и все пойдет прахом: и его план, и его спектакль, и милая привязанность Вадима. Он прошел к шкафу, распахнул его. Полез на полку с одеждой, в косметичку, не нашел… Не в чемодане же?.. Он на всякий случай под рукой держит… Значит, в ванной. От паники уже кружилась голова, а может — от пластинки. — Рыжик, — хрипло сказал Вадим. — Что ты мне, блядь, дал… Он встал было, но его повело в сторону. Странно было видеть, как крупный крепкий мужчина едва не падает от резкого подъема. Сережа замер — помочь Вадиму? Нет, сперва кислородную маску нужно надеть на себя, а потом уже на ребенка… Он метнулся в ванную, вытряхнул все содержимое косметички — парфюм и гель для душа, триммер и пинцет для бровей, зубная паста, щетка, презервативы — господи, у него везде ведь запрятаны гондоны, в его жизни нет ничего, кроме случайного безудержного секса, адреналиновых всплесков во время краж и скучных строчек кода, когда он взламывает сайты госкорпораций и счета банкиров… Наконец в руку прыгнул пузырек из темного стекла, Сережа открутил крышку, сделал несколько глотков — мигом обожгло горло, пахучая резкая жидкость, такая гадость, что его едва не вывернуло в раковину, но он удержался. Вцепился в столешницу перед зеркалом и стал ждать. В комнате грузно упало тяжелое тело. По лбу покатились бисеринки пота, пульс взлетел, и Сережа сполз на колени. Все в порядке. Он не отрубится. Не умрет. Больше так делать нельзя, сердце однажды не выдержит качелей. Отдышавшись, Сережа умылся холодной водой, стер с нижнего века потекшую во время секса подводку. Вернулся в комнату. Вадим уже лежал на полу возле кровати, словно собрался выйти на балкон, но не дошел. Сережа приблизился к нему, присел на корточки. Дышит. На прикосновения не реагирует. Он уложил Вадима на бок, подсунул ему под голову подушку. Провел ладонью по его затылку — будто бы проверяя, не расшиб ли он голову, хоть и видел: ничего не расшиб, все с ним в порядке. — Извини, — тихо сказал. — Может, еще когда-нибудь увидимся. Быстро сложив в сумку последние вещи — паспорт, кроссовки, солнечные очки, — Сережа поставил ее у входа. Вернется от заказа, возьмет и уедет. Вадим не успеет очнуться. Он шагнул за дверь, и на миг между ребер тоскливо шевельнулось что-то — наверное, совесть, но точно он был не уверен — так и не свел близкого знакомства с этим пагубным чувством. Он ввинтился в толпу в самый разгар вечеринки. Живая музыка со сцены, официанты с коктейлями, группки людей в белом. Взяв с подноса бокал, Сережа стал плавно обходить столики, пока не нашел наконец заказ: тот с двумя телохранителями уже беседовал с каким-то парнем. Сережа улыбнулся, заставляя себя ощутить азарт, и направился к нему. Закрутилось: флирт на самой грани приличного, пара шуток, над которыми смеялся в основном он, призывный блеск в глазах; Сережа вел себя ровно так же, как и десятки раз до этого, и заказ отвечал именно теми реакциями, на которые он рассчитывал. Так почему кажется, что вот Вадима бы этот спектакль не впечатлил? Он бы, наверное, просек фальшь. Увлекшись, Сережа едва не пролил очередной коктейль на заказ, неестественно высоко засмеялся, потерся носом о его плечо и снял футболку — вся в липком апельсиновом соке, словно в стакане и не было алкоголя. Он плыл заказу прямо в руки, вел себя совершенно правильно, хоть мысли то и дело возвращались к обманчиво-умиротворенному лицу Вадима, оставшемуся лежать без чувств на полу у кровати. Одновременно Сережа подмечал грубоватые манеры заказа. То, как он говорил с официантами и хватал их за плечи — одного дернул на себя так, что тот едва не упал с подносом; манеру говорить и с Сережей — через каждую фразу намекая, что тот просто-напросто шлюха и за деньги сделает что угодно; Сережа глупо хихикал, постепенно теряя терпение. Пора заканчивать, подумал он и стал жаться к заказу поближе, чтобы тот наконец проявил интерес. В полутьме, грохоте музыки и толчее оказалось совсем просто подкинуть половинку пластинки в бокал — доза смешная, легко спутать с опьянением; обычно хватает, чтобы человек потянулся в сторону спальни, машины, тихого кабинета, чтобы передохнуть. И заказ не стал исключением: он бесцеремонно схватил Сережу за плечо, кивнул телохранителям, и те стали пробивать для него путь через веселящихся людей. При всей любви Сережи к острым ощущениям, хватка сухих пальцев на плече была неприятна. Но он обнял заказ за талию, прикидываясь опьяневшим, замурлыкал глупости, поражаясь, каким же кретином надо быть, чтобы всерьез ему поверить. Впрочем, заказ был не только обеспеченным, но и симпатичным мужчиной, который наверняка довольствовался вниманием женщин и мужчин с юных лет: около пятидесяти, строен, волосы все еще буйно вьются на голове — а может, делал пересадку; он говорил на неплохом английском с едва уловимым акцентом, и его знания языка более чем хватало, чтобы по пути к номеру расписать, как жестко оттрахает. Сережа было хихикнул привычно, но вдруг заказ положил ладонь ему на загривок и сжал так сильно, что Сережа слегка похолодел. Будь он действительно мальчиком по вызову, он бы предпочел сбежать… Тем более что охранник, ждавший заказ у двери номера, отобрал у Сережи портмоне, грубо проверил, вытащил коробочку с пластинками и смартфон и оставил их при себе. Сережа пожал плечами — спасибо, что гондоны не забрал… К такому развитию событий он был готов. Заказ втолкнул его в номер. Лучше не стало. Заказ раздевался деловито, подрачивал член, порой зевая, и Сережа, обернувшись, с улыбкой предложил откупорить вино — в мини-баре есть чудесные маленькие бутылочки… Заказ, хмыкнув, спорить не стал. Сережа действовал четко. Достал несколько бутылочек, нарочито долго возился с одной — заказ выпил достаточно, чтобы пожелать перед сексом помочиться; так и вышло: скрылся в ванной. Надорвав два квадратика фольги, Сережа высыпал содержимое обоих в бокал, залил сверху вином. Покрутил. Кристаллы растворились, оставив едва заметный осадок. В ванной пошумела вода. Подхватив оба бокала, Сережа встретил заказ, обворожительно улыбнулся: — Выпьем? Тот взял предложенный бокал, подошел с ним к окну. Наклонился, встряхнул головой. И наконец залпом опустошил бокал. Сережа выдохнул. Впрочем, прежде чем лечь в постель и тихо вырубиться, он успел порвать Сереже шорты, со смешком сказав, что наверняка у такого сладкого мальчика найдется папик, чтобы купить новые… Сережа из последних сил улыбнулся, желая врезать заказу, но тот уже стал слабеть. Оставив его на кровати, Сережа пошарил в столе, в шкафу… Вскрыл чемодан, небрежно закрытый на встроенный замочек, и возрадовался: вот он, темно-синий бархатный мешочек, а в нем — камушки… Оглянувшись на заказ — тот лежал, не шевелясь, — Сережа вытряхнул камни. Блестели почти как фальшивки, которые он приготовил. Он положил настоящие в свое портмоне, собрался вернуть фальшивки в мешочек, но что-то его смутно насторожило. Он отложил мешочек на стол, обернулся к заказу. Тот будто не дышал. Похолодев, Сережа приблизился к нему, попытался нащупать пульс. Не нашел. Склонил голову, присматриваясь к груди, но та не вздымалась ни на долю сантиметра. Он позвал заказ по имени, потрепал по плечу, и холод все сильнее сковывал его, хотя кондиционер не работал; Сережа торопливо забрался на постель, надавил сцепленными пальцами на грудь заказу, забыв посчитать количество раз. Вдохнул ему в рот. Снова попытался запустить его сердце… Матрас пружинил. Все бесполезно. Сережа стащил отяжелевшее тело на пол, на прекрасный жесткий пол, упер ладони ему в грудь, снова — один, два, три… Лихорадочно досчитал до десяти — сколько же нужно?.. Он не помнил, он совсем не помнил, вот Олег точно знал, и Вадик наверняка знает… Наклоняясь ко рту заказа, чтобы вдохнуть в него воздух, Сережа застыл. Вадик. Что, если он тоже?.. Нет, исключено. Это же старая партия пластинок, с них никто никогда… А что, если две тонкие пластинки слиплись, и Вадим получил двойную дозу, и его сердце тоже остановилось, как и сердце заказа? Заказу досталось больше, чем обычно давал Сережа, но лишь потому, что он мерзкий похотливый мудак, и Сережа, может быть, просто хотел подарить ему утреннюю головную боль! Но никак не убить… Вадим уже тоже лежит мертвый и посиневший. Паника накатывала волнами, Сережа задышал ртом. Он ведь не убийца. Не по высоким моральным принципам, просто преступление более тяжкое и требует совершенно иной подготовки, куда деть труп? Два трупа, возможно… Чтобы не сойти с ума, Сережа набрал на стационарном телефоне номер своей комнаты. Стал слушать гудки. И когда уже хотел положить трубку, на том конце провода хрипло ответили на русском языке: — Але. — Вадик, — выдохнул Сережа. — Ты живой! В трубке что-то зашуршало, словно Вадим поднимался с пола. Надо было с учетом его веса и физической подготовки дозу увеличить, тогда бы он до утра проспал, а не пару часов… — Живой, — ответил Вадим. — А тебя щас убью за эту дрянь. Где ты? К концу фразы он уже не говорил — рычал, как взбешенный тигр. — Я в двести пятом, — выпалил Сережа. — Можешь помочь труп спрятать? Только тут три телохранителя, может, через балкон залезть, я не знаю, короче… — В двести пятом, — повторил Вадим. — Так и думал, что ты к нему… подожди, труп? — Да. Я слегка переборщил. Или у него сердце слабое. — Порок сердца, ты не знал? — удивился Вадим. Опять зашуршало. Видимо, одевался. — Я был о тебе лучшего мнения… Значит, ты все-таки тут по работе. — Это неважно, — заверил его Сережа, — мои чувства к тебе абсолютно искренни. — Половина. — Половина чего?.. — Половину гонорара ты переведешь мне, — любезно объяснил Вадим. — За то, что я твой труп спрячу. — С ума сошел? — возмутился Сережа. — Ну ладно, нет — так нет, сам справляйся. Но трубку Вадим не положил. Сережа глянул на труп, вспомнил о трех охранниках у двери… К тому же теперь о трупе знает не только он, но и Вадим, и он вполне может заняться шантажом… — Хорошо, — выдохнул Сережа. — Сорок процентов и то лишь потому, что ты мне приглянулся. — По рукам, котенок. Жди. Сережа положил трубку. Присел на край постели подальше от трупа, потянулся за еще одной бутылочкой вина, отвинтил пробку и выпил сразу всю. Во-первых, Вадим был жив. И согласился на сорок процентов он так быстро, что можно было бы еще поторговаться, его бы наверняка и двадцать устроили. Во-вторых, он, похоже, тоже ни хрена не отдыхать сюда приехал. Нервно засмеявшись, Сережа закрыл портмоне, потянулся было за шортами — но вспомнил, что они порваны. Убрал фальшивые камушки в мешочек, мешочек — в чемодан, чемодан закрыл и затолкал обратно в шкаф. Подумал было надеть что-то из шмоток заказа, но решил не рисковать: странно будет идти мимо бодигардов в одежде их хозяина… Сережа накинул на плечи отельный белый халат. Посмотрел на заказ. Тот будто спал. Только на полу. И не дыша. Озаренный внезапной идеей, Сережа снял с трупа тяжелые часы и перстень с безымянного пальца, надел на свою руку. Паника откатила настолько, что Сережа принял прохладный душ, брызнул на шею чужим парфюмом, стоявшим у раковины, и собрался вновь звонить Вадиму — не соизволит ли тот пошевелиться? Но услышал за дверью приглушенные голоса, один из которых принадлежал Вадиму. Сережа шагнул к двери, открыл ее — и на него тут же налетел спиной один из бодигардов. Не задумываясь, Сережа взял его шею в захват, зажав локтем, и сделал пару шагов назад. Прежде чем тот двинул ему по коленям, Сережа успел выхватить у него из-под пиджака пистолет — вечно мальчишки таскают под пиджаками наплечную кобуру, и этот исключением не был. Прижав дуло к виску, Сережа сказал: — Не двигайся. Выстрелю. И для убедительности снял пистолет с предохранителя. Вадим втолкнул оставшихся в номер — тоже держа их на мушке. Коротко глянул на Сережу, залез в карман и протянул ему пластиковые хомутики: — Руки и ноги. А затем достал второй пистолет. Сережа торопливо связал руки охраннику, который стоял к нему спиной. Тот, который был ближе к Вадиму, вдруг толкнул его так, что Вадим отлетел к стене. В узком коридоре завязалась потасовка. Никто не стрелял, но Вадим треснул бодигарда о стену так, что тот осел, а второй, глядя на выставленный пистолет, поднял руки. — Хули ты их поднял, назад давай протягивай, — буркнул Вадим. Удивительно — но русский охранник понял. Через пару минут все три телохранителя сидели в ванной связанными. Вадим закрыл дверь, коротко глянул на заказ, на Сережу… — Спасибо, — успел лишь сказать Сережа, и Вадим влепил ему звонкую пощечину. Схватившись за щеку, Сережа потерял равновесие, рухнул на колени на пол. Поднял голову, криво ухмыльнулся и спросил: — На это у тебя тоже встает? Вадим к нему явно не торопился. Он уже был одет во все черное — джинсы и обтягивающая футболка. Из кармана он вытащил голубые медицинские перчатки, буркнул: — Че вылупился? Бери бухло, протирай все, что трогал. На. Он швырнул Сереже еще одни перчатки и, перешагнув через него, подошел к трупу, взял его за ноги и поволок к середине комнаты. Сережа медленно надел перчатки. Что он трогал?.. Примерно все… Оглядевшись в поисках тряпки, он взял со стула шейный платок, смочил его вином и тщательно протер бокалы, бутылки, стол, телефон… Вадим тем временем вытащил чемодан заказа, достал из него мешочек с камнями, хмыкнул. Камни убрал в карман джинсов, мешочек бросил обратно и стал сгибать колени и локти трупа. Несколько раз что-то хрустнуло. Вздрагивая, Сережа отводил взгляд. Посмотрел, лишь когда вжикнула молния — Вадим ухитрился утрамбовать труп в чемодан. Он поднял взгляд на Сережу. — Одежда? — Нет. — Ладно. Пошли. — Куда?.. — спросил Сережа и машинально схватил портмоне. Щека все еще горела от пощечины и сердце требовало мести, но он напомнил себе, что незадолго до этого одурманил Вадима, усыпил обманом, так что все в целом справедливо… — Ты же хотел спрятать труп, — угрюмо сказал Вадим. — Кинем чемодан в мою тачку, я как раз сегодня выписываюсь… — Мне надо забрать из номера… — Так поедешь, — оборвал его Вадим. Сережа перестал спорить. Он привык к Вадиму, который флиртовал с ним; к серьезному Вадиму, который хотел его добиться и медленно любить; а к такому, грубо отдающему приказы, нужно было приспособиться. Когда они шли к парковке, Сережа не удержался и спросил: — И какой ты настоящий? Вадим, кативший чемодан по брусчатке, обернулся и осклабился: — С тобой — всегда настоящий, солнышко. Как море, вдруг подумалось Сереже. Каждый раз — иной… Обхватив себя руками, он перешел вместе с ним дорогу и остановился у ярко-красного мерса. Вадим, открыв багажник, закинул чемодан. — Садись на переднее, — скомандовал он. Крепче прижимая к себе портмоне, Сережа забрался в машину. Напряженно спросил: — Что ты собираешься делать с ним? И со мной? Вадим завел мотор, тронулся с места. Неторопливо ответил: — Его — закатаю в бетон, чтобы никто никогда не нашел. Таково требование заказчика. А вот что с тобой делать… Сережа положил ладонь на ручку двери. Вадим, как назло, прибавил скорость, и все светофоры, встречавшиеся им, светили зеленым. Не выпрыгнешь. Да и куда прыгать? У него ни паспорта, ни смартфона, и вообще он в одних трусах и халате… Смартфон! Сережа застонал, закрыв лицо руками. — Что? — недовольно спросил Вадим. — Я телефон забыл в номере. Охрана забрала у меня его, и я… Вадим, оставив одну руку на руле, второй полез в задний карман джинсов. — Лови, — сказал он и бросил что-то Сереже на колени. — Поразительно, — восхитился Сережа. В руках у него был его смартфон. Экран разбит — то ли в драке, то ли Вадим сел на него задницей и в акте мести раздавил, но он работал. Значит, можно найти мальчика на побегушках, чтобы забрал сумку из номера… Сам Сережа светиться в отеле не желал. Хватит с него. Отдохнул. — Сколько тебе обещали за парня? — вполголоса спросил Вадим. Сережа назвал цифру. — Переводи сорок процентов, — напомнил Вадим. — Я тебе счет назову. Вадим, наизусть диктуя цифры, свернул с широкой трассы на узкую дорожку. Дома становились все хуже. В глубине дворов тлели кончики то ли сигарет, то ли самокруток. Сережа вбил номер счета Вадима, и палец его замер над экраном. — Вадик, — позвал Сережа. — Извини за… ну, сам знаешь. Вадим бросил на него взгляд. — А если бы у меня было слабое сердце, и я тоже отъехал? — съязвил он. Сережа вздрогнул и отправил деньги. Вадим заехал в проулок, остановился у двухэтажного дома. Потянулся к бардачку, задев колени Сережи. Нашарил там ключ, направил его на железную дверь, и та поползла вверх. Свет фар выхватил пустое помещение, залитое бетоном. В углу пылился хлам — пластиковые ведра, швабра, тряпки. Припарковавшись у самой двери, Вадим погасил мотор, и все погрузилось во тьму. — Так что ты сделаешь со мной? — спросил Сережа, не видя ничего, лишь темнота застилала глаза. — По жопе надаю, — хмыкнул Вадим. — Я тебе ведь почти поверил. Когда мы в последний раз… — Конечно, поверил. Ты ушами любишь. Тебе только скажи, какой ты красивый и умный, и ты уже течешь. Он открыл дверь, и под потолком мерса зажегся свет. Помедлив, Сережа тоже вышел из машины. Вадим уже доставал чемодан из багажника. Щелкнула кнопка, и свет фонарика выхватил в темноте Сережины ноги. Лишь тогда он осознал, что на нервах ушел босым. Вадим дотащил чемодан до края помещения, посветил. Сережа подошел поближе. Погреб. Или что-то типа того. Вниз ведет лестница. — Посвети, — велел Вадим и протянул фонарик. Сережа послушно направил свет вниз. Вадим примерился и бросил чемодан. Судя по звуку — было неглубоко. Он вновь забрал у Сережи фонарик. Ругаясь себе под нос, потыкал куда-то, пощелкал, и в углу загудела небольшая рыжая бетономешалка. Сережа, вдруг разом осипнув, прошептал: — Ты что, действительно в бетон его закатаешь?.. — Ага. А есть идеи получше? Сережа сглотнул. Он отошел к машине и прислонился к капоту. — Значит, ты просто пас меня, — сказал он. — Ага. Как тебя увидел, сразу понял, что ты тут неспроста. Вряд ли ко мне — у меня красть нечего, кроме моей чистой безгрешной души. Обеспеченных людей в отеле много, но уж лучше держать тебя поближе. Я, конечно, подозревал, что ты будешь под ногами мешаться, но что половину работы за меня сделаешь… — Он хохотнул. — Не кисни, котенок. Купим тебе новое платье, намутим документы, полетишь домой. Сережа дотронулся до портмоне в кармане халата. Там лежали камни, которые попросил достать клиент. Значит, заказ действительно выполнен. Ему осталось вернуться домой, отдать их — и все. Сережа снова молодец. Облизав губы, он спросил: — Что этот сделал? Почему тебе сказали убить его? Вадим подкатил бетономешалку поближе к яме, аккуратно наклонил ее, и бетон полился вниз. — Вывозил несовершеннолетних и продавал в сексуальное рабство. — Правда?.. — поразился Сережа. — Нет. Да какая разница? Мне платят не за расследование, а за убийство. Глубоко плевать, чем он занимался… Сережа едва не спросил: а камни? Он видел, что Вадим забрал камни из мешочка. Фальшивки. Настоящие жгли карман Сереже. Нет, про камни он промолчит. По крайней мере, Вадим точно выполнил половину задания: закатал мужика в бетон. Сережа тоже выполнил половину: забрал камушки, но случайно перестарался. Оба накосячили. Тем более Вадим остался в плюсе, мстительно подумал Сережа, вспомнив деньги, которые перевел — и в качестве платы за моральный ущерб, нужно все-таки было облегчить душу; и за оказанные сексуальные услуги. Вадим снова откатил бетономешалку, подхватил с пола мешок, стал засыпать серую крошку внутрь миксера. Сережа сел в машину, но не стал закрывать дверь. Что ж, у него есть смартфон и он работает — значит, ему ничто не мешает с утра купить одежду, вернуться в отель, забрать свои вещи и улететь первым же рейсом. Впрочем, нет; охранники наверняка уже освободились и выяснили, в каком номере жил рыжий парень, который помог громиле… Сережа вздохнул. Придется потратить несколько дней, чтобы сделать новые документы. — Не грусти, солнышко, — сказал Вадим. — Кроссовки жалко, — вздохнул Сережа. — Остались в отеле… И паспорт, и одежда… Вадим, покатив бетономешалку к дыре, снова наклонил ее. Под звук льющегося бетона произнес: — Да взял я твою сумку. Сунул заранее в багажник вместе со своей, чтобы не таскаться со всем скарбом и чемоданом в придачу. Но ты пока не переодевайся, в халате ты мне больше нравишься. — Шутишь? — выдохнул Сережа. — Никак нет. Че спер, кстати? Вадим выпрямился и посветил на него фонариком. Сережа поднял правую руку, на которой болтались часы и сверкал тяжелый перстень. — Фамильные драгоценности. Первая жена попросила вернуть. Сердце его заколотилось, но голос не дрогнул. Вадим хмыкнул. Он бы, может, не поверил, если бы своими руками не выгреб камушки. Не понял, что фальшивые. Сережа спросил: — Будешь мне мстить? — А зачем? — удивился Вадим. — Я выполнял свою работу, ты — свою. Ну ты накосячил, конечно. А я тебя выручил, — довольно сказал он и выключил бетономешалку. Сережа вернулся в машину, Вадим сел на водительское и выключил свет под потолком мерса. Снова стало темно. Он положил ладонь на бедро Сережи, и тело отреагировало ворохом мурашек, нетерпеливой дрожью — так ярки были воспоминания о времени, проведенном вместе в постели. Вадим скользнул ладонью выше. Сережа сдавленно произнес: — Не рядом же с трупом. — А что? Он не воняет. И не будет, — невозмутимо ответил Вадим. Сережа выдохнул. Ладонь Вадима оказалась на члене поверх нижнего белья. Он помял немного, и все нервное напряжение, злость, паника, адреналин — все сконцентрировалось под его рукой. Сережа тихонько застонал, зажмурился. Нащупал справа снизу ручку и плавно опустил спинку кресла ниже. Ладно. Он заслужил еще немного удовольствия. Вадим мягко массировал его член. Тоже опустил спинку и лег боком, потянулся к Сереже. Коснулся губами щеки: — Болит? — Немного, — прошептал Сережа. — Тяжелая у тебя рука… Вадим поцеловал его в щеку, а Сережа потянулся за поцелуем, толкаясь ему в ладонь. Он быстро оказался без халата, и Вадим то и дело убирал руку с члена, проводил по груди, покручивал немного то один, то другой сосок. Ему словно хотелось трогать всего Сережу, и это подкупало. Он коснулся дырочки, тихо произнес: — Ты так и не кончил на моем члене без рук. На пальцах только. — Не можешь себе звездочку дополнительную нарисовать? — съязвил Сережа. — И это тоже. Вадим подушечкой пальца настойчиво надавил, словно желая проникнуть, и у Сережи дрожь по всему телу прошла. — Вадик, — взмолился он. — Это уже правда ненормально, сумасшествие какое-то… — А ты что, себя нормальным считал раньше? — изумился Вадим. Сережа, простонав, развел ноги шире. Вскоре Вадим опять включил свет под потолком авто, Сережа оказался голым грудью на капоте с вздернутой задницей и широко расставленными ногами, а Вадим брал его сзади, так и не раздевшись, только приспустив джинсы к коленям, и от каждого толчка вперед пуговица ширинки тихо стукала о бампер. Принять его во второй раз за последние несколько часов оказалось легко. Сережа, пытаясь удержаться на цыпочках, чтобы Вадиму было удобнее, ахал от каждого движения. На этот раз Вадим брал его неглубоко, и ощущения трансформировались, не все тело горело, а полыхало четко внизу, головка ездила по простате, и Сережа едва слышно скулил — почему-то хотелось быть тихим в почти полной темноте, только неярко горел свет под потолком мерса, и Вадим, конечно, видел изгиб спины, сведенные лопатки и округлость ягодиц, видел, как входит член; а Сережа лишь ощущал. И плавая на волнах движений Вадима, он все больше растворялся в нем, в идеальной механике двух тел. Вадим, крепче сжав его талию, ускорился. Сережа весь сосредоточился на том, как член растянул дырочку, как аккуратно он входит, чтобы попасть именно по чувствительной точке, а не прошить всей длиной до живота, а Вадим порой шепчет: — Умница. Сожми меня еще раз так. Да-а… Сережу размазало от его низкого голоса, от его одобрительных слов. Вадим его так плотно взял за талию, что даже немного приподнял — пальцы ног Сережи оторвались от холодного бетона, и он ахнул, пораженный, насколько Вадим сильный. А тот, удерживая на весу, вошел еще несколько раз так, что под сомкнутыми веками искры заиграли, и от последнего толчка подкатило так остро, что Сережа, застонав, весь содрогнулся и кончил на капот. Вадим догнал его в несколько движений и наклонился, прижался грудью к спине. — Котик, — позвал. — Я не врал тебе. Ни в одном слове. Ну, кроме цели поездки… Сережа, все еще размазанный, едва осознал, что он говорит. Улетали они разными рейсами. Сережа, хмурый после бессонной ночи, сидел в очках и бейсболке, уткнувшись в телефон. В утреннем свете стало жалко денег, отданных Вадиму, по сути, ни за что… Но он старался об этом не думать, не последние же копейки у него отняли. Вадим гулял по дьюти-фри, словно турист. Сереже хотелось, чтобы он сидел рядом, но он себя одергивал. После трогательного прощания на капоте машины они оба вдруг оробели. Вадим включил попсовую музыку, подтрунивал, что Сережа укатал мужика так, что тот умер, и Вадиму попросту повезло выжить… Сережа фыркал, что Вадим потрахался — и сразу захрапел. Запаса бодрости хватило на поездку до аэропорта и покупку билетов. Теперь Сережа, почистив зубы в общественном туалете и выпив кофе с сэндвичем, пытался не заснуть. Он, видимо, все-таки задремал, потому что не заметил, когда рядом плюхнулся Вадим. Очнулся, лишь когда тот потрепал за плечо. Сережа открыл глаза, уставился на него. Вадим сверкнул белозубой улыбкой. — Мне пора на посадку, — сказал он. — Приятно было познакомиться. Он протянул руку. Сережа пожал его ладонь. Хотел спросить: может, обменяемся контактами? Но прикусил язык. Жалко это выйдет. Вадим же не пытался намекнуть на будущие встречи. — Хорошего полета, — нейтрально произнес Сережа. — Тут тебе подарочек, — сказал Вадим. — Вроде ты любишь цацки. Пока, котенок. Он, еще раз улыбнувшись, поднялся и направился к своему гейту. Сережа опустил взгляд на пакетик из дьютифри, оставленный Вадимом на сидении. Ну что там? Шоколадка? Крошечная бутылочка? Нет. Узкая бархатистая коробочка. Сережа залез внутрь и обомлел. Колье. Сверкает. Точно не стекляшки. Он вытащил украшение, полюбовался и спрятал от греха подальше. В пакетике еще шуршали бумажки. Сережа не глядя достал одну. Чек. Усмехнулся. Почти та же сумма, которую он перевел Вадиму. Чуть поменьше. А на последнем листочке был номер. И сердечко. Глядя на крохотный квадратный стикер, Сережа глупо улыбался и улыбка, кажется, не сходила с его лица до самой посадки на самолет.