Арсений
Ну что, Шастунец, проснулся уже? Завтра всё в силе? Тебя забрать?
Арсений уже активировался с утра, не зная даже, что Антон за ночь так и не сомкнул глаз. Они расстались два месяца назад, и Арсений разом собрал все вещи и переехал в один отъезд, а Антона всю ночь потом ломало. Собственно, после этого и начались его проблемы со сном, а Арсений снова заботливый, снова хочет помочь, не понимая, что вся его дружба, всё его желание помочь и быть рядом, делают только хуже. Антон больше не может быть с ним, но и не может от него отказаться. — Я не справляюсь… Тихий шепот кажется слишком громким, но Антон зарывается в кудри пальцами и хочет кричать. Он на той стадии срыва, что просто не знает, что ему делать. Он запутался и устал. Он очень хочет вернуться в прошлое, в объятия такого нужного и любимого Арсения, чтобы стало спокойно. Снова ехать, играть роль, снова напиться и проснуться с разбитыми костяшками, чтобы потом прятать от Арсения руки и не встречаться глазами, лишь бы не видеть жалость и разочарование? Он проходил это, знает, как больно будет нежиться в его чисто-дружеской заботе. Больше так не хочет. И ему нужно что-то менять, пока не стало слишком поздно. Пока он не вскрылся в один день от полного разочарования в самом себе и в жизни, ему нужно себя спасать. Эти пиздострадания не сделают никому лучше и нельзя искать спасения в ком-то или чём-то, бессмысленно его ждать от кого-то, потому что здесь Антон должен помочь себе сам. Антон врубает музыку, когда собирает вещи. Слушает на повторе седьмой лепесток Антона Токарева и запрещает себе вспоминать, как записывал Арсению кружочки под эту песню, пока тот был в туре с театром. Только он больше не боится, что потеряет его. Потому что нельзя бояться того, что уже случилось. Он мониторит все города, куда хочет сбежать, но понимает лишь то, что ни один город России не спасёт от агонии, ему нужно как можно дальше, хоть на другой конец света, лишь бы не желать вернуться, лишь бы его не нашли и не жалели. Покупка билета, быстрый сбор чемоданов. Всё готово. Уже к вечеру, на выезде в аэропорт, Антон замирает над диалогом с Арсением. Последнее своё слово он должен ему сказать.«Привет, Арс. Прости, был занят сбором того, что от меня осталось. Не ждите меня завтра, я не приеду. Я вообще не знаю, когда вернусь, но просто знай, что мне это нужно. Мне нужно сбежать, лишь бы ты не был так близко. Представляешь, я всё ещё невозможно скучаю по тебе. Я правда не научился жить без тебя, но очень хочу. Ты заслужил лучшей жизни и я хочу быть её частью, когда смогу принять, что ты больше не мой. Я не верю, что смогу разлюбить тебя, но хочу хотя бы научиться жить с этим. Ты лучший человек, Арс. И я правда не ценил то, что у меня было. Но я любил тебя тогда и люблю сейчас. И буду продолжать и дальше. Но пока мне больно. Я не знаю, когда мы увидимся снова, и увидимся ли, но я должен быть от тебя подальше, чтобы не сломать твою жизнь ещё больше. Ты хороший друг и всегда был рядом, я ценю это, просто сейчас твоя забота причиняет мне боль. Это как наркотик: разрушает меня, но отказаться от тебя я не могу. Но должен попытаться. Не вини себя и не переживай обо мне, сводить счёты с жизнью не стану. От этого легче никому не станет. Диме я тоже всё объясню.
Прости меня за всё. И до встречи.»
Диме звонит уже возле аэропорта с чётким ощущением, что оставляет прошлое позади. Это не хорошо и не плохо, это просто то, что должен сделать Антон, чтобы жить настоящим. Даже если больно. — Арсений в панике, ты знаешь? Шаст, я не знаю, что ты прислал ему, не моё дело, но я слышал такой страх в его голосе… — Поз, ты делаешь мне больно. Антон сдавленно смеётся, запрокидывая голову и выдыхая в небо сигаретный дым. — Просто… Ты уверен, что там, куда бы ты ни отправился, будет легче? Ты сможешь справиться с этим далеко от нас, один? Шаст, я боюсь за тебя. Вопрос хороший, но если будет плохо и там, то значит плохо будет абсолютно везде. — Я бегу не от вас. Я бегу от себя. И пусть говорят, что от себя не убежать, я всё равно должен попытаться. Знаешь, как больно было просыпаться по утрам и понимать, что я всё потерял? Представь на секунду, что Катя от тебя ушла. Она рядом, но больше не твоя, ты бы смог справиться с этим так быстро? Дима молчит, и Антон понимающе кивает. Именно так. Все горазды учить других, боясь представить себя на чужом месте. — Не ищите меня, не ждите. Я, может, вообще не вернусь. Я правда не знаю, Поз. Я так устал. Мне нужно время. Прости меня. Береги себя, Катю, детей, и… Проследи за ним, пожалуйста. Он дорог мне. Скажи, что я всё равно буду его любить и что хочу, чтобы он был счастлив. Буду скучать. Антон сбрасывает первый и задыхается от чувств. Плакать не стыдно, это лишь выход эмоций, и Антон искренне верит, что позже — станет легче. Что позже — станет проще. Когда самолёт взмывает в небо, Антон дрожащие руки сцепляет в замок и закрывает глаза. Прощай, Москва. Береги того, кого Антон увести с собой не смог.***
Место, выбранное Антоном почти пальцем в небо, правда было красивым. Новая Зеландия. Да, занесло его очень далеко и перелёты дались тяжело, но как же красиво здесь было. Нельсон — небольшой городок красивой и прохладной страны, с красивыми могучими скалами, зеленью, и вполне добрыми людьми. Здесь было ветрено, тихо и очень спокойно. И Антон выбирал домик рядом со скалами, уединённым пляжем, с красивым видом и забавными пожилыми людьми по-соседству. Холод и красота здесь идут рука об руку, и наверное впервые Антон вдыхает полной грудью, стоя здесь, на краю скалы, и раскинув руки в стороны. Здесь красиво, тихо и спокойно. Здесь он сможет обрести покой. — Ты бы вписался в эту красоту, Арс, — Антон поджимает губы, осознавая, что даже за тысячи километров думает только о нём. Он дышит им, дышит воспоминаниями, и это больно. Это тяжело, но Антон любит. Он просто так сильно любит, что не умеет иначе. И не собирается себя за это винить. Любовь к Арсению ему подарила больше, чем забрала, даже если сейчас тяжело. — Как бы мы не были далеко друг от друга, но оно всё ещё бьётся в такт с твоим, — Антон шепчет это тихо, позволяя унести ветру эти слова в никуда, пока прижимает руку к груди, туда, где бьётся сердце. Арсений так далеко, но Антон словно ощущает его и лишь горько улыбается. — Здесь чертовски красивые скалы, Арсений. Но я бы всё равно смотрел только на тебя. Убежать на другой конец света имеет и плюсы и минусы. Адаптация даётся максимально тяжело, разница во времени сбивает восприятие мира, но даже это не самое страшное. Одиночество становится самым главным минусом, когда спустя две недели начинает пугать и сводить с ума. Антон ездит по городку, снимает природу, часто сидит вечерами одиноко на пляже, видя, как под руку гуляют пожилые люди, как дурачатся ещё пока молодые пары или как девушка выходит на пробежку. Кто-то гуляет с собакой, и Антон сам начинает думать, что хочет завести себе пса. Так не будет одиноко, так он не будет скучать по дому и Арсению. Да, убежать от чувств не вышло. Но Антон всё равно пытается дышать полной грудью, смотрит каждый день на волны, скалы, небо — и просто старается принять это. Жизнь не кончилась. Сидя на берегу, Антон натягивает капюшон куртки плотнее. Единственный минус или плюс этой страны — почти вечные ветра. Ночами очень холодно даже выйти покурить, да и любую причёску тебе испортит ветер. Арсений бы здесь сошёл с ума, постоянно причесываться и укладывать волосы. Этим мыслям Антон улыбается и по этой же причине включает телефон со своей старой симкой. Кучи сообщений, звонков осыпаются на него градом, но читать их пока нет времени, поэтому Антон просто набирает Диму. Разница во времени составляет аж десять часов и Антон рассчитывает так, чтобы позвонить в самое удачное время. — Шаст? Ну охренеть! Голос Димы звучит так по-родному, что Антон лишь улыбается, довольно щурясь и наблюдая за тем, как сверкают звёзды в небе, как колышется трава от ветра. Это по-своему мрачно и красиво, так чарующе прекрасно. — Привет. Роуминг здесь пиздец, поэтому я лишь на пару минут, — Антон в телефон улыбается, прикуривая. — Ты пиздец, Шастун. Приедешь — прибью, — Дима вздыхает недовольно, но на самом деле не злится и оба это понимают. — Как ты хоть? И где ты вообще? — Скажу — охренеешь. Новая Зеландия, Дим, я сам не до конца осознаю, как меня сюда занесло. Но, — Антон ненадолго замолкает, снова всматриваясь в невероятно звёздное небо. — Но виды меня лечат. Здесь нереально красиво. — Куда?! — по звукам Антон понимает, в каком шоке находится друг, и лишь смеётся. — Ты как общаешься-то там вообще? — А, ты про язык? Да здесь все на английском болтают в основном, а его я неплохо знаю. Антон жмёт плечами, и Дима на той стороне вздыхает. Он скучает по другу, хотя правильнее будет — он скучает по счастливому Антохе, который ржёт со всего, который светит так, что солнечные очки не спасают. А по голосу не он это. Дима слишком давно его знает, чтобы не заметить за смехом ту самую грусть. Он всё ещё болеет по нему… — Не буду учить тебя и уговаривать вернуться, потому что если ты в порядке и тебе там нравится — оставайся. Шли мне фотки, видео, буду Кате показывать, может на отпуск туда смотаемся. Ты только… напиши Арсу, ладно? Он со мной не общается толком, ему тоже плохо, Шаст. Он переживает. Пожалей деда, — Антон улыбается под конец и угукает, вздыхая. Они говорят ещё немного, и Антон отключается, прячет телефон в карман и наконец заходит в дом, понимая, что чертовски замёрз. Согреваясь горячим чаем, он быстро читает сообщения по работе, которая особо не давит, работает он и так удалённо, смахивает в сторону все соц.сети, отключает лишние уведомления от телеграмм каналов, и наконец заходит в диалог с Арсением, задерживая дыхание.«Шаст, возьми трубку»
«Сука, Антон, ты не имеешь право так сваливать от разговора!»
«Ты чертов придурок, ясно?»
«Наберись смелости написать мне, нам есть о чём поговорить. И береги себя, куда бы ты не поехал»
Больше сообщений не было, потому что Арсений не истеричка, потому что Арсений всегда пытался действовать разумно, а не на поводу у чувств, как поступил сам Антон, драматично написав сообщения и сбежав. Совершенно детский и нелепый поступок, который теперь бросается в глаза. Антон сравнивает себя с Арсением и понимает, что он эмоционально нестабилен, он бы уже сошёл с ума, если бы Арсений так уехал, не сказав куда и когда вернётся. Антон пару раз вдыхает-выдыхает, когда начинает набирать сообщение:«Привет, Арс»
Писать любимое сокращение его имени так привычно и одновременно так странно, словно это было очень давно, а ведь прошло всего лишь каких-то две недели.«Прости, мне нужно было это время, Арс. Я в порядке, не переживай, ладно? Здесь… хорошо. Конечно, здесь нет тебя, Димки, привычной мне обстановки, но мне здесь нравится. Уверен, ты бы виды оценил, здесь невозможно красиво, веришь?»
Антон успевает лишь вытереть потные ладони о штаны, как Арсений тут же отвечает.«Мне можно позвонить тебе?»
И Антон теряется. Услышать его голос, поговорить… Он хочет ответить согласием, но он боится. Боится снова сорваться, наговорить уже никому ненужных слов любви и сожаления. Это в прошлом, и Антон правда хочет оставить это там. Он хочет жить обычной жизнью, а не вечным мучением и сожалением о том, что сам же всё разрушил. Но на это нужно время.«Не сейчас, Арс. Мне пока ещё трудно»
И Антон не боится осуждения, потому что Арсений принимает его выбор, пишет лишь о том, какой Антон дурак, как он переживал, и улыбка сама появляется на лице. Арсений переживал, и Антон греется этим, потому что он всё равно для него дорог, пусть уже не в том ключе, как было раньше. Арсений просит не пропадать, и Антон соглашается, не смея больше вытаскивать симку и прятаться от всех.Дышать тобой,
С каждым вдохом тише боль.
Дышать тобой,
С каждым вдохом тише боль.
Общаться с Арсением трудно, но Антон учится не погружаться в свою боль, а пытаться просто дружить. Он хочет быть в жизни Арсения хотя бы в роли друга, потому что так правильно, потому что он один такой на миллиарды. И Антон уверен, что никогда больше такого человека не встретит. И пусть это трудно, с каждым сообщением становится легче, пусть это и неправильно искать спасение в том, от кого его и ищешь. Замкнутый круг, который Антон готов проходить миллион раз. Потому что скучает. Он так сильно по нему скучает, что это, кажется, способно убить. Он ходит по городу, фотографирует всё, что считает важным показать, что могло бы понравиться Арсению: снимает скалы, волны, пляж, но не снимает себя, даже когда Арсений ненароком об этом просит. Антон зарос, совсем перестал следить за тем, кто по ту сторону зеркала, и он не хочет, чтобы Арсений сумел разглядеть тоску в глазах, потому что от неё пока не удаётся избавиться.Умертвляй, но не меня,
Мое сердце будет биться в такт с твоим до самого конца.
Падать снова и вставать,
Нелегко, но так учила меня в детстве мать.
Когда Антон решается на звонок, Арсений звонит ему сам, и они оба молчат, теряясь. Так много надо сказать, так много хочется обсудить, а теперь вдруг… просто не хватает слов. — Почему ты не сказал мне, что ты… не хочешь расставаться? Зачем солгал? Я верил, что тебе правда это нужно так же… — Так же, как тебе? Нет, Арс. Никогда не было нужно, я не хотел тебя терять. Просто, что я мог сказать? Не уходи от меня, пока я видел, как твои глаза погасли? Прости, но видеть, как любимый человек страдает рядом с тобой — это хуже, чем расстаться. Я не мог не отпустить. — Ещё скажи, что если любишь — нужно отпустить… — Да, нужно, Арс! Это жизнь, блять, — Антон злится, но сложно сдержаться, потому что Арсений просто не понимает, в каком хаосе он его оставил, когда собрал вещи и ушёл. — Я отпустил тебя в жизни, но не из сердца, понимаешь? В этом есть разница. Они оба замолкают, и Антон подкуривает, прикрывая глаза. Ему жаль, ему правда жаль, что так случилось. — Я не хотел этого. Я любил тебя, Антон, всегда любил. Даже когда ты отстранился, стал много работать, мало говорить, даже когда мы стали ссориться по мелочам, даже когда ты обижался, не пытаясь решить то, что меня беспокоило. Я оставался с тобой, ты же помнишь? Но я начал понимать, что чем дольше я остаюсь, тем хуже делаю нам обоим. Антон прерывисто вздыхает, зажмуриваясь и сжимая пальцы в кулак. Слова встают в горле комом, потому что теперь это пустой звук. Он его л ю б и л. Но осталось ли это до сих пор? А даже если так, это значит, что Арсений тоже страдает, пытаясь отпустить Антона, пока тот… — Я чёртов эгоист, Арс. Ты всегда был со мной, был моей опорой, а я лишь пользовался этим, не замечая, что причиняю боль. Ты и сейчас пытаешься быть мне другом, пока я по-детски сбежал, заставляя тебя переживать. Нам не стоит больше общаться, ладно? Ты сам понимаешь, что мы делаем только хуже, держась друг за друга. — Антон, нет, я… сам решаю, ясно? Я хочу быть в твоей жизни. Если хочешь побыть один, пожалуйста, я не стану препятствовать и лезть к тебе насильно, просто не смей выкидывать меня из своей жизни, думая, что так мне станет лучше. Так ты делаешь мне только больнее. Подумай об этом, пожалуйста. Арсений отключается первый, а Антон словно разом забывает все слова, что хотел сказать на эмоциях. Он не умеет быть таким, как Арсений, он не может сдерживать себя, когда он расстроен или зол. Но Арсений снова прав и ему необходимо успокоиться, необходимо подумать и дать им просто время принять свои ошибки и постараться исправить их, хотя бы ради дружбы, а не закапываться в землю, прячась. Следующие дни Антон правда не прячется, не отключает телефон, не выключает симку, понимая, что когда бежал из страны, поступал глупо. Он всё делал неправильно, поддаваясь эмоциям, когда всё можно было обсудить с Арсением лично. Да, больно, да, сложно, но только так можно исправить ошибки. Антон позволяет побыть себе ещё хотя бы неделю в новой Зеландии, прежде, чем вернётся домой, на родину, к Арсению, и поговорит с ним. Хотя бы просто извинится. Гуляя по городу, Антон пробует местные блюда, снимает каких-то туристов по их просьбе, и лишь садясь на лавочку, решает записать Диме кружок, доставая телефон. Новое сообщение призывно мигает на экране.Арсений
«Я заблудился, кажется. Встреть меня, пожалуйста»
И фото, сделанное в Нельсоне, на фоне небольшой и симпатичной гостиницы, где останавливался сам Антон, прежде чем снял домик у скал. Дыхание спирает, а руки дрожат, когда Антон пытается хоть что-то написать, но не успевает, потому что телефон уже оживает в руке звонком. — Шаст, без лишних слов, пожалуйста, просто встреть меня, ладно? И Антон лишь угукает, спеша скорее встретить Арсения, который каким-то невероятным образом оказался здесь, на другом конце света буквально. Прилетел. К нему. Нашёл. Мысли в голове сбиваются в кашу, но внутри так болезненно тепло, когда Антон издалека видит его, своего Арсения: в кепке, в чёрной куртке, надетой поверх фиолетового худи, в очках, с небольшой сумкой. Он смотрит в телефон, изредка обращая внимание на людей вокруг, и лишь когда он сталкивается взглядом с Антоном, они оба срываются к друг другу. Антон впечатывается в его тело со всей скоростью, сжимает так крепко, что Арсений, кажется, в его руках кряхтит, но довольно бормочет что-то на ухо, так же прижимая его к себе. Неважно, что они расстались, близкими людьми они никогда не перестанут быть. И оба это понимают, когда находят силы отстраниться. Арсений снимает очки и смотрит почти в самую душу, и глаза у него блестят то ли от ветра, то ли от эмоций, а может от слёз, потому что он скучал. Скучал так сильно, а ещё боялся потерять его. — Как ты вообще нашёл меня? Я не говорил город, я… — А я умею гуглить по фотографиям, Антон. Это вообще неважно всё, главное, я тебя нашёл. И Антон мысленно просит только об одном: «И больше никогда не отпускай».***
Антон приводит Арсения в дом, позволяет сходить в душ после долгого перелёта, сам убирает его вещи на стул, не решаясь лезть распаковывать его сумку. Разогревает еду, оставшуюся с завтрака, которую есть так и не хотелось, заваривает кофе. И лишь когда садится на стул, задумчиво кусает костяшки пальцев, потому что вопросов очень много, столько хочется спросить, сказать, как же хочется просто обнять, но нельзя. Нельзя позволять эмоциям снова брать верх, они должны нормально поговорить, всё обсудить и принять какое-то решение. Вместе. Так, как им следовало сделать ещё когда они были вместе. Из душа Арсений выходит через несколько минут, с влажными волосами, в вещах Антона, потому что Шастун даже и не вспомнил про его вещи, словно по привычке положив ему на тумбочку свои. И ведь они и раньше так делали, не делили вещи на «мои/твои», брали наугад почти и никогда не возмущались, если Арсений надевал футболку Антона, а тот брал его кепку или же штаны. Арсений садится напротив Антона, смотрит так внимательно, словно пытаясь найти изменения, которых и не случилось. Антон не изменился никак, он не обстриг вдруг волосы, не набил татуировку с разбитым сердцем и точно не резал вены, убиваясь по бывшему парню. Это всё не про них, не для них. И Арсений смотрит так, лишь потому что скучал по Антону, потому что боялся потерять навсегда, когда узнал, что тот улетел неизвестно куда. — Ты нашёл меня. — Нашёл, — и мужчина тепло улыбается, видя в глазах Антона ответную нежность. — Только не теряйся больше. Не поступай так со мной, ладно? И в этой просьбе так много невысказанного страха, так много боли и мольбы, что Антон лишь поджимает губы и кивает. Сам понимает, что без Арсения не сможет. Он хочет быть частью его жизни, и уже всё равно на каких ролях. Он будет его поддержкой, станет лучшим другом, будет рад его счастью, успехам. Потому что это тот человек, от которого он не может и не хочет отказываться. Они говорят. Говорят очень много и долго, разбирают всё на частицы, при этом собирая себя по крупицам. Не утаивают, не скрывают больше ничего. И Антон больше не боится говорить, внимательно слушая всё, что говорит в ответ Арсений. Сейчас все слова имеют вес и ценность. Сейчас они слышат друг друга, что не могли сделать тогда. Но никогда не поздно, пока у них есть время и желание что-то менять. Стоя на берегу и наблюдая за шумными волнами и чистым небом, Антон тянется к руке Арсения, чувствуя, как тот отзывается на касание, переплетая пальцы и подтягивая его к себе ещё ближе, греясь и отдавая тепло. Всё взаимно. У них все ещё всё взаимно до дрожи. — Я не знаю, что будет дальше, Арс, но я хочу быть частью твоей жизни. Хочу знать как ты, видеть тебя, хочу говорить с тобой и знать, что ты счастлив. Хочу быть твоей поддержкой и опорой, когда будет сложно. Хочу каждый год поздравлять с днём рождения, шутя про твою седину, которой нет. Мне важно быть частью твоей жизни. И я вернусь с тобой в Москву, и больше не стану убегать и прятаться, если станет тяжело. Я хочу, чтобы ты присутствовал в моей жизни, даже если мы больше никогда не будем вместе. И теперь Антон не боится говорить о своих желаниях, и видит в глазах Арсения нежность, видит благодарность, потому что Антон наконец-то делает это — просто говорит. — Я приехал не забирать тебя, Антон. Я приехал к тебе, приехал поговорить и просто побыть рядом. И я хочу попробовать всё исправить и дать нам шанс, потому что, мне кажется, мы того стоим. А ты что думаешь? — и улыбается так хитро, что Антон лишь притягивает его в объятия, зажмуриваясь. — Да, Арс. Мы стоим всего. Они останутся погостить в этой стране ещё немного, любуясь природой, бескрайним океаном и друг другом. Всё таки настоящая любовь стоит того, чтобы ей дали ещё один шанс.