Архитектор

      Моно не мог поверить своим глазам, когда они вошли на небольшую поляну послышались взволнованные и обеспокоенные крики детей, увидевших истекающего кровью опекуна. Ева быстро крикнула толпящимся детям, чтобы они пропустили Архитектора и повела его к большой кровати, предназначенной для взрослого. Моно, Шестая и Беглец быстро вышли, когда мужчина с перекошенным от боли лицом опустился на кровать. Он собирался потянуться к своему травматологическиму набору, но Ева быстро оттолкнула его большую руку, вместе с двумя детьми вытащила медицинскую сумку и открыла её. Они начали выуживать несколько обмоток марли и щипцов, а Архитектор медленно сказал:       - Я сам могу справится со своими травмами, вам не нужно… - Начал говорить Архитектор.       - Как ты собирался зашить эту рану? Сомневаюсь, что ты настолько гибкий, - Прервала его Ева и начала снимать повязки с его плеча, борясь с желанием поморщиться при виде колотой раны. Мужчина вздохнул и стянул пальцами обе стороны раны, побледнев, когда двое детей с иглой и ниткой стерилизовали инструмент небольшим количеством спирта из его набора. Он откинул голову назад и посмотрел в потолок, морща лицо от дискомфорта, когда чувствовал, как игла проходит сквозь его кожу и выходит с другой стороны раны, покидая его кожу, пока дети стягивали кожу вместе и завязывали её двойным узлом. Они были на удивление спокойны во время работы, должно быть, были одними из тех детей, которые мечтали стать медсёстрами или врачами.       Он бы с радостью помог им набираться опыта работы на поцарапанных коленях и порезах, если бы ему не приходилось чувствовать, как эта дурацкая игла входит в его кожу. Шестая и Беглец с некоторым удивлением наблюдали, как их опекун изо всех сил старался не ёрзать от неприятного ощущения, Ева и несколько других детей занялись осмотром его бока. Они промыли рану как могли, очистив его кожу от грязи и крови и осмотрели четыре пулевых ранения. Она едва могла разглядеть блестящие гранулы, находящихся в них, она пошла за щипцами, но заговорил Архитектор, с плечом которого дети уже закончили:       Принеси мне одну из гирьз, которые у меня в карманах”. Ева моргнула, медленно вытащила патрон из его кармана, изо всех сил пытаясь удержать его, пока Архитектор смотрел на него горящим правым глазом. Это были свинцовые пули, охрененно. Их надо удалить. Отравление свинцом казалось ужасным выходом из положения. Девочка убрала гильзу и, когда мужчина ей кивнул, подозвала ещё одного ребёнка. Они оба схватили щипцы и осторожно вставили их в первое ранение, они неумело зажали шарик и, дрожа от напряжения, вытащили его. Любые попытки мужчины помочь были встречены суровыми взглядами детей, из-за чего он смягчился, а они продолжили удалять окровавленные гранулы. Они выудили последнюю и бросили инструмент, тихо переводя дыхание, мужчина взял гранулы и отложил их на прикроватный столик. Моно был немного ошеломлён своим окружением, а также тем, что группа детей подлатала его нового опекуна. Он почувствовал, как кто-то потянул его за руку, Беглец и Шестая вывели его на улицу.       - Мы должны дать ему отдохнуть, мы покажем тебе окрестности и познакомим с другими детьми, - Сказал Беглец, сердце Моно заполнилось смесью волнения и тревоги.       Архитектору удалось построить дом для детей с простой комнатой для сна детей и небольшой мастерской, в котором жила группа детей. Моно познакомили со светловолосым мальчиком по имени Сет, который, по-видимому, был учеником мужчины вместе с детьми, трудившимися внутри. Они выглядели невероятно счастливыми во время работы, что устраняло любые предположения мальчика с пакетом на голове о том, что их заставляет работать Архитектор. Другие дети, которых они встретили во время экскурсии, либо помогали готовить ужин, либо готовили ловушки и силки на следующий день. Дети с облегчением узнали, что Охотник мёртв, и это придало им смелости отправиться поглубже за мелкой дичью. У них была небольшая палатка в качестве своего рода лазарета, куда отправляли всех детей, получивших травмы, на лечение.       Архитектор повторял им важность командной работы и уверенности в себе, утверждая, что он не будет вечно присматривать за ними. В конце концов он умрёт от опасностей этого мира или от старости, если ему повезёт, и он хотел убедиться, что они смогут позаботиться о себе в случае, если с ним что-то случится. Это была грустная и удручающая тема, но никто из детей не мог опровергнуть его логику. Месяцы на борту Чрева дали им достаточно времени, чтобы отточить навыки, которым их научил опекун, лечить раны и готовить еду, которой можно было накормить их всех. Он зашёл так далеко, что имитировал охоту, взяв с собой нескольких самых храбрых детей, чтобы уничтожить несколько пиявок, уча детей терпению, пока они выслеживали слизистых существ по всему судну. Это вряд ли могло сравниться с лесом вокруг них, но, по крайней мере, это давало им опыт.       Он был особенно горд тем, как прогрессировал Сет, создающий под его руководством инструменты. Он и другие смогли усовершенствовать здание, сделав небольшие эвакуационные туннели на случай нападения. Моно был поражён тем, как идеально все эти дети работали вместе, как хорошо смазанный механизм. Экскурсия подошла к концу когда они показали ему большое судно, на котором они прибыли. Чрево зловеще плыло у берега, он едва смог разглядеть, как Ном вручает детям припасы и они начали грести обратно на сушу. Они до сих пор не выгрузили все полезное из Чрева, Архитектор надеялся заняться этим после того, как разберётся с Охотником. Этот план провалился из-за того, что он был прикован к постели группой маленьких обучающихся врачей, оставив эту задачу детям до тех пор, пока он не выздоровеет.       - Как я могу вам помочь? Все кажутся очень занятыми, и я чувствую себя неловко из-за того, что стою здесь и ничего не делаю. - спросил Моно у Беглеца и Шестой. Двое детей переглянулись друг на друга и Шестая ответила:       - Обо всём в лагере мы по большей части позаботились, нам просто нужна помощь по переносу вещей с Чрева, - Шестая, указала на одну из гребных лодок, которые выгружали груз. Моно кивнул и побежал к лодке, кратко представившись сбитым с толку детям и спросил, может ли он помочь. Дети увидели поднятый вверх большой палец Беглеца и приняли мальчика с распростёртыми объятиями и доставили его на Чрево, чтобы начать свою работу. Благодаря Номам большая часть полезных припасов находилась рядом со стыковочными портами, что делало поездки быстрыми и эффективными.       Моно пользовался временем между поездками и разглядывал металлический каркас Чрева и расспрашивал своих новых друзей об Архитекторе, задаваясь вопросом, каким человеком он был на самом деле. Он впервые слышит о том, чтобы дети жили в гармонии со взрослыми и проявили искреннюю заботу друг о друге. Он привык к чудовищным формам взрослых, хватающих кричащих детей, а вид группы детей, охотно лечущих взрослого, был невероятно сюрреалистичным. Дети рассказали ему о безнадёжности на Чреве, рассказывая, что изначально это была тюрьма, в которой детей убивали и скармливали прожорливым взрослым, которых потом убивала злая Гейша, чтобы продлить свою жизнь. Моно быстро пришёл в ужас, когда они описали свои ужасные условия жизни, и содрогнулся, когда представил испуганные крики детей, которых утаскивали длинные руки Сторожа.       Они немного оживились, когда описали судьбоносный день своей свободы, наблюдая за спокойным, но решительным шагом Архитектора, схватившего сопротивляющегося Беглеца в свои лапы. Поначалу они были в ужасе от того, что им придётся иметь дело с другим безжалостным взрослым. Всё изменилось, когда они увидели, как он вернулся со связанным Сторожем, открыл их клетки и заявил, что они вольны делать всё, что им заблагорассудится. Моно вспомнил истории, на которые он натыкался во время своих походов в Бледный город, о доблестных героях, освобождающих угнетённых и вершащих правосудие. Это было трудно представить после того, как он стал свидетелем того, как Архитектор жестоко избил Охотника до полусмерти, но дети вокруг него нежно улыбались от воспоминаний. Затем они рассказали ему о том, как он отважился с Шестой и Беглецом избавить остальную часть судна от монстров, как они победили Леди и заставили гостей уйти. Это была сильно изменённая история о бойне, постигшей гостей, а также об ужасающем способе Шестой расправиться с Леди, Архитектор не хотел рассказывать им обо всех телах, которые ему пришлось выбросить за борт, этот вариант был гораздо лучше. Маленькая ложь никому не повредит.       Моно было о чём подумать, пока он помогал грузить лодку, это место показалось ему многообещающим. Дети были открытыми и дружелюбными, как только они привыкли к его присутствию, они задавали ему вопросы о его пребывании на суше и о том, почему он решил носить пакет на голове. Он нервно утверждал, что это помогает ему чувствовать себя в безопасности и что он немного привязан к нему, на что некоторые дети понимающе кивали. Некоторые из них, например Шестая, всё ещё цеплялись за свою оригинальную одежду, несмотря на предложения Архитектора сделать им новую. Моно был немного удивлён тем, с какой готовностью они приняли его мнение, ожидая, что один из них назовёт его странным за то, что он держится за такую глупость. Удивление сменилось радостью, когда они спросили, не хочет ли он поиграть с ними, когда они закончат, на что он охотно согласился и стал работать быстрее и усерднее со своими новыми друзьями.       Друзья, одно это слово вызывало у мальчика головокружение.       Они закончили свою дневную работу и вернувшись, присоединились к остальным детям в игре в прятки. Ещё одна вещь, которой научил их Архитектор - это получать удовольствие всякий раз, когда у них появляется такая возможность, даже когда они напуганы. У них всегда должно быть что-то приятное, чтобы вспоминать это, когда настанут трудные времена, поэтому он просил их находить радость в течение дня, какой бы маленькой она ни была. Моно не мог вспомнить, когда в последний раз ему было так весело раньше. Он смеялся вместе с другими детьми, когда они бегали и гонялись друг за другом вокруг здания и леса, жадно пили воду, когда они рухнули на поляне с широкими улыбками. Он стянул свой пакет и тяжело дышал, глядя на окружающий их лес, чувствуя себя в большей безопасности, чем когда-либо за последние годы.       Наконец-то у него появился дом и друзья, которых он мог назвать своими. Одна только мысль об этом чуть не заставила мальчика расплакаться.       -       Архитектор нахмурился, уставившись на свой верстак, посмотрел на своё перевязанное плечо и снова уставился на стол. Он начинал скучать по изготовлению вещей, это помогало занять его мысли и успокаивало, когда он сосредотачивался на своей работе. Было трудно забивать гвозди или закручивать винты с повреждённым плечом, в его состоянии он мало что мог сделать в лагере. Всё, что он мог сделать - это помочь принести вещи с лодок, он не мог даже грести лодку чтобы ускорить процесс! Он никогда ещё не чувствовал себя таким расстроенным за всю свою жизнь, он вышел из комнаты, чтобы проверить детей.       Он вошёл в спальню и посмотрел, как дети спят, выглянул в окно, чтобы увидеть, как некоторые из них стоят на посту, бдительно следя за любыми дикими животными или взрослыми. Они быстро установили порядок смены часовых, гарантируя при этом, что все хорошо выспятся, чем он безмерно гордился. Поначалу он был в ужасе от идеи попасть в Бледный Город, шансы на его смерть в городе были высоки. У него не было никакой предварительной информации о жителях, кроме целеустремлённых зрителей, всё остальное было для него загадкой. Насколько бы он не был осторожным, один хороший выстрел или удар по голове и он отляжет навсегда. Мысль о том, что он оставит детей без присмотра, заставляла его беспокойно ворочаться в постели по ночам. Именно тогда он решил научить их работать и полагаться друг на друга для выживания.       Словами не описать, какое облегчение он испытал, увидев, что они так эффективно работают вместе. Это успокоило его сердце.       Он вышел из здания и сел на поляне, наслаждаясь атмосферой леса и расслабляясь. Сколько времени прошло с тех пор, как он делал это в последний раз? Его старая группа всегда была в восторге от леса, взволнованно указывая на любое существо, на которое они натыкались, осматривая окрестности. Он тихо вздохнул, скучая по тем простым дням. Он надеялся, что друзья из старой группы спокойно отдыхают, где бы они ни были, и что они смогут простить его за то, что он не смог сделать для них больше. Он был выведен из своих воспоминаний, когда услышал, как кто-то сел рядом с ним, и посмотрел вниз на Моно, смотрящего вдаль, за лес. Он проследил за его взглядом и увидел мягко мигающий свет Сигнальной башни, её далёкие очертания, едва различимые сквозь туман, окружавший Бледный Город. Архитектор медленно заговорил:       - Это здание невероятно опасно, мальчик, запомни это. - Мальчик взглянул на мужчину и снова уставился на башню.       - Я не сомневаюсь в этом, но... Я чувствую, как что-то притягивает меня всякий раз, когда я смотрю на неё, не так, как это происходит со зрителями... Это просто по-другому, - Ответил он, мужчина с беспокойством посмотрел на него сверху вниз. Что-то связанное с этой проклятой штукой принесло ему только мучения, тот факт, что оно активно взывало к мальчику, доставлял ему дискомфорт.       - Я планирую каким-то образом уничтожить эту башню, от одного её вида меня тошнит, я даже отсюда чувствую, как она пытается исказить мой разум, как тем зрителям. - Проклятая штука, казалось, помнила его, он чувствовал знакомую дымку статического потрескивания в глубине своего сознания всякий раз, когда смотрел на неё слишком долго. Мальчик поднял глаза на мужчину, с ненавистью смотревшего на Сигнальную Вышку.       - Вероятно, это было бы к лучшему, - сказал он. Некоторое время они сидели молча и мальчик спросил у него: - Почему ты спас детей? - У Моно это с трудом укладывалось в голове, концепция дружелюбного и заботливого взрослого была ему слишком чужда. Он должен был знать, что побудило этого человека сделать это. Он услышал долгий, протяжный вздох и мужчина ответил.       - Я чувствовал ответственность за них, причина, по которой они страдали в первую очередь заключалась в том, что я согласился на глупую сделку со взрослым, чтобы построить кое-что в обмен на свою жизнь. Меня привели в эту отвратительную башню и дали все необходимые инструменты. чтобы спроектировать Чрево, моё пребывание внутри превратило меня во взрослого, которого ты видишь сейчас, - Моно уставился на мужчину, его пакет скрывал его шок, а Архитектор продолжил. - Я почувствовал себя виноватым, как только меня назначили наблюдать за детьми и поддерживать всё в рабочем состоянии. Мысль о том, чтобы сидеть в какой-то тёмной комнате и смотреть, как страдают испуганные дети, злила меня, поэтому я решил разобрать систему по частям, освобождение детей было первым шагом, избавление корабля от монстров было вторым и самым трудным шагом"       Мальчик внимательно слушал, как мужчина описывал опасности, с которыми он и дети столкнулись в своём стремлении захватить Чрево.       - Мне пришлось отключить большинство функций безопасности на борту, я поднимался наверх, убив этих отвратительных Поваров, и занялся мерзкой Хозяйкой. После того, как из меня чуть не высосали душу, мы заставили Гостей сбежать, прежде чем взялись за дело. Ни разу на протяжении всего этого испытания чувство вины не оставляло меня, постоянно напоминая о моей роли в создании этого адского места. Даже после того, как дети простили и приняли меня, я всё ещё не могу избавиться от чувства вины, - Печально объяснил мужчина и его глаза сузились от праведного гнева на башню вдалеке, треск в его голове на мгновение исчез и следующие слова вышли с кипящим гневом. - Я виню во всех ужасных несчастьях эту дурацкую башню, я не остановлюсь, пока не увижу, как она рухнет.       Моно вспомнил, как Архитектор избил Охотника в том лесу с такими же яростными глазами, однако на этот раз он выглядел более сдержанным, либо из-за своих травм, либо из-за расстояния до башни. Моно решил сменить тему.       - Вы говорите как один из героев, о которых я читал, когда был в городе, - Сказал мальчик с мягкой улыбкой, мужчина фыркнул от удовольствия и посмотрел вниз на Моно.       - Тех героев обычно так не избивают, малыш.       - Я думаю, это делает тебя немного круче, чем они!       - Правда? Тогда я найду зелёный плащ и вышью на нём букву «А».       Мальчик захихикал при этой мысли, звук был приглушён бумажным пакетом, который он носил. Архитектор слегка улыбнулся и наклонил голову.       - Интересный выбор головного убора, Моно, есть на то причина? - Спросил он, мальчик немного напрягся и медленно ответил:       - Он помогает мне чувствовать себя в безопасности, монстры кажутся страшнее, когда я его не надеваю, ещё страшнее... - От его слов мужчина нахмурился, он никогда раньше не слышал о таком случае повышенной агрессии. Он никогда раньше не испытывал ничего подобного за всё время, проведённое в лесу, все были честной добычей для Охотника. Он мог видеть как беспокойство и страх накатывали на мальчика волнами, он искренне верил, что его маска помогла ему противостоять ужасам, которые мог предложить мир. Возможно, он был прав, но у него не было причин носить её в таком безопасном месте, здесь не таилась никакая опасность. Возможно, мальчик стыдился своей внешности, и это сильно задело его за живое. Сколько издевательств пережил этот мальчик, чтобы заставить себя поверить, что прятать своё лицо - приемлемый образ действий?       Шестая тоже не решалась расстаться со своим драгоценным дождевиком, но даже она показывала своё лицо на Чреве в спокойные месяцы. Архитектор посмотрел на мальчика со спокойной улыбкой.       - Ты чувствуешь здесь угрозу, Моно? - Небрежно спросил он, мальчик подпрыгнул и быстро покачал головой.       - В-вовсе нет! Честно говоря, я никогда в жизни не был так счастлив! - Быстро заверил Моно, от чего улыбка мужчины стала шире и он снова заговорил.       - Тогда почему бы тебе не снять маску? Здесь тебе ничто не причинит вреда, - Мягко заверил он. Моно заёрзал на месте, тревожно хватаясь за край своей маски. Когда он в последний раз снимал его? Он носил его всегда, даже когда спал! Мысль о том, чтобы снять его ради чего-то другого, кроме еды и воды, казалась ему бессмысленной. Эта маска мешала взрослым ненавидеть его больше, чем они уже ненавидят, он не хотел, чтобы Архитектор ненавидел его, как и весь остальной мир. Он даже не хотел представлять себе, к чему приведёт снятие бумажного пакета.       Моно был вырван из своих страшных мыслей, когда почувствовал, как чей-то палец нежно погладил его по макушке.       - Ты не обязан, если не хочешь, я просто хочу, чтобы ты чувствовал себя здесь комфортно, - Сказал мужчина с доброй улыбкой, когда мальчик поднял на него глаза. Мальчик на мгновение задумался, потянулся к своему пакету и секунду колебался. Архитектор собирался заговорить, но мальчик быстро снял маску и посмотрел на него. Архитектор встретился с изумрудно-зелёными глазами, они мгновение смотрели друг на друга, с каждой секундой тревожней билось сердце в груди Моно, пока он смотрел в немигающие зелёные глаза мужчины. Он уже собирался потянуться за своим пакетом, но Архитектор тепло улыбнулся, мягко взъерошив его волосы, и заговорил без намёка на гнев или злобу. - Кажется, тебе нужно подстричься, как и остальным дети, это чудо, что ты можешь видеть из этого пакета, малыш, - Пошутил он, мальчик недоверчиво уставился на него.       - Т-ты не ненавидишь меня или что-то в этом роде...? - Медленно спросил мальчик, мужчина нахмурился в замешательстве. А должен был? Его лицо ничем не отличалось от лиц других детей, щёки были измазаны маленькими пятнами грязи, маленький нос. Он не испытывал никаких других чувств по отношению к мальчику, слышать его стало немного легче теперь, когда он не был приглушён маской.       - С чего бы мне ненавидеть тебя, мой дорогой мальчик? У меня нет для этого причин, - Ответил он, глаза Моно за чёлкой расширились. Каждый взрослый, который видел его лицо, приходил в адскую ярость и неистово преследовал его. Увидев, как Архитектор спокойно смотрит на него, он почувствовал невероятное облегчение. - Было бы плохо с моей стороны ненавидеть тебя после того, как я пригласил тебя жить с нами. Я уверен, что никто из детей не ненавидит тебя, так почему я должен? – Сказал он, вытирая пятна грязи с лица дрожащего мальчика, он был удивлён, когда мальчик внезапно обнял его, крепко вцепившись в одежду, а его плечи затряслись от едва сдерживаемых слёз. Мужчина был благодарен за то, что Моно обнимал его неповреждённый бок, иначе вышло бы хреново.       Он нежно погладил спину плачущего мальчика, позволяя годам одиночества и страха покинуть его, увлажняя жилет мужчины..       - Всё в порядке, Моно, никто здесь не будет ненавидеть тебя в ближайшее время. Я видел, как счастливы были остальные, когда вы все вместе играли. Я не собираюсь ненавидеть тебя из-за такой глупости, как внешность, и сомневаюсь, что другие будут, - Сказал он, баюкая мальчика здоровой рукой. Его слова заставили бедного мальчика глубже зарыться головой в бок своего нового опекуна, крепко прижимаясь к мужчине, когда он был ошеломлён теплом и позитивом, которых он так долго жаждал. Он отчаянно ждал, что кто-нибудь произнесёт подобные слова с тех пор, как он оставил Бледный Город позади, и теперь, услышав их, он почувствовал сильную волну радости и удовлетворения.       Он не собирался снова оставаться один и в одиночку противостоять монстрам, которые бродят по миру. Друзья не собираются презирать его за что-то, что находится вне его контроля и что он с трудом понимает. Он не собирался быть безжалостно убитым человеком перед ним только за то, что он существовал. Вместо этого ему дали тёплые и любящие объятиями, которые были открыты для него и многих других, когда они нуждались в этом, одна только мысль об этом чуть не заставила его сделать ещё один всхлип. Ему удалось обуздать свои безудержные эмоции и неохотно высвободиться из объятий Архитектора, встретившись с его добрыми глазами, пока мужчина говорил.       - На сегодня достаточно слёз, тебе не кажется? Давай теперь улыбнёмся, - Мягко предложил он, мальчик улыбнулся ему самой лучшей улыбкой, на которую он был способен в своём переполненном радостью состоянии.       Малыш мог бы ослепить кого-нибудь такой улыбкой.       Архитектор улыбнулся и нежно взял мальчика на руки, крепко прижимая его к себе и возвращаясь в лагерь.       - Давай немного отдохнём, сегодняшний день был невероятно долгим, и я чувствую, как мои кости просят немного сна, - сказал мужчина зевающему мальчику, Моно не мог не согласиться с таким разумным планом. Выплакал всю свою боль, он был опустошён как физически, так и морально. Мальчик прижался к тёплой груди мужчины, когда тот вошёл в свою комнату. Месяцы общения с упрямыми и прилипчивыми детьми научили его тому, насколько бессмысленно было пытаться отцепить от себя Моно. Некоторые дети могли гнуть железо своими ручками.       Он закрыл за собой дверь ногой, медленно опустился в постель, натянул одеяло на себя и дремлющего мальчика. Сон быстро овладел им.