пока тело будет тёплым.

Эд не мог объяснить, почему он из раза в раз ищет глазами высокую фигуру среди тысячи, казалось бы, одинаковых. Но фигура Уэйна будто выделялась из этой серой массы, отзываясь у Нэштона где-то в душе приятным теплом. Уэйн не казался таким же, как все остальные в этом заведении. Он не был высокомерным, он не обсуждал за спиной тех, кто попал сюда за счёт знаний, а не денег. А ещё он был очень красивым... Эдвард неосознанно хотел, чтобы Уэйн (он не мог себе позволить назвать его по имени, даже в своих мыслях) посмотрел на него в ответ, но так же это было самым большим страхом. Нэштон не мог сказать, был ли он когда-нибудь счастлив. Поступление в этот шикарный вуз он принял, как данность. Нормальные бы люди были вне себя от радости, их бы переполняло куча эмоций, но у парня такого не было. Из раза в раз, возвращаясь в свою слишком маленькую квартирку, которое выделяло государство детдомовским детям, он мечтал лишь поскорее бы убраться отсюда (желательно к прекрасному мистеру Уэйну). Что. Что? Ему не показалось? Эдвард закрылся в кабинке туалета, закрывая красное лицо дрожжащими руками, куда он поспешно удалился из коридора. Уэйн ему улыбнулся. Это явно было адресовано Нэштону, он смотрел прямо ему в глаза. Эд никогда не видел улыбку Уэйна. Он не мог понять, почему его трясёт от одного простого действия парня, с которым, по сути, они даже не знакомы. Эдвард всегда считал, что любовь тормозит умственные способности. На следующий день Эдвард обнаружил рядом с собой, у стены в коридоре, мистера Уэйна, протягивающего ему контейнер. — А...? Он не мог ничего из себя выдавить. Лишь короткий звук, который вырвался из его рта, нарушил тишину между ними. — Я заметил, что ты ничего не ешь, пока тут находишься. Я не знаю, что ты любишь, но надеюсь, тебе понравится, — Уэйн улыбнулся самой прекрасной улыбкой, которая только может существовать на этой Земле. — Я Брюс. Нэштон застыл, смотря на Брюса с приоткрытым ртом, что вызвало у того небольшой смешок. — Наверное, это несколько неправильно, но я немного о тебе узнал. Так что, приятно познакомиться, Эдвард. Лёжа на своей кровати, прижимаясь к такому тёплому телу Брюса, Эд почувствовал себя счастливым. Они молчали. Они обычно всегда молчали. — Почему ты меня избегаешь? Брюс, будто подкравшись, напугал Эда. Он его не трогал, но его настроение будто само собой прижимало парня с силой к стене. — Я не хочу, чтобы о тебе что-то говорили за спиной. Брюс ничего не ответил. Лишь склонился и поцеловал Эдварда, пока, казалось, весь мир смотрел на них. — Давай сегодня поедем ко мне? — Брюс опять заставил Нэштона замереть. Опять. Будто любил это делать. — А..ты уверен? — Почему нет? — Ну.. — Не переживай ни о чём. Я думаю, Альфред только обрадуется, всё будет хорошо. Эдвард надеялся, что всё будет хорошо. Он не хотел потерять своё счастье, не захотел лишиться того, почему он всё же возвращается в свою квартиру. — Ал, я не один. Эд подумал, что Альфред удивился не слабее его самого. — Ты не предупредил? — изо рта мог раздаться только шёпот. Нэштон боялся, что его прогонят. В этот момент с лестницы спустился мужчина, молча улыбнувшись им двоим. Он был...счастлив? — Я рад, мастер Брюс. Вы будете есть? Особняк Уэйнов не сравниться ни с одним местом в Готэме. Такой красивый, огромный. А рядом с Брюсом он и ещё казался очень уютным. — Нравится? Брюс знал, что ему нравится. Знал, видел по его горящим глазам, с восхищением рассматривающих помещение. В такие моменты Эда становилось жалко. — Эд...расскажешь мне про свою жизнь..там? — В аду? — Нэштон тихо посмеялся, хотя скорее хотелось плакать. Шутка, а так точно описывает то, что происходило в его жизни.— Могу сказать, что тебе очень повезло, что ты туда не попал. Прозвучит не очень, но тебе повезло, что ты из богатой семьи, и было кому тебя воспитать, в отличие от обычных людей. Жизнь там – это когда единственные, кто о тебе помнит — твои...мучители? Те, кто старше, те, кто сильнее, те, кто лучше вливается в коллектив. Могу сказать, что я легко отделался. Моему другу повезло намного меньше... Не хочу вспоминать. А потом тебя пинком выкидывают из ''гнезда". С травмами, зачастую не только психологическими, с зависимостями, и без абсолютного понятия, что делать в этом мире. Честно, мне хотелось в один момент расправиться с теми, кто забил на нас. Но я рад, что теперь не один. Очень. Уэйн не мог ничего сказать. Он лишь прижал парня к себе и поцеловал в макушку. — Я всегда буду рядом. Обещаю — Брюс..нельзя давать обещания, которые не получится исполнить, не правда ли?

***

— Можешь, пожалуйста, найти зелёную папку в тумбочке? — Эд поднял голову от тетради, посмотрев на Брюса, который развалился на кровати и внимательно наблюдал за ним. — Да, конечно. Уэйн сразу встал с кровати, и сел на корточки напротив тумбочки. В первом ящике не было ничего похожего на зелёную папку. Во втором ящике тоже. Когда он открыл третий ящик, сразу увидел нужную вещь. Он было взял её и думал пойти к Эду, как увидел ещё что-то. Брюс лишь раз видел их, но сразу понял, что лежит в ящике. Капли. — Ты нашёл? — с улыбкой повернулся Нэштон. Уэйн продолжал сидеть на корточках, держа в руках небольшую упаковку наркотика. Эд застыл. Улыбка стала спадать с лица. — Что это? — холодный, жёсткий голос. По телу побежали мурашки. Нэштон опустил голову, прикусил щеку. Хотелось спрятаться от этого взгляда. — Я спрашиваю, что это? — Брюс слишком тихо и резко оказался прямо перед ним, сильно схватив Эда за подбородок, чтобы поднять его голову. — Ты и сам знаешь, Брюс, — голос сильно дрожал, от своей слабости подкатывали слёзы. Уэйн "откинул" голову Нигмы и с силой бросил Капли на стол. Когда Марони начал распространять этот наркотик, детдомовские попали на самое сильное влияние. Убивали, воровали, чтобы можно было купить дозу. Эд всегда считал себя умнее остальных. Он умел держать себя, умел остановиться вовремя, именно поэтому он сейчас сидит здесь. Именно поэтому он не умер ещё тогда. Брюс встал к окну, спиной к парню. Было видно, как он зол, как были напряжены его мышцы. — И как давно? — его голос был словно гром, пронзающий тишину. — Как давно употребляю? Давно. С самого начала распространения, — Нэштон не мог осмелиться смотреть в сторону Уэйна. Страшно, стыдно. Его трясло. Он не мог понять из-за чего ему страшно. Из-за того, что Брюс может ему сильно напиздить, или из-за того, что он может.. уйти. — Почему ты, блять, не сказал? — Как ты себе это представляешь? Привет, я Эд Нэштон, и я сижу на каплях с....12? Уэйн резко отошёл от окна, заставив Эда сильно вздрогнуть. Он молча пошёл в коридор. — Брюс? Брюс, ты куда? Брюс, блять, Брюс, пожалуйста, не уходи.. Парень тут же бросился за ним, попытался схватить на руку. Брюс небрежно откинул его руку. — Не трогай меня. Пока эту хуйню не оставишь, можешь забыть обо мне. Нэштон бросился на колени, уже не в силах сдерживать слёзы. — Брюс, пожалуйста, не уходи, я всё выкину, прямо сейчас, Брюс, останься, умоляю, пожалуйста..пожалуйста. Уэйн взглянул последний раз на него, взял куртку и ушёл из квартиры, хлопнув дверью, оставив захлебывающегося в слезах Эда одного. Капли в этот же день полетели в мусорку, а мусор в баки. На следующий день Нэштон ещё мог посетить занятия, но на второй день ему было уже тяжело встать. Эду было смешно с его состояния. Смешно с того, что он умирает от ломок. Ты же всегда был выше остальных, или что-то изменилось? Он думал, хуже не будет. Температура, казалось, была под 40, холодно, плохо, всё ломило, конечности выворачивало. Весь день Эд лежал и не вставал. Но на третий день оказалось всё хуже. От боли хотелось снять с себя кожу, температура сама не снижалась, а жаропонижающих не было. Нэштон царапал с силой свои руки, до крови, лишь бы заглушить другую боль. Он не мог уснуть, не мог ничего делать, лишь лежать, свернувшись. Хотелось бросится в мусорные баки, найти, найти эти ебанные капли, всё что угодно, лишь бы прекратить это. Но пока рассудок сохранялся, он мог думать о Брюсе и мог продолжать пытаться держаться. Уэйн сильно переживал, когда Эд не приходил несколько дней. Винил себя, что был слишком резок, слишком зол. Винил себя, что не мог понять, отчего судьба Эда сложилась вот так. Всё же было понятно. Брюс винил себя, что ушёл, что не остался, не помог. Он ушёл с пар пораньше и пошёл к Нэштону, стараясь быть как можно быстрее. Уэйн благодарил всех богов, что у него есть ключи от квартиры. Раздался стук. Или это лишь в его голове? Нет сил, всё как в бреду, не может встать. Плевать. Он никого не ждёт. А Брюс...у него есть ключи. Когда никаких звуков не последовало, Уэйн открыл квартиру, поспешно скинул обувь и куртку, и чуть ли не побежал в комнату. Сердце сжалось. Ком в горле. Почему кровать в крови? Брюс сел на кровать, прижал к себе Эда. Такой горячий. Заметил раны на руке. Будто тигр напал. Уэйн прижал его к себе сильнее, целовал, просил прощение. Хотелось бы сказать, что Нэштону стало легче. Только если в моральном плане. Конечности продолжало выламывать, хотелось вновь себя расцарапать, но Брюс не давал. — Тшш... Всё хорошо. Всё будет хорошо. Мы обратимся к врачу, со всем справимся. Я не уйду. Я больше не уйду. Прости, прости меня. По щекам вновь потекли слёзы. В объятьях получилось задремать. Уэйн продолжать гладить его по спине и целовать в макушку, не собираясь никуда уходить. Эд сжимал в руках упаковку капель. Снова. Сжимал, пытаясь убедить себя, что ему это не надо, что он справится, что он сильный. Но будь он реально сильным, потратил бы он такие деньги на них? Было страшно. Страшно от осознавания, что он такой же, как и остальные наркоманы. А как же кредо "я брошу когда захочу"? Где постоянные слова о том, что он выше этого, принимает не так много, как другие? Стоя перед зеркалом, с красными глазами, испытывая столь желанное ощущение, хоть и мучительное, паранойи и гиперактивности, хотелось закопать себя живьём. Предатель. Да, именно предатель. Предал доверие Брюса, хотя так обещал и клялся. "Нельзя давать обещания, которые не получится исполнить" Знакомые слова? — И чем же ты отличаешься от тех, кого так сильно ненавидишь, мудак? Было страшно, что он так сильно становится похожим на родителей. Стал ли он их понимать? Возможно, в какой-то степени. Возможно, сдать его в приют, было бы лучшем исходом, чем сдохнуть от голода, или быть убитым во время трипа. — Брюс... Прости меня, прости. Прости, — руки тряслись, в то время как в трубке было молчание. Брюс всё понял. И он не знал, что ему сказать. — Мне приехать? — Не надо. Брюс, мне кажется... что тебе лучше больше никогда не приезжать. — Что? Брюс не успел больше ничего сказать. В телефоне раздались гудки. — Интересно, это сила наследственности, или мне просто хочется оправдать себя? Ничтожество. С каких пор хотелось закапать ещё? Ни спустя пару дней, ни даже сутки. А практически сразу же. Видимо, так и превращаются в животных, которые готовы разорвать за дозу. Через пару дней Эд вернулся обратно в вуз, походя на ходячего призрака. Ещё более бледный, ещё более дёрганный. Зачем он пришёл? Нэштон не знает. Казалось, будто он ничего и никогда не знал. Возможно, это было сделано для того, чтобы, если в будущем вдруг это состояние пройдёт, он не жалел об упущенной возможности на получение диплома. Уэйн звонил ему, и ни раз, и ни два, но был проигнорирован. Не надо. Ему такой не нужен. В тот момент Эдвард понял, что не слезет. — Блять, ты объяснишься? Брюс был зол, но в этой злости было столько беспокойства, сколько Эд не получал никогда в жизни. А получал ли вообще? — Я не слезу, Брюс. Действительно как призрак. Никаких эмоций. Хотелось забрать его к себе, привести в чувства, заставить поспать, чего он видимо не делал, и поесть. — Всегда есть шанс. — Я не хочу. Уэйн замолчал, с непониманием смотря на Эда. Казалось, будто и весь мир вокруг замолчал. — Точнее... я не готов испытывать это снова. Боюсь, я слишком слаб. В этот вечер Брюс всё же побывал дома у Нэштона вновь. Темнота, нетерпеливые руки неаккуратно пытались раздевать Эда, постоянно путаясь в одежде. Кажется, Уэйн сошёл с ума. Кажется, он тоже не слезет. И не хочет. Эдвард был словно наркотик: вредный, делающий больно, но когда он рядом, будто все проблемы уходят. Далеко не лучшая ситуация для первого секса. Но разве кому-то было до этого дело? — Брюс... у тебя ещё есть шанс построить нормальную жизнь. Уэйн притянул почти раздетого парня к себе и поцеловал. — Уже нет. Эдвард жмётся к нему, словно забитый котёнок. Боится, что Брюс уйдёт? Не уйдёт. Потому что он сдерживает обещания. — Зачем тебе это? — Прошу тебя, не начинай снова. — Думаешь, что есть шанс на моё излечение? — Ложись спать, Эд. Наутро Уэйн увидел красные дёрганные глаза человека, который так дорог. Больно. Очень больно. — Прости, Брюс, прости, пожалуйста, я не могу.. — Я понимаю. Брюс притянул его к себе, и крепко закрыл глаза. Он правда понимал. Понимал, что не сможет уйти от него никогда. Понимал, что как же будет больно смотреть на него. Понимал, что однажды это зайдёт слишком далеко. Но здесь и сейчас Эдвард рядом, совсем живой и тёплый, из-за чего хотелось улыбаться. Хотелось улыбаться до тех пор, пока тело будет тёплым.