Безвременье

-Невилл, я так рада! Поздравляю, ты большой молодец! - Гермиона заключила друга в объятия. -Ты сейчас так удивилась, что я начинаю думать, будто ты не верила в возможность моего успеха, - он тихо засмеялся, позволяя морщинкам возле глаз, словно солнечным лучикам, расползтись в стороны. -Неправда, на самом деле я уже даже придумала победный клич для твоей группы поддержки. Но он, конечно, только покачает головой, неверяще глядя на гордо вскинутую голову Гермионы. *** После очередного - четвёртого, она мысленно зачеркивает дни до окончания этого наказания свыше - заседания за выполнением задания Трейтера, Гермиона была крайне раздражена, сминая в руках ткань юбки, пока громко топала по коридорам. Им приходилось немало обсуждать информацию, вычитанную в той или иной книге, которой было крайне мало. Гермиона уже наметила пару других библиотек, разбросанных в разных уголках Ферна, где могла бы найти что-то полезное. Перенаправив в одну из них Нотта и Паркинсон - Малфой, конечно, был слишком занят для подобного занятия, - сама она уже возвращалась с незначительной стопкой в свою комнату. Невилл и Пэнси все ещё были единственными из пятерки, кто мог спокойно переговариваться, не переходя уже в следующую секунду на личности. Эти двое, как показалось со стороны, были не прочь порассуждать вслух о нужности зелья безмолвия, причем в довольно дружелюбном тоне. От столь непонятного Гермионе отношения Невилла к этой надоедливой девушке, она молча закатывала глаза, упорно игнорируя пространство, начинающееся дальше ее книги. Он даже смущенно посмеивался над отпускаемыми замечаниями Пэнси, так и не желавшей запоминать имя мастера. Но большим шоком послужила задействованность Теодора. -А этот мастер не напомнил вам Снейпа? Я даже не имею в виду непонятную мочалку на голове, он ведь даже терпеть не может Грейнджер - и с той же силой, - он усмехнулся, хотя искорка сожаления только что потухла в нем при воспоминании о бывшем декане. - Ты его очень выводишь своими глубокими познаниями, Грейнджер, знаешь? -Он просто очередной зазнавшийся профессор, не допускающий возможности, что кто-то из учеников может оказаться лучше, и потому заваливающий их, - Гермиона делала вид, что очень заинтересована написанным в книге, стараясь листать ее и выписывать страницы с нужными данными. Но все равно не могла не слушать завязавшийся разговор. -Ничего себе, ты только что признала себя лучше мастера? - глаза Нотта округлились в мнимом ужасе. -Нет, - жестко отрезала она, поднимая взгляд. - Я лишь сказала, что мастер вызывает сомнения в своей компетентности. -Просто скажи уже, что он не устраивает тебя, потому что у Трейтера такие же взгляды на магглов, какие были у Волдеморта, - последняя реплика Малфоя, несущая смертельный холод в голосе, заставила вздрогнуть присутствующих от упоминания имени, которое каждый мечтал забыть. - Уверен, этот кретин убил бы тебя при первой возможности. -Зато у вас с ним проблем явно не будет, - мило улыбнулась Гермиона, ни на секунду не растерявшись от непонятного ей презрения, отразившегося в речи Малфоя, при упоминании некогда его же лидера. -Ну, лично я не отказалась бы запустить проклятие похуже прямо в него, - Пэнси мечтательно вздохнула. Поймав взгляд Тео, она добавила, - Что, разве он не подпортился всем нам настроение, завалив своим заданием? -Думаете, он знал, что мы враждовали в Хогвартсе? - Невилл вопросительно посмотрел на каждого, хотя Драко, довольствуясь своей удачно вставленной репликой, уже казался совершенно не заинтересованным. - Слишком подозрителен такой интересный выбор состава команды. -Да уж, он наверняка задолго до нашего приезда продумывал это ужасающее злодеяние где-то у себя в подвалах. И сейчас точно где-то посмеивается над своей кровожадностью. Произошло нечто удивительное, но в библиотеке впервые произошли какие-то невидимые в сумерках, но ощутимые каждым, изменения, пролетевшие прохладным вечерним ветерком между ними. Даже лампа замигала в недоумении, когда все присутствующие обрели подобие улыбок, сопровождаемых тихими смешками. Столь абсурдная ситуация ввела в ступор, тем не менее отгоняя тяжесть напряжения. Осознав только что произошедшее, Гермиона тут же вернулась к книге, хотя далеко не сразу смогла заставить себя вдумываться в строчки, слушая быстрое шуршание страниц рядом с собой. И теперь, заходя к себе в комнату, она выдохнула с облегчением, не находя там Паркинсон. Скинув книги на кровать, она следом за ними упала на мягкие подушки. Вся эта ситуация с «дружескими посиделками», чем видимо считала их занятия Пэнси, крайне напрягала ее. Но, кажется, у неё остался один союзник в лице Малфоя, потому как он один продолжал упорно молчать с напыщенным видом. Это забавляло Гермиону, но потом она поняла, что скорее всего ведёт себя так же. А Паркинсон… своим стремлением поболтать в непринужденной манере оставляла Гермиону в бессилии биться со своей ненавистью наедине. После проведённого с ней и разговорившимся Ноттом времени она была полностью сбита с намеченного изначально курса ее мыслей относительно этой троицы. Они оказались… если не брать в расчёт Малфоя, то они и вправду интересные собеседники. Хотя и разговаривали они между собой только колкостями и издевками, желая поддеть, но это не помогало изменяющемуся против воли мнению Гермионы. Она жалобно застонала, перекатываясь лицом в подушку. Но Ферн не отличался от Хогвартса невозможностью побыть наедине дольше десяти минут, так что она лишь разочарованно вздохнула, поворачиваясь в сторону хлопнувшей двери. Лаванда, влетевшая в комнату с раскрасневшимися щеками, тут же вылила на Гермиону поток бурных впечатлений от недавней встречи с каким-то однокурсником, с которым она сидела вместе на трансфигурации. -О, мы провели отличное время за этой самой партой, если понимаешь, о чем я, - Браун стрельнула в Гермиону томным взглядом. - Что это с тобой, почему такая кислая? -Всё в порядке. -Да нет же, я вижу… - слегка нахмурившись, Лаванда выдерживала сейчас не предвещающий ничего хорошего взгляд Гермионы. Подавлять свою закипающую с самого начала встречи с слизеренцами, она уже не могла терпеть снедающие эмоции. -Лаванда, ты не думала, что некоторым не так уж интересно слушать о твоих беспрерывных случайных связях? У меня есть свои интересы, и я не особо горю желанием вечно слушать о твоём сексе! - она села, взмахивая руками. Лаванда будто вмиг охладела, розовые недавно щеки заметно побледнели, а пальцы нервно сжимались и разжимались. Растерянно бегая глазами по лицу Гермионы, Лаванда потерялась с ответом. Девушка, заметив такие перемены в Браун, тут же остыла, с ужасом осознавая неправильную резкость сказанного. -Лаванда, я… -Нет, Гермиона, я все поняла, - рукой она остановила и так замершую на кровати девушку. - Прости, что надоедала своими «беспрерывными случайными связями». Она зажмурилась, когда вместе с пролетевшим около щеки воздухом, оглушительно хлопнула дверь, на удивление не вышибившая саму стену. Осознавая, как ужасно сейчас поступила, сорвавшись на Браун, которая ничего плохого и не хотела, Гермиона измученно зарылась лицом в ладони, падая назад, куда-то в темноту. *** Она знала, это все из-за вечных сборов с этими слизеренцами. Какой-то шар злобы внутри неё разгорался с каждой их встречей, зажигаясь все сильнее и сильнее, и она ничего не могла с этим сделать. Этот мрак уже добрался до самых легких, не позволяя ни на секунду остановиться пульсирующую боль в голове от напряжения. Поэтому Гермиона и сорвалась на Лаванду, она просто была слишком поглащена этими ощущениями. Ее несколько волновало новое положение вещей, ведь в самом начале они все и слова не желали вставить в необратимо возникающую тишину. Это казалось правильным - продолжать молчаливую ненависть, и на этом все. Но когда лёд начал таять, что произошло исключительно из-за Пэнси и Невилла, это стало доставлять неудобства. Такой необычный резонанс ударил в самую голову, при их первом общем шаге навстречу друг другу. Гермиона определённо точно не собиралась становиться приятелями с нетерпимой ею троицей, так что теперь она отметала все хорошие, по ее мнению, намерения Пэнси. Услужливо возникнувшие воспоминания о погибших друзьях только помогли делу. Гермиона никогда не будет другом Пожирателей смерти. Написав письма Гарри, Рону и Джинни («Очень надеюсь, что Гарри хотя бы даст тебе это письмо в руки, не боясь, что ты, не дай Мерлин, порежешься о бумагу»), она отправилась в совятню. Конечно, об излишнем волнении Гарри и его суетливости ребята только шутили, дружно поддевая этим Гарри. Она знала, что друг ответственно подойдёт к роли отца и сейчас наверняка безумно счастлив, разделяя с Джинни будоражащее волнение от предстоящего. Здесь, объятая Драконовыми горами, в величественном Ферне, Гермиона находилась уже немногим больше двух недель и успела безумно соскучиться за такими родными улыбками друзей. Поёжившись от прохладного ветра, Гермиона поплотнее запахнула мантию. Совятня находилась чуть в стороне от здания Ферна, в отдельной небольшой каменной постройке. В последние дни дождь непрерывно лил, не желая остановиться хоть на полчаса. Но сейчас он лишь легко накрапывал, так что девушка легким бегом добралась до нужного места, шурша гравием. Сейчас она снова сравнивала пространство вокруг с подобием клетки. Свинцовое небо низко опустилось, обнимая горы и отгораживая закольцованный Ферн от внешнего мира. Покосившаяся крыша совятни была усыпана листьями, осыпавшимися с склонившихся над ней деревьями. Войдя в затхлое помещение, куда проникал приглушённый свет из окон, расположившихся прямо под потолком, Гермиона чуть ли не задохнулась от зловоний, исходивших от десятков сов. В книге про Ферн она вычитала, что летят они отсюда до определенных «станций», на которых отдыхают, чтобы продолжить долгий путь. Зачастую специальные рабочие таких станций перевязывают посылки на других сов, чтобы тут же отправить их дальше, но для этого требуется дополнительная плата. Она подозвала своего уже достаточно взрослого, внушающих размеров, филина, который немедленно последовал за ней к арке, расположившейся в дальней стене. Его ей совсем недавно подарил Гарри, в качестве преждевременного сюрприза на День рождения, за что Гермиона была безмерно благодарна, ведь эта птица полюбилась ею с первого взгляда, притягивая своим величием и горделивостью. Комната-полукруг была с открытыми окнами, на которых можно привязать посылку к птицам, откуда они и отправятся. Остановившись в самом проходе, Гермиона уже опознала стоящего около одного из таких окон светловолосого парня. Он бегло дописывал что-то прямо на подоконнике перед ожидающим его филином, который был явно на него сердит за вынужденное ожидание. Тот метил своим клювом прямо ему в руку с зажатым пером, но Малфой одним взглядом заставил того передумать, гордо отвернувшись. Гермиона уже подумывала уйти, чтобы вернуться позже, когда его точно здесь не будет. Но сразу же отогнала подальше свои порывы, решив, что Малфоя она бояться и избегать уж точно не собирается. Тем не менее Гермиона прошла к одному из окон, что было подальше от него. Хотя это было почти невозможно, ведь помещение можно было пройти вширь в несколько шагов. Гермиона бесшумно привязала письма к своей птице, тут же давая ей любимое лакомство. Довольно все проглотив и расправив крылья, филин величественно взлетел, очень скоро утопая в пушистых облаках. Проводив своего любимца долгим, наполненным печалью, взглядом, Гермиона с тихим вдохом обернулась. Но она тут же вынуждена была замереть на месте, встречаясь с - какое удивление - усмешкой Малфоя, в глазах которого вспыхнуло озорство. -Я бы попросил передать «привет» Поттеру и рыжему семейству, - смешок сорвался с его губ, - но, боюсь, это приведёт их в неописуемый восторг, так что это не в моих интересах. Гермиона неискренне засмеялась, отвернув голову в сторону. -Ха-ха, Малфой. Ты просто превосходишь себя. С каждым годом все больше совершенствуешься в своих идиотских шуточках. Уголок его губ дернулся, в преддверии очередной насмешки или же от раздражения, она не смогла определить. -Когда это ты научилась отвечать, да ещё и так дерзко, Грейнджер? Выдержав паузу, Гермиона с мстительным огоньком в глазах смотрела на него. -Я всегда умела, разве не помнишь? Прищуренный взгляд и - теперь уж точно - улыбка, не классифицированная Гермионой, растянулась на его лице. Не было сомнений, что он ее понял. Оба в этот момент вспоминали третий курс и меткий удар Гермионы, принёсший с собой мрачное удовлетворение, затем сменившееся мыслями о неправильности столь безрассудно совершенного поступка под влиянием момента. Гермиона была нагло вырвана из воспоминаний, совсем не ожидаемым смехом, заполонившим все пространство вокруг. Она быстро заморгала, растерянно уставившись на Малфоя. Смех его быстро утих, но все же привёл в глубокое замешательство. Он покачал головой, явно игнорируя девушку, оглядывающую Малфоя, будто тот умалишенный, действия которого сложно предугадать. В каком-то смысле, так она сейчас о нем и думала. -Ты очень изменилась, Грейнджер. -Да, война поменяла каждого, - вмиг озлобившись, произнесла она. Все признаки предшествующего этому моменту веселья сошли с лица Малфоя, заменяясь привычным презрением. -Тебе не кажется, что ты застряла в этой войне, Грейнджер? Ты только и делаешь, что вспоминаешь о ней. Пора бы начать двигаться дальше, строить такое прославленное вашей святой троицей светлое будущее, - закатил глаза он. -При виде тебя возникают самые неприятные воспоминания, так что ничего не могу с собой поделать. -Скажи мне, - он сделал плавный шаг навстречу, заставляя вмиг напрячься, - разве сможешь ты когда-нибудь отпустить ту войну и все произошедшее, если у тебя не получается даже перестать вечно припоминать людям их прошлые ошибки? Он постоял напротив неё, на расстоянии шага, склонившись и смотря глубоко в глаза. Не дождавшись ответа в лихорадочно бегающих глазах Гермионы, он покачал головой, разворачиваясь, чтобы исчезнуть в шелесте взмахов крыльев сов, недовольно ухающих от капель дождя, занесённых с открытой дверью в помещение. Тогда Малфой впервые заставил Гермиону Грейнджер переосмыслить свои поступки. *** Что-то откровенно неподдающееся логике присутствовало в каждом из них. Гермиона ощущала недосказанность, томящую ее любопытство. Поведение Пэнси и непохожие на Драко реплики… Из многих деталей складывалось впечатление, будто они и не были довольны своим статусом вовсе, хотя никогда его не отрицали. Когда Малфой назвал свои поступки в прошлом ошибками, Гермиона не сразу осознала это, стоя в совятне, пока все птицы наконец не утихли. Но она определённо не могла поверить, будто он сожалеет о содеянном и о присоединении к рядам Пожирателей. Это ведь Малфой, на этом все для неё было сказано. Так и не дождавшись прошлой ночью Лаванды, Гермиона нарвалась только на ненужный ей очередной разговор с Паркинсон, которую, как и Браун, совсем не волновало время отбоя. Но на все попытки Пэнси задеть собеседницу, та отвечала безразличным тоном. -Да уж, знала бы я, что гриффиндорцы могут быть настолько скучными, никогда бы не согласилась на сожительство с вами, - она забралась на свою кровать, удобно усаживаясь. - А ещё говорят, что вы устраивали лучшие вечеринки в Хогвартсе. Наверное, в вашем понимании это посиделки со сливочным пивом и игры в плюй-камни? Воспоминания яркими вспышками красного пронеслись в голове Гермионы. На пятом курсе Симус и Дин стали преемниками Джорджа и Фреда, и эта четверка организовывала поистине впечатляющие вечеринки. Гермиона никак не могла понять, каким образом они могли проносить через весь Хогвартс такое невообразимое количество спиртного, на что она вечно укоризненно качала головой. Фред тогда покровительственно клал руку ей на плечо, говоря: «Гермиона, настанет тот день, и ты, дай Мерлин, познаешь все тайны превосходства пьяного разума над трезвым. Надеюсь, конечно, что я доживу до этого момента: может, ты наконец воистину повеселишься как надо.» Близнецы всячески пытались втянуть ее в их игры с выпиванием, но она никогда не соглашалась на уговоры, лишь наблюдая за Гарри и Роном, продолжающих напиваться до тех пор, пока Рон не начнёт провозглашать что-то, шатаясь на столе под тысячами пьяных взоров с бутылкой огневиски в руках, которое он безостановочно расплескивал вокруг, а Гарри тихо не уснёт где-то в темном углу. Все подобные вечера были заполнены пьяными гриффиндорцами, танцующими и подпевающими оглушающей музыке, бесконечными играми и криками близнецов, совершенно забывших о людях вокруг, сумасшедше целующимися парочками и алкоголем, алкоголем, который не имел конца. А на шестом курсе, когда близнецы передали бразды правления своим «наследникам» в лице Симуса и Дина, Гермиона сама впервые выпила со всеми. Тогда Симус хлопал громче всех и, перекрикивая музыку, сказал ей: «Очень жаль, что старина Фред не видит этого сейчас. Он был бы в восторге. Но я обязательно пошлю ему известие об этом, хотя не уверен, что Фред поверит мне…». Она тогда закатила глаза, тут же смеясь и толкая Симуса в плечо. Выпивка ей не понравилась, как она и предполагала, а участие в общих играх ещё больше. Заимствованная у магглов «бутылочка» вызывала у неё отвращение, Гермиона никогда в ней не участвовала, кривясь при наблюдении за безостановочно хихикающими людьми, которые вечно подначивали друг друга на очередные поцелуи с языком. Ещё немного позже, когда она снова решилась выпить, Гермиона поцеловала Рона. Хотя, может быть, это сделал всё-таки он, девушка так и не смогла вспомнить наверняка. Она чувствовала себя ужасно, перебрав с неизвестной ей жидкостью, которую отыскала на одном из столов, и вернулась в свою комнату, где открыла окно, впуская как можно больше свежего воздуха в самые легкие. А дальше все смазано: там был Рон, который что-то сказал ей, затем его руки, убирающие пряди волос с лица Гермионы, а потом - губы, неумело пытающиеся продлить поцелуй. Тогда же она собрала все остатки разума, немного просветлевшего от освежающего ночного ветра, и мягко надавила на плечо Рона, отстраняя его. Он молча ушёл тогда, сжав губы в тонкую линию, а Гермиона растерянно терла кожу там, где касался ее Рон. С того дня она стала пытаться разглядывать друга детства с другой стороны, отыскивая в нем черты созревшего юноши, который мог бы стать для неё чем-то большим. Но все это было безрезультатно, она просто не была в силах увидеть в нем кого-то, привлекающего ее в романтическом плане. У Гермионы никогда не возникало желания лишний раз коснуться его, поцеловать или просто подержать за руку дольше, чем нужно. Никакой вспышки эмоции, ничего, как бы она не пыталась выдавить это из себя. И Рон все понял, хотя и доля разочарования - в Гермионе? - промелькнула тогда на его лице. Он немного отстранился от неё после произошедшего, как бы девушка не старалась наладить все, стереть это событие в их отношениях уже не было возможности. Она видела и замечала последующие и неумелые попытки друга занять ее особый интерес, но упорно делала вид, что не понимает этого. На войне же, когда не было времени на разбирательства, а жизнь казалась чем-то эфемерным, она просто хотела испытать хоть что-то подобное любви. Она позволила Рону проявлять свои чувства, отвечая на них. В вихре битв и сражений, бегств за крестражами, Гермиона забылась в его объятиях, которые служили ей теплом, согревающим от сгрудившейся над миром опасности. С окончанием всего этого было тяжелее. У неё больше не получалось расслабиться рядом с Роном, стыд за самообман и втянутого в этот мираж друга душащей пылью оседали внутри, заставляя задыхаться от предстоящего неминуемого разговора. Боль в его глазах по-прежнему сопровождала ее сны, ничем не хуже любого кошмара заставляя подскакивать с лихорадочно бьющимся сердцем. Наконец Гермиона отыскала Лаванду в какой-то комнате, состоящей из множества узких зеркал, растянувшихся от потолка до пола, из-за которых комната наверняка ослепляла всех входящих сюда в солнечные дни. Сегодня же за окнами снова сбились в хмурые тучи облака, отчего помещение было бледным, не отличавшимся различием живых красок. Лаванда смеялась с Парвати, когда перевела взгляд на переминавшуюся с ноги на ногу Гермиону на входе. -Можно поговорить с тобой? Браун серьезно вглядывалась в лицо девушки несколько секунд. Ничего не выражающим тоном она попросила Парвати подождать ее внизу, не отводя настороженного взора от Гермионы. -Лаванда, я хочу извиниться. Я ужасно поступила вчера, сказав тебе все это, - на одном выдохе выдала она. - Прости. Я не должна была, я… Задание Трейтера выводит меня из себя, эти слизеренцы просто… -Не стоит, Гермиона, я все понимаю, - она даже заметила преддверие улыбки на лице Лаванды, но та быстро исчезла, заставляя задуматься, не показалось ли Гермионе. - Да и к тому же, ты ведь действительно так думаешь обо мне. Отсутсвие вопросительной интонации поставили в ступор, лихорадочно заставляя мозг искать способы продолжить разговор, предпринять попытку переубедить. Хотя Лаванда, к удивлению Гермионы, сказала правду, которая сейчас и смутила ее. Улыбнувшись, Браун подскочила с дивана, кладя руку на плечо Гермионы, когда она подошла поближе. Повернув голову в сторону, Лаванда завершила: -Я не виню тебя за высказанное. Просто все мы забываемся по-разному. И эта точка в разговоре вытянула из Гермионы все чувство вины, давящей сейчас со всем усилием на тело. Кажется, все, что она делает, неправильно.