***
Развалившись на кровати, Джисон принялся проигрывать в сознании различные варианты развития событий. Наиболее простым способом, конечно, являлся прямой открытый разговор с Минхо, в котором Хан бы высказал все свои переживания и попытался бы получить ответы на все вопросы. Однако этот вариант был и самым ненадежным, начиная с того, что Хан вряд ли осмелиться прямо вывалить на Линоу все свои чувства, заканчивая тем, что Минхо вполне мог бы перевести тему или вовсе проигнорировать его слова. Он довольно часто так делал, когда не хотел делиться своими мыслями, все-таки Ли был довольно закрытым человеком, предпочитающим хранить свои истинные намерения глубоко внутри. Поэтому данный вариант Джисон сразу отмел. Следующая идея об увеличении тактильности в отношении Минхо была так же отвергнута, так как предсказать реакцию Ли на подобное в данный период Джисон не мог. Если раньше он был уверен в том, что ему позволено немного больше вольности с Минхо, чем другим, то сейчас Джисон боялся, что старший просто напросто разозлится или вообще оттолкнет его. Еще был вариант поговорить именно с Феликсом — но это точно было бы бесполезно, так как не Ёнбок все это начал. А учитывая безграничную готовность Феликса помогать всем и каждому, он принялся бы пытаться помирить Минхо и Джисона, а они вроде как не ссорились. Да и вообще, еще больше вмешивать Ёнбока в их личные с Минхо разборки Хан не хотел. По итогу довольно длительных размышлений Джисон так и не пришел к какому бы то ни было конкретному устраивающему его варианту решения проблемы, поэтому, как и раньше, решил просто наблюдать и ждать. И в случае чего действовать по ходу.***
Однако ни через день, ни через два ничего не изменилось. Джисон все так же жадно ловил малейшие крохи внимания со стороны Минхо, со злостью поглядывая на «сладкую парочку» Ли. Джисон не мог понять, почему его так сильно задевает все происходящее. В конце концов Минхо же не перестал с ним общаться, они все так же были лучшими друзьями, все так же могли вместе над чем-то посмеяться, что-то обсудить, но этого как будто вдруг стало мало. Недостаточно для душевного спокойствия и удовлетворения Джисона. Но от чего стало так, он не понимал. Быть может он просто напросто нуждался в ласке? Ну в том самом варианте, который требуется маленькому ребёнку для того, чтобы чувствовать себя любимым и защищённым. Может он тоже просто хотел быть «котёнком» Минхо. Эта мысль была довольно смущающей, но единственной логично подходящей под данную ситуацию. При этом Джисон чувствовал, что в чем-то обманывает сам себя, чего-то недоговаривает, но вот чего? Это что-то ускользало от него под гнетом тревожных мыслей о собственной «ненужности» и ревнивых чувств в отношении Линоу.***
В очередной раз валяясь в своей кровати и терзаясь вынужденным бездельем — оказалось, что Хан так привык к присутствию Минхо в своей жизни и совместному времяпровождению — Джисон прокручивал в своей голове уже порядком надоевшие мысли. Он все еще не решался на какие бы то ни было активные действия, хотя отмечал то, как стремительнее ухудшалось его настроение и накапливалась какая-то давящая усталость. С этим непременно нужно было что-то делать. Но для открытого разговора он все еще был слишком труслив, поэтому решил для начала попытаться привлечь внимание хёна провокацией. Да, Джисон таки в результате долгих размышлений пришел к наиболее приемлемому для себя решению, а именно к ситуации «подергай кота за усы». В которой котом естественно выступал Минхо, а вот смертником, решившим его подразнить, должен был стать сам Хан. Выбор партнера в запланированной Джисоном провокации ожидаемо пал на Хенджина, так как именно с ним Минхо чаще всего вступал в шутливые словесные перепалки. С одной стороны, конечно, Хану заранее было жаль Хвана, так как вероятность поужинать салфетками в разы увеличивалась, с другой стороны, находясь в состоянии душевного смятения, Джисон не был особо уверен в том, что его действия в целом будут замечены. Ведь у Минхо есть Феликс, да… так что к чему ему обращать внимание на кого-то еще. В любом случае попытаться стоит, ну а с последствиями, если таковые появятся, будут разбираться по ходу. Начать свои действия по привлечению внимания и выведению Линоу на эмоции Джисон решил сразу же, пока в душе горел огонь обиды, пока тоска и отчуждение не поглотили все чувства. Поэтому этим же вечером, когда все ребята собрались в одной комнате за ужином под просмотр какого-то второсортного кино, изменив своим обычным предпочтениям, Хан Джисон удобно устроился на подушке на полу рядом с вытянувшим длинные ноги Хенджином. Обычно Хани выбирал место на диване, рядом с любившим уют и комфорт Минхо, однако сегодня его необычное местоположение стало сюрпризом для многих. В то время как Чан и Чанбин с удивлением проследили за его копошением рядом с Хенджином, никак не прокомментировав это действо, Минхо лишь на секунду с прищуром посмотрел в их сторону, после чего сразу же отвернулся и похлопал по дивану рядом с собой, приглашая вернувшегося с кухни с тарелкой попкорна Феликса. Интерес к возникшей ситуации проявляли многие, в том числе и Сынмин, неоднозначно хмыкнувший себе под нос, однако вслух никто ничего не произнес. В тот момент, когда все ребята наконец расселись по местам и погрузились в происходящее на экране, то и дело перебрасываясь короткими фразами по поводу вкуса еды или сюжета фильма, Джисон, потягиваясь, положил одну руку на плечо Хенджина. Удивленный данным действием блондин сразу же повернулся лицом к Джисону. В его взгляде читался немой вопрос, однако Хан не спешил что-либо говорить. Тогда в легком недоумении пожавший плечами Хван вполне дружелюбно положил свою голову на плечо Джисону, принявшись манерно смахивать упавшие на лицо волосы. Это немного отвлекло Хана от мыслей о реакции Минхо, и он искренне рассмеялся, еще ближе притягивая к себе Хенджина, мешая ему тем самым поправить волосы. — Эй ты! — состроив злобное выражение лица, проворчал Хенджин. — Да, дорогой? — изображая заботливую жену, ответил ему Хан. — Серьёзно? После этих слов Хенджин принялся шутливо избивать Джисона. Он легонько стучал кулаками по его спине и правому боку, пихался коленями и пытался выдернуть подушку из-под задницы Хана. Джисон слабо уворачивался и трясся в безмолвном смехе. Мысли о Минхо совсем выветрились из его головы. В данный момент он действительно наслаждался этой маленькой перепалкой с другом. Однако его невнимательность не распространялась на остальных. Банчан периодически оборачивался в сторону дерущихся, чтобы с легкой довольной полуулыбкой отца всея Stray Kids вернуться к просмотру. Чанбин, указывая на парней пальцем, тыкал Сынмина в бок, подмигивая тому в надежде склонить на подобное безобразие. Сидящий ближе всех к телевизору Чонин, единственный кто действительно был увлечен фильмом, не оборачиваясь, шикал на всех, стараясь вернуть тишину. С любопытством следил за «схваткой» парней и Феликс, он всегда был не против принять участие в каком-нибудь коллективном веселье. Единственным, кто, казалось, ни разу не бросил ни одного взгляда в сторону хенсонов был Минхо. Со стороны все выглядело так, будто ему совсем не было никакого дела до происходящего, будто салат, который он ел в данный момент, являлся единственным предметом достойным его внимания. Впрочем никто не говорил, что он не слушал. О, слух у Минхо был развит прекрасно, поэтому он, не глядя, примерно представлял себе, чем сейчас занимались Хенджин и Джисон. Однако выражение его лица оставалось беспристрастным вплоть до того момента, пока тонкий слух не уловил стон. После такого проявления «чувств» стойкость Минхо дала трещину, и он наконец повернулся в сторону парней. Картина, представшая перед его взором, была весьма пикантной и, по мнению Линоу, неоднозначной: сидящий верхом на Хенджине Джисон щекотал блондина по ребрам, чем вызывал истеричные повизгивания поверженного и безоружного Хвана. Сам Джисон так же трясся в приступе беззвучного смеха. Никто из парней не издавал того самого, привлекшего внимание Минхо звука, и он уже был готов легонько, чисто из врожденной вредности, пнуть Джисона в бок, чтобы тот слез уже наконец с Хенджина. Однако именно в этот момент Минхо увидел, как Хенджин, высвободив одну руку, быстро зарылся ею в волосы Джисона и дернул того за них. В тот же момент уже во второй раз раздался тот самый стон, ранее заставивший Минхо обратить свое внимание на происходящее. Любопытство, зародившееся в душе Минхо, требовало удовлетворения. Повинуясь ему, он предельно аккуратно сполз с дивана и тихо подкрался к Джисону. Отвлеченный щекотанием Хенджина Хан не заметил приближения Линоу вплоть до того момента, как почувствовал в своих волосах холодную ладонь, которая сначала просто погладила его макушку. Хан замер. Он четко понимал, что в данный момент обе руки Хенджина были прижаты к полу его же коленями, а значит рука в его волосах принадлежала кому-то другому. Остановив истязания уже плачущего от смеха Хенджина, Хан медленно повернул голову и встретился глазами с Минхо. Джисон замер, смотря в глаза старшего, пытаясь понять, что тот от него хочет. Лукавый кошачий взгляд гипнотизировал парня, в этот момент, теряя способность адекватно мыслить, Джисон чувствовал себя парализованным, абсолютно податливым и подчиненным воле Линоу, продолжавшему удерживать его голову, продолжавшему вглядываться в лицо Джисона так, будто хотел найти в нем что-то особенное… будто это особенное он и находил. Тяжело сглотнув, Джисон провел языком по внезапно пересохшим губам, что не укрылось от внимания Минхо. Зрачки Ли резко сузились, когда он уставился на губы Джисона, сердце младшего суматошно забилось от такого пристального внимания. Казалось, еще мгновение и Хан, абсолютно забывший о существовании кого-либо, кроме Минхо, совершил бы самый необдуманный поступок в своей жизни… Но все прервалось вместе с прозвучавшим голосом забытого Хенджина: — Слезь с меня! Умоляю, ты тяжелый. Резко убравший ладонь из волос Джисона, Минхо недовольно шикнул. Джисон, судорожно зашевелившись, неуклюже слез с Хвана, старательно отводя взгляд от Минхо. На этом эпизод Джисоновской провокации подошел к концу. За оставшийся вечер он больше не пытался как-то снова взаимодействовать с кем-либо. Дело в том, что он просто старался успокоиться, хотя прокручивание в голове момента, когда Ли пялился на него, как удав на добычу, мало этому способствовало. Ребята пару раз пытались вовлечь Минхо и Джисона в диалог по поводу произошедшего, но никто из них не реагировал. Джисон ввиду своего полного выпадания из реальности, Минхо же привычно игнорировал то, что не хотел обсуждать. Вскоре все замолкли, доели остатки ужина и, досмотрев фильм, полностью прошедший вне внимания Хана, начали собираться спать. Все было вполне спокойно, и Джисону даже почти удалось вернуть себе душевное равновесие… если бы не Минхо, в очередной раз заставивший Хана испытать весь спектр эмоций в тот момент, когда шлепнул по попе идущего впереди Феликса, приговаривая: «Какой медлительный котенок мне попался!» Эта фраза перекрыла все, чего достиг Хан за сегодняшний вечер. Скривившись, он незаметно для всех сжал кулаки и прерывисто выдохнул. Понимая, что не имеет права вот так показывать свои неуместные эмоции, он запретил себе как-либо открыто реагировать, решив в очередной раз отложить все до уже ставших традиционными вечерних размышлений о Минхо. Логично, что в эту ночь ему не спалось. Джисон вертелся на кровати, пытаясь принять хоть какое-то мало-мальски удобное положение, но бурлившая внутри тревога мешала ему почувствовать комфорт. Напряжение заставляло его тело двигаться, тем самым хоть как-то переключая сосредоточенный на самокопании мозг на что-то привычное, фундаментальное. Люди по-разному боролись со стрессом, для Хана движение всегда было самой жизнью, способом ощущать себя здесь и сейчас. И вот сейчас, резко спрыгнув с кровати, Джисон опустился на пол и принялся отжиматься, в надежде выпустить таким образом все бушевавшие в нем эмоции. «Раз, два, три», — беззвучно считал подходы парень, стараясь при этом контролировать дыхание. И вроде как все получалось, ему казалось, что вполне удалось отвлечься и переключить внимание. Но именно в этот момент парень вспомнил о том, от мыслей о котором он собственно и бежал, и его руки подкосились. Джисон упал на пол, несильно, но ощутимо стукнувшись подбородком. Осознав тщетность своих попыток, он в недовольстве стукнул кулаком по полу, после чего опустил разгоряченное лицо вниз, так чтобы прижаться пылающей щекой к холодной поверхности ковролина и закрыл глаза. Лукавый образ обладателя самых бездонных, самых хитрых глаз в этом мире всплыл в сознании Джисона. Юноша в очередной раз вспомнил события сегодняшнего вечера: то как Минхо смотрел на него, то как он властно и уверенно держал его голову и то как сам Джисон буквально потерял двигательную способность, глядя в эти чуть прищуренные глаза с красивыми складочками морщинок в уголках. Последовавшие за этим неловкие… эм действия с его стороны он тоже вспомнил. И в тот же момент, как и прежде до этого, его тело заполнил внезапный поток жара. И без того затрудненное дыхание стало прерывистым, а где-то там внизу живота появился щекочущий комок нервов, так похожий на чувство… возбуждения? — Блять, — сматерился Джисон, после чего понял, что на мысли о Минхо отозвалась самая неожиданная для него часть тела. — Бляяя, — стыдливо и как-то обреченно простонал он. Джисон был взрослым и рассудительным мальчиком, ну или хотел себя таковым считать, поэтому, в миллионый раз за вечер пытаясь успокоиться, решил позволить себе одно допущение, которое дало бы ему возможность по-другому взглянуть на всю возникшую ситуацию, а заодно и разобраться в себе самом. «Итак, допустим… допустим я хотел поцеловать Минхо. Очень хотел! К чему это нас приводит? К тому, что я гей? Но мне же и девушки нравились… значит би? Стоп, ладно, определение собственной ориентации не так уж важно сейчас. Стоит вспомнить, что дело, кхм, в Минхо. В Минхо, который мой коллега, мой бро, мой… ох блять! Так нельзя. Черт. Нет, меня не возбуждает Минхо. Это глупость, я все придумал. Даже если бы Минхо поцеловал меня ничего бы не случилось и…» В этот момент в голове Джисона нарисовалась весьма красочная, очень яркая картинка поцелуя с Минхо: Хан будто наяву увидел, как его хён, с легкой немного насмешливой улыбкой, смотрит на него, после чего, прикрывая глаза, начинает медленно приближаться к нему. И вот он чувствует, как его мягкие теплые губы прикасаются к его собственным губам. Его верхняя пухлая губа накрывает тонкую верхнюю губу Джисона, тогда как более тонкая нижняя касается наоборот более пухлой нижней губы Джисона. Они складываются, как идеальный пазл, дополняя друг друга. Поцелуй ощущается как нечто очень мягкое, теплое, комфортное и бережное, но вот Минхо размыкает свои губы и языком проходится по губам Джисона… «У меня встал!», — истерический смешок срывается с уст Джисона. «У меня реально встал от мыслей о поцелуе с Минхо. Блять, это так смущающе, но так хорошо. И черт, надо что-то с этим делать. Но я не буду дрочить, думая о Минхо. Нет, это уже слишком. Нужно отвлечься, нужно рассуждать логически. Итак, получается, что мне нравится Минхо. Из этого следует, что мое раздражение, появляющееся когда Ли взаимодействует с Феликсом, это ревность. Класс! Приплыли. Я ревную своего друга, к другому другу, потому что хочу первого. Бля. И что с этим делать то? Спросить у Чана? Нет, это слишком личное, да и я не на сто процентов уверен. Не хочется создавать напряжение в группе. Особенно пока я сам во всем не разобрался. К тому же Минхо… нет, ему я уж точно не скажу. Нет! Ни при каких обстоятельствах. Пока что нужно сохранять спокойствие. Просто понаблюдаю со стороны. Посмотрю, как реагирую на Минхо и Феликса, решу что с этим делать». Успокоив себя этими мыслями и дождавшись момента, когда кровь отольет от его полувставшего члена обратно во весь остальной организм, Джисон наконец лег на кровать и, немного покрутившись, наконец уснул.***
Новый день принес Джисону внезапно возникшую с утра полную уверенность в своей стойкости и непоколебимости. Он буквально излучал энергию готового на все свершения человека, убедив себя в том, что вчерашняя его реакция на Минхо лишь разовая и больше он себе подобного не позволит. Ему казалось, что вот прямо сейчас он спокойно поздоровается с Линоу, как и прежде пошутит с ним о чем-то незначительном, и они продолжат быть самыми настоящими, самыми лучшими в мире бро. Но его представлениям суждено было рассыпаться карточным домиком в тот же миг, когда, выходя из своей комнаты, он в коридоре столкнулся с объектом своих мыслей. Одной легкой улыбки Минхо и мягкого «дорогой» оказалось достаточно для того, чтобы Джисон со скоростью света позорно развернулся, ничего не объясняя, и скрылся в своей комнате, закрыв дверь. Уже там, прижавшись к той самой двери затылком, Хан судорожно зажмурил глаза, после чего схватился руками за пылающие щёки и попытался успокоить нервически бившееся сердце. «Приплыли». Кажется теперь, после вчерашнего внутреннего откровения, Джисон утратил способность спокойно общаться с Минхо. Хотя они даже не общались. Хану хватило одного взгляда на старшего, чтобы его тупой организм выкинул именно такую подлую по отношению к самому Джисону реакцию. Слишком много нервов Джисон испытывал в последнее время благодаря Линоу. Слишком часто он был вынужден пытаться успокоить себя, привести в порядок все чувства. И это, если честно, откровенно подбешивало парня ввиду того, что он совершенно не справлялся со своей нервозностью. Она значительно выматывала его, а поделать с этим он ничего не мог. Более того Хан начал раздражаться сам на себя и за такую реакцию, и за то, что решил вчера с помощью Хенджина вывести Линоу на эмоции. А в итоге довел лишь себя, да и к тому же вроде как осознал наличие не самых удобных в его положении чувств к своему хёну. Это напрягало, как напрягало и то, что ему в очередной раз за последние дни приходилось себя успокаивать и настраивать на общение с Ли, в котором он нуждался всегда, но которое стало теперь крайне затруднительным, хотя раньше они довольно легко улавливали волны друг друга и подстраивались под них. Джисон думал о предстоящей на сегодня танцевальной репетиции группы. Он понимал, что отнюдь не являлся лучшим танцором группы, хотя значительно прокачал свой уровень с момента дебюта. И понимал, что сегодня, как и всегда, ему нужно будет приложить значительные усилия. Возможно, ему даже удастся отвлечься от ненужных реакций на Минхо. Однако, если вдруг он начнет лажать или будет выполнять движения недостаточно точно, первым же кто это заметит, будет несомненно Минхо. А если Линоу замечал ошибки в танцах, Линоу начинал зверствовать и не отставал от «виновного» до тех пор, пока тот не оттачивал свои навыки под его пристальным вниманием. Это значило лишь одно. Помимо вороха чувств и мыслей, кипевших внутри него, сегодня его спокойствию будет мешать еще и любая возможная неосторожность. Джисон тягостно выдохнул. Он не мог оставаться в своей комнате вечно, не мог сбежать или закрыться от своих чувств, как и не мог отказаться от работы с группой. Это было бы неприемлемым. А значит сегодня он должен выложиться на все сто. Быть может, это даже будет полезным. Если он достаточно устанет в ходе физической активности, он наконец сможет заснуть без всяких раздражающих мыслей и мечтаний. Хотя он же и не мечтал в целом. Нет, он явно не позволял себе думать о том, что бы было, если бы его пока еще неподтвержденные чувства оказались бы взаимными. Да он даже и мысли такой не допускал. Чтобы Минхо и смотрел на него в романтическом плане? Чушь, Джисону в целом было странно представлять Линоу романтичным и подавленным чувствами так, как ощущал себя вчера сам Джисон. Да и к тому же, даже если и предположить, что Минхо может испытывать к кому-то из группы более личный интерес, то, судя по последним событиям, это должен был быть Феликс. Именно его Минхо называл своим котенком, его, а не Джисона. Забавно, благодаря вчерашнему «озарению» в этот раз, думая о Минхо и Феликсе, Хан куда лучше смог прочувствовать своё раздражение. Он буквально уловил момент, когда ему захотелось фыркнуть, пнуть что-то, как-то ощетиниться при воспоминаниях о том, как хён ласково называл младшего Ли котенком. Джисон понял, что Феликс в этой истории абсолютно точно для него не играет никакой роли, у Хана нет каких-то негативных реакций конкретно на него. Скорее его чувства можно было интерпретировать как зависть, обиду на то, что не на нем самом останавливается взгляд Минхо, не ему адресуется это милое прозвище. Да, Джисон определенно попал и запутался, хотя вроде как только начал осознавать свои истинные чувства. Но осознание ничуть не помогало в поисках решения. Да, он откопал первопричину своего поведения, основу своих реакций. Но стало ли от этого легче? Кажется нет, ведь с простой злобой можно было бы разобраться, поорав на Минхо, в то время как, что делать с симпатией, с желанием по отношению к другу, Хан совершенно не понимал.***
В целом репетиция проходила весьма неплохо. Сторонящийся Минхо всю дорогу Джисон даже начал расслабляться, погрузившись в отработку движений новой хореографии. Он довольно комфортно чувствовал себя в те моменты, когда ему нужно было взаимодействовать с кем-то из ребят. Правда, опускал глаза в пол, когда приходилось как-то сталкиваться с Минхо. Что естественно не осталось незамеченным старшим. Минхо щурился, дурачился, шлепал Хана не только по заднице, но и по рукам и коленям, но Джисон упорно продолжал его игнорировать. И это выбешивало. Ли принципиально хотел привлечь внимание Хана, зацепившись за его странное поведение утром и нынешнюю холодность, он чувствовал себя хищником, обретшим цель. Естественно игнорирующий его все время Джисон не мог видеть, каким серьезным, вдумчивым взглядом Минхо смотрел на него. На лице Минхо буквально можно было прочитать, возникший в его голове вопрос: «Что ты скрываешь?». Наверно, хорошо, что Хан не видел этого, иначе он сразу бы начал волноваться и точно напортачил бы с хореографией. В любом случае можно было сказать, что отсчет, ведущий к моменту взрыва эмоций обоих парней, начался именно в этот самый момент. В момент, когда уже Минхо почувствовал себя обделенным вниманием младшего. И, если Джисон в такой ситуации боялся спросить в лоб, боялся разозлить Минхо, то Линоу, как достаточно требовательный человек, вознамерился вернуть себе внимание того, кто ему нравился. В отличии от Джисона, Минхо предпочитал сразу словесно обозначать свои потребности. Поэтому, вместо того, чтобы продолжить привлекать к себе внимание прикосновениями и шутками, он решил сразу обратиться к Джисону: — Милый, ты игнорируешь меня? — спросил Линоу в перерыве, подойдя к залипавшему в углу в телефон Хану. — Что? Я? — забавно округлив глаза и начав суетиться, спросил Джисон, все так же стараясь не смотреть в глаза старшему. — Да ты, что это за ерунда? Ты забыл, кому принадлежишь? — вытягивая гласные и наклоняясь ближе к Хану, поинтересовался Минхо. — Чего? — закашлявшись, снова задал вопрос Джисон, — никому я не принадлежу. — Неправильный ответ. Суни, Дуни, Дори, Хани — мои. Так что иди сюда, давай на ручки, — усаживаясь рядом с Джисоном и похлопывая себя по коленям, предложил Минхо. Несмотря на общее смущение и полную неразбериху чувств, Джисон все-таки медленно перебрался к Минхо на колени. Он лег спиной к старшему так, чтобы его голова удобно расположилась на груди Линоу. Ли в свою очередь сначала обнял Джисона поперек груди, чтобы притянуть того чуть выше и намного ближе, а потом совершенно бездумно начал копошиться рукой в его волосах. Со стороны они выглядят весьма спокойно и расслаблено, два человека, в очередной раз погрузившиеся в свою личную одну на двоих атмосферу. Джисону было тепло, удобно, приятно и комфортно. Он абсолютно расслабился и просто наслаждался выдавшимися спокойными минутами. Его мысли текли медленно и размеренно, он в общем-то не думал ни о чем конкретном, просто понимал, что был бы готов провести вот так всю свою жизнь. Именно так, когда в душе не бьется тревога, мысли не путаются от избытка разных эмоций, Ли согревает его своим теплом, они уютно молчат, пребывая в абсолютном единении. И кажется ничто не сделало бы этот момент более прекрасным. Разве что… если только допустить, буквально на одну секунду, мысль о том, что они с Минхо могли бы быть еще ближе друг другу, могли бы встречаться… тогда сейчас Джисон мог бы запрокинуть голову, чтобы взглянуть на Минхо, а тот бы наклонился и… ну, поцеловал бы его. Простое нежное, но такое нужное прикосновение к чужим губам, которые подарили бы ему еще больше спокойствия, комфорта и счастья. Поддаваясь внутреннему порыву, оправданному посетившими его мыслями, Джисон и вправду запрокинул голову и посмотрел на Линоу сверху вниз. Он бродил взглядом по нежной коже его тонкой шеи, на которой явственно проступал бугорок адамова яблока, линиям аккуратного прямоугольного подбородка, приоткрытым четко очерченным губам, прямому чуть вздернутому носу, отмечал все родинки, шероховатости и неровности кожи, заглядывал в глубокие, улыбающиеся в данный момент глаза с широкими очень темными зрачками, после чего его взгляд снова резко возвращался к розовым губам Минхо. Хан, будто снова оказавшись под гипнозом, может это Линоу всегда на него так действует, замер, позволяя желанию поцеловать старшего захватить все его мысли. Он, как прикованный продолжал смотреть на рот Минхо, ощущая внутреннюю борьбу желания поцеловать и невозможности этого сделать. Он ощущал, как по всему телу пробегает неприятный, раздражающий зуд, а руки буквально начинает покалывать от желания прикоснуться. Это ощущается почти как боль, когда ты видишь перед собой то, что очень хочешь, но не можешь получить. И вот, кажется приняв какое-то решение, договорившись с самим собой, Джисон опустил руки на пол, чтобы, опершись на них, перевернуться лицом к Минхо и реализовать свои намерения, как взгляд Минхо устремился куда-то в бок, и он произносит: — Котеночек, иди сюда, куда ты ходил? Джисона буквально подбросило, резко вскочив с Минхо, он кое-как встал, больно ударившись о пол локтем. Чертыхнувшись, он судорожно собрал конечности и, встав на ноги, ничего не говоря практически выбежал из студии, слыша вдогонку удивленный голос только вошедшего Феликса: — Ты куда? В коридоре Джисон, стоя у автомата с содовой, пинал в избытке чувств этот самый автомат, пока ждал свой напиток. Он устал. Плечи парня были опущены, одной рукой он опирался на автомат, вторая же механически, непроизвольно сжималась в кулак и снова разжималась. По ощущениям, на самом деле, Хану хотелось об этот автомат еще и головой побиться, чтобы хоть как-то справится с чрезмерным количеством чувств, опять достигших предела. «Я так больше не могу. Я устал. Я не могу так нервничать каждый божий день. Господи, когда это все закончится. И почему именно я все это испытываю? Как же надоело. Так хочется хотя бы на минуту, нет, хотя бы на день, а лучше насовсем отключить все эти ненужные чувства. Ну почему Минхо такой идиот? Зачем ты тянешь меня к себе, обнимаешь, трогаешь, а потом опять обращаешься к Феликсу, как будто меня вовсе нет. Будто я не рядом, будто мои чувства совсем неважны. Мне надо что-то с этим сделать, иначе я не знаю, сколько еще смогу все это терпеть». Кое-как отдышавшись и выпив банку содовой, Джисон возвратился в студию. Чувства чувствами, а тренировку никто не отменял и в конце концов он должен работать несмотря на все его мысли. Он правда пытался отбросить все ненужное и сосредоточиться на простых давно выученных движениях, однако усталость от внутренних терзаний давала о себе знать и он совершил ошибку. Ошибся и проигнорировал направленный на него взгляд Минхо, хоть и чувствовал, как тот уставился ему в затылок. Ругал сам себя, фокусировался на хореографии и… снова ошибался. Так продолжалось некоторое время. Что удивительно, никто ему об этом ничего не говорил. Однако Хан не нуждался в сторонних замечаниях, так как, полностью погруженный в себя, отлично справлялся с самоуничижением, гнобя себя до тех пор, пока музыка не останавилась и в зале не наступила полная тишина, среди которой наконец прозвучал голос Минхо: — На сегодня, думаю достаточно, ребят. Было неплохо, вы хорошо справились, — в привычной ему чуть холодной манере похвалил ребят Линоу, после чего добавил, — езжайте в общагу без нас. Нам с Джисоном нужно прогнать еще пару моментов. Никто из ребят ничего не сказал против решения Минхо. И даже Джисон, слишком сильно ушедший в себя не противится, просто потому что понимал, бегать от Минхо долго в любом случае не получится, а решить все надо сейчас. И лучше сделать это вдвоем наедине в студии, чем выяснять отношения при всех в общежитии. Не то, чтобы он был морально готов к этому разговору, но он правда так устал. Так устал ненавидеть себя и все свои чувства, что безвольно принял тот факт, что сейчас Минхо наорет на него, растопчет, рассмеется в лицо и что угодно еще из того, что он заслужил. Вообще, если бы по дыхательной гимнастике давали пояс, то у него сто процентов был бы черный, так как за последние несколько дней потребность в том, чтобы медленно вдохнуть в себя весь воздух, а затем резко вытолкнуть его из себя, стала жизненно необходимой для Джисона. Но в данный момент у него особо не было времени на подготовку, поэтому он просто дождался, когда все ребята наконец выйдут из студии, и повернувшись к Линоу, чуть исподлобья, как жертва, посмотрел ему в глаза. Но к его удивлению Минхо не выглядел разозленным, более того Хан увидел, как смягчается выражение лица Ли, когда он сосредоточил все свое внимание на нем. Мягко улыбаясь, Минхо спросил: — Что происходит, малыш? Обескураженный Джисон не знал, что ответить на такое мягкое обращение, ведь он готовился к совершенно иному раскладу. Он ждал боли и страданий (а не поддержки?) от Минхо. Совсем растерявшись, он не смог ответить ничего вразумительного, и поэтому просто опустил глаза в пол. В это время Минхо подошел ближе к Хану и, аккуратно взяв его за подбородок, поднял лицо младшего, заглянул тому в глаза. — Хани, расскажи, что не так. Ты можешь мне довериться. Джисон молча смотрел в глаза Минхо, ощущая, как в этот момент на него разом наваливаются абсолютно все пережитые за последнее время эмоции. Он понимал, что сил сдерживать все это в себе с каждой минутой становится все меньше, но говорить искренне и просто под таким навалом чувств не представлял возможным. При этом Хан продолжал смотреть в глаза Минхо, а внутренне его просто выворачивало. Подбородок младшего подрагивал, и он издал первый какой-то непонятный истеричный всхлип. Лицо Линоу вмиг стало крайне сосредоточенным, тревога захватила все его существо, и кажется, он был готов в этот момент прекратить все, перестать пытаться понять, в чем суть поведения Джисона, но Хан сам решил заговорить: — Котенок… почему, а? Почему так? Я же… я же тоже хочу. Я знаю, что не имею права требовать, но я… я… меня это так задевает, хён, — сумбурно пытается объяснить парень. — Хани, тише, тише, не надо так переживать, я с тобой, я здесь, все хорошо, — попытался успокоить его Линоу. — Нет, не так. Я же… я тебя, а ты. И… как сложно… — Ничего, ничего, Джисон, я слушаю тебя и постараюсь все понять. Дело в каком-то котенке? Ты расстроился из-за животного? — Нет же. Ты и Феликс, а я… — Так, я и Феликс, и что? — Ты называешь его своим котенком, Хо. А мне обидно. Я тоже… тоже хочу быть котенком. Твоим котенком, Минхо, — насупившись, проговорил Джисон, понижая к концу фразы свой голос до минимума. Минхо удивленно посмотрел на Хана. Первые несколько секунд он вправду не понимал, о чем говорит Джисон, пока до него не начала медленно доходить вся суть ситуации. И может быть в данный момент это было не очень уместно, но он ничего не мог с собой поделать, улыбка медленно расползлась по его лицу. С осознанием того, что же так задело Джисона, к Минхо пришло чувство полного удовлетворения и радости. Но не от того, что его младший так сильно мучился и переживал, а от того, что, если Минхо правильно понял, они наконец оказались на одной волне и можно больше не скрывать то, что ощущал и думал сам Ли. — Постой, позволь мне уточнить, правильно ли я тебя понял, Хани. Получается ты злился и был таким нервным от того, что ревновал, да? Щеки Джисона залились красным, но он, преодолев смущение, легонько кивнул. — Ох, Джисони, ты такой миленький, знаешь, — начиная заигрывать, произнес Минхо. — Я не милый, — надув щеки, пробурчал Джисон. — Нет, очень милый. Самый главный милашка Джисон. Хочешь, чтобы я уделял тебе больше внимания? Хочешь, чтобы я называл тебя котенком, да Джисон? Тогда позволь задать тебе еще один вопрос, прежде чем я все объясню. Почему ты хочешь быть моим котенком, Хани, а? Не то, чтобы Джисон был готов прям так вот сразу признаться Минхо в чувствах. Однако юноша прекрасно понимал, что Минхо далеко не глупый парень и судя по тому, что он не кричит и не отталкивает его, значит вполне спокойно относится к тому, в чем сейчас должен признаться Хан. Поэтому он и решился, пусть тихо, но все же уверенно сказать: — Ты мне нравишься. Нравишься мне, Минхо. Минхо сделал шаг к нему, так чтобы они стояли практически вплотную, одну руку положил Джисону на затылок, о да, он запомнил, что эта ласка нравится младшему, а другой приобнял его за талию. Приблизившись к уху дрожащего от ощущений Джисона, он принялся отчетливо жарко и интимно шептать: — А теперь я объясню тебе, почему я не называл тебя котенком. Ты мне нравишься. Давно нравишься, Хани. Но я не видел смысла в том, чтобы говорить тебе об этом, пока видел, что ты не чувствуешь того же ко мне. И я ждал. Долго ждал, Хани. Столько раз представлял, что сделаю с тобой, когда ты признаешься. Джисон попытался отстраниться, чтобы взглянуть Минхо в глаза. Во-первых, он был поражен тем, что его чувства взаимны, во-вторых, не понимал, как мог не замечать чувств Минхо, ну и в-третьих, ему было любопытно, почему Хо так уверенно говорит о том, что Джисон обязательно ответил бы на его чувства. Но Минхо не позволил ему сдвинуться и продолжил: — Так вот я представлял. Представлял такое, Хани, чего точно не делают с маленькими котятами. Ведь их не целуют по-взрослому, да? Их не гладят по всему телу, не облизывают шею, грудь, живот, ноги. Им не оставляют засосы по всему телу. Их не прижимают к себе так близко, чтобы можно было ощутить весь жар и желание друг друга. Котят не гладят по упругой попке и не хотят сжать её в своих руках так, чтобы остались следы. И тем более не кусают за эту аппетитную часть тела, которая так долго мозолит глаза. Минхо чувствует, как прерывисто дышит Джисон, ощущает, как поднимается температура его тела, как он начинает дрожать в его руках. — А еще котятам не вылизывают их сладкую задницу, так чтобы они срывали голос от удовольствия, не растягивают дырочку, медленно трахая ее пальцами, заставляя скулить и желать большего. Котят не насаживают на член и не вбиваются до одного на двоих оргазма. Поэтому ты не мой котенок, Джисон. Потому что я безумно хочу тебя. Наконец Минхо позволяет Джисону немного отодвинуться, так чтобы можно было смотреть в глаза друг другу. Парень видит, как сильно покраснело лицо младшего и как он пытается привести в норму сбившееся дыхание. Набравшись смелости, Джисон устанавливает зрительный контакт с Линоу и срывающимся голосом шепчет: — Да, с котятами так не поступают… но может быть… ты можешь поступить так со мной? — с явной просьбой во взгляде спрашивает Джисон. — Ты уверен, Хани? Ты только признался в своих чувствах и что-то подсказывает мне, что все еще пребываешь в смятении. Нам не нужно никуда спешить. — Но… — Тсс, я не буду забирать свои слова о том, как сильно хочу тебя. Но мне важно, чтобы это было взаимно. Важно, чтобы тебе было хорошо и спокойно. Понимаешь, Хани? — Да, Хо. Да, я понимаю, и я хочу этого, правда. Думаю именно сейчас, когда я испытываю все, что испытываю, и когда я… ну… возбужден из-за тебя самое подходящее время, чтобы сделать это. — Хороший мой, — произносит Минхо перед тем, как втянуть Джисона в мягкий, нежный поцелуй. Абсолютно без нажима и лишней сейчас настойчивости Линоу прикасается своими губами к губам Джисона, позволяя почувствовать этот миг единения, даря тепло и поддержку. После чего аккуратно, немного игриво проводит языком по нижней губе Хана. Отстранившись и проверив реакцию младшего, Минхо повторяет свои действия, чтобы почувствовать, как губы Джисона приоткрываются, позволяя Ли скользнуть языком дальше. В этот момент Хан чувствует, как внутри живота что-то закручивается плотным узлом, а все осознанные мысли уплывают все дальше и дальше. Язык Минхо такой нежный, юркий, приятный и вкусный. Тягучий поцелуй сводит его с ума получше любого самого извращенного порно, потому что дарит не только возбуждение, но и желание раствориться в этом моменте до конца. Джисон никогда не думал, что можно чувствовать себя настолько счастливым, настолько полным ощущениями от одного только поцелуя. Ему кажется, что его вот-вот разорвет на части от переполняющего счастья. При этом он пытается сделать все, чтобы и Минхо сейчас было бы так же хорошо, как ему самому. Он старательно возвращает все нежные поглаживания языком, тихо стонет в губы своему уже не другу, обхватывает его одной рукой за голову, другой за талию и притягивает к себе ближе, настолько, чтобы чувствовать, как бьется сердце в груди Минхо. Как бы ни был прекрасен их поцелуй, в какой-то момент его приходиться прекратить просто для того, чтобы глотнуть воздуха, закончившегося в груди от накала чувств. Оба парня, смотря друг на друга, тяжело дышат, их грудные клетки высоко поднимаются, а языки облизывают губы, слизывая привкус друг друга. Первым отмирает Минхо. — Я напишу ребятам, что мы отправимся в отель, хорошо? — Отель? — Конечно, сладкий, хочу тебя всего растрепанного и жаждущего на удобной просторной кровати, а не на жестком полу тренировочного зала. В удобных условиях я смогу сделать с тобой гораздо больше, — сверкая обещающим все сладкие муки взглядом, говорит Линоу. — М, да, хорошо, да. А ребята? Они не… — Я не собираюсь им ничего рассказывать. Не сейчас, пока мы сами не разобрались во всем. Может позже. Пока хочу думать только о тебе. — Ладно. Пока Минхо пишет сообщение в чат группы, Джисон собирает их одежду и рюкзаки, оставленные в углу студии. Ему жизненно необходимо чем-то занять свои руки, чтобы не поддаться сомнениям и надуманным поводам для нервов.***
В отеле парни снимают небольшой относительно недорогой, но уютный номер на двоих. Минхо выглядит более уверенным и спокойным, в то время как Джисон все еще испытывает легкое смущение, хоть и нервозность, благодаря поддержке Линоу (всю дорогу в такси парень сжимал руку Джисона в своей, мягко поглаживая внешнюю сторону ладони и целуя костяшки пальцев, пока таксист сосредоточенно смотрел на дорогу), отпустила его. Боясь камер, парни стараются вести себя максимально по-дружески, перекидываются ничего не значащими фразами и смеются над тупыми шутками, пока поднимаются в свой номер. Понимая, что оба они могут проголодаться, а также в качестве маскировки их времяпровождение под дружеское Минхо заказывает в номер пиццу, заранее уточнив время доставки не ранее через час. Затем, он подходит к замершему в нерешительности возле кровати Джисону и обнимает его со спины. — Ты такой замечательный, я люблю тебя, — говорит Линоу, целуя Джисона в затылок. — И я тебя, — разворачиваясь в руках старшего, отвечает Хан. — Пойдем в душ? — М, да, надо бы, — поправляя ворот футболки и поглаживая свою шею в некоторой нерешительности, отвечает Джисон. — Хочу принять душ с тобой вместе. Если ты не против? — мягко уговаривая, предлагает Минхо. — Оу, ну, мы уже видели друг друга без футболок, так что да, думаю это будет нормально, — отвечает Хан, беря Минхо за руку и направляясь в сторону ванны. Минхо повинуется и, ничего не говоря, следует за Джисоном. Хан не видит этого, но губы Линоу растянуты в полуулыбке, он даже скорее довольно усмехается, предвкушая то самое «видели друг друга без футболки», ведь сейчас он планирует не только увидеть, но и потрогать Джисона везде, где успеет и где, естественно, позволит младший. В душевой Джисон первым стягивает с себя футболку, после чего начинает расстегивать джинсы. Все это он делает с опущенными в пол глазами, чем веселит наблюдающего за ним Минхо. Оставшись в одних трусах, Хан неловко проводит руками по своим ногам, не решаясь стянуть последний предмет одежды. Тогда Минхо подходит к нему ближе, берет одной рукой за подбородок и поднимает его голову. — Все хорошо, Хани. Ты очень красивый, знаешь это, да? — вкрадчивым тоном успокаивает и располагает к себе юношу Минхо. После этого он берет руки Джисона и кладет себе на плечи. Прикасаясь в поцелуе к губам Джисона, Линоу начинает мягко и трепетно поглаживать того сначала по рукам, потом по плечам и груди. Дотрагиваясь до боков Хана подушечками пальцев, Минхо пускает по телу любимого мурашки. В поцелуе он так же, как и прежде, медленно ласкает рот Джисона своим языком, а руками вычерчивает линии вдоль его груди и живота, потихоньку спускаясь к бедрам. Расслабленный Хан начинает смелее и активнее отвечать на поцелуй, сильнее сжимает руки на плечах Минхо, что позволяет старшему перейти к более решительным действиям. Подцепив пальцами края боксеров Джисона, Минхо, не разрывая поцелуя, но изгибаясь так, чтобы было удобнее опуститься чуть ниже, стягивает трусы с парня до колен, после чего они сами спокойно сваливаются, скользя по худощавым ногам Хана, на пол. Минхо снова прижимается к Джисону всем телом, обхватывает его руками и гладит по спине. Джисон довольно постанывает в поцелуй. — Хочешь посмотреть, как я разденусь, — спрашивает Минхо, не позволяя себе опустить взгляд ниже лица Джисона, чтобы не смутить и не спугнуть того. — Да, давай, — просит Джисон, щуря глаза. Минхо отступает настолько, насколько позволяет довольно небольшая душевая, чтобы показать Джисону как можно больше. В отличие от младшего, Минхо не суетится, он специально тянет время, накаляя обстановку нарочито медлительными движениями. Сначала он стягивает с себя футболку, позволяя Джисону полюбоваться его телом. Давая возможность взглянуть на него по-новому, не как на одногруппника, а как на человека, к которому у него возникает желание. После этого так же спокойно он избавляется от черных спортивных штанов, оставаясь в одних белых хипсах. Взгляд Джисона в этот момент мечется от ног Минхо, задерживаясь на крупных, подкачанных бедрах, до его лица и обратно. Он судорожно сглатывает, когда фокусируется на явной выпуклости на трусах Минхо, прямо доказывающей заинтересованность старшего во всем происходящем. Джисон начинает вглядываться в контур его полувставшего члена, тогда как Линоу, ухмыляясь как кот, налакавшийся сметаны, спрашивает: — Дальше? — при этом он весьма коварно выгибает одну бровь, ожидая смелости со стороны Джисона. — Да, — облизнув пересохшие губы, быстро отвечает Джисон. Тогда Минхо одним простым движением, согнувшись, спускает свои трусы до пола, чтобы, перешагнув, слегка пнуть их в бок. Разгибаясь, он все-таки позволяет себе посмотреть на тело Джисона, поднимаясь взглядом по его тощим ногам, к бедрам, прикрывая глаза, когда оказывается на уровне члена Хана, чтобы снова открыть их и облюбовать взглядом торчащие тазовые косточки и блядскую дорожку черных волос на впалом животе. Минхо распрямляется и встает, чуть раздвинув ноги, позволяя Джисону рассмотреть все, что тот захочет. На секунду он даже думает показушно закинуть руки за голову, но решает, что это все-таки будет перебором. Тем временем Джисон действительно пытается рассмотреть всего Минхо так, будто видит его в первый раз. Конечно, он знал о том, что старший обладает красивым подтянутым телом профессионального танцора, но сейчас его не столько цепляет физическая подготовка, сколько само осознание того факта, что вот сейчас перед ним тот самый Минхо — человек, к которому у него есть трепетные чувства, человек, который прямо признался в своей симпатии к нему — Джисону, наконец человек, который все это время продолжает быть с ним открытым и спокойным, вселяющим доверие и заставляющий Джисона хотеть его. Ну потому что правда, Минхо был красив, и с этим нельзя было спорить. Помимо всего прочего он был Минхо — его любимым, самым близким и самым поддерживающим хёном (ну кроме недавнего временного недопонимания между ними). И пожалуй, именно духовная близость в данном случае заводила больше всего, хотя надо отдать должное член у Линоу тоже был весьма впечатляющим: ровный, с нежно-розовой головкой и небольшими красноватыми венками по всему стволу, среднего размера, приличной толщины. Не то, чтобы Джисон был экспертом в вопросах членов, просто он автоматически сравнивал его со своим и понимал, что у него самого цвет кожи там был более темным, а сам член был чуть длиннее и тоньше. И, если честно, парень не знал, хорошо это или плохо, и с некоторой боязливостью ждал реакции Минхо, который, в отличии от него самого, так и не опускал взгляд к самому важному. Хан даже начал немного тревожиться по этому поводу, но Линоу не дал ему слишком сильно разволноваться, спросив: — А мне можно на тебя посмотреть? Джисон кивнул и постарался принять более расслабленную позу. Минхо так же неторопливо рассматривал парня перед собой, по его задумчивому взгляду было сложно что-то понять, однако, рассмотрев все, что ему хотелось, Линоу улыбнулся и произнес: — Миленько. — Чего? — совершенно не ожидая такого комментария, удивился Джисон. — Ты миленький, — улыбаясь, как самая хитрая в мире лиса, уточнил Минхо. — Эм, это хорошо? — спросил все еще не знающий, как на такое реагировать Джисон. — Да, мне нравится. Возбуждает. — Хм… ты тоже… тоже возбуждаешь, — пробурчал в нос Джисон. На это заявление Минхо легко рассмеялся, после чего приблизился к Хану, поцеловал того в щеку и потянул за собой под душ. Настраивая теплую воду, Минхо повесил душ так, чтобы вода, омывая тела, капала на них обоих. — Нужно тебя помыть, да? — улыбаясь, сказал Минхо. Для него этот вопрос был риторическим, так как он все равно собирался это сделать. Потянувшись за небольшим отельным флакончиком геля для душа, парень выдавил немного средства себе на руки, после чего, вспенив его между ладоней, опустил руки на грудь Джисона и принялся ими водить, тщательно но мягко покрывая кожу Хана. Он намылил плечи Джисона, его руки, не забыл про подмышки, чем немного смутил младшего, потом перешел на живот и бока. Развернув Хана к себе спиной, намылил его спину и скользнул руками по ягодицам. — Можно? — уточнил Линоу. — М, да, — согласился со всеми его действиями Джисон. Тогда Минхо продолжил. Он более тщательно намылил кожу ягодиц Джисона, при этом позволив себе сжать возбуждающие его аппетитные полушария в своих руках. На это действие Хан отозвался тем, что неосознанно приподнялся на носочки, тем самым прижался задницей ближе к Минхо. С уст старшего сорвался короткий смешок: — Мило, Хани. Хочется тебя сожрать, — проговорил на ушко Джисону Линоу, после чего слегка прикусил его ушную раковину. Душевую заполнил приглушенный закушенной губой стон Хана. Опять развернув младшего к себе, Минхо вручил тому в руки флакончик с гелем для душа. — Помоешь меня. Джисон кивнул. Вспоминая то, как намыливал его Минхо, Хан принялся повторять его действия. Сосредоточенно намывая грудь Линоу, он как-то пропустил тот момент, когда правая рука Минхо сначала опустилась к нему на бедро, а потом сместилась чуть дальше. Очнулся он только тогда, когда почувствовал, как кулак Минхо свернулся у основания его члена. Джисон вздрогнул и распахнутыми глазами уставился на Линоу. — Продолжай, — сказал Минхо, намекая Джисону вернуться к процессу намыливания тела Линоу, — я обещаю, что сделаю тебе приятно, Хани, хорошо? Ты мне доверяешь? — Я люблю тебя, — протараторил Джисон. Хан быстро прижался к губам Минхо в стремительном поцелуе и, отстранившись, продолжил водить руками по его груди, тем самым подчиняясь старшему, отдавая себя ему. Получив согласие Джисона на продолжение, Минхо начал медленно водить сжатой в кулак рукой по его члену от самого основания до головки. Парень чувствовал, как от этих действий Джисон заводился все сильнее, а его член становился тверже. Тогда Линоу решил чуть ускорить темп, за что получил в награду сбившееся дыхание Хана и легкие поскуливания, срывавшиеся с его губ. Джисон правда пытался не отвлекаться и продолжать намыливать Минхо, однако спустя некоторое время все его мысли сосредоточились ниже пояса, там где концентрировались самые приятные ощущения. Опершись рукой на плечо Минхо, Джисон сам не заметил, как начал подмахивать бедрами в такт движениям руки Линоу. Его дыхание давно сбилось, он жмурил глаза и периодически закидывал голову назад, стараясь справиться с накатывающими волнами возбуждения, но ничего не мог с собой поделать. Его бедра буквально начали трястись в тот момент, когда Линоу, замедлив темп, принялся оглаживать большим пальцем головку его члена, мягко, но чувственно потирая уздечку. Это простое действие очень быстро накалило градус его возбуждения, и Джисон начал откровенно стонать. Такая реакция очень понравилась Минхо, и он полностью сосредоточился именно на этом виде ласки, стараясь доставить Хану как можно больше удовольствия. Однако в какой-то момент Джисон усилил хватку на плече Минхо и попытался отстранить старшего. Минхо вскинул голову, его рука остановилась, а сам он, вглядываясь в глаза Джисона, старался понять, что сделал не так. — Что случилось? Тебе больно? — Нет, хорошо. Очень хорошо, Минхо. Я просто готов был кончить. — Кончай, — спокойно сказал Линоу. — А ты? — Думаю, тебя хватит для еще одного захода на кровати, да? Будет жалко не опробовать ее. — Хм, да, да я смогу, — энергично закивав, согласился Джисон. — Тогда отклонись к стене, чтобы тебе было легче стоять, а я сделаю тебе приятно. Выполнив указание Минхо, Джисон прикрыл глаза и снова отдался во власть рук старшего. Его возбуждение, все еще плескавшееся где-то на грани, быстро дало о себе знать, и в скором времени, поддаваясь бедрами навстречу Минхо, в этот раз сосредоточившемуся на быстрой дрочке, Джисон, громко простонав имя Линоу, кончил, содрогаясь в его руках. — Милый, Хани. Такой хорошенький, такой сладкий и страстный для меня, — мурлыкал ему на ухо Минхо, поддерживая за талию отходящего от оргазма Джисона, — такой замечательный, красивый Джисони. Мне так нравится смотреть на тебя, трогать тебя. — Хочу, чтобы тебе было так же приятно, Минхо, — отдышавшись, сказал Хан. — Конечно, малыш. Давай выключим воду, вытремся и в спальне ты можешь сделать все, что захочешь для меня. В тот момент, когда парни выходят из душа, Минхо всячески глушит в себе порывы отобрать у Джисона полотенце и вытереть его самостоятельно. Он также думает, что мог бы и отнести Хани к постели на руках, но какая-то часть его сознания намекает парню, что не стоит проявлять гиперопеку на столь ранних стадиях отношений. Не то, чтобы он стеснялся своей тяги ухаживать за партнером, просто понимал, что это будет слишком для и так смущенного Джисона. Наконец отойдя от недавно пережитого оргазма, Джисон будто открывает в себе какой-то ранее не ощущаемый поток энергии и смелости. Идя в спальню, он периодически оборачивается на следующего за ним Линоу и счастливо, отчасти кокетливо (он очень надеется, что это выглядит именно так) улыбается ему. В комнате Хан на несколько секунд замирает, как бы решаясь, перед тем как залезть на кровать. Получается не совсем элегантно, однако всю неловкость скрывает то, как парень, улегшись на спину, выжидательно раскидывает руки в стороны и зовет Минхо: — Иди сюда. Старший безмолвно повинуется, забираясь сверху. Он аккуратно расставляет руки по бокам от шеи Джисона, после чего опускается на него своим обнаженным телом, так чтобы ноги, бедра и животы парней соприкасались. Минхо приходится удерживать свой вес на локтях, чтобы не слишком давить на Джисона и при этом иметь возможность смотреть тому в лицо. Некоторое время парни просто молчат, рассматривая друг друга и уютно улыбаясь. Каждый думает о только что пережитой близости, каждый понимает, что хочет еще. — Ты такой красивый, — погладив одной рукой Минхо по волосам, нарушает тишину Джисон. — Знаю, — со смешком отвечает Линоу. — Ах вот как? — наигранно рассердившись, восклицает Джисон и, совсем расхрабрившись, добавляет, — может ты знаешь и то, как сильно я хочу тебя поцеловать? — Нет, этого не знаю, — медленно тянет Ли, — покажи. Джисон приподнимает голову с подушки, на которой он прежде весьма удобно устроился, и соединяет их губы в поцелуе. Все начинается уже привычно медленно, нежно и томительно. Погружаясь в свои чувства, парни с трепетом ласкают друг друга губами, то и дело пуская в ход языки: они то легонько облизывают губы друг друга, то раздвигают их, чтобы проникнуть глубже в рот, сталкиваются и переплетаются, посасывая языки и щекоча чувствительные неба и десна. Отдаваясь этому поцелую, парни также начинают ласкать тела друг друга руками. В то время, как Джисон, закинув руки Минхо за голову, сжимает его плечи, гладит затылок и зарывается пальцами в его волосы, Линоу гладит ладонями бока Хана. Он чередует прикосновения всей ладонью, сжимая кожу, с легкими будто крылья бабочки порханиями пальцев по ребрам, что заставляет Джисона жмуриться и дрожать от покрывающих тело мурашек. Разгорячившись, Минхо переходит уже к ласкам груди Хана. На пробу он мягко сжимает пальцами правый сосок Джисона, следит за реакцией и понимает, что действует правильно, когда слышит легкое похныкивание. Тогда парень начинает крутить бусинку соска чуть быстрее, немного оттягивая ее на себя, при этом не забывая добавить больше страсти и в поцелуй. Его язык во всю хозяйничает во рту Джисона. Когда Минхо, закончив ласкать оба соска Хани поочередно, ведет рукой по его животу вниз, чтобы накрыть ладонью его член, Джисон резко разрывает поцелуй, отталкивая Минхо. — Что не так? — обеспокоенно спрашивает Линоу. — Все хорошо, просто хочу… эм, по-другому? — Как, Хани? — Хочу быть сверху и… ну чтобы я в этот раз ласкал тебя. Можно? — Конечно. Минхо тщательно старается скрыть чрезмерно довольное выражение своего лица, чтобы не показывать Джисону то, как сильно ему нравится проявленная младшим инициатива, но ничего у него не получается. Когда парни меняют положении, и уже Минхо оказывается под Джисоном, тот выдает: — Не лыбься! Сейчас я такое с тобой сделаю, ух! Ты просто обалдеешь от мощи Хан Джисона! Минхо заливисто смеется. — О да, хорошо, покажи мне все, на что способен Хан Джисон. Я готов лицезреть это. Насупившись и ничего не ответив, Джисон припадает в поцелуе к шее Минхо. Он начинает мягко посасывать кожу, чередуя поцелуи с легки укусами и полизыванием. Он понимает, что не может оставлять заметные следы, но ничего не может сделать с появившимся желанием пометить Линоу, показать, хотя бы самому себе, что этот шикарный парень принадлежит ему. Джисон решает, что может успокоить своего внутреннего зверя, если оближет Минхо везде, где сможет, чему и отдается со всей страстью. На самом деле со стороны не очень понятно, кто в данный момент больше кайфует от процесса, так как стонут они оба. Минхо от чувственной ласки, Джисон от осознания происходящего и реакций на его действия от Линоу. Продолжая покрывать кожу Минхо поцелуями, Джисон спускается сначала к его груди, где, пройдясь языком по напряженному соску, останавливается на некоторое время. Ему нравится то, как часто дышит под ним Линоу, как он подрагивает и возится, ворочаясь на постели: то ли желая получить больше, то ли сбегая от чувственной ласки. Хан, всасывая его грудь в рот, ласкает сосок языком, водя им по кругу, иногда слега прикусывая покрасневшую горошину. Когда Джисон начинает спускаться от груди Линоу все ниже и ниже, ведя мокрую дорожку языком, Минхо, собрав волю в кулак, приподнимается на локтях, чтобы посмотреть на то, как будет выглядеть Хан Джисон у его разведенных ног. Почувствовав шевеление со стороны Минхо, Хан также поднимает голову, их взгляды сталкиваются. — Я сделал что-то не так? — пришла очередь Джисона интересоваться состоянием партнера. — Нет, все замечательно, — зарываясь рукой в волосы Хана и немного потягивая их на себя, так, как заметил Линоу, нравится парню, хрипло произносит Ли, — просто хотел посмотреть на то, как горячо ты выглядишь. — Хм, м, — неразборчиво мычит вновь смущенный Джисон. После чего парень опускает голову и смотрит на возбужденный, прижавшийся к животу член Минхо. Вообще это стоит Хану большой смелости, но, поощряемый предыдущими стонами Ли, его податливостью и готовностью ко всему, что ему готов дать Джисон, парень решается произнести: — Хочу тебе отсосать. Можно? — О, да, Хани. Но ты уверен? — Я не... никогда не делал этого раньше, но я хочу. Хочу попробовать сделать тебе приятно. — Хорошо, малыш, я весь твой. Как тебе будет удобнее? — Я думаю, думаю ты мог бы сесть на край кровати. Я бы тогда сел у тебя между ног и… ну сделал бы это. Хорошо? — Конечно, Хани. Как пожелаешь. Претворяя в жизнь идею Джисона, парни смещаются к краю кровати. Минхо не говорит этого в слух, чтобы не спугнуть такого решительного Хана, но ему чертовски нравится то, каким миниатюрным, взволнованным и раскрасневшимся выглядит Джисон, сидя между его ног. Бедра Минхо довольно крупные, так как он часто качает их, что помогает ему выполнять сложные элементы в танцах. Джисон же по сравнению с ним выглядит более худощавым. И кажется в такой позе у Минхо начинает появляться сайз-кинк или может быть просто Хан Джисон-кинк, он не уверен. Однако что бы не происходило далее, сейчас Линоу в полной мере наслаждается инициативой, сочетающейся с покорностью, исходящей от Джисона. Сначала Джисон просто сидит у ног Минхо и смотрит на его тело. Взгляд скользит от промежности вверх по плоскому животу и груди, к его лицу. Там его встречает лукавый взгляд Минхо. Ничего не говоря, Линоу смотрит на младшего и улыбается, закусывая нижнюю губу, он выжидает. Джисон очарован, его большие глаза загипнотизировано смотрят на старшего, боже, он так влюблен. Решив немного поторопить Хана, Минхо шевелит ногами, немного ерзая тазом из стороны в сторону и уточняет: — Кажется ты хотел мне отсосать? Джисон бьет того кулаком по бедру. — Заткнись, а? Мне нужно настроиться! — М, хорошо, просто я думал, может немного грязных разговоров помогут тебе? — Грязных разговоров? — удивленно вскидывает голову Джисон. — Ну да. Таких, где я, например, говорю, как сильно хочу почувствовать твой язычок на моем члене или как представляю, как горячо бы смотрелись твои щечки с моим членом за ними или когда твои губы растянулись бы… — Достаточно! Все, замолчи. Ты получаешь удовольствие, я делаю. Все! — Хорошо, сладкий. Молчу, — приподнимая ладони в пораженческом жесте, говорит Минхо. Тогда Джисон, кивнув самому себе, кладет одну руку на член Минхо. Ему нравится ощущать плоть парня в своей руке. Он такой горячий, упругий и твердый, а еще Джисон чувствует, как двигается член Минхо в его ладони, когда Линоу напрягает пресс. Джисон аккуратно сжимает кулак и ведет им вниз, оголяя головку члена Минхо. После чего вновь поднимает руку выше. Сделав так несколько раз, он, сжав кулак покрепче у основания, открывает рот, высовывает язык и, смотря Минхо в глаза, облизывает снизу головку. Ему нравится то, как старший прикрывает глаза и смыкает губы, нравится вкус Минхо и вес его члена на языке. Он повторяет первое движение снова и снова, после чего, ведя языком из стороны в сторону, спускает по члену всё ниже и ниже. Где-то на середине он наклоняет голову в бок и смыкает свои губы на стволе имитируя поцелуй. Минхо глубоко вдыхает. Джисон высовывает язык и, расслабляя его, ведет вверх до самой головки, после чего погружает её себе в рот. Минхо вздрагивает, а Джисон отстраняется, но только для того, чтобы снова наклониться и обхватить головку губами. Он не спешит погружать член Минхо глубоко себе в рот. Ему нравится, как его губы растягиваются на крупной плоти, нравится, как чувствуется уздечка на языке, а венец головки на губах. Некоторое время он чередует эти движения с тем, когда вытаскивает член Минхо изо рта и обводит его языком по кругу, дразня кончик. Когда Минхо в нетерпении, но аккуратно двигает бедрами вверх, Джисон понимает, что пора опускаться ниже, что он и делает. Беря в рот член Минхо глубже, он втягивает щёки, создавая вакуум. Помогая себе рукой, которой он дрочит член Минхо снизу, Хан увеличивает темп и интенсивность своих движений. Помня о словах Линоу, он загоняет его член себе за щеку и смотрит старшему в глаза. — Блять, Хани, — хриплым голосом говорит Минхо. Джисону нравится, он продолжает отсасывать и дрочить Ли, при этом издавая хлюпающие звуки и пуская слюну вниз по его члену, так чтобы она стекала по яйцам и капала на пол. Челюсть начинает немного затекать, но Джисон старается не обращать на это внимание, так как бедра Минхо дрожат от того, что делает Хан. Минхо стонет, и с его губ периодически срывается похвала: «Так хорошо, Хани, такой умничка» вперемешку с матом и указаниями: «Блять, да, возьми глубже, сладкий, да вот так языком». Заведенный и тоже нуждающийся во внимании Джисон, опускает одну руку себе на член и принимается дрочить, стараясь подстроиться под тот темп, с которым он сосет старшему. Его бедра тоже начинают дрожать, а сам он поскуливает. Эти звуки очень возбуждают Минхо. Положив руки на голову Хану, он на пробу сам начинает подаваться бедрами вперед, не очень сильно, заботясь о комфорте Хани, но чуть более быстро и судорожно. В какой-то момент Линоу начинает тянуть погруженного в процесс Джисона за волосы на себя. Но Джисон не поднимается. Тогда Минхо с надрывом в голосе говорит: — Я скоро кончу, Хани. На что Хан угукает с членом во рту и продолжает активно насаживаться ртом. — Блять, идеальный, — шепчет Минхо, так же продолжая вбиваться в рот Джисона. Несколько фрикций и, закинув голову и зажмурив глаза, Минхо кончает в рот Джисона. Его бедра конвульсивно потряхивает, по всему телу пробегают разряды тока, а в глазах мелькают радужные точки. Парень и сам не ожидал, что кончит так ярко. И чего он ожидал еще в меньшей мере, так это того, что Джисон не просто проглотит его сперму, но еще и продолжит совершать сосательные движения уже после того, как Минхо кончил. Вообще, это ощущается немного слишком ярко, даже немного за гранью, близко к боли. Но Хан компенсирует эти ощущения тем, как после нежно облизывает опадающий член Минхо, чтобы собрать с него все остатки спермы. Минхо падает спиной на кровать и старается дышать глубже, чтобы поскорее прийти в норму. Джисон же, перестав себе надрачивать, встает над ним и любуется. Чертовски классно осознавать, что он смог довести Минхо до такого состоянии, смог сделать ему приятно. Согретый этими ощущениями, он аккуратно забирается на кровать, чтобы прилечь рядом с Линоу, ожидая, когда тот придет в себя. Через некоторое время разомлевший Линоу начинает подавать признаки жизни. Облокотившись на локоть, он поворачивается в сторону Джисона и довольно улыбается ему. — Это было охуенно. Вообще Ли редко матерится, его основное оружие — едкий сарказм и потрясающее владение довольно обширным лексическим запасом, но в эту минуту ему кажется, что он подобрал лучшие слова. По-другому описать то, что он только что испытал благодаря Джисону не представляется возможным. Потому что это было так чувственно и ярко, нежно и страстно одновременно. Минхо понравилось то, каким инициативным и открытым был Джисон. Чувствовалось, как Хан растворился в моменте, не думая ни о чем постороннем, полностью отдаваясь своим и чужим ощущениям. А еще это было довольно-таки грязно, в хорошем смысле слова — та грязь, которая заводит тебя и быстрей подталкивает к грани. Щеки Джисона заалели, но он не стал прятать свое лицо, не стал на этот раз скрывать смущение, а шутливо ответил: — Да, я такой. Хан Джисон на многое способен. Минхо мягко рассмеялся, после чего, обхватив Джисона, потянул того на себя. Он медленно полз спиной вверх по кровати, вынуждая младшего следовать за ним, пока наконец не оказался в удобном положении в изголовье. Тогда Линоу наконец переместил свои руки с плеч Джисона тому на лицо, чтобы, сжав мягкие щечки, придвинуть его еще ближе к себе и поцеловать. Минхо помнил о том, что Джисон все еще был возбужден, он чувствовал горячую плоть Хана, напряженно прижавшуюся к его ноге, и не собирался просто так оставлять его. В то же время он не был до конца уверен в том, как же ему поступить, что стоит сделать дальше: опять подрочить Хану или взять у него в рот? Но тогда он сам скорее всего тоже снова возбудиться и все это превратится в какой-то бесконечный замкнутый круг. Решение подсказал сам Джисон, разорвавший поцелуй и подтянувший свое тело чуть выше, так чтобы усесться на бедра Минхо, руками опершись о его грудь. — Могу я… эм, подрочить на тебя? Я подумал, что это было бы классно, но если ты против, — зачастил Джисон. — Хэй, все нормально, Хани. Мне льстит, что ты хочешь поласкать себя, глядя на меня. Возможно я даже присоединюсь к тебе в процессе, как только мой член снова будет способен подняться, — со смешком заверил Джисона Ли. Тогда устроившись на бедрах Минхо поудобнее, Джисон обхватил правой рукой свой член и принялся неторопливо водить по нему рукой вверх-вниз, в то время как левой рукой он ощупывал грудь и живот Линоу. Хану нравилось ощущать приятную разгоряченную кожу Минхо под своими пальцами, ему хотелось касаться парня снова и снова, и он не стал сдерживать своих желаний. Продолжая ласкать себя в выбранном ритме, Хан провел рукой выше по груди Минхо, поддел ногтем правый сосок, от чего Ли дернулся и издал стон, затем сжал между пальцев левый сосок и немного покрутил. В процессе Джисон дышал все более громко и прерывисто, затуманенным и немного поплывшим взглядом он смотрел на лицо Линоу, когда заметил, как тот облизнул свои губы. Это действие натолкнуло его на одну идею, которую он решил попробовать реализовать. Хан поднес руку к губам Линоу и, вытянув два пальца, положил их на губы Минхо. — Оближи, — попросил Джисон. Минхо почувствовал, как его член дернулся от действий и слов младшего. Очевидно он был готов снова идти в бой гораздо раньше, чем предполагал, однако вся вина целиком и полностью лежала на Джисоне. Именно он был ответственен за то, как быстро Минхо терял голову рядом с ним. Подчинившись этой просьбе-приказу, Линоу разомкнул губы и высунул язык, которым принялся облизывать пальцы Джисона. Сначала он делал это показательно медленно, с вызовом смотря в глаза Хану, соблазняя и провоцируя. Чуть позже он и вовсе втянул пальцы младшего себе в рот и начал сосать их, втягивая щёки, двигая головой взад-вперед, тем самым показывая, что не только Джисон думал о том, чтобы отсосать своему партнеру. К тому же Минхо считал, что в этом деле он вполне неплох, как и в умении соблазнять своими действиями. Подтверждением тому стали еще сильнее потемневшие глаза Джисона, его стоны и увеличившийся темп движений руки на члене. Возбудившись от того, как красиво стонет Джисон, сидя на нем и дроча себе, Минхо понял, что готов присоединиться к этой восхитительной «вечеринке», и взял все в свои руки. В прям смысле он положил руку поверх руки Джисона и сдавил его кулак чуть крепче. — Кажется, я готов присоединиться. Поласкаешь и меня своими нежными ручками, Хани? — Да, — сипло выдохнул Джисон. После этого Хан, на секунду остановившись, подтянулся еще выше, так чтобы его яйца соприкасались с яйцами Минхо. Возможно он очень смутился бы, если бы понимал, в какой открытой позе сейчас находится — с широко расставленными коленями и крепко стоящим, сочащимся смазкой членом. Но все это было не так важно в данный момент, потому что больше всего Хан хотел получить желаемую разрядку. А достигнуть предела вместе с Минхо казалось еще более соблазнительным. Взяв член парня в руку, он прижал его к своему и, обхватив оба ствола, принялся быстро, немного дерганно дрочить. Контролируя и помогая младшему, Минхо также обхватил их достоинства поверх руки Джисона. — Тебе хорошо, Джисони? — Да, а тебе? — Очень приятно. Такой идеальный для меня. Джисон простонал. Он не был уверен, но кажется, похвала со стороны Минхо действовала на него очень ярко, так как после его слов ощущения будто обострялись, и он быстрее приближался к финалу. Продолжая уже хаотично двигать рукой, он прошептал: — Скоро кончу. — Давай маленький, хочу твою сперму на своем члене, — поощрил его Линоу. Буквально через несколько движений, бедра Джисона задрожали, а сам он, зажмурившись и прикусив нижнюю губу, кончил. Минхо, не отпуская руки, обмякшего Хана, продолжил быстро дрочить, смотря, как сперма младшего растекается по его животу и их рукам. Он был близок к концу, но как будто чего-то не хватало, и он не мог понять чего. Разомлевший, но не потерявший связь с реальностью Хан инстинктивно почувствовал положение Минхо, понял его состояние, по нахмуренным бровям и судорожно приоткрытому рту. Тогда он решил попробовать приободрить старшего, надеясь, что его слова повлияют на Линоу так же, как влияла на него похвала от старшего. — Давай, Хо. Хочу видеть, как ты потеряешь себя подо мной. И действительно, этих слов вкупе с тем, как Джисон сжал его сосок между пальцев свободной рукой и сильно потянул на себя, оказалось достаточно для того, что Линоу наконец почувствовал, как все тело конвульсивно напрягается, перед тем как полностью расслабиться, достигнув высшей точки наслаждения.***
Утомленные длительными ласками парни, приняв быстрый душ, наконец удобно устраиваются на кровати. Джисон о многом хочет поговорить с Минхо, ведь теперь он смотрит на старшего совсем по-другому. Он плавится под его нежным взглядом, чувствует себя так комфортно в его бережных объятиях. Он наконец-то спокоен. Тревога больше не терзает его разум, паника не охватывает все тело. Но он понимает, что им обоим нужно хотя бы немного поспать, чтобы на следующий день не умирать во время репетиций и других общегрупповых дел. В его голове столько мыслей по поводу их зарождающихся отношений, столько вопросов и огромное желание рассказать Минхо о многом. Но, убаюканный теплыми сильными руками Минхо, он в конце концов склоняет голову тому на грудь и прикрывает глаза. Впервые за последнее время он засыпает, чувствуя себя абсолютно счастливым. А что будет завтра? Он уверен, теперь они решат все проблемы вместе, ведь Минхо любит его. А Джисон… вряд ли он перестанет ревностно относиться к взаимодействию Линоу с другими участниками, но точно будет знать, что именно он самое важное для Минхо, как и Минхо самый близкий и нужный для него.