Портрет неизвестного в берете

      …Никто потом так и не мог вспомнить, кому пришла в голову идея вломиться в старинный заброшенный дом, одиноко стоящий на опушке пригородного леса. Вроде бы все собравшиеся были приличные люди: Рей – реставратор в местном музее (и бакалавр искусствоведения, между прочим); профессор Дэмерон – куратор музея, эксперт по истории живописи; Финн – ассистент профессора. Никакого отношения к изящным искусствам не имел только Бен Соло. Впрочем, когда-то они с Дэмероном учились вместе, но это было довольно давно. С тех пор Бен успел сменить несколько профессий, а в последнее время решил попробовать себя в журналистике. Точнее говоря, он работал в издании с загадочным названием «Перепутье кентавра». Журнал специализировался на эзотерике, уфологии и прочих сказках для взрослых. Особенно хорошо Бену удавались интервью с «жертвами похищений». Рассказы юных (и не очень юных) дам и девиц о том, что с ними творили подлые и коварные инопланетяне, пользовались неизменным успехом у публики. Рей неоднократно намекала «уфологу», что стыдно растрачивать свои литературные способности на работу в бульварной прессе и обман доверчивых читателей. Бен флегматично отвечал - мол, нет такой прессы, которая не мечтала бы стать бульварной. А читателей, между прочим, никто не заставляет верить в эскадрильи НЛО, это дело сугубо добровольное…       Впрочем, на одних летающих тарелках далеко не уедешь, поэтому редакция «Перепутья» недавно решила слегка расширить тематику за счет городских легенд. Так что, наверное, это именно Соло и подбил всю компанию на сомнительное приключение с посещением старого особняка. Хотя, возможно, инициатором выступил Дэмерон. Несмотря на свой научный статус, он отличался редкостным талантом влипать в авантюры (и втягивать в них всех окружающих).       По крайней мере, именно Дэмерон заявил, что в этом доме, по его сведениям, когда-то хранилась легендарная коллекция картин малоизвестного голландского мастера. На логичный вопрос - какая же она «легендарная», если мастер «малоизвестный»? – он туманно ответил, мол, коллекция широко известная в узких кругах, вы же понимаете… Профессор (который вот уже третий день с размахом отмечал получение очередного научного гранта) особо упирал на то, что старинные полотна, если таковые в доме действительно найдутся, нужно немедленно спасать и изучать. Или наоборот, сначала изучать, а уж затем спасать. Кайдел, богемная тусовщица, состоящая с профессором в неопределенных, но бурных отношениях, загадочно кивала головой.       …А может, это Рей, услышав о старинных картинах, азартно завопила: дескать, конечно, надо поискать, вдруг там действительно что-то ценное завалялось? И даже если не очень ценное - все равно, зачем добру пропадать?       В общем, против экспедиции выступал только Финн. И то потому, что был человеком крайне суеверным, а про старый дом ходили разные слухи, в том числе и довольно мрачного характера. То ли кто-то когда-то там пропал безвозвратно; то ли, наоборот, появился - развеселая компания в Хэллоуин вызывала демона, и тот действительно пришел, да так, что никому потом мало не показалось; то ли просто призрак бывшего владельца ностальгически слонялся по этажам, оглашая окрестности заунывным воем. Тем не менее, неоднозначная репутация дома никого не устрашила, робкие возражения Финна были пресечены, план вторжения составлен, и компания искусствоведов и сочувствующих двинулась на абордаж. После недолгой прогулки, поднявшись по живописной, но запущенной тропинке, они подошли к дому. Потемневшие стены здания и заросшая мхом крыша настолько удачно гармонировали с окружающим безлюдьем, что даже постоянно щебечущая как птичка Кайдел слегка поежилась.       Попасть внутрь, как ни странно, оказалось легче легкого: на пути не обнаружилось ни завывающих призраков, ни коварных демонов, ни даже толком запертых дверей. Просторный холл выглядел как-то подозрительно аккуратно, как будто здесь недавно делали уборку. - Может, тут кто-то живет… - пробормотал Финн. – Ребята, пошли отсюда, а? Пока хозяева полицию не вызвали. - У этого дома нет никаких официальных владельцев, я проверял, - заметил Бен. – Здание числится на балансе муниципалитета как объект провинциальной архитектуры девятнадцатого века, художественной ценности не представляет. - А если ценности не представляет, так чего мы сюда полезли? – вполголоса возмутилась Рей. - А мы, - провозгласил Дэмерон, - сейчас что-нибудь ка-ак обнаружим… Художественное и ценное. - По, я, конечно, понимаю, что ты со вчерашнего дня в приподнятом настроении, и тебе сам черт не брат… - Обижаешь, - перебил профессор. – Во-первых, не со вчерашнего, а с позавчерашнего… кажется… А во-вторых, попрошу без намеков, до чертей я еще не добрался… то есть не добился... то есть не допился. Хотя мог бы. Теоретически. - Теоретически, - повысил голос Бен, - ты тут собирался какие-то картины искать. Где они могут быть, ты себе хоть примерно представляешь? - Я представляю, - откликнулась Рей. Она, оказывается, уже успела обойти холл по периметру, и теперь скептически разглядывала лестницу, ведущую на второй этаж. – Если здесь вообще есть какие-то картины, они должны размещаться наверху, в мансарде. - Почему? – заинтересовался Бен. - Потому что здесь, внизу, освещение неудачное - все окна затененные. - Ну, значит, пойдем наверх, - и Бен решительно двинулся к лестнице.       В мансарде действительно было светлее. Однако никаких картин в обозримом пространстве вроде бы не наблюдалось. Помещение казалось таким же пустым и чисто прибранным, как и первый этаж. - И где же эта «легендарная коллекция»? – капризным тоном спросила Кайдел. - Не знаю, как насчет коллекции, но одну картину я, кажется, вижу, - помедлив, ответила Рей. Она подошла к довольно пыльной шторке, вроде бы закрывающей небольшой оконный проем, и отодвинула ветхую ткань в сторону. Никакого окна за шторой не было. На стене висело полотно в массивной деревянной раме. Изображенный на картине мужчина в старинной одежде, казалось, пристально вглядывается во что-то, недоступное взгляду зрителей. - Так, все немедленно отошли от раритета! – первым среагировал По. – Я эксперт! Я должен произвести ик… эк… экс-пер-тизу! - Должен – производи, - разрешил Бен. - Страшно представить, какую экспертизу ты сейчас произведешь, - пробормотала Рей себе под нос. Но чуткий Дэмерон ее все же услышал и отреагировал довольно бурно: - Я специалист международного уровня! – для наглядности он помахал руками над головой, очевидно, обозначая свой уровень. – Я способен работать в любой ситуации! И я сейчас вам это про-демон-стрю… то есть демон-струю… - Какой еще демон? – нервно поинтересовался подошедший наконец Финн. - Никакой, не переживай, - успокоила приятеля Рей. - А почему он говорит – «демон»? – продолжал нервничать Финн. - Хрень всякую несет, с бодуна потому что, - мрачно ответил Бен. Он стоял, засунув кулаки в карманы, и поглядывал вокруг с плохо скрываемым отвращением. Затея с проникновением в дом перестала ему нравиться почти сразу, но против глубоко похмельного Дэмерона нет приема. Против трезвого, правда, тоже вариантов немного. - Попрошу без намеков! – возмутился буйный искусствовед. – Мы присутствуем, возможно, при историческом событии – обнаружении неизвестного произведения искусства! И за это просто необходимо выпить. Я как раз с собой прихватил кое-что, – с этими словами профессор Дэмерон вытащил из-за пазухи скромную, но элегантную фляжечку и встряхнул ее. Фляжечка булькнула, Дэмерон повеселел. - Выпить ты всегда успеешь, - прервала его Кайдел. – Тем более что произведение искусства, кажется, вполне известное. Во всяком случае, я этот портрет видела в каталоге одной выставки в прошлом году; только там вроде бы репродукция была… или авторская копия; честно говоря, не помню. - А как она в этом каталоге значилась? - По-моему, «Портрет неизвестного в берете».       Рей оценивающе присмотрелась к портрету и сказала: - Бен, давай мы тебе тоже такой берет купим. Ты будешь похож на загадочного аристократа. Или на богемного художника.       Бен сдвинул очки на кончик носа. - В берете, - он подумал немножко, - я буду похож на модельера-неудачника. - Почему сразу «неудачника»? - Ну, а какой еще из меня модельер может получиться, сама подумай? - Кроме шуток, ребята, вам не кажется, что Бен на него действительно похож? – Финн кивнул на портрет. - Да ладно, скажешь тоже – похож! – По ухмыльнулся. – Этот, глянь, красавчик какой-то сренде…средне… срендевековый, во! А Бен у нас, наоборот… - Что – «наоборот»? – с угрозой в голосе поинтересовался Соло. - Не средневековый ни разу! Вовсе даже своевременный… то есть современный… современный на всю голову, понял? – тут Дэмерон попытался изобразить свою коронную очаровательную улыбку. Вышло плохо. - Может, это портрет того самого бывшего владельца? Ну, который потом стал призраком? – предположила Рей. - Ага, тень отца Гамлета, - пробормотал Бен. - Нет, ну посмотрите же, сходство просто удивительное, - Финн продолжал гнуть свою линию.       Дэмерон, приложившись к фляжечке еще раз, перевел взгляд с Бена на портрет и обратно. - Ты – тень отца Гамлета? Нет, не похож… Больно молодой для отца… Во, я знаю, кто ты! Ты и есть Гамлет! Принц датский… - Гамлет погиб, - невпопад заметила Кайдел. - Я умер, я лежу в могиле… - заунывным голосом начал вещать Бен. - Нет, не лежишь! – с пьяной уверенностью тут же заявил Дэмерон. - Почему это? – обиделся Бен. – Что, по-твоему, мне и могилы не положено? Даже у неизвестного солдата есть могила, а у меня?.. - А у тебя – нету! – Дэмерон твердо стоял на своем. - Ну, нету – и не надо, - подумав, беззлобно согласился Бен. – Черт с ней, с могилой… Зато портрет есть! - Хороший портрет, кстати, - отметила Рей. – Похоже, действительно старинный. - А по-моему, типичный новодел, - прощебетала Кайдел. - Ну, не знаю, - с сомнением протянула Рей, - ты же видишь кракелюры? - Кого? - Не «кого», а «что». Кракелюры – это трещины живописного слоя на картине. В основном, конечно, встречаются на старинных произведениях, но иногда и современные картины трескаются, - пояснила Рей. - Ну, эта явно старинная… - веско заметил Дэмерон, – приличных денег стоит… - Кто о чем, а наш бессребреник о деньгах, - вполголоса буркнул Бен. - Кто тебе сказал, что я бессребреник? - Ты и сказал! Кто вчера выступал как Че Гевара – «свобода или смерть», «мир хижинам, война дворцам», и все такое прочее?! - Я выступал? – Дэмерон смущенно улыбнулся, - Слушай, вот вообще не помню такого… Спьяну чего не сболтнешь. А где я зажигал-то? - В ресторане мы были, помнишь? - Помню, - неуверенно сказал Дэмерон. – Кажется… А по какому поводу? - Ты грант получил на исследования, мы его обмывали. - Грант? – заинтересованно спросил Дэмерон. – Грант – это хорошо. Вспомнить бы еще, на какие именно исследования… - Ничего, - заметил Бен, - у тебя этих исследований – вагон и маленькая тележка, какие-нибудь точно подойдут. - И то верно, - повеселел По, - чего я парюсь?       На небо набежала тучка, в комнате потемнело, и человек на портрете словно бы нахмурился. Теперь некоторое сходство с Беном действительно бросалось в глаза. - Мать моя Гертруда… - прошептал По. - Если я – принц датский, то Гертруда – это моя мать, - зачем-то уточнил Бен. - Да-а? – Дэмерон задумался. – Ладно, не спорю. Ты – принц, а я тогда кто? - Розенкранц и Гильденстерн, не иначе. - Что, сразу двое? - Нет, на выбор! - Выбор – это хорошо! – горячо согласился По. – У любого человека всегда должен быть выбор! Моральный, интеллектуальный, гендерный, наконец! - Гендерный – это как? – заинтересовался Финн. - Это я тебе потом объясню, при случае, - несколько туманно заметил По. Рей фыркнула и покосилась на Бена. Тот мрачно разглядывал картину. Определенно, что-то ему в ней не нравилось. Рей подошла поближе к портрету и с профессиональной сноровкой пробежалась пальцами по раме, покрытой слегка облупившимся лаком. - Багет, кстати, не родной, - заметила она. – Здесь была рама пошире, вот, еще заметны следы. И надпись какая-то виднеется… - Что там написано? – лениво полюбопытствовала Кайдел.       Дэмерон нагнулся к портрету и, нарочито грассируя, прочел: - Jacques Le Gris. - Это что значит? – Жак Серый. Как волк. Или как Гэндальф. - Какой же он серый, когда он брюнет… - Не-е, на Гэндальфа не похож, - авторитетно заявил Дэмерон. - А ты и по Средиземью эксперт? – фыркнула Рей. - Что б ты знала, деточка, - Дэмерон наставительно приподнял бровь, - я когда-то учился вместе с эльфом! На разных курсах, правда. Бен, ты ведь тоже там был, подтверди! Хотя что ты можешь подтвердить, - внезапно опечалился искусствовед. – Ты же молодой, не помнишь. А я - старый, можно сказать - древний… - Как эльф? – заинтересованно спросил Финн. - Не настолько, - неожиданно трезвым голосом ответил По.       Рей переглянулась с Беном. Тот закатил глаза и незаметно повертел пальцем у виска. Дэмерон, тем не менее, жест заметил. - И я бы попросил некоторых скептиков тут руками не… жестикулировать, - завелся искусствовед. – Вот я вам сейчас расскажу одну историю… - По, дорогой, давай ты лучше расскажешь нам что-нибудь про эту картину, - вмешалась Кайдел.       Дэмерон прищурился. - Итак, дамы и господа, перед нами довольно типичный образец портретной живописи раннего Ренессанса… хотя, возможно, и позднего Средневековья… - По, ты не на лекции, и мы не студенты, - непочтительно перебила его Рей. – Ты по существу что-нибудь можешь сказать? Как эта картина очутилась в пустом доме? Да еще и в таком хорошем состоянии, как будто ее буквально недавно повесили? - Если бы я мог что-нибудь сказать по существу, - проникновенно заметил По, - я бы, может, сюда и не приперся. - Так давайте тогда уже уйдем отсюда, а? – снова заныл Финн. – Полюбовались на этого упыря средневекового, и хватит! - Почему это сразу – «упыря»? – полюбопытствовал Бен. - Так по глазам же видно – изверг натуральный! - А мне кажется, очень красивые глаза… - вполголоса сказала Рей. Она снова подошла к портрету и провела рукой по раме, стирая пыль. - Рей, не трогай ты его! – взмолился Финн. - Действительно, пойдемте уже отсюда, - кажется, и Кайдел надоела вся эта возня. – Мне этот персонаж тоже не нравится. - Нет, но я же собирался его атрибутировать! – не унимался По. - Вот отдохнешь, и обязательно всех атрибутируешь. На свежую голову, - сказал Бен. - Логично, - подумав, согласился По.       Компания заспешила к выходу. Бен, шедший последним, на пороге задержался и еще раз взглянул на картину. Ему показалось, что в мягком закатном свете глаза изображенного мужчины слегка заискрились. Впрочем, это вполне мог быть солнечный блик на очках Бена.