Что вершит судьбу человеческую в этом мире? Некая незримая сущность, или закон подобный для Господней парящей над миром? По крайней мере истино то, что человек не властен даже над своей волей.
Кэнтаро Миура цитата из аниме и манги "Берсерк"
Утро в большом городе всегда доется тяжело. Особенно если это утро понедельника. Едва ли у кого-то было так что после бурных выходных и яростной пятницы перетекающей в жестокую субботу к воскресенью оставалось в теле хоть сколько-нибудь энергии и желания делать что-либо. А уж тот факт что у большинства тех кому и нет тридцати ещё и режим сна шёл по поборту в эти самые жуткие сутки и вовсе неоспорим. Таким образом к утру понедельника истерзанное тело и не желающий совершенно ничего кроме сна и ленивого валяния на диване разум приходилось насильно выдирать из зоны микрокомфорта. Так я и сделал насильно вытащив собственное тело из постели. Мышцы застонали от притока крови а позвонки с суставами звонко похрустывая придали казалось бы обычным действиям немного жуткого тона. По своему бодрящего, если взглянуть со стороны на мою тощую, долговязую фигуру неспешно двигающуюся в дорассветном полумраке квартиры. Не включая света я добрался до раковины где под шелест воды и собственное недовольное ворчание затолкал голову в поток ледяной воды. Вымывание сонливости из лица небыло приятным по началу. Глаза словно были засыпаны песком и отзывались матершиной при промывании. Немного шампуня в руки и засаленные волосы погрузились в пену, кожа отзывалась неприятным фантомным зудом на любые шевеления пальцами по собственной поверхности. Со второго раза стало полегче и дискомфорт был уже не столь явный, а на третий раз так и вовсе всё прошло, послкольку волосы перестали ощущаться как некий инородный элемент или рудимент обретя лёгкость и чуть липкую влажность. Последнее к слову легко поправлялось полотенцем. Зубная паста, щётка, пена для бритья и бритва поочереди прошлись по лицу вычищая привкус выходных и их текстуру оставляя за собой лишь безвкусную пустоту и гладкость за место шершавой щетины. Того более, удалось всё это сделать так и не включая света дабы не мучать и без того пребывающие в шоке глаза в которых до сих пор сияла сеть перегруженных капиляров. Тёплую воду включать не хотелось. Слишком мягкой та была и слишком легко в ней было расслабиться, что несомненно вновь бы окунуло тело в царство Морфея. Так что только холодный душ мог спасти от липкого слоя лени покрывающей всю кожу от шеи и до кончиков пальцев. И я его принял, стиснув зубы конечно, но принял дабы наверняка избавиться от всего лишнего в грядущем дне. Обтеревшись махровым полотенцем насухо и взъерошив свои не самые длинные волосы мне пришлось покинуть ванну. Вещи остались там же, просто перекочевали в корзину с грязным бельём. Приступами нудизма страдать не приходилось но особо стесняться было некого, так что поход за чистым бельём прошёл весьма быстро. Всё же без одежды чувствовалась какая-то странная слабость и... беззащитность что ли. Старая добрая синтетика и хлопок облегали тело давая ему эфемерное чувства защищённости, а плотные джинсы и тяжёлая кожаная куртка в тёмно-коричневых тонах с подкладкой из синевато-серого искусственного меха доставшаяся с плечей упокоенного в аварии отца приятно тяготила плечи. Свободный серый свитер с высоким воротом и длинный белый шарф единожды обёрнутый вокруг шеи и равномерно спущенный вдоль краёв на половину застёгнутой молнии. На свеже просушенной феном и взлохмаченной расчёской голове с зачёсанными назад волосами лежит серая шапка-ушанка с плотно подвязанными сверху ушками на военный манер. Ноги в натёртых обувным кремом берцах из "Военторга". Не идеал бронирования, но сей наряд был удобен, красив, а главное - мне нравился. И кто бы что ни сказал по поводу безвкусицы и того что в нём меня можно принять за деревенского байкера из под Питера, мне плевать на это. В конце концов я не пирог что бы всем нравиться. На часах было без двадцати шесть так что быстро заваренный вскипячённый портативным кипятильником стакан воды обратившийся по средством добавление двух ложек растворимого состава и двух едениц спрессованного в кубики сахара в кофе был необходим. Три куска колбасы брошенные на подсушенный батон с прослоечкой сливочного масла и уложенного поверх сыра разогретые в микроволновке ухнули в желудок заполнив пустоту теплом. Завтрак не сказать что крепкий, но до обеда должно хватить. Напоследок ополоснув руки и лицо с мылом сверяюсь с часами. Без десяти шесть - пора выдвигаться. Телефон в кармане, окно в режиме проветривания, света нигде нет, а ключи уже проворачиваются в замочной скважине надёжно запирая помещение на два оборота. Вместо коврика ключ прячется в закрытый на замок железный почтовый ящик прикрученный к двери. Надёжней чем доверять себе и брать с собой, и точно оригинальней чем оставлять тот под ногами у любого желающего поживиться содержимым чьего-то жилища. Спуск с девятого этажа был привычно лёгким. Мрак и сумрак подъезда осеняемые с трудом проглядываемым сквозь грязные стёкла окон рассветным заревом не были чем-то напрягающим и тяжёлым. Темнота была глубокой, но контуры предметов глаза различали отчётливо, от чего оступиться было невозможно а зрение не цеплялось за то что при свете дня резало глаз, всякий раз заставляя задумываться о большем чем хотелось бы. До работы работы надо было идти пешком, поскольку утренние пробки никто не отменял а соваться в общественный транспорт что в то время набивается плотней чем консервы с морепродуктами себе дороже. Так что спрятав руки в карманы и подняв бегунок на молнии по шею я выдвинулся из по пешеходным путям свободно пересекая ещё пустые полосы дорог на которых ещё даже не было транспорта. Покуда в наушниках играли "Nikelbeck" а февральский ветер кусал кожу мерзким сквозняком пробирающим от кончиков пальцев до лопаток, утро не казалось таким уж плохим. Транспорт вскоре затопил собой улицы неумолимо и неотвратимо собираясь в пробки что заполняли всё пространство от перекрёстка к перекрёстку, а пешеходы всё чаще и чаще встречались по пути не редко занимая своими скоплениями более двух третей свободного под движение пространства. Всё изменилось стоило только добраться до склада. Да он был на другом конце города, и переться к нему пешим ходом было самоистязанием за дёшево. Но по крайней мере мне не требовалось совершать две пересадки и тратить свои деньги и нервы на моринацию в консервных банках на колёсах в окружении полусотни пенсионерок, школьников и яжматерей. И лишь пройдя КПП и экипировавшись в рабочее я вспомнил насколько сильно ненавижу понедельники. Потому что понедельник это грёбанный хаотичный балаган в котором абсолютно точно нет никаких следов хоть какой-то упорядоченности. Особенно для комплектовщиков. Сущий номерной ад жалкими огрызками маршрутных листов ни один из которых к началу рабочего дня не был собран даже на четверть. А ведь всего через три часа начнёт пребывать траспорт что бы забрать товары и отправиться их развозить. Но кого это волнует когда полупьяных кладовщика с бодуна пытаются разобраться в воскресном пополнении ассортимента? Верно. Кого угодно кроме меня. Можно было бы проявить альтруизм и помочь бедолагам. Но во-первых мне никто за это не заплатит, а во-вторых скорее всего просто сядут на шею как только почувствуют что во мне есть хоть капля сострадания к чужому горю. Так что нет, спасибо, но я лучше подожду пока трясорукие недотёпы накосячат сами и выволокут мне все необходимые номера. А у то что никто ничего не успевает, это совершенно не моя забота. Ибо будь тут директором я, то ни одного сотрудника имеющего алкогольный стаж тут бы и в помине небыло. На полиграфе бы проверял каждого, а себя в первую же очередь что перед хозяином фирмы лицо и шапку держать. Работа комплектовщика не сложная, но утомительная. Товар, четыре цифры, одна строка в листе, сверить выданный в диспетчерской лист с пожеланиями водителей через Ватсап, составить новый список для себя, и вот можно приниматься за складирование в неказистые башни-джинго разного рода продуктов. От десятилитровых вёдер промышленного майонеза до мороженное рыбы в коробах из пенопласта. Подчёркиваю - ПРОТЕКАЮЩЕГО И ХРУПКОГО ПЕНОПЛАСТА! На который ещё и каким-то чудом надо уместить иной товар так что бы не сломать крышку и не позволить льду начать таять. Первые три часа за обыкновение проходят в неспешном собрании мелких бешеной и разделении того что должно храниться в морозилке и того что туда нельзя завозить не при каких обстоятельствах. А после... после начинается авральная жопа. Двенадцатичасовой рабочий день подошёл к концу ожидаемо тяжко. Из двадцати семи машин в путь с полным кузовом отправились лишь десять, и те недогруженные из-за накладок в листах. С остальными же вышла вообще беда, как минимум из-за того что в диспетчерской налажали с маршрутными листами, а кладовщики добили это дело неверно собранными товарами которые приходилось в ручную перебирать чуть ли не всем складом. Конечно же в таком представлении цирка Дю-Салей участвовать небыло ни сил ни желания, поскольку собрать десять машин и так было чем-то запредельным. Приходилось изрядно бегать и складировать, а так же перепроверить по десять раз каждую позицию что бы не налажать, а после упаковывать всё в плёнку дабы во время пути джега-башни не разметало по кузовам. Не дожидаясь пока остальные сотрудники придут в себя и передадут обязанности сменщикам я закончил собирать макулатуры мусор и скинув тот в специальный бак поспешил сменить рабочую форму на обычную одежду. Торчать тут более небыло смысла, да и всё что надо было сделать я и так сделал. Сверхурочные тут подавать к энтузиазма не принято. Выпорхнув за КПП и дойдя до остановки мне только лишь и оставалось что поймать автобус и поехать в сторону дома. На какие-то более серьёзные подвиги небыло ни настроения, ни сил. Сухой снег тихо шелестел под протекторами давящими тонкие ледяные лужицы. Ветер по прежнему кусался, но уже не так рьяно как по утру. В небесах помимо стальных серых масс тяжёлых и холодных вод не желающих заземляться в жидкой или условно твёрдой форме можно было видеть глубокую синеву. Клубы пара чуть заметно срывались с губ в так вновь звучащей в наушниках музыке на сей раз от группы "Russkaja". Это немного расслабляло, но не так как это мог бы сделать горячий душ или мягкая постель. Вскоре подъехал автобус и расплатившись картой я всего за каких-то двадцать минут очутился в на нужной остановке где без задержек сошёл на старый добрый грязный асфальт. Только и оставалось что пройтись до подъезда, миновать домофон, взмыть по лестнице не задерживая взгляда на разрисованные графити, и усеянные остатками пятен крови и частично осыпавшейся побелки стены, вскрыть дверь квартиры подобрав ключ из ящика своей тонкой и длиннопалой рукой и скрыться за дверью. Только не всё прошло так гладко как хотелось бы поскольку именно в тот момент как мне оставалось всего пару миллиметров что бы вожделенное средство изоляции себя от чуждых глаз и ушей из соседней с моей двери появилась соседка. - Чтож ты делаешь ирод проклятый?! Сколько ещё это будет продолжаться!? Гляньте на него. Поганец. Опять глухим притворяется. Я к тебе обращаюсь сукин ты сын! Без какого либо такта и приличия не самого приятного на вид облика тётка что уже даже пахла как человек за пятьдесят с силой дёрнула меня за руку поворачивая к себе из-за чего ключ выпал из пальцев и вновь оказался на дне почтового ящика. Из груди вырвался напряжённый, тяжёлый вздох подавляемой агрессии. Однако для этой особи это было не предупреждением а призывом к действия которое та тут же совершила ещё сильнее дёргая за мои итак оголённые нервы. - Что. Вам. От меня. Нужно. - словно заходящие в магазин патроны слова поочерёдно сошли с языка в то время как лицо источало сдержанный до натянутых жвал холод. Общаться с этой истеричной особой небыло абсолютно никакого желания. - Что мне нужно? Что бы сгинул отсюда сатанист проклятый! Сколько ещё ты будешь травить весь подъезд своей гадостью? На Христа ни Сталина на тебя нет! Каждый день одно и тоже. Каждый божий день на весь подъезд несёт этой мерзостью от которой дышать невозможно. У меня вся герань повяла от твоей дряни! Ещё сходы сектантские тут свои собираешь, и шлюх с наркоманами со всей округи! Дальше слушать этот бред небыло сил потому я одним ударом смял корпус почтового ящика и легко извлёк ключ, и не оборачивая головы вставил тот в замочную скважину. - Не вам меня учить жить. - твёрдо и зло произнёс я едва сдерживая рык. Стресс понедельника давал о себе знать как никогда не вовремя. -Ты как со мной разговариваешь щенок! - вскричала бабка хватая меня за рукав в попытке развернуть обратно к себе. Нервы не выдержали и резким рывком рука подтягивается к телу а лицо преображается в гримассе отвращения. Ещё мгновение и я бы не сдержался. Однако вызыв полиции или того хуже, появление ещё пары буйных соседей среди которых есть ВДВшник-алкоголик мне совершенно не хотелось. - Ровно так как вы того заслуживате! - рявкнул я в ответ открывая дверь домой - Подъезд каждую ночь проветривается и промывается. Цветы ваши дохнут от того что вы их через бутылки из под дешманских лимонадов поливаете, а они гниют как не в себя. А хлором подъезд я прекращу заливать только тогда когда в нём сдохнут все мыши и наконец перестанет вонять мочой вашей поганой псины которую вы каждый вечер выпускаете. Тем же кто ко мне ходит я передам ваши слова. Посмотрим ещё кто из нас с вами наркоман, шлюха и сектант. - Ах ты... - агрессия предпенсионерной женщины вышла за рамки разумного и та словно сорвавшаяся с цепи чихуахуа ринулась в атаку на заведомо более сильное существо сбросив из под хвоста инстинкт самосохранения. На меня бессистемно посыпались удары пухлых пожилых рук а одежда начала страдать от беспорядочных рывков и растяжений. Я имело полное право врезать потерявшей всякое приличие старухе прямо в нос с локтя, и был бы прав. Однако даже мой разогретый под опастные температуры мозг осознавал что ответное насилие в отношении этой рассыпающейся рухляди не закончиться ничем хорошим. Как минимум потому что со стороны сто пятьдесят третей квартиры послышались раздражёные шаги десантника. А тот явно не будет разбираться кто прав и кто виноват и сразу попрёт в атаку. Нужно было усмирить старуху, но сделать этого было решительно невозможно. Та явно была уже на короткой ноге с маразмом. По итогу я просто перехватил одну из её рук а второй стянул ей косынку на глаза и взяв за шиворот в два шага усадил ту на ступеньки лестницы. После чего развернувшись на месте зашёл в свой дом и закрыл за собой дверь на ключ, две вертикальные и одну горизонтальную щеколды. Уже опоследовательно я слышал как снаружи вскрылась квартира десантника и как на весь подъезд буйная старуха вещала о том какая я мразь. Слушать разворачивающееся снаружи представление небыло никакого желания. Я уже знал чем всё закончиться так что вынув телефон активировал звонок через быстрый набор. - Добрый вечер. Солнечная 39Б, подъезд четыре, квартира 155, выламывают дверь и угрожают расправой. Прямо сейчас. Взломщик неадекватен, габаритен, и проходил боевую подготовку. Пришлите кого-нибудь с тазером или нормальной комплекции. В противном случае я применю строительный гвоздемёт в качестве оружия. - Ожидайте. Экипаж будет направлен к вам в течении получаса. Звонок был завершён. Ноги сами понесли меня к серванту прямо в обуви где хранились остатки инструментов отца среди которых был потёртый и грязный но всё еще рабочий гвоздемётный пистолет с полной обоймой. Рука не дрогнула когда пальцы потянулись к рукояти, и кишки лишь немногим туже свернулись под углом когда в предплечье ощутилась знакомая тяжесть. Раскладной стул раскинулся прямо посреди коридора, но так что бы в случае если дверь выбьют мне не прилетело по ногам. Наушники всё так же выдавали задорные мотивы пытаясь переключить негативно настроенное сознание на позитивный лад в предельной громкости, однако даже сквозь них слышался творящийся за тонким металлом и пластиком ор несомненно скоро перейдущий в стук, а после и в крепкие удары по входной двери. Постепенно металл двери начал прогибаться а замок всё больше и больше деформировался вместе с щеколдами. Силы с той стороны не жалели, но мне было всёравно. Кишки попрежнему сворачивались в узел, однако внутри черепа было на удивление тихо. Я знал чем всё это дело закончиться и не собирался пытаться говорить или того хуже угрожать вторженцу. Для него всё и так уже было предрешено. Так что просто как только его рука сунулась внутрь что бы открыть одну из щеколд я взял в руки заранее приготовленную дощечку и пригвоздил его к деревянному слою с этой стороны двери тремя выстрелами в кисть. Снаружи раздался злой вопль и серия ударов попавшегося в капкан зверя. - Не дёргайся, раздерёшь себе ещё чего-нибудь а мне потом отвечать. Не говори потом что тебя не предупреждали, камера у меня дома работает так что все твои выходки у меня записаны. Включая сегодняшнюю. Ещё два гвоздя вбились в древесину по краям от кисти фиксируя ту до того как преступно качественные не смотря на количиство вливаемого в тело спирта мышцы не попытались освободить конечность. После пистолет был отложен в сторону и шуруповёрт с шурупами поочерёдно закрепили содрогающийся от боли и попыток освобождения кусок мяса который для лучшего вида был полит бутыльком перекиси водорода и спирта. Только заражения или смерти из-за кровопотери мне для полного счастья нехватало. Нет уж. Не надо мне такого. Полиция приехала почти через час. С ужасно постными рожами сержант с ефрейтором под вопли десантника наблюдали за тем как я откручиваю его ладонь от двери а после тот с размаху бьёт ранее скованной конечностью меня в лицо. Увы отвертеться не получилось и пришлось ехать в участок вместе с блоком памяти от камеры наблюдения. В том числе и соседской что снимала лестничную клетку. Обстоятельства выясняли часа четыре и по итогу с огромной неохотой приняли тот факт что с меня нечего брать и были вынуждены отпустить. Буйного и пьяного соседушку же тоже сначала хотели выпустить, но тот выбил сержанту зуб и сломал еферу нос, после чего едва не выбил мне из тела кишки и заставил лучевую кость в левой руке болезненно и непрвильно хрустнуть. Благо были мы не одни и выбежавший из-за угла пухляж с лычками лейтенанта сделал предупредительный, после чего попытался отволочь того, за что едва не поплатился коленом. Благо на звук выстрел подоспели и другие сотрудники участка сумев коек-как повязать "алкомарина". После такого мои записи и слова в лицах полисменом обрели немного другие оттенки и мне дали крепкое слово что не выпустят такое животное минимум пятнадцать суток, а за нападение на сотрудников при исполнении, если протрезвев пустая голова не одумается и материально не компенсирует ущерб, имеют право закрыть его и вовсе на все полгода. Этого было более чем достаточно. Грустным было лишь то что сломанную дверь мне никто ремонтировать не станет, и транспортировка обратно к дому откуда меня забрали не предусматривалась. Пришлось идти пешком пять километров. Тем временем на часах было уже без часу полночь. К порогу квартиры я добрался лишь в середине третьего часа поскольку внутренности неприятно болели и была необходимость снять побои в травмпункте до которого, о чудо, тоже надо было двигаться на своих двоих. Как выяснилось этот чудом переживший естественный отбор Хомо Эректус умудрился своей хваткой сломать мне кость, что конечно же было занесено в соотвествующие документы и выдано на руки. Но топать обратно в участок небылоникакого желания, тем более со свеже наложенным гипсом. Так что стоя у порога я лишь горестно вздохнул отмечая что дверь всё это время была открыта настежь. Даже тот факт что у камеры был запасной жёсткий диск нисколько не спасал от чувства уязвимости собственного жилища, а оно было крайне мерзким и идеально ложилось поверх и так отнюдь не искромётного в сфере счастья настроения. Закрывать сломанную дверь или пытаться её правлять на ночь глядя небыло смысла, так что я просто заложил отогнутый край металла и перекрошенного в пыль гипсокартона свёрнутым в рулон одеялом. Так по крайней мере я буду уверен в том что даже если кто-то и вломиться то так мне будет хоть немного спокойней. Иллюзорная герметичность тоже герметичность. Не разуваясь, прямо как есть, в верхней одежде, я плюхнулся на кровать собираясь забыться сном. Энергия была на нуле а обезболивающее уже начинало ослабевать. Жрать ещё таблетки было нельзя, но и набивать желудок что бы после ждать пока пища утрясётся и лишь затем снять дискомфорт тоже небыло никакого желания. Что так, что так, травмы и свежий гипс не дадут мне нормально поспать, как минимум не так как я привык. Словно в подтверждение этих слов из кармана раздался рингтон давно не звонящего мне без веской причины абонента. И как бы оно там нибыло а выбора у меня нет. Ибо не подниму трубку сейчас, то тот зальёт меня звонками по полной потратив весь лимит "маячков" в придачу к смс-кам. К сожалению достать телефон из кармана с другой стороны куртки оказалось не та легко как казалось, два раза из трёх он выскользнул из под пальцев а на третий плюхнулся прямо на лицо больно приложившись утяжелённым корпусом чехла прямо по пучку чувствительных нервов под глазом. Неприятно, но терпимо. Сняв блокировку я свайбнул зелёный кружок вызова и поместил аппарат дисплеем к уху облокотив то на голый матрац в вертикальном положении. - Внимательно слушаю. - сипло произнёс я даже не пытаясь казаться сонным или вежливым. Голос с той стороны был мне чертовски хорошо знаком, однако ни его тон, ни тот факт что сей индивид решил позвонить мне в половину четвёртого не только не радовал, но и раздражал, слобо как назойливый москит-пискун летней ночью над ухом, но раздражал. Хотя казалось бы на злобу, и ту сил небыло. - Здаров Кеш. Как жизнь, как твоё ничего? -взволнованно начал тот явно стараясь оттянуть на потом истинную причину звонка ширмой из ничего не значащей словесной лапши. - По существу Ярик, или я кладу трубку и вырубаю аппарат до самого утра. Беседовать с кем либо сейчас для меня было пытке подобно, так что резкий обрыв и грубость я себе простить мог, а уж друг знающий меня без малого двадцать лет так и подавно знал когда со мной лучше не шутить. И он всё правильно понял убрав из дыхания ненужное дребезжание взяв наконец свой вёрткий, нравящийся девушкам язык в руки. - Пожалуйста нет! Кеша! Чтоб тебя... ох. Ладно, прости. Тяжёлый день небось, да? Не отвечай и так слышу. Ох бля. Так, спокуха, спокуха. По существу... Если коротко, то мы в жопе. Последняя фраза мне не понравилась от чего брови против воли напряглись вопреки их же собственому нежеланию проявлять хоть какую-то энергозатратную активность. - В какой и насколько глубоко? - устало и тихо произнёс я вдохнув в остаток немного делового холода. Ответ не удивил. - В сомалийской! С двух ног в прыжке солдатиком по хохолок! - Где вы и сколько у меня времени что бы добраться до вас? - Я пират. Сеня отделался сотрясом и рёбрами. Вике вернуло в ногу. Все в сознании и машина на ходу, но у нас нехватает бензина. И колеса. - А Олег? - Олег. Олег он... ооох. Чёрт, как бы это помягче? - Говори как есть. - резко рубанул я уже чувствуя как надвигающаяся информация выкинет сон из моей головы на ближайшие часов шесть если не шестнадцать. - Тебе не понравиться. - попытался было отговорить меня Ярик, но я не стал давать заднюю. Если уж я что-то спрашиваю то лучше мне ответить или я всё узнаю сам. - Я в курсе что мне не понравиться. Говори. - Это... лять. Вообще-то это из-за него мы в таком состоянии. - промямлил друг пытаясь одновременно звучать виновато и не слишком сильно топить товарища. Моя брови взмыли в верх а помимо боли в брюхе появилось уже знакомое, склизкое, тягучее и омерзительное в своём естестве чувство тревоги. - Его накрыло и он вывернул руль. А после на своих двоих выпрыгнул через лобовое и убежал в лес. - Блять! - тяжело забрав воздух носом прорычал я не вкладывая сил в связки и жестом здоровой руки мнимо снял с лица маску усталости отбросив ту куда-то в угол комнаты. Олег - друг из далёкого две тысячи шестого года. Познакомились мы с ним в месте под названием Адлер где наши семьи отдыхали под лучами летнего солнца в ветрах Чёрного моря. На обратном пути выяснилось что мы мало того что с одного города, так ещё и практически соседи, разделённые всего какими-то десятью кварталами друг от друга. Как-то так вышло что мы сразу нашли общий язык сойдясь на теме актуальных идущих тогда по телевизору мультсериалах, в поезде речь уже шла о видеоиграх плавно перетекавшая из темы в тему, и по итогу мы обменялись адресами что бы всего через какой-то месяц выяснить что ходим в соперничающие друг с другом школы. И вскоре подхватив общий соревновательный дух мы стали соревноваться кто в чём. Но в один прекрасный день моего друга постигло несчастье - его родители стали жертвами дешёвых романов из третьесортных сериалов с Первого канала где каждый из супругов любил ходить на лево, а вся агрессия фоном сливалась на ничего не понимающего ребёнка. Слово за слово, и вот от семейной пары остаётся лишь отец которого любовница бросила в очень короткие сроки и тот скоропостижно спился вымещая на сыне всю свою обиду. Пиком же истории стало то что батяня Олега запер его в подвале дабы тот не мешал ему совокупляться с дёшево продающей себя соседкой и оставил малого там на три дня периодически стреляя в пол из охотничей винтовки, и как-то ненароком попутно выбесив отдыхавших рядом сиделых что просто и без затей обнесли дом и выпотрошили батяню парня скинув его остывающее тело прямиком в тот самый подвал. Друга нашли на следующий день когда соседка поняв что дома никого нет решила подчистить солений из погреба а нашла там трясущегося от каждого шороха Олега которого в тот же день забрала мать. С тех самых пор у парня медленно но верно течёт чердак. Без специальных препаратов тот уже не может держать себя в руках более недели забываясь в кошмарах и слуховых галлюцинациях. И что самое жуткое, в таком состоянии он воспринимает за угрозу всё вокруг, и даже родную мать что не знав всей подноготной однажды сагрессировала на него он без зазрения совести облил кипящим в сковородке маслом за что та сдала бы его в детдом если бы не вступившийся за парня дед взявший над ним опекунство и стабильно снабжавший его лекарствами до самой своей смерти. И вот такой персонаж сейчас просто так брал и разгуливал где-то в лесу, в кромешной тьме, определённо за городом и вероятно просто напросто забывший принять препараты. Сюр и абсурд ситации были равнопропорцианальны идиотизму Ярика посадившего его за руль, и пермонентного ужаса от осознания что лучшего друга от бесславной кончины может отделять всего один два звуковых миража и невидимый во тьме древесный корень. - Где вы находитесь. Загородная трасса, дорога на север. Где-то в дохера километров от ближайшей заправки. Гиниальная точность. Премию географ года в студию! - Точней можно? С той стороны послышалась возня и приглушённые переругивания. Впрочем долго это не продлилось и буквально десять секунд спустя голос "лучшего полководца двадцать девятого съезда ролевиков" вернулся в эфир. - Вика говорит, достаточно близко что бы дать тебе пинка под сраку если не поторопишься. Действие обезбола у нас не безлимитное знаешь ли. Это была цитата если что. - Понял вас. Выезжаю. Прибуду в течении полутора часов. Не смейте помирать. - Уж постараемся. Я сбросил вызов и сбрасывая раздражение простонал. Мне было известно где эти чудики умудрились разбиться, а даже ясно обо что они угрохали колесо. А ещё стало понятно что Олег был в ещё большей опасности чем мне полагалось с самого начала, ведь там где его дёрнуло остановиться, всего в каком-то жалком километре на запад находился старый заброшенный бункер времён Холодной войны. С усилием собрав в себе остатки воли я поднялся обратно на две ноги и поплёлся на кухню. Маленький холодильничек и до этого не блистал полнотой ломясь от яств. Но когда моя рука извлекла сиротливую палку колбасы и недоеденный ломтик сыра всё стало совсем грустно. Разогревать было лень как и идти отдельно за хлебом, так что содрав зубами упаковку я самым что ни наесть варварским способом надругался над колбасой схомячив ту в прикуску с сыром и запив заваркой из чайника. На десерт пошли сразу три таблетки обезбола и остатки недопитого ещё с нового года рома. Справляясь с дискомфортом и неприятными чувствами в закованной в гипс руке мной были сметены висевшие в прихожей ключи, ушедшие в карман джинс, и кувалда. Последнюю пришлось использовать что бы за минимальное количество времени завернуть кусок двери обратно в более-менее приемлемом виде и закрыть ту к чёрту. Хоть дверь так или иначе менять а прикрывать жилище надо, даже если брать в нём нечего. И вот с кувалдой на плече чуть съехавшей в бок ушанке я спустился на лифте в самый низ подъезда встретив у входа типичную публику из-за которой первый этаж бесперебойно вонял дешёвым пивом, вейбом и латексной резиной. Резвящиеся в полуадекватном трипе малолетние дебилы на данный момент озабоченные в усмерть пьяной девчонкой с которой уже успели стянуть всё ниже пояса и даже успели поставить ту в наиболее удобную позу под предстоящее действо к которому мальчишечий квартет при поддержке ещё пары девиц был всецело готов. А поскольку лифт у нас был в отличии от всего остального новым, хоть и с уже убитым циферблатом отображающим местонахождение, появился я весьма неожиданно. Лицо у меня и так было не добрым из-за статистического недосыпа. Черты лица были острыми а худоба из-за скудного рациона их лишь подчёркивала. Контрасту должна было добавлять щетина, но ещё утром мне пришлось от неё избавиться. Впрочем с этим делом у меня прекрасно справлялся заляпанный кровью шарф и свитер. Довершало же дело то что с мои метр девяносто два на фоне храбрых на словах, и треморных на деле, полторашках на их фоне я выглядел достаточно тревожно, если не сказать жутко. Взгляды которыми меня одарила молодёжь резко потускнели а атмосфера кумарного веселья куда-то улетучилась. - Слышь дядь свалил бы ты... - начал было один из наиболее одарённых мускульной силой глазастый пенёк однако слушать его я не стал и просто шагнул вперёд подбросив кувалду на плече. Давать ему подняться со ступеньки и начать быковать небыло резона, как и времени разбираться что тут к чему. Потому только лишь почувствовав свободу старый добрый инструмент со всего маху в три кило инерции помноженной на скорость и плотность материала влетели перила над головой заросшей щетиной школоты и рикошетом рассекая бровь. Не отходя от кассы был оформлен почти мощный "дедспейсовский" удар в пах с неизбежным итогом опорожнения мочевого пузыря. А на сладкое сделанный на почти на отмаш, взятый по ближе к ударной голове, удар в плечо дёрнувшегося было на помощь другу "телёнка". Правда тут я немного не рассчитал инерцию и свой хват так что удар пришёлся не по мягкому мясу широкого плеча, а по кисти в которой послышался отчётливый хруст сошедших с мест костяшек. Вдавив ногу в пах бок скрючившегося на лестнице парня я перехватил кувалду ударной частью вниз а большим пальцев вверх и занёс руку на уровень плеча. - Дёрнетесь и я ему сломаю ему ногу. - уведомил я молодых садомитов что спешно подорвались на плохо держащие их конечности и теперь взирающие на меня своим охреневающими глазёнками с широченными зрачками. - Пидор, ты мне руку сломал! - завопил баюкающий повреждённую конечность школьник слёзно глядя на отвратительно отзывающуюся на команды кисть и поджимая обратно подступающие к ресницам слёзки. Повторять смысла небыло так что первый предупредительный удар пришёлся в голень, от чего облачённая в модные кроссовки стопа резко подогнулась и выстрелила в нервную систему ужасно мучительным залпом боли. Слышно паренька было наверное даже на крыше. - Повторять не стану. Забирайте свой биомусор, и уёбывайте. Это был первый и последний раз когда я добрый. Потому что когда я приду сюда и застану вас здесь ещё раз, я буду злым. И поверьте, даже местные крысы побрезгуют жрать то что от вас останется. - вложив столько спокойного холода и злого презрения в свой голос сколько это вообще было возможно я с прищуром смотрел безобразно ведущих себя детишек поджав мышцы лица на скулах и расслабив все остальные его части. Это была игра. Настоящая игра ставка в которой была моя свобода и шанс на заяву от пострадавших сопляков. И в этой игре я поставил все фишки на своё актёрское мастерство, напор, и умение импровизировать в купе с посредственными боевыми навыками. Однако со стороны детишек было количество и неопределимое на глаз количество общего и частного интеллекта, и ввиду явно чуть расширенного сознания и вероятно ослабленного чувства самосохранения в них легко могла взыграть стадная агрессия подавляющие призывы логики. И шансы того что мой ход был удачным с каждой секундой ожидания стремительно приближались к нулю. Каково же было моё удивление когда одна из самых нагло сидевших до этого девиц спокойно разгуливающая по улице в феврале без нижнего белья и в лёгких шортиках быстро подобралась и ухватив остальных представительниц эмоциями мыслящих особей реактивно ретировалась с места событий. А парочка лишь слегка подтянутых хипхоперов стремительно убрала хозяйство под бельё и с визуального разрешения подобрала раненного в кисть дурочка и испарилась в след за распутными одноклассницами. И того под дверьми лифта остались лишь я, скулящий гопарёнок и в находящаяся уже в не самотранспортабельном состоянии тело с скучнейшим архетипом женщины без хоть одной хоть сколько-нибудь выделяющейся черты. - Аааах... - тяжко вздохнул я глядя на скулящее, пованивающее мочой тело - Ну неужели так сложно держать мозг в черепе а не в члене? Мог бы её хоть до квартиры довести, номер в дешманском мотеле взять, да хоть тачку в прокат и та веселиться всей гурьбой. Но нет. Мы же правильные такие. Нам никто не указ. Будем делать чё хотим, где хотим, и никто нам ничего не сделает. - парадируя голос Мелстроя проворчал я вызывая обратно лифт и сбрасывая внутрь кувалду что бы подхватить бессознательное тело за шиворот и вволочь его в кабину. - Долбаёба кусок. Неужели блять так сложно держать свой тестостерон под контролем?! Ты же видел что я явно не просто так сюда спустился. Или по твоему реально есть типы которые так, чисто приколу ради спускаются в четыре утра на лифте с кувалдой на плече, кровищей на одежде, и взглядом лихого на подвиги достойные психиатрической лечебницы индивида просто что бы попугать школоту вроде тебя? Нет, серьёзно! Ты в натуре так думаешь? Или ты надеялся запугать меня тем что спортом занимаешься и на в забивах учувствуешь? Спешу огорчить тебя. На меня это уже лет семь как не работает. Мне глубочайше похуй кто ты, откуда и чем занимаешься. Могу тебе хоть все кости переломать и мне за это ничего не будет. И знаешь почему? Без особой нежности мне удалось затолкать тело девчонки в лифт а после отправить его на самый верх вместе с остатками одежды и надписью на зеркале с призывом помочь едва не изнасилованной бедолаге. После я вернулся к баюкающему ногу и лицо дурачку и взлянул тому прямо в его злые раскрасневшиеся и залитые влагой глаза в коих не отражалось ничего кроме гнева. Всего лишь на миг. Потому как заметив в мей руке любимый инструмент за солёной пеленой игривым батискафом заёрзал натуральный страх. - Потому что я на голову поехавший. - вернулся я к развязанному монологу который следовало завершить - И судью, и медиков в этом убедить мне не составит труда. И лежать я буду в дурке, и выйду через шесть месяцев здоровее чем был. А тебя, дорогой мой биомусор, будут кормить с ложечьки и катать в инвалидном кресле весь остаток твоей бессмысленной, беспомощной, бесполезной жизни. И всё потому что ты решил сверкнуть своими железными яйцами и привлёк к себе внимание человека с кувалдой. Присев на корточки и положив металлическую голову интструмента рядом с живой гловой из мяса и кости я взглянул в душу трясущейся предо мной туши дабы подобрать наиболее подходящие к концовке слова. И стоило лишь увидеть то как он коситься то на меня то на инструмент одновременно прожигая во мне дыру и боязливо поддрагивая от соседства с легко колечащим предметом слова нашлись сами собой. - Никогда, не привлекай к себе внимание тех кто не выглядит как все. Особенно, если эти кто-то появляются там где их не ждёшь и руки их уже чем-то заняты. Я. Понятно. Изъясняюсь? - Т-т тт та сука... - начал было бормотать школярный бычок но я взглянул на него пристальнее чуть и чуть понизив громкость и тон голоса повторил последние слова передельно чётко и внятно. Ответ не заставл себя долго ждать. - Д-д, мне в-всё понятно... - прошипел парень удовлетворив мои запросы за что и был оставлен в покое. Больше измываться над подростком небыло смысла так что я просто вышел во двор где бравой компашки уже и след простыл. Осталось лишь пройтись до гаража чем я собственно и занялся. Сегодняшний день был просто каким-то праздником неадекватности в плане постепенного накала страстей и кончеными эмоциональными качелями от которых только и хотелось что волком выть а после распластаться где-нибудь в изолированном от внешнего мира боксе аморфной амёбой и более никогда не выходить под свет солнца. Конечно мне была известна проблема собственной импульсивности и порой черезмерно яркой в эмоциях реакции на разного рода события, однако сегодня мне удалось превзойти самого себя. Причём дважды! Прибив соседа и едва не угробив развлекающуюся без прав и орденов мелюзгу. Свои слова о психичских проблемах я произнёс в сердцах ведь как-никак а страх перед лечаще-колечащими санаториями у меня имелась не дюжая доля страха, что впрочем легко нивелировалась большим страхом перед тюремным заключением. Однако и то и другое в моменте отошли на второй план когда я увидел что детишки решили делать с себе подобной считая таковое более чем нормальным. Мне реально сорвало резьбу и эмоции с давящим изнутри стрессом едва не дали выход чьим-то мозгам наружу. А ведь раньше за собой я такого не замечал. С другой же стороны моя реакция вполне оправдана. А что до слежки за собой то как мне заметилось долгое время могу игнорировать очевидное. Например пока мне не указали на привычку бормотать под нос обрывки песен, реальных и собственно сочинённых, а так же рандомных фраз странного содержания, я даже не замечал за собой такого. А тем временем это для кого-то со стороны могло бы показаться тревожным звоночком. Но вот так вот в наглую признаваться кому-то в ощущении собственной ненормальности... Не спорю, ни один здравый, человек если он в здравом уме, не должен считать себя абсолютно здравым, иначе рискует пропустить момент когда здравость угаснет. Но Господи Иисусе(!) мне однозначно надо посетить мозгоправа. Где бы только на это денег взять?... Добравшись до гаража я де долго думая сбил некогда установленный сюда навесной замок и вскрыл ворота. Внутри всё так же ждал верный мотоцикл и растяжка с дедовым ружьём заряженным солью. В остальном же в помещении небыло абсолютно никаких ценных предметов которые было бы можно вынести. Увы, материальное положения заставило это сделать самому. Бросив кувалду в угол и с пинка вскрыв крышку люка в смотровую яму я кое-как вытолкал наружу колесо. Ещё некоторое время возни спустя удалось уместить на наваренное поверх задней части корпуса багажное отделение мотоцикла. С крючка на стене на плечи лёг рюкзак с канистрой 92-го, а наголову уместился шлем. Сонно пофыркав и поворчав "железный конь" очнулся от многомесячного сна и ощутив в баке треть положенной по норме довольствия святой жидкости осветил приборную панель радостными огнями. Управлять им одной рукой то ещё удовольствие, особенно когда тот начинает капризничать. Но выбора нет. Или я еду сейчас, или вскоре одного из моих и так совсем не многих близких людей можно будет объявлять безвести пропавшим. Дорога через заняла почти полтора часа. Где треть этого времени была потрачена на остановку у заправки дабы пополнить бак. Свой и "Буцефала". Прибыв на место я практически сразу узнал своих обалдуев что завидев свет знакомой фары моментально оживились. Припарковаться аккуратно не вышло, так что в конце я просто навернулся с "коня" и упал вместе с ним на бок. Благо хоть не сломал себе ещё одну руку или ещё чего хуже, ногу. Выбежавший мне на помощь Ярик тут же совершил все необходимые действия дабы убрать с меня дурака в полторы стони весом и привести в вертикальное положение дурака массой раза два поменьше. - Категорически приветствую. Малолетние дэбилы. - поздоровался я с присутствующими. Ответом мне было хоровое "От малолетнего дэбыла слышим!" Картина была довольно жуткой. Раскуроченная машина без левого заднего крыла, бампера, двери и покрышки преспокойно себе отдыхала на краю гравийной обочины рядышком с съехавшим в бок бетонным заграждением. Лобовое стекло было превращено в крошево. Причём намеренно. Пассажирская на переднем ряду дверь была заляпана кровью и погнута так что не закрывалась, а следы протекторов оставивших на асфальте и гравии чёткие вихлявые следы ясно давали представление о том как именно легковушка вильнула что бы задеть задом заграждение и несколько раз кувыркнувшись через себя вновь встать на все четыре, или если точнее три. Шматки резины оставшейся на оголённых краях арматуры ярко демонстрировали насколько "удачно" данному экипажу ужалось приложиться что бы в один миг почувствовать на себе касание "Дамы в чёрном с серебром". И всё же наличие живых людей в предрассветных сумерках нивелировало ужас от вида покарёженного транспорта. Расщедрившись на пару другую шуток и коротких ничего сильно важного не значащих фраз я задал лишь два интересующих меня вопроса. - В каком направлении он убежал? И как скоро вы сможете встать на колёса и рвануть за медициной к цивилизации? Не вылезая из салона Вика вытянула руку в окно и указала пальцем направление. Ярик и Сеня клялись всеми богами что поставят тачку на все четыре и сразу же рванут в город к тому моменту как я вернусь с нашим болезным. Так что не медля более не минуты я перемахнул через оцинкованный бортик трассы и направился в указанном направлении не сворачивая, как есть, прямиком через поле. Идти было сложно. Ноги так и наровили в чём-нибудь запутаться и повалить меня лицом вниз. До лесополосы чисто на глаз было не менее полутора километров. Холодный полевой ветер пробирал насквозь и от него не спасала одежда что играла роль скорее маленького заборчика во время ливня. Толк был, но его было столь мало что едва ли тот можно было наскрести на хотя бы на ладошку. И продрагивая от каждой новой волны мурашек мимо глаз невольно проскальзывал образ бредущего предо мной в жуткой панике друга что так же как и я дрожит от холода и не разбирая ничерта в кромешной тьме бежит от одному лишь ему зримого ужаса. Всякий раз моргая я видел это, и на душе становилось не по себе. И гаденький потусторонний холодок скручивал нутро под гродиной в районе диафрагмы. Вскоре поле кончилось и начался лес, и бурелом с грязью под ногами превратился в корни, жухлую прошлогоднюю шелуху, грязь с оттенками зелени, и кусающие за все открытые участки кожи ветки колючих кустов. Это место мне было знакомо, хоть и появляться в нём мне не хотелось по многим причинам. Тут небыло привычных меток, проложенных тропок и ли окультуренных местными фермерами участков сбора диких ягод и грибов. Это место выглядело совершенно инче нежели иные ему подобные куда обычно любят соваться все кому не лень. В этом лесу не пахнет дурманящим озоном, не витает в воздухе лёгкая пыльца, и не стоит запах сырости и лёгкого разложения отжившей своё древесины. Нет. Этот кусочек леса небыл интересен людям. Потому как в этом лесу не пахло лесом. В нём пахло не им. Едкий, пропитавший здесь всё, от мха и лишайников до самых высоких крон самых высоких деревьев и иголочек на них. Терпкий, проникший под каждый корень, каждую шляпку гриба, каждую кочку и каждый камень, уйдя на три полных метра в землю. Запах одного единственного вещества что подобно отпугивает всякого кто пытается пробраться в глубь этой не слишком большой обители. Запах заброшенности, одиночества, забытия. Запах кладбища . Вот мимо проплыло Кривое дерево, дерево похожее на иву из Гари Поттера, глубокий овраг с почерневшей листвой, маленький холмик, и ещё один, и ещё, и ещё... Холмиков было много и все они так или иначе кому-то принадлежали. Когда-то. Я старался не ступать на них что бы лишний раз не увязнуть обожающей ловить нерадивых глупцов земле, не то что бы мне было дело до давным давно разложившихся мертвецов, но тревожить мёртвые могилы всёрвано небыло желания. Свет с трудом пробивался сквозь мрачные кроны позволяя хоть как-то осознанно маневрировать. Близился рассвет. Вот показалась обратная сторона лесополосы, а под диафрагмой продолжало копится неприятное давящее чувство. Тело ощущало себя просто отвратительно, скопившаяся за сутки усталость накладыавалась на сонливость и холод пробирающий до костей. Хотелось просто взять плюнуть на всё и просто улечься под ближайшим стволом засыпавшись листвой в надежде что иссохшая труха сможет хоть немного изолировать от вездесущего ветра и подарить хотя бы часик на мирный сон. Но позволить себе сию роскошь мне было нельзя. Я был обязан идти дальше и игнорировать эти желания, потому как впереди был тот кому я был нужен. Тот кто как бы сильно он не хотел не мог бороться с вывертами собственного рассудка без посторонней помощи. Наконец стволы закончились и по обе стороны вновь было лишь поле. Топнув ногой мой слух обласкал знакомый звук отозвавшегося по подошве бетона. На лице сквозь сонную хмурость проступила усталая улыбка. - А я уже и забыл насколько глубоко запрятаны эти ебеня. Спрыгнуть с отлично замаскированной и заросшей наглухо крыши было не сложно, высота в полтора метра легко позволяла это сделать. Войти через открытую и проржавевшую до последнего микрона дверь так же небыло сложно. И вот вместо свободного пространства предо мной вновь был знакомые своды. Ориентироваться здесь без фонаря было невозможно, однако мне этого было и не нужно. Я и так прекрасно знал куда мне надо идти. Благо что пространство за входной дверью было достаточно широким и высоким что бы можно было свободно ходить и не собирать плечами пыль со стен а головой паутину из под потолка. Более того, в этих катакомбах было вполне реально заблудиться, что неоднократно было проверено молодыми нами и нашими предшественниками. Но даже годы отсутствия не смогли вымыть из моей памяти тот самый маршрут. Поочерёдно по паре поворотов влево и вправо, завернуть за угол не доходя до третей по счёту колонны, пройтись вперёд до стены метров сто и повернуть небольшой закуток,а после пройдя через него попасть в большую ангарообразную комнату. Вдруг во тьме послышался неясный шёпот и стон. Клянусь, в любой иной ситуации это было бы звиздец как жутко! Не постесняюсь сказать что в таком месте было бы даже не зазорно немного приспустить в штанцы ливера, ибо следующим в списке из обязательных хоррорных звуков была бы либо колыбельная, либо душераздирающий инфернальный визг. Тут у любого здравомыслящего человека ненароком и невесть как способного заблудиться этих лабиринтах потёк бы чердак и сдали нервы. Однако же у меня всё это вызывало лишь сдавленный вздох-рык раздражения. Здесь небыло какого-то хтонического чудовища, призрака или иной фантастической твари. Здесь был всего лишь человек. Дойдя до источника звука я подсветил себе путь экраном телефона. Прямо по курсу, на краю видимости по среди сваленной кучи из бетонных обломков красовалось своебразное тканевое гнездо из мешкообразных матрацев, старых одеял и навеса из простыней завязанной на точащие по периметру куски арматуры создавая некое подобие шатра. Что бы попасть внутрь пришлось присесть на корточки и аки меня просочиться под плотно натянутое полотно. Положив тот рядом фонариком вверх сел рядом с свернувшимся в клубок на куче относительно свежего тряпья телом и без какого либо предупреждения приобнял друга целой рукой. - Угораздило же тебя. Опять про лекарства забыл небось, да ещё и в таком месте. Знаешь, это чудо что ты вот так вот тут сидишь. Знаю, возможно ты сейчас не совсем со мной, но зато я с тобой. Так что если слышишь меня, то знай что я рядом. Окей? Ответа не последовало. Дуг явно пребывал вне нынешнего измерения выплёскивая наружу обрывки несвязных слов и слогов в бессильном шёпоте. Тусклого и недостаточно мощного света фонарика не хватало, но этого было достаточно что бы хоть немного оценить состояние друга. А выглядел он скверно. За уставшим и осунувшимся лицом, кажущимся истощённым и изнеможденным, небыло никакой внутренней энергии. Вывившие до состояния седины относительно длинные волосы с выбритыми наголо висками небрежно и понуро ниспадали на лицо грязными окровавленными патлами. Всё, от макушки до груди было в кровавых подтёках и слегка поблёскивало следами стеклянной крошки. Левая нога была неаграждена длинным разрезом на штанине по всей голени, кроссовки были утоплены в грязи а на правой руке на костяшках нахватало кожи. Вдобавок та непропорционально распухла ссылаясь на обширное повреждение, а пальцы вообще казалось теперь были нефункциональны. На огромном теле в два с лишним метра в высоту мешком висела едва подходящая ему по размеру одежда, но в пустотах между тканью был не только сдавленный едва прогретый плотью воздух, но и бугристые мышцы на руках и ногах которые казалось развивались отдельно от всего остального тела. Было больно видеть его в таком состоянии. Я буквально своей кожей чувствовал то как выгорали в пепел его эмоции и разум. Но уверен и он чувствовал исходящее от меня понимание и усталую поддержку, то немногое тепло что я мог ему дать на весь размах моих и так не высоких эмпатических способностей. На большее я был не способен, ровно как и мой друг не способен это самое большое осознать. Увы, мы оба были детьми логики а не эмоций, хоть он и состоял из них почти на все сто процентов. Сколько мы так сидели я не знал, но в какой-то момент его бормотание сошло на нет, а плечи понемногу осели в неумелой попытке расслабиться. - Я ведь убил их. Правда? Убил их... Они кричали мне в след. Кричали. Но я их не слушал. Но ты молчишь, хотя тебя я тоже убил. Почему? Его голос был пуст, печален, устал. Мои собственные чувства резануло незримое лезвие когда слух коснулись его слова. Каждое из них. В один миг всё то что со мной успело произойти за день, за месяц, за год, стало таким тусклым и невзрачным что освещённое слабым белым фонарём лицо с высеченными из самой тьмы контурами казалось ликом самой Смерти. Жуткой, долгой, одинокой и мучительной. - Как ни странно, всего лишь по тому что я всё ещё жив друг мой. - О. - только и произнёс тот глядя пустым вглядом куда-то в никуда. А после его голова лениво накренилась в бок и пара мрачных омутов впились в меня через потерявшее последние светлые блики стекла тона матового золота. Было совершенно неясно что именно творилось в недрах пострадавшего не раз и не два черепа. Однако тьма порталы в которую ютились в зрачках мне совершенно не нравилась порождая фантомную боль в диафрагме и под ней. - Остальные тоже живы. Вся ваша бравая компания. Вика, Ярик, Стас, даже машина и та на ходу. - слегка усмехнувшись выдавил я снимая руку с плеча и с кряхтением пересев чуть дальше дабы быть с ним лицом к лицу, от чего его повёрнутая на бок голова и вовсе скалилась на плечо - Я сорвался с места, привёз им канистру и новое колесо, но здесь я не ради них. Здесь я ради тебя. - Зачем? - задал свой вопрос он мёртвым голосом. - Потому что ты тоже ещё не мёртв. - тепло ответил я кладя свою руку на его убитую кисть. Тот не отреагировал сразу. Голова опять повисла вниз лицом а безэмоциональное лицо вновь скрылось во мраке самоотбрасываемой тени. Пальцы нехотя выводили на опухшей конечности замысловатые узоры из кругов и петель где подушечки периодически проходились вокруг покрывшихся затвердевшей багряной коркой мест на костяшках. Усталые тяжёлые вздохи дважды успели вырваться из меня за неуютно долгий период молчания. - Больно. - посетовал друг и его безжизненные глаза вновь встретились с моими а на окраинах тьмы промелькнуло нечто чего я даже не успел ни заметить ни осознать - Ты реален. От этих слов стало мерзко. Я понимал что сидящий передо мной человек уже давно теряет связь с реальностью, но то что теперь он едва смог отличить меня от миража и то лишь позаботливо доставленной чисто случайно боли... Это было чем-то таким от чего всё нутро протестовало. Что-то что было абсолютно точно неправильным. И вместе с тем являлось тем что вооплощало в себе моё бессилие. То самое что пораждало глубоко в груди остервенелый гнев. - Реален. А теперь вставай. Нашим друзьям тоже больно, и если не поторопиться то этот мир перестанет быть для них реальным. Впервые за нашу долгую разлуку на мрачном бледном лице я увидел улыбку. Кривую, ржавую, ироничную. Но живую. А этого было достаточно что бы принять тот факт что хоть и временно, но мой друг вернулся в этот мир. Быть может это причиняло ему страдания или стоило не малой силы воли, но он был здесь. Или по крайней мере делал очень хорошую игру что бы уверить себя и меня в этом. Подобрав телефон мы кое-как выбрались из шатра-гнезда и по старой памиятьи двинулись в обратный путь. Что удивительно, это заняло кратно меньше времени чем вход, ибо целостность местных катакомб оставляла желать лучшего. Вскоре две пары ног уже шуршали жухлой травой перемалывая подошвами редкие мелкие сухие огрызки веточек а так же попадающиеся на пути кусючие кустики. Шаг за шагом, не отпуская целой и повреждённой руки мы неспеша продвигались через старое кладбище, затем лесополосу, а после и долгое, долгое поле. Близился рассвет. - Скажи мне Иннокентий, куда по твоему попадают все люди после своей смерти? Неожиданно живой вопрос заданных в меланхоличных тонах застал меня немного врасплох. Образовавшаяся перемена визуально никак не подтверждалась, однако на уровне ощущений между нами наконец убрали ветер с холодного ледник. Ветер реальный наконец умерил свой нрав подарив небольшое но приятное восхождение к асфальтированной трассе лишь в чувстве фантомного мороза, а не таковом реальном. Приятно то было, как и вопрос. Я немного подумал и в размышленьях пару раз протяжно хмыкнув почти сложил в голове свой ответ. Мы уже стояли на асфальте рядом с поставленной на все четыре колеса и полностью готовой к поезде машиной. Усевшийся за руль Ярик преспокойно залипал в соцсетях, Стас боролся с желанием затолкать отсоединённую сломанную дверь в багажник что бы позже попытаться её починить, а Вика с кислой миной нервно тарабанила пальцами по спинке пассажирского сидения. Однако свет рассвета ударивший прямо в глаза на мгновение выбыл из мысленных уст завершительное слово почти готовой речи. Рука сама собой прикрыла глаза от ярких лучей, однако почему-то на несколько секунд свет усилился и ладонь неприятно обожгло словно ту обдуло горячим феном. Лишь когда яркость немного упала до приемлемых значений я смог присмотреться к горизонту и... В тот миг когда картинка с кристаллической внтрянки глаза было обработано мозгов сознание тут же его покинуло на выдохе. А вместе с тем тело покинуло и удивлённое и незавершённое вопрошание предположительно нецензурного характера. Точностей и конкретики знать уже было невозможно, да и желания как такового небыло их узнавать. Ибо теперь всё что занимало все мощности моего мозга не занятые поддержанием жизнеспособности тела было то что лежало на горизонте. Там. Далеко. Где на краю обозримого пространства в точке слияния земли и неба сияло солнце. Нет! Не солнце солнце не отрывает от за собой в небеса землю и не заставляет облака расступиться словно круги на воде, потому что это был гриб. Ядерный гриб. Он сиял ярко и неспешно поднимался всё выше и выше постепенно понижая интенсивность свечения и заставлял вздыматься в след за собой миллиарды кубометрических тонн пыли, гари и земли. Всего за каких-то минуту с копейками по полям и лесополосам прошлась неудержимая и мощная ударная волна, что как и её источник в один момент вздымала в атмосферу песок, пыль, камни и обрывки растений. Волна прошлась и по нам заставив автомобиль напряжённо заскрипеть а меня и Олега непроизвольно присесть и ухватиться за ближайший предмет что бы не быть сдутыми потоком летящего в лоб воздуха. Не прошло и десяти секунд как ударный порыв исчез покатившись дальше, а нашим глазам только что и оставалось наблюдать за тем как воспетое в не одном и не в двух десятке фильмов и рассказов "чудо" сверхестественно завораживающе продолжает свой неспешный подъём. Где-то в далеки, в других плоскостях горизонта так же вспыхнуло новое солнце, но то уже было очень далеко. А потом ещё одно. И ещё. и ещё. Рука лёгшая мне на плечо вывела меня из ступора жёстко и бескомпромиссно саданув мою голову о никуда не девшуюся реальность. - Не знаю как ты, друг мой, но я точно знаю что для нас, для Человечества, определённо нет места в Раю. Потому что что бы попасть туда надо отринуть саму природу людей, отринуть то что делает людей людьми. Ту чёрную тушь в которой изгваздано от сотворения всё человеческое Я. Слишком многое слишком для нас. И потому, я знаю, иначе ведь и быть не может ибо для этого мы и созданы. И потому ответ на мой вопрос ты знаешь и сам - все люди попадают в Ад. Неестественно широкая и радостная улыбка легла на уста стоящего одною ногой в ином мире человека. И я уверен что что бы я не сказал сейчас то прозвучит натянутой как трусы поверх трико ложью, ибо вернувшийся из боёв с иллюзорною хтонью разум, опережая не способную справиться с осознанием действительности логику, расширенно и полно ответил на все ещё даже не заданный вопросы чистыми фактами. Фактами с которыми было невозможно не согласиться. Ведь и правда. Это же так очевидно - - Все люди попадают в Ад...