Estoy listo para llamarte mi amor

Старые Мартинсы хлюпали по грязи, оставляя на ней следы и переодически попадая в лужи. Мокрая после дождя трава мочила черные брюки. Кожаная куртка, на которой виднелись капли воды, укрывала камеру, а бордовые очки скрывали и глаза идущего человека. Этим человеком был молодой журналист Питер Флэтчер, который сейчас жертвовал уютным вечером перед камином со стаканчиком виски, в пользу очередной громкой статьи. Дейв обещал за неё кругленькую сумму… И если верить источнику (а источники у Флэтчера обычно были достоверные), тот, кто стережет нужную ему информацию сейчас отсутствует дома. Тихо щёлкнув замком, Флэтчер открыл дверь. В коридоре было темно, но можно было разглядеть коврик, которым Питер пользоваться не собирался (оставлять на нем грязные следы, когда ты выполняешь вроде как секретную миссию достаточно непрофессионально), а так же небольшую тумбочку, на которой в ряд стояли несколько флаконов с парфюмом и маленькие фигурки жаб (удивительно милые вещицы для того, кто здесь живёт). Флэтчер сделал шаг в гостиную, о чем уже через секунду пожалел. Свет включился и перед ним оказался мужчина в кремовом костюме-тройке, лет двадцати пяти. Рэймонд Смит. На лице у него блестели очки, а в длинных и, Флэтчеру сложно было это не признать, красивых, пальцах был зажат нож. Многообещающая картина… — Buenas tardes, Рэймондо! — Питер шумно сглотнул, надеясь, что Смит этого не услышит. — И тебе доброго вечера, Флэтчер. Не расскажешь по какому поводу ты решил проникнуть в мою квартиру в такое время? — Мужчина медленно направился к журналисту. — Знаешь, я тут пишу одну статейку и мне срочно понадобилась консультация кого-нибудь связанного с преступным миром. Как оказалось, у меня таких знакомых не слишком много… То есть только ты. — Флэтчер знал, что нарывается. Что нашел приключения на свою очаровательную задницу даже тогда, когда абсолютно их не планировал. Глаза Рэймонда округлились. — Что ж, случись такое чудо, Флэтчер, ты бы мог мне написать, позвонить, выслать, мать его, почтового голубя, но не совать свой грязный журналюжий нос в мою квартиру. Но вот ты здесь. И явно не для консультации. — В этот момент Смит оказался слишком близко к Питеру, который прерывисто выдохнул. Нож в миг оказался у горла. — Так что говори, мразь, кто послал тебя сюда и зачем. — В конце предложения Рэймонд сорвался на рык, чем заставил Питера мысленно скулить. Нож у горла же вызвал резкий всплеск адреналина в крови. И довольно внушительный стояк. Хрипя не то от страха, не то от возбуждения, Флэтчер проговорил: — Ты так ругаешься, Рэймонд, что у меня аж все набухает. — В этот момент Смит опустил глаза вниз. И действительно, у Флэтчера встал. И он этого, блять, даже не отрицал. Рэймонд не понимал, что сделал не так, ведь он пытался припугнуть журналиста, узнать информацию, быть может, слегка прирезать, но никак не заставить его возбудиться… Питеру чертовски нравилось тянуть букву «р» в имени Смита. И никакое чувство страха не могло убить это в нем. Каждую их встречу он делал так. И где то в глубине души (а может и в ду́ше, когда дрочил на молодого наемника) надеялся когда нибудь тянуть эту букву, касаясь Рэймонда в самых приличных и не приличных местах. В реальность Флэтчера вернул все тот же нож, который упирался в горло (лучше бы что нибудь другое, конечно), и возглас Рэймонда — Блять, Флэтчер, а это что еще за хуйня?! — Ох, Рэй, знаешь, когда взрослому человеку нравится другой взрослый человек, ну, за исключением некоторых, которые предпочитают детей или животных, то чаще всего, они возбуждаются, а потом надрачивают на объект обожания и тихонечко стонут его имя в одеяло. — Одним большим предложением Питер вырыл себе могилу. Рэймонд убрал нож от горла Флэтчера, на котором остался маленький порез. В его взгляде читались все возможные степени шока, которые он пытался осмыслить. — Блять — Рэймонд шумно выдохнул, резко повернувшись обратно к Питеру. Одним движением он прижал журналиста к стене. — Maldito pervertido — отчётливый шепот в ухо Флэтчера. Рэймонд, который говорит на испанском… Член Питера больно трётся об одежду. Рэймонд не знал, что творит. Бесил ли его Питер? Однозначно. Хотелось ли убить его и никогда не вспоминать? Естественно. Нравится ли ему Флэтчер с его наглой ухмылкой, поражающим нахальством и тянущим гребаную «р» в его имени? Возможно. Смит действительно не понимал, что случилось и почему у ебаного Питера Флэтчера встал на его угрозы и нож у горла. А главное, почему у него, невозмутимого и бесчувственного Рэймонда Смита, встал тоже. Питер не ожидал такого поворота событий, но надеялся, что его не убьют (хотя так было бы даже интереснее). Он аккуратно попробовал потереться пахом, об ногу Рэймонда. Тот лишь зашипел — No, te diré qué hacer. — У Флэтчера вновь снесло крышу. Он был готов выполнять любое действие. Смит быстро стянул брюки Питера до колен осматривая открывшуюся картину. — Bien, ahora inclínate y descansa contra la pared. — Флэтчер повиновался. Рэймонд медленно облизнул средний палец, проходясь по каждой фаланге. Слюна обильно обволокла его, и в следующий момент палец уже проникал в анус Питера, заставляя того хныкать от желания большего. Проделав те же действия со вторым пальцем, Смит остановился. Он вытащил пальцы из теплого тела и легко выхватил нож из кобуры, в которую уже успел убрать стальное оружие. Ухмыльнувшись, он прошептал Флэтчеру — Lame el bolígrafo. — Питер удивился, но решил, что так даже интереснее. Узнает чуть больше о кинках Рэя, чем планировал. Он аккуратно, как бы пробуя, лизнул рукоять, постепенно переходя на посасывание… Когда Рэймонд был доволен результатом, он потянул за лезвие, заставляя открыть рот, и направил нож в направлении задницы Флэтчера, чем несказанно испугал мужчину. — No te preocupes, será agradable… — Внезапно стенки ануса раздвинулись, и Питер почувствовал внутри себя что то твердое. Блять. Смит начал аккуратно вводить рукоять, пока не достиг того, чего желал. Простаты. Понял он, что нашел нужную точку, когда Флэтчер застонал, параллельно тараторя что то вроде «Joder, sí, más profundo!» Меняя угол, ускоряя и замедляя темп, Рэймонд почти довел Питера до оргазма, и довел бы, если бы в последние секунды не вытащил рукоять ножа. Скулеж где то спереди выдал недовольство журналиста, но Смит решил, что пора заняться и собой. Достав из кармана брюк презерватив, он быстро разорвал упаковку и раскатал его по члену, вновь посмотрев на Флэтчера. Тот уже нетерпеливо вертел задницей. Легко войдя в растянутого Питера, Смит начал толкаться внутрь. Стоны становились громче, а при ускорении темпа, мокрые шлепки эхом разносились по квартире, рычание куда то в загривок журналиста заставляло извиваться того ещё сильнее. Первым кончил Рэймонд, особенно сильно толкнувшись в тело Флэтчера. Следом за ним, уже помогая себе сам (хотя ощущения наполненности в заднице из-за члена Рэя тоже бы хватило) кончил Питер. Они оба тяжело дышали. Рэймонд отошёл от журналиста, что бы привести себя в достойный вид, в то время как Флэтчер устало оперся на стену. — Что ж, Питер, — Рэймонд редко обращался к Флэтчеру по имени, так что это было неожиданно и приятно для журналиста — надеюсь ты получил то, что хотел. Думаю тебе хватит пяти минут, что бы собраться и уйти, а я, пожалуй, пойду спать. Ты меня порядком утомил. Такой «пламенной» речи сразу после секса Флэтчер никак не ждал, да и надеялся что услышит немного другие слова, раз уж все так получилось. Но, сделав вид, что ни капли не обижен, вместо тысячи слов, Питер лишь спросил: — А можно с тобой, mi amor? — Definitivamente lo pensaré, Флэтчер, pero hoy no estoy listo para llamarte mi amor.