Баттл за хомячка

Во всей этой катавасии полной напряжённости и волнения лишь Аомине стоял неподвижно и не принимал никакого участия. Все были так увлечены Ханатаро и его неспокойным нравом, что никто не обращал на парня внимания. А зря… Ни один из тоуовцев не заметил, как лицо асса нахмурилось, ноздри чуть шире раздулись, а в глазах читался гнев. Двухметровая мускулистая махина раздражала Дайки всем, чем только можно, и каждая пройденная секунда наполняла его злостью. Внешность, упрямство, дикость по отношению к другим, непоколебимость. Но эти причины ничтожны по сравнению с самой главной, из-за которой Аомине принимал облик зверя. Сакурай. Пришествие безмозглого дзюдоиста в зал Дайки посчитал ошибочным и бессмысленным. Равно как и признание, которое изливалось из поганого рта Кая Рё. «Пустая трата времени», - посчитал синеволосый, в первый раз услышав эти телячьи нежности, и решил эту ситуацию разрешить так, как советовали многие – словами. Форвард так и сделал. В грубой форме. Иначе бы его не восприняли. Второе признание напоминало звон колокольчика и давало понять, что грамотными предложениями тут не обойтись. Действовать нужно ещё решительнее и ещё жёстче. Снова фиаско. Даже в ответ получил не слишком-то обидную отмазку. Отказ Сакурая от Ханатаро в какой-то степени остудил пыл Аомине и зародил ложную надежду, что всё пройдёт мирно и по обоюдному согласию обе стороны разойдутся. Хоть русоволосый и был с виду робок, но именно он мог образумить влюблённого в него парня и заставить отказаться от своей идеи и переключиться на другую. Или другого. Так думали все. Снова ошибка. В результате глупейших советов Дайки молчит, стоит дальше всех и наблюдает, как страдает Рё, как тяжело приходится Сатсуки и как команда от безвыходной ситуации во главе с Имайоши придумывает план по выманиванию хищника из зала. Лишь Хараваса-сан чётко и громко доносит до идиота смысл своих слов. Правильный поступок: выигрывает время для своих учеников, пока те ломают головы над решением проблемы. И пока другие вертелись, как ужи на сковородках, в поисках ответа, Дайки уже отыскал решение проблемы. «Раз тебя слова не берут, то грубая сила не должна оставить тебя равнодушным», - решил ас, направляясь к главному предмету в зале. - Харасава-сенсей, я не уйду, пока Сакурай не даст мне нужного ответа, – настаивал на своём Кай. - Он же тебе дал понять, что ты ему не интересен, – терпеливо повторил Катсунори. – Пойми, нельзя заставить человека, не испытывающего к тебе чувства, полюбить тебя. - Чушь! Человек может полюбить, если на него постоянно давят. Рано или поздно он поймёт, что это было внимание, доказательство того, что к нему неравнодушны и обязательно полюбит. - Но не твоим же методом. Вместо взаимности ты получишь ненависть в глазах того, кого любишь. - Он меня любит! - настырничал Ханатаро. – И я… - Хватит! Рё закричал, и окружающий гомон резко затих. Все смотрели на Сакурая, чьи плечи поднимались и опускались от дыхания. Взгляд был направлен в пол, нос шмыгал, руки на животе. Второй раз парень сглотнул. Всем своим видом он показывал, как ему невыносимо тяжело находиться среди спорщиков, как нелегко ему сделать выбор, и как он не может взять себя в руки. Из-за этой нерешительности хотелось убежать из зала и больше не возвращаться. Провалиться сквозь землю, нанести себе увечье, поддаться эмоциям – что угодно, лишь бы не ощущать эту тяжесть на душе. - С-Сакурай, - первым опомнился Вакаматсу после паузы. - У меня скоро кончится терпение, Сакурай, поэтому я помогу тебе сделать правильный выбор: либо мои чувства, либо, - голос Ханатаро стал звучать довольно холодно, - бросаешь баскетбол, если не хочешь до конца школьных дней быть грушей для битья всем хулиганам в Академии. От услышанного Рё поднял голову и ошеломлённо посмотрел на Кая, словно во всех неудачах и поражениях был виноват именно капитан дзюдо. - Ч-что? – переспросил защитник, моргнув. - Ты меня хорошо расслышал, – тем же басом продолжал Ханатаро. – Я или никакого баскетбола и в придачу ежедневные издёвки со стороны всех, кому не лень. - Это уже слишком! – вмешался Вакаматсу. – Шуса! Другого плана, кроме как напасть вдвоём, Косуке не придумал. Вряд ли бы Шоичи согласился на эту затею, да и на Дайки особо-то незачем рассчитывать, поэтому оставался только Йошинори. Вдвоём они ринулись на дзюдоиста, полагая, что уложат недоброжелателя. До него как раз оставалось два метра, чтобы нанести удар и покончить со всей той грязью, что тут развёл Кай. Но не тут-то было. Локтём и шагом назад Ханатаро по-своему обезвредил Вакаматсу, и тот охнул, а потом рухнул коленками на пол, и перебросил через себя Шусу. Баскетболист с грохотом упал рядом с блондином. - Ханатаро! – заорал Харасава. – Немедленно покинь спорт-зал! - Вакаматсу-сан! Шуса-сан! – крикнул Сакурай, глядя, как не сладко пришлось друзьям по команде. - Кай, идиот. Сейчас же, перестань валять дурака и уйди отсюда, – рассердился Имайоши. - Ты видишь, насколько я серьёзен, – мрачно произнёс Ханатаро, обращаясь к Сакураю и кивнув головой в сторону лежавших парней. – Я могу быть с ними ещё жёстче, – кулаком дзюдоист ударяет Вакаматсу по спине, отчего тот окончательно свалился на пол. - Кха!.. – кашлянул Косуке после удара. - Перестань! – закричала Сатсуки. – Ты делаешь им больно... - Умолкни! – рявкнул второй раз Кай, переключаясь на Сакурая. – Давно пора сделать правильный выбор, Сакурай, ты так не думаешь? Русоволосый медленно мотал головой. - Прекрати… п-прекрати, Ханатаро-сан… пожалуйста. - Сакурай! От яростного взгляда Рё вжал шею в себя и испуганно глянул на Кая. Губу парень всё-таки прокусил от страха и из неё пошла кровь. Но на подобное Сакурай не обращал внимания. Всё стало только хуже. Тоуовец во всём винил только себя. За то, что не смог сразу сказать того, что требовал от него дзюдоист, за то, что из-за него друзья пострадали, за то, что Момой-сан сдерживала себя, как могла. И за то, что Ханатаро из спокойного настойчивого спортсмена превратился в страшного, жестокого и упрямого человека, готового на что угодно, лишь бы добиться своего. Не хотелось Сакураю дальнейших жертв. Совсем не хотелось. Для этого нужно просто сказать «Да», и страдания каждого прекратятся. Ему не нужно будет бросать баскетбол и переживать за других. Ему не нужно будет видеть слёз Момой-сан, которые могли вот-вот появиться. Всё уляжется. Забудутся все обиды, боли, и даже внутри всё станет гораздо спокойнее. Кай, наверняка, прав. Его можно будет полюбить. Можно, несмотря на предстоящую тяжёлую ношу, которая падёт на хрупкие плечи баскетболиста. Решаясь дать согласие, только чтобы уберечь всех от проблем и неприятностей, дрожащими губами Рё собирался произнести то, чего ждал от него Кай. Тот даже малость притих, достаточно было увидеть решительность любимого. - Н-нет… - говорил снизу Вакаматсу, приподняв голову. - Не иди у него на поводу, Сакурай, – отозвался Имайоши. - Сакурай-кун… - прошептала Момой за спиной баскетболиста. - П-простите меня… все… - шмыгнул носом Сакурай, откашлявшись после этого. – Я... я с-с-согла… Напряжённый воздух в зале рассёк молниеносный бросок баскетбольного мяча прямо в громадную мускулистую спину Ханатаро. Настолько мощным был этот удар, что Кай ухнул. Дзюдоист подался вперёд и, выпучив глаза, медленно обернулся. Такая неожиданность сработала и на всех присутствующих. Все буквально онемели и поразились тому, кто кинул этот мяч. - Трёхочковый, - сказал Аомине, угрожающе оскалив зубы и обратив на себя долгожданное внимание Ханатаро.