Первый снег.

Вечер. Эмир выходит на балкон попутно открывая окно. Прям перед его домом стоит фонарь, который освещает темную ночную улицу. Кашоков блаженно смотрит на свет фонаря, снежинки в его свете выглядят еще загадочнее. Первый ноябрьский снег, что может быть лучше –, подумают, наверное, многие, но не Эмир. В его мысли вновь проникает до ужаса знакомый образ. Флешбэк. - Эмир, нам нужно расстаться. Не самое приятное, что можно услышать от любимого человека. - Но, как, почему? - Эмир, я тебя больше не люблю и, наверное, никогда и не любил. Рустам говорит эти слова абсолютно холодно и серьезно. Нет ни малейшего «того самого» Рустама, который любил, как оказывается нет, который готовил завтраки, оберегал и всегда, абсолютно всегда поддерживал. Нету больше Рустама в которого Эмир влюбился, искренне, по-детски, по-настоящему. Они были вместе почти полгода, лучшие полгода в жизни Эмира, и он надеялся, что эти полгода будут длиться вечность. Сраный умный где-то читал, что, прежде чем любовь станет любовью, нужно пройти этапы отношений. Хоть он и был «сраным умным», но он вес равно верил в это. Но видимо его мечты о будущем с Рустамом только что разрушились. На дворе было начало лета, «их лета», а Эмир поверить не мог, что все сломалось в самом начале. - Но ведь ты сам мне говорил, что любишь меня. Ты клялся мне в этом. На его глазах образовалась пелена. Рустам в его глазах стал размытым холодным силуэтом. - Я соврал тебе. Рустам начал обувать обувь и уже хотел было выйти, но его остановил голос Эмир. - Я разлюблю тебя, когда выпадет первый снег. К сожалению, пути назад нет. Рустама – нет. Их больше нет. Вот только обещание разлюбить Рустама до первого снега все еще осталось. А держать свое обещание его учили еще смолоду. «До зимы еще куча времени» - пронеслось в голове умника – «Я успею его разлюбить» - пронеслось следом. Дни шли за днем. Времена года очень быстро сменили дуг друга и вот по прогнозам синоптиков на следующей недели должен выпасть снег. Только вот Эмир так и не забыл Рустама. Он честно пытался. Стараясь как можно меньше с ним контактировать и всю свою тактильность переводить на Илью. Он старался честное слово. Но не получается у него забыть, не может он. И это будет првый раз в его жизни, когда он не сдержал своего обещания. Он все еще любит и отрицать это бессмысленно. И вот четвертого ноября две тысячи двадцать второго года выпадает первый снег. И Эмир выходит на балкон попутно открывая окно. Прям перед его домом стоит фонарь, который освещает темную ночную улицу. Кашоков блаженно смотрит на свет фонаря, снежинки в его свете выглядят еще загадочнее. Первый ноябрьский снег, что может быть лучше –, подумают, наверное, многие, но не Эмир. В его мысли вновь проникает до ужаса знакомый образ. Образ Рустама мгновенно всплывает в его голове. Обещание остается невыполненным. Он любуется снегопадом, пока в его дверь не начинают стучать. Эмир отвлекается от увлекательного занятие и идет к двери, смотреть кого там принесло. За дверью оказывается Рустам. Тот самый, что когда-то скандалил в этой квартире и говорил, что любви не было. Дверь перед Рустамом открывается и первое, что говорит Рустам это: - Привет. Я зайду? Надо поговорить. Эмир был обескуражен приходом друга. Да они общались, но их общение нужно было только для того, чтобы друзья ничего не поняли. Саидахмедова больше не было в его квартире с того самого дня, и вот теперь он стоит тут. - Эм… да проходи. О чем надо поговорить? Рустам зашел в квартиру, разделся и прошел в гостиную, в которой они поругались. - Эми, ты смог разлюбить меня? Вопрос был озвучен. Кашоков был обескуражен. Думал они просто поговорят о погоде, ну или о чем-нибудь еще, но не об этом. - Тебя это так интересует? Ты же сам сказал, что ничего ко мне никогда не чувствовал. Зачем тебе тогда об этом знать? - Просто, Эми, интересно. Все-таки сегодня выпал первый снег. Я до сих пор помню твои слова. Эмир стоял, смотря в пол и не говорил не слова. Ему был стыдно признавать, что он все еще любит. Хот его и не любили. Но поразмышляв еще пару секунд, взвешивая все «за» и «против», он все-таки решается сказать правду и тихо, но так, чтобы его услышали, говорит: - Нет, не смог. Я слишком сильно тебя люблю и никак не могу забыть. Он поднимает глаза, чтобы посмотреть на реакцию Рептилойда. На его лице красуется улыбка. - Почему ты улыбаешься? Тебе так весело смотреть на человека, которого ты отверг? - Эмир из нас двоих «сраный умный» вроде ты, неужели ты до сих пор ничего не понял? Эмир действительно не понимал. Хотя Рустама это казалось проще простого, проще чем дважды два. - Дурачок я тебя люблю. И всегда любил. - Но ты тогда сказал, что это не так и, что ты никогда не любил меня. У Кашокова на глазах появляются слезы, которые так и норовят политься. Одна из слезинок не выдерживает и скатывается по бледноватой щеке. Рустам вмиг сокращает расстояние между ними и сцеловывает слезинку с щеки. - Эмир, пожалуйста, прости меня за те слова. Я всегда тебя любил. И до сих пор корю себя за то, что я их сказал тебе. Прости меня. Я уебашка. Эмира умиляет и веселит слово «уебашка» и он искренне улыбается. Рустам встает на одно калено перед Кашоковым. На лице Эмира в какой раз за вечер появляется удивление. - И так, Кашоков Эмир Сергеевич, хотите ли вы со мной вновь встречаться? - Саидахмедов Рустам Эльмудинович, я согласен. Рустам встает с колен и целует Эмира в губы, как бы доказывая свои чувства. Спустя какое-то время они отстраняются друг от друга. Рептилоид обнимает Сраного умного и шепчет на ушко: - Я тебя очень сильно люблю. Это чистая правда. - Я люблю тебя, – отвечает Эмир, и они опять сливаются в поцелуе. Вот так чью-то любовь возобновил, всего лишь, какой-то первый снег.