***
Спустя пятиминутный разговор с вопросами и объяснениями в компании стояла мёртвая тишина. Не то чтобы все боялись… Просто ощущение не из приятных. Такая из себя фоновая тревога. — Нет, подождите, ну тут же должно быть хоть какое-то логическое объяснение происходящему… — неуверенно произнёс Германия. — Слушайте, это не то чтобы логичная версия для объяснения… — когда все взгляды обратились на говорящего Украину, то он, казалось, смутился, но продолжил, — Ну… Я читал о таком когда-то… Это фантомы. Существа, наделённые внешностью и голосом определённых людей. Прикоснуться к человеку или причинить ему любой другой физический вред они не могут, но… — Да хватит нести всякую чушь! — сказал это СССР, но настолько громко в сравнении с голосом Украины, что все, не ожидав подобного, вздрогнули, уставившись на него. Союза же это, кажется, ничуть не смутило, — Мистика — это точно такая же чушь, как и религия. Всему есть логичное объяснение. Просто мы его пока что не нашли. — Если ты ещё хоть раз так сделаешь, то им придётся расследовать твоё убийство… — прошипел тихо Рейх, который тоже был не очень рад выходке коммуниста. — Что сказал? Ну-ка повтори, — ответил Союз, по-видимому готовый просто наброситься на Рейха. Лия же только многозначительно кашлянула в кулак, скосив осуждающий взгляд на двоих уже мысленно выпотрошивших друг друга стран. Посмотрев на Удинцеву, СССР и Рейх нехотя расцепились, сев на стулья. — Мы не можем точно сказать, кто или что это было, — произнесла девушка, — но, думаю, все согласятся, что нам нужно как-то уметь узнавать друг друга. — Ты к чему это? — склонив голову набок, спросила Алиса. — Нам нужен специальный знак или слово, что ли… — задумчиво произнесла Лия, — Есть идеи? Наступило молчание. Даже Союз, который, казалось, не верил в происходящее, задумался над ответом. — Как насчёт «бесконечность»? — предложила Маркувенас, — Ну… Мы будем говорить любую фразу и добавлять туда слово бесконечность, к примеру «Я думала, что это будет долго до бесконечности»… — А что, хорошая идея, — поддержал Рейх, — Так даже если нас кто-то услышит, то сразу будет трудно понять, что нужно говорить. — Неприятно осознавать, но я впервые согласен с ним, — ответил СССР. Россия, Украина и Германия переглянулись, а после кивнули в знак согласия. — Отлично, — улыбнулась Алиса, — В таком случае… — В таком случае, я пойду наверх и поговорю с нашей истеричкой, — перебив подругу и указав пальцем на потолок, произнесла Лия, — А Лиса пока решит, кто и где будет спать. Дождавшись неуверенного кивка Маркувенас, Удинцева направилась к лестнице.***
Отыскать США труда не составило — естественно, находился он за единственной закрытой дверью на втором этаже. Аккуратно открыв дверь в комнату, Лия убедилась в своей догадке. Около стены, прижав колени к груди и смотря в одну точку, что было ясно даже несмотря на его солнечные очки, сидел Америка. На вошедшую Удинцеву Штаты внимания не обратил. Противоположная стена с висевшей на ней ковром и кроватью для американца была явно интереснее. — Ну и что мы тут сидим в гордом одиночестве, м? — поинтересовалась девушка, скрестив руки на груди. США промолчал, просто как-то обречённо посмотрев на Лию, а после устремив взгляд в пол. Удинцева вздохнула — сейчас её сарказм, по-видимому, неуместен. Подойдя к Америке, девушка села рядом и только хотела открыть рот, дабы что-то произнести, как Штаты заговорил сам: — Лия, мне кажется, у меня поехала крыша… Удинцева непонимающе похлопала глазами. Это что-то новенькое… — С чего ты взял? — смутившись, спросила девушка. — Тогда… Ну, это ведь точно был Россия… Я не пытаюсь это доказать потому, что у нас с ним плохие отношения, я действительно его видел!.. — несмотря на утверждение, голос американца звучал не слишком уверенно. «Я ещё пожалею об этом…» — подумала Лия, а после заключила удивлённого США в объятия, ощутив, как тот вздрогнул от неожиданности. Спустя несколько минут Удинцева отстранилась от всё ещё удивлённого Америки. — Все мы точно также видели Германию, хотя он бы физически не смог оказаться там, — спокойно произнесла девушка, а после, недолго помолчав, добавила, — Скажешь хоть кому-то, что я тебя обняла — сверну шею. С этими словами Лия ретировалась, вновь оставив Штаты одного. «Странные эти русские… Сначала обнимают, а потом обещают убить…» — смутившись, подумал американец.***
С «личного» разговора Лии и США прошло уже несколько часов. К счастью, расспрашивать Удинцеву и Америку о деталях никто не стал, как и эти двое не обсуждали произошедшее. Сейчас же все в тишине сидели за столом, заканчивая ужин. СССР и Рейх, по правде сказать, долго отнекивались от «Ролтона», который окрестили «странным кубиком», но в итоге согласились. — Ну, — усмехнулась Лия, смотря на коммуниста и нациста, — не отравились же? Русский на это закатил глаза, а немец лишь фыркнул. Всё же было между всеми присутствующими странами одна общая черта — никто ни в какую не признавал своих ошибок. — Лия, ты, кстати, просила распределить между нами комнаты, — прервала молчание Алиса. — Комнаты? — поначалу девушка даже не поняла, о чём говорила подруга, — А, да, точно. — Ну, в общем я думаю, что моё решение будет наиболее логичным и не повлечёт за собой проблем, — сказала Маркувенас, — Рейх будет спать в комнате с Германией, СССР — с Россией, а США с Украиной. Насчёт этажей, думаю, не слишком важно, но я предлагаю нам с тобой лечь на первом этаже, потому что спишь ты очень чутко и если кто-то опять захочет прогуляться по деревне, — Алиса бросила взгляд на Россию и США, — мы успеем их вразумить. — Ну как всегда! — фыркнул русский, — Решаешь помочь, а в итоге оказывается, что ты теперь враг народа. — Знаешь, — усмехнулась Лия, — в Южной Корее есть такая тема развода: человек якобы случайно роняет что-то или забывает свои вещи, а турист из добрых побуждений решает помочь, подбирает их и подходит к владельцу, чтобы отдать. А он ни с того ни с сего начинает называть его вором и орать. Но главная проблема в том, что закон всегда на стороне корейцев. Так что иногда лучше просто сделать вид, что ты не заметил. — Ты так говоришь, будто научена горьким опытом, — отметил Украина. — Поверь, очень много раз бывало так, что кому-то помогаешь, человек из своей выгоды что-то в истории изменит, а потом претензии будут предъявлять тебе, — ответила Удинцева, — Поэтому прежде чем кому-то помогать я всегда взвешиваю все «за» и «против». Алиса может подтвердить, потому что мы с ней знакомы уже десять лет. — Ага, подтверждаю, — усмехнулась Маркувенас, — Да вы и сами видели, как долго и упорно она взвешивала все «за» и «против», прежде чем вмазать тому парню. Прямо изо всех сил старалась избежать конфликта. — Вот имен… — хотела было согласиться Лия, — Эй! Это плохой пример! Я тогда была злая! — Ну если так судить, то ты вообще по жизни какая-то агрессивная и раздражительная, — развела руками Алиса. — Так, — сказала Удинцева, — Я сейчас вас оставлю ненадолго. Алиса, твоей целью будет попытаться починить телевизор и не наговорить про меня ничего лишнего. Не порть мне репутацию, в конце концов! А что касается остальных — кто-то если смыслит в технике помогает Алисе, а остальные следят за тем, чтобы они не убились и не сломали телевизор окончательно, — Лия обвела стол глазами, — Рейх, ты понимаешь что-то в технике? — Э-э… Вообще-то да, но не думаю, что я что-то понимаю в этих новых телевизорах и всём подобном, — ответил немец. — Отлично. Значит ты пойдёшь со мной, — заявила Удинцева, уже направляясь к лестнице. — Зачем? — нацисту идея идти куда-то вдвоём с Лией явно не внушала доверия. — Да вот знаешь, я маньячка и привезла вас всех сюда чтобы отводить по одному с собой якобы по делам и убивать, — повернувшись к Рейху, ответила Удинцева. Повисло недолгое молчание, которое нарушила Алиса. — Чего? Лия, у тебя с головой всё нормально? — уточнила Маркувенас. — Ну судя по его лицу он именно так и подумал, — ответила Удинцева, — Я просто произнесла его мысли вслух. — Ну ты это… Мысли вслух такие больше не произноси, окей? А то даже я начал о тебе не то думать, — произнёс Германия. — Вещи нам нужны, — вновь обращаясь к Рейху, сказала Лия, — Новые. Потому что не будем же мы все в одной одежде ходить постоянно. А одежда на чердаке и одна я её не дотащу. Такое объяснение подойдёт? На это немец кивнул, хотя у него явно не прибавилось желания идти с Удинцевой куда-либо. Если оно, конечно, не убавилось…***
Уже вскоре Лия и Рейх были на чердаке. Удинцева щёлкнула выключателем и тусклый свет одной лампочки осветил большое помещение, в котором находились только большой шкаф, стулья, раскладной стол и множество коробок. — Тут даже окна нет… — подметил немец. — А что, ты у нас клаустрофоб? — уточнила девушка, подходя к стульям и выискивая наиболее крепкий и целый. — Нет, просто… Вдруг свет отключат, а нам понадобится что-то на чердаке, — ответил нацист, всё это время стоявший на месте и явно не торопящийся покидать его. Взяв какой-то стул, Лия подошла и поставила его рядом с шкафом. — А для этого существуют фонарики. Или свечи в конце концов, — Удинцева открыла дверцы шкафа и сразу же оттуда вместе с парочкой насекомых будто вылетел слой пыли, от которого Рейх и девушка закашлялись, — Да уж, давно мы его не открывали… Порывшись на полках шкафа, Лия вдруг вытащила лёгкую чёрную накидку. — Эй, да какого хрена?! — возмутилась Удинцева, — Мама сказала, что выкинула её! Она тут валялась четыре года?! — Извиняюсь за вопрос, но… А зачем она тебе так сказала? — уточнил немец. — Ну, дело в том, что я лет в тринадцать начала сама покупать себе одежду и моя мама была… В общем, не слишком ей нравилась часть моих покупок. Из-за этого она выкидывала некоторые мои вещи, говоря, что подумала, якобы это «старьё». Но проблема в том, что некоторые кое-какие из них она на полном серьёзе посчитала старьём и выкинула, так что понять, когда с вещами уже можно попрощаться навсегда, а когда она просто спрятала их, было невозможно… На это нацист прыснул. — Что смешного? — спросила девушка. — Да я тут просто подумал… А твоя мама умная женщина, — усмехнулся Рейх. На это Лия лишь закатила глаза и кинула в него толстовкой, которая, по её мнению, была ещё более-менее нормальной. — Меньше болтай, больше делай, — заявила Удинцева в ответ на возмущённый взгляд.