Сыщица Моника

                  Моё имя Моника. Просто Моника. У нас в Аду фамилий практически нет. Это было моё первое дело; мне было 22 (мой др – 23-е октября.). Я взялась за него в первые недели после того, как открыла своё одиночное сыщицкое агентство. Я была и, возможно, буду единственным детективом единственной сыщицей в моей семье и роду по обеим линиям (мои родители никого, кроме меня не зачали, – это у них довольно интересно вышло, но об этом потом.).             Это случилось 12-ого ноября (по человеческому календарю.). Примерно в полдень в дверь моего небольшого офиса (и по совместительству жилплощади со всеми удобствами: большая отдельная комната-спальня с сопутствующими вещами, ванная комната с туалетом, небольшая кухня и средняя гостиная, которая и была моим рабочим офисом) постучалась беси́ха почти средних адских лет.       — Итак, миссис Джилл… Какая беда привела Вас ко мне? — спросила я, забросив нижние лапы на стол. — Понимаете, детектив Моника… — Сыщица. — Поправила я потенциальную клиентку. — …Да… так вот: моя дочь Сели́на уже две недели как не появляется дома. Мы с мужем беспокоимся из-за этого. Мы бы обратились к официальным органам правопорядка… но муж сказал, что надёжнее нанять частного дете… частную сыщицу. — Сказала миссис Джилл. — Ясно. — Скажите, а у Вас есть лицензия? Просто… Я молча указываю на соответствующий документ в рамке со стеклом, висевшей прямо надо мной на стене, на достаточно видном месте. — Хорошо. Итак, когда сможете приступить? — Когда Вы расскажете мне внешность Вашей дочери, могли бы быть причины или предпосылки её пропажи… и дадите зада́ток. — Сказала я. — Столько хватит? — она достала из пухлого кошелька несколько купюр. "Неплохо. Интересно, кем она и её муж работают?" — подумала я, пересчитав полу́чку – 925душ. — Да, вполне. Итак, я слушаю Вас. — Сказала я, сложив пальцы верхних лап «домиком». Бесиха дала семейное фото: — Селине 16. Она чуть выше меня, худая, у неё угольные волосы до плеч. Её кожа кроваво-красная с белыми подпалинами на плечах и подбородке. Рога у неё длинные, на концах слегка тупые, чуть торчат в стороны. Хвост средней длины, цвет – подстать волосам. В последний раз была одета в чёрные джинсы, рубашку цвета золы́ и серые кеды. Пока клиентка мне всё это рассказывала, я одновременно изучала фотографию: я спокойно могла слушать и попутно делать что-то ещё – услышанная информация запоминалась и откладывалась в памяти. (Стоит отметить, что во время выдачи информации о своей дочери миссис Джилл путалась и повторялась, но я моё подсознание смогло отобрать нужную информацию. Попутно я записывала то, что отобралось.). Это было обычное фото, на котором были запечатлены 3 беса на фоне гостиной. Вся троица сидела на диване, подле него стоял невысокий столик с чайным набором и соответствующим напитком в чашках, от которых шёл пар. Отец семьи был одет в деловой костюм, а мать была облачена в короткий сарафан вишнёвого цвета. Виновница торжества была одета в короткую футболку, бриджи – обе нательные одежды были серого цвета. — Какие у неё могли быть предпосылки? — Простите?.. — Нууууу… Чутьё мне подсказывает, что она могла и сбежать из дома. — Пояснила я. — О… Эм… Не знаю, сыщица Моника. — Бесиха задумалась. — Мы семья приличная, никогда не ссорились. Да и конфликты для нас – большая редкость… Уж не знаю, с чего бы Селине сбегать. — Пожала плечами клиентка. — А как у неё обстояли дела со сверстниками? — Селина довольно общительная, но друзьями или подругами так и не обзавелась. Неконфликтная… в основном. — Бесиха ненадолго замолчала. — Ухажёр у неё есть. Не могу сказать, сколько они вместе: Селина сразу огрызается, когда я спрашиваю об этом; её отец тоже на этот счёт молчит. Это было странно. Хоть оно и понятно, что у пропавшей сейчас такой возраст, но всё же… было в этом что-то странное. — То есть Ваш муж не считает нужным даже тайно посвящать Вас в жизнь вашей с ним дочери? — спросила я, закурила сигару: иногда это помогает думать. — Видимо, да. Селина в последнее время стала очень скрытной… Она словно больше не доверяет мне. — А могут быть на то причины? Её недоверие к Вам. — На всякий случай уточнила я, выдохнув облачко дыма в потолок. — Да не знаю, как-то не задумывалась я. — Рассеянно помотала головой бесиха. Далее повисло десятимину́тное молчание, за которое я выкурила всю сигару. — Я отыщу Вашу дочь. — Решительно сказала я.        Из офиса я вышла в малиновом макинто́ше, который отдал мне отец после неудачной стирки – до неё он (макинтош) был коричневым, но так уж вышло, что он случайно попал в стирку с одеждой другого цвета→отец не стал меня ругать за эту ошибку, а просто отдал свой макинтош мне, а себе купил новый. Что же касается поиска, тут всё просто: миссис Джилл из-за своей рассеяности забыла семейное фото. Так что отыскать её дочь не составит особого труда: мы, Адские гончие/псы, обладаем экстрасенсорным типом обоняния для отслеживания цели посредством обнюхивания предмета, который позволяет идентифицировать необходимый объект. В моём случае это фото, на котором была запечатлена Селина. — *Нюх-нюх!* Так вот где ты… *Нюх-нюх-нюх!* В Круге Похоти! — проговорила я, учуяв слабый, но чёткий запах. Должна сказать, что я в любом случае взялась бы за это дело: в скором времени должны были прийти счета за помещение. "И всё же, что сподвигло Селину на этот поступок? И почему её мать как-то странно выделила словосочетание "её отец"?" — размышляла я, направляясь к высокому зданию в 3 этажа роста. Это был ночной стрип-клуб. Я в достаточной степени часто посещала его… правда, последние 4 месяца я была занята посещением курсов для частных детективов/сыщиц, окончив которые и сдав по ним экзамен, я получила соответствующие официальные документы: диплом, сертификат и разрешение на смену облика на человечий, если мне придётся посетить Землю. Хотя Адские гончие/псы, суккубы/инкубы и ещё некоторые жители Ада способны применять маскировку под человека для дел на Земле с рождения/при помощи заклинаний/костюмов, за последнее время произошли во истину скандальные события (думаю, что когда-нибудь я поведаю о них, а может и нет.) – как результат, обладающие этой способностью должны получить официальный сертификат на её пользование, иначе маскировка под человека будет незаконна. Зайти в стрип-клуб не составило особого труда: охранник знал меня. — Здарова, Джэфф! — приветливо оскалилась я крепкому Адскому псу. — Агась. — Ответный жест. — Давненько тебя не видел. Уняла́ свою похотливую пизду? — Не дождёшься! — сексуальной улыбочкой ответила я, прошла в открытую дверь. — Я тут на всю жизнь. — Сказал он мне в затылок. — Как и я! — отвечаю не глядя. Музыка, напитки, закуски, стриптизёры и стриптизёрши на любой вкус. Как говорилось выше, здесь я была довольно частой гостьей, а потому знала, к кому идти за необходимой информацией. Я села за барную стойку, за которой работал хорошо знакомый мне высокий и худощавый бес. — Привет, Мерми́н! — сказала я. — Прив, Мон. — Вяло отозвался бес – сколько помню, он никогда не получал удовольствия от своей работы. — Чего пришла-то? Почти полгода тебя здесь не было. — Ради приличия поинтересовался Мермин. — Да вот недавно услышала, что у вас новенькая стриптизёрша появилась. Зовут, кажись, Селина или как-то так. — Небрежно сказала я, закурила тоненькую сигаретку. — Поздновато чё-то ты услышала об этом, Мон: эта бесинка уже две недели как работает здесь. — Сказал Мермин. — Не подскажешь, в какой части клуба её найти? Будь другом, Мер. — На барную стойку кладётся небольшая стопка душ. — Найдёшь её на втором этаже. Сразу увидишь. — Бес обменял деньги на выпивку. — Спасибки! — сказала я, взяла бутылку и ушла. По пути к подъёму на второй этаж многие приветливо махали или улыбались мне – я отвечала тем же: пусть думаю, что я всего лишь посетительница, а не пришла сюда по работе (о том, что я частная сыщица, знают лишь мои родители, которых я уговорила не трубить об этом.). Как только я зашла на второй этаж, то принялась искать Селину. *Нюх-нюх!* "Ну… и где же ты?" — думала я, тихо принюхиваясь, попутно ища её взглядом. *Нюх-нюх! Нюх-нюх-нюх! Ню…* "Попалась!" — победно улыбнулась я, когда искомый объект очертился синей обводкой. Бесинка была в дальней части этажа, рядом с небольшими балконами, я направилась туда. "Интересно, как давно ты сюда ходишь?" — подумала я, смотря на её плавные телодвижения. Селина меня совершенно не возбуждала, но мне в любом случае нужно было пригласить её в приват на крыше: там есть небольшие закрытые платформы-кабинки, если для работников/работниц в здании клуба не хватает места. Или туда можно вызвать тот же приват. Я поманила её к себе – молодая бесинка сошла с круглой платформы. — Я хочу с тобой приват на крыше. — Перешла я к делу. Её глаза алчно загорелись: приват на крыше – дорогое удовольствие. Селина согласно кивает. — Через 5 минут жду тебя. — Сказала я, ласково погладила её левую щёку. Искать выход на крышу долго не пришлось. На крыше было 13 чёрных кабинок. Я выбрала ближайшую свободную. Через некоторое время сквозь дырку в полу платформы выехал шест со Селиной на нём. Она переоделась в более облегающий наряд. "Ну и формы." — Подумала я, когда бесинка принялась танцевать. Затем я многозначительно похлопала по своим коленями – стриптизёрша переместилась на мои колени. — Твоё имя Селина, да? — вкрадчиво сказала я, когда бесинка стала танцевать у меня на коленях. — Да. Откуда Вы знаете? — растерянно спросила бесинка. — Ты шутишь?! Когда я вошла в клуб, все только и судачили о тебе! — усмехнулась я. — Блять! Надо было взять сценическое имя… — Тихо проговорила она. — Это верно. — Киваю я. Мои ладони оказываются на её талии: — Как думаешь, сможешь выехать ко мне на дом? Сколько тебе лет? — звучало глупо, но я предпочитала следовать интуиции. — Мне… Мне… 16. — Бесинка отвела взгляд. — Ведётся запись! — выпалила она, после чего выскочила из кабинки. Я выждала пару минут, покинула кабинку.       Она стояла возле края крыши, облокотившись о перила. Я тихо подошла к ней. — Кто Вы такая? Откуда знаете моё имя? — Моника. Частная сыщица. Меня наняла твоя мать. — Раскрыла я все карты, облокотилась на перила. — Зачем? — Она беспокоится о тебе: две недели дома не появляешься. — Поэтому ВЫ здесь, а не она! — вспылила она. — Бесиха, которая представилась Вам моей матерью, – моя мачеха. Отец привёл её в семью, когда мне было 12. Я не просила его об этом. — А твоя родная мать? Она хоть как-то поддерживает связь с тобой? — Нет. Отец вообще не любит, когда я поднимаю эту тему. "Значит, умерла или что-то другое." — Подумала я. — Может, твоему отцу тяжело воспитывать тебя в одиночку, вот он и женился на другой? — предположила я, смотря вперёд. — Нет. Мы с ним прекрасно справлялись, а когда появилась она… для отца я словно отошла на второй план – так, фоновая музыка лифта, которую нужно иногда проверять на качество. — Злобно прошипела Селина. — Ты её ненавидишь, а вот я в ней ненависти к тебе не почуяла. — Я ненадолго замолчала, вильнула хвостом. — Твоя мачеха рассказала мне, что ты ей больше не доверяешь. Значит, между вами не всё так плохо? — Было. До одного момента. — Какого? — Я не желаю обсуждать свою личную жизнь с незнакомкой! — Как хочешь. — Равнодушно пожала я плечами. Спустя 6 минут Селина сказала следующее: — От моей матери в доме отца осталась лишь её кофта. Она была очень дорога мне: от неё пахло мамой… Потом Джилл влезла, куда её не просили: постирала кофту моей мамы – мамин запах исчез. Я на неё наорала, запретила даже входить в мою комнату и трогать все мои вещи. Отец, когда узнал об этом от неё, задал мне. С тех пор я ей абсолютно не доверяю и ненавижу. — Да… Семейные отношения – то ещё дерьмо. — С тяжёлым вздохом сказала я, достала из кармана макинтоша пачку тонких сигарет. Закидываю одну в пасть, поджигаю зажигалкой, которую подарила мне моя мать на моё 18-летие. Неожиданно Селина берёт сигарету себе, прикуривает от моей. Я спокойно отнеслась к этому: подростки, хули с них взять. — Так, значит… *выдыхаю сигаретный дым* …ты даже не подумываешь дать ей ещё 1 шанс? — Никогда в жизни этого не сделаю: она его не заслуживает! Сука плешивая – вот кто она! Я смотрела на неё несколько секунд. С выходом дыма сказала следующее: — Мои родные тоже в 1 момент сделали мне больно. В какой-то момент моей жизни родители посадили меня в приют для Адских псов и гончих. Всё то время, что я провела там, я поняла, что даже после этого должна ценить, что у меня есть родители и дом, в который я смогу прийти переждать бурю: гончие и псы из приюта практически никому не нужны… в семейном плане, а так *выдыхаю сигаретный дым* только для выполнения грязных и тяжёлых работ. *Выдыхаю сигаретный дым* От хозяйки я узнала, что как только жителям её приюта исполняется 18 – пинок под хвост в сторону улицы. — Я ненадолго замолчала, давая Селине обдумать. — После того, как родители забрали меня, я сказала им, что благодарна за всё, что они делали и делают для меня. Так что постарайся хотя бы дать ей небольшую поблажку: когда она пришла в мой офис, то очень переживала за тебя. — Сказала я, выкинула свою докуренную сижку на дорогу, забрала другую у Селины: — Я пробуду здесь ещё час, а потом уйду. Думай.       В центре первого этажа танцевала группа из семи Адских гончих. — Ухи́да-а-а! — мой зов и лёгкий свист. — Мон-Мон! — её радостный крик и бег ко мне. — Э, куда! — недовольный возглас клиента, которому моя девушка на бегу показывает средний палец. Объятие, сопровождаемое лёгким вилянием наших хвостов и общим тихим поскуливанием. — Я так скулила по тебе!.. — жалобно-тепло проговорила Ухида. — Я тоже выла по тебе. — Ответила я тем же, тепло обнимая любимую. Поцелуй. Очень долгий. Когда он распался, прошло минут 5. — Где ты столько времени пропадала? Практически со мной не конта́чила! — Ухида обиженно сложила верхние лапы на груди, её хвост крайне сердито вилял, а оскал говорил о лёгкой злобе. — Я требую ответа! — Давай я тебе расскажу после того, как насладимся друг дружкой? — предложила я, направилась в сторону приватных комнат, провела кончиком хвоста вдоль её подбородка – Ухида послушно пошла за мной.       Это была небольшая приватная. Особой спецификой этого стрип-клуба было то, что за определённую сумму (от 47469душ) с понравившимся стриптизёром/понравившейся стриптизёршей можно заняться сексом. У меня таких денег не было, а потому я и Ухида трахались в свободное от её работы время. — Итак, я думаю, что небольшое обоюдное куни для начала сойдёт. — Распорядилась Ухида, снимая мой макинтош. Она была чуть ниже меня, хоть мы с ней и одногодки – 1 из признаков нашего с ней изго́йства. — Ты очень изменилась за эти 4 месяца. — Сказала Ухида, толкнула меня на кушетку. — И чем же именно? — спросила я, расстёгивая молнию джинс, расставив нижние лапы. — Это ты узнаешь, когда зайдёшь ко мне после того, как закончится мой рабочий день. Она с хитрой ухмылкой стянула мои джинсы до ступней, а после, похотливо улыбнувшись, аккуратно стянула трусы. Ухида голодно облизнулась, уткнулась носиком в мою промежность. — Ох!.. — издала я, когда моя девушка провела своей носопы́рочкой вдоль моей вульвы. Ухида как следует обнюхала её: — Пахнет утечкой! — заявила она, слизнула смазку. — Вот что бывает во время воздержания! — важно заявила гончая. — Или когда твоя девушка – самая сексуальная и возбуждающая гончая во всём Аду. — Тепло сказала я. Но отчасти Ухида была права: моему половому воздержанию недавно исполнилось 5 месяцев – естественно, что я начала течь, когда увидела свою девушку. — Это нужно исправить. — Ухида засунула свой язычок в моё влагалище. — Ах!.. — изогнулась я в животе от её проникновения. Я получала удовольствие от её движений. Ухида умело делала куни. При этом она любила поиздеваться надо мной: в момент, когда я уже готова кончить, Ухида делала что-то такое, что мой грядущий оргазм сразу же сходил на нет. — Аххх!.. — издала я, обильно кончая. В этот раз она не стала меня мучить. — Как-то ты быстро, Мон. Две минуты – и уже кончаешь. — Затем Ухида крайне недовольно поцокала языком, сердито мотая головой. — Да я уверена, что ты быстрее кончишь. — Уверенно заявила я, с игривым рычанием повалила её на лопатки. — Надо же! Кто-то поверил в себя! — шуточно оскалилась Ухида. — Щас увидишь… — похотливо сказала я, зубами стянула со своей девушки короткие обтягивающие шортики. Вот я взялась за её трусики, как в дверь постучались. — Блять!.. — тихо выругалась я. — Занято! — крикнула я двери. — Выходим! Не оплачено. — Ответил грубый голос. — Я щас. — Ухида вылезла из-под меня, вышла за дверь. Вернувшись через 5 минут, она сказала следующее: — Всё улажено. Нас не потревожат, пока сами не выйдем. — Ты оплатила что ли? — Скажем так… у меня здесь имеются свои связи. — Сказала Ухида, укладываясь. Я вопросительно-требовательно посмотрела на неё – гончая вздыхает: — Хозяин этого клуба полулегально торгует наркотой – через опцию «Весёлый Танец» клиенту в еду или выпивку добавляют несколько грамм наркотика. — Пояснила Ухида. — И? — Когда я танцую в привате, то мои клиенты берут эту опцию (даже несколько!), что бы я приняла более… приемлемый вид. Я пригрозила, что уйду отсюда и расскажу об этой схеме кому надо, если он выгонит нас с тобой из этой комнаты. — Добавила моя девушка. — И если это случится, то он потеряет бабки и будет наказан. — Логически заключила я. — Да. — Твёрдо кивает Ухида. — Так что можешь смело продолжать. — Гончая игриво на весу покачала своим междулапьем. Я посмотрела на часы: у меня было ещё полчаса. "Ладно… Я сделаю это по-быстрому." — Подумала я. 3 моих пальца уверенно входят в её лоно – Ухида издаёт сладостный стон. — Мммм… Ты не забыла, как я люблю. — Любовно проскулила она, когда я засунула мизинец в её анал, а большим пальцем принялась стимулировать её кли́тор. — Как же тут забыть? Мне это периодически снилось. — Улыбнулась я, принялась наращивать темп. — Ах! Ах! Ах! А-ах! — истошно издавала она, словно я сношала её не пальцами, а ступнёй. — Ооооххх! — издала Ухида, когда моя ладонь стала покрываться её соками любви. — Как же пиздато!.. — тихо проговорила она, активно виляя хвостом – мой отвечал тем же. — Пора чиститься. — Сказала я, посмотрев на часы: до конца Селининых обдумываний осталось 15 минут, а моё чутьё говорило мне, что эта бесинка уже приняла решение, но тянет. — Ты придёшь в следующую среду в ресторанчик, где у нас было первое свидание? — Ухида мягко кусьнула моё левое ухо, на котором не хватало одного кусочка, – наш секс после нашего первого свидания был очень бурный. — Конечно, только сообщи мне о времени. — Сделала я ответное действие, но с правым – у моей девушки оба уха были целы.       Мы стояли перед квартирой №84773. Здесь и жила Селина с семьёй. Бесинка постучалась в дверь. — Всё хорошо, не волнуйся. — Сказала я, приободряюще положив ладонь на её плечо. "Скрииип!" — издала дверь. За ней стояли бесы – отец и мачеха Селины. — Селли́! — бес радостно распахнул объятия для дочери. — Папа! — бесинка принимает отцовские объятия. — Спасибо, что нашли её. — Тепло сказала бесиха. Незаметно от мужа и падчерицы дала мне остальную сумму. Затем она присоединилась к объятиям – Селина не возражала. — Селина, помнишь, о чём мы с тобой договорились? — сказала я. (Мы с ней договорились о том, чтобы она дала своей мачехе шанс.). — Да. — Коротко ответила бесинка. — Вот и славно. Если что, обращайтесь. — Сказала я, вышла за дверь.

***

       Мои родители жили в одноэтажном доме на юго-востоке Имп Сити (город основан в 1981-ом году.). После окончания моего первого дела прошла неделя, наступил вторник. Ситуация в семье Селины подтолкнула меня к мысли, что я давненько не навещала своих родителей. Я нажала на кнопку дверного звонка – по ту сторону двери раздался вопль грешников. Дверь открывается без скрипа – на пороге стоит тёмно-коричневая Адская гончая 39-ти лет. Её звали Хинда́я. — Мама! — я крепко обнимаю родительницу. — Папа дома? — спросила я, когда объятие распалось. — Да, у себя в кабинете. Работает. Мой отец владеет ликёрным заводом, а мать работает проституткой. — Папулечка-а-а! — пропела я, открывая дверь в кабинет. — Да, я понимаю, что налог повысился… Так придумай! Для чего ты у меня работаешь?! До связи. — Отец бросает мобильник на рабочий стол, раздражённо вздыхает. — Нервы надо беречь, папочка. Ты у меня не молодеешь. — Нежно проговорила я, трясь об его правую щёку своей левой, тепло виляя хвостом. — Знаю, милая. Знаю. — Ответил он взаимностью. — Как ты покраси́вела – похожа на маму в молодости. — С любящей улыбкой сказал он, смотря на меня. — Как твой бизнес? На плаву? — участливо спросила я, садясь к отцу на колени. — Да… Но в последнее время попутный ветер грозит мне, что станет штилем. — С тяжёлым вздохом сказал Аррф (имя моего 38-летнего отца.), любяще поглаживая меня от макушки до затылка. — Насколько я помню, ты хотел продавать свой ликёр и на Земле. — Поддерживающе сказала я. — Надо же, а я-то думал, что ты меня не слушала, когда я посвящал тебя в дела моего бизнеса. — Добродушно хохотнул-улыбнулся отец мне. — Ну, ты же сам много лет говоришь мне, что я унаследую твой бизнес. Потому и слушаю. — Сказала я последние слова, обнимая мощную отцовскую шею. Затем положила подбородок на его левое плечо – мой хвост мерно вилял от такой близости с отцом. Не знаю… Я была как-то более лояльна к отцу, чем к матери, хоть и любила их одинаково. — Останешься на ужин? Мама твои любимые блюда готовит – она как чувствовала, что ты придёшь. — Мягко сказал отец, заглянув в мои глаза. — Угу. — Киваю я. — Пойду помогу ей. — Любяще целую отцовскую щёку. — Знаешь, недавно приходила твоя девушка. Спрашивала о тебе. Говорит, что ты бросила её. — Мама откусила большой кусок мяса. — Это не так. Вы же знаете, я все эти месяцы проходила курсы на частную сыщицу. Ухиде я не говорила об этом. — Мы ей тоже не говорили об этом, как ты и просила. — Серьёзно сказала мама, отпила вина. — Кстати, тебе удалось начать работать? — спросил отец. — Да. Неделю назад закончила своё первое дело. Повисла тишина. Затем мама издала радостный крик, сильно обняла меня – у меня даже некоторые кости хрустнули. — Я знала, что у тебя получится! Я так горжусь тобой, родная ты моя!.. — тепло сказала она, принялась расцеловывать мою морду. Я с удовольствием приняла эту ласку. Не то чтобы в детстве я была обделена вниманием со стороны родителей, нет. Я думаю, что любому/любой приятно, когда его/её родители, независимо от возраста, одаривают лаской за успехи. Когда мама прекратила целовать меня, я повернулась к отцу. — Я очень горжусь тобой, дочь. — Торжественно сказал он. Затем отец принёс из своего кабинета бутылку «Aqua ex Inferno»/«AeI» – одного из лучших элитных ликёров, что делает его завод – напиток пользуется особым спросом у некоторых Демонов Гоэтии; это была вторая бутылка: первая была распита на моё 18-летие. — За твой успех, дочка. — Важно сказал отец, мы чокнулись бокалами. — Мам, пап… а как я у вас получилась? Вы никогда мне не рассказывали. Даже на моё 18-летие. — Сказала я. Это было правдой: родители до сих пор не поведали мне о моём зачатии и дальнейшем. — Я думаю, что тебе нужно знать об этом. Мне было 16, а твоей матери 17. Я устроил вечеринку: мне удалось расширить поставки; я вызвал дам лёгкого поведения – среди них была твоя будущая мама. — Отец с теплом посмотрел на маму. — Мы с ней ебались без защиты – молодые и глупые, что уж тут взять? Спустя время она пришла ко мне. — Я с 15-ти лет работала проституткой: моей тёте-алкашке было плевать на меня – взяла и продала за бутылку. В молодости твой отец был очень соблазнительным красивым: фигура, член и, конечно же, бизнес. Когда я поняла, что живот у меня растёт не от жира, а от другого, то принялась вспоминать, кого из клиентов обслуживала без защиты. Твой отец принял нас с тобой, когда я пришла на порог его кабинета с животом, в котором была ты. — Мне пришлось совмещать бизнес со своей квазисемьёй: когда ты родилась, отношения между мной и твоей мамой всего лишь укрепились – теперь мы оба несли за тебя ответственность. Мне пришлось с головой зарыться в бизнес, чтобы прокормить и обеспечить всем необходимым всех нас. — Я твоего отца не пилила за это: прекрасно понимала, что это необходимо… мне самой пришлось уйти из проституток, чтобы заниматься тобой. Пока тебе не исполнилось 14. — Поспешно добавила мама. — А когда тебе исполнилось 3 года, между мной и твоей мамой вспыхнули чувства – спустя почти год после этого вспыха мы поженились. — А как так получилось, что ты смог сам управлять целым заводом? — спросила я: отец этого мне тоже никогда не рассказывал. — Нуууу… всё выходит довольно интересно, милая моя. — Отец ненадолго замолчал, обдумывая мой вопрос. — Бизнес по производству-продажи ликёра достался мне от моего дальнего дяди, когда мне было 15. Я был его единственным ближайшим родственником, которому он мог доверить свой бизнес. — Пёс ещё немного подумал. — Вступить в наследство полностью я мог лишь после совершеннолетия – мне помогал бес, которому мой родственник доверял как себе. Потом, когда мы с твоей мамой встретились и у нас появилась ты, во мне что-то щёлкнуло, и я с головой погрузился в дело моего дяди – его доверенное лицо даже удивился этому. И вот мне исполняется 18 – я становлюсь полноправным владельцем завода. Вот как-то так. — В конце отец тяжело вздохнул. — Ого! Надо же… А почему ты мне об этом не рассказывал? — Не знаю. Наверное, хотел приберечь это на особый случай. — Отец отхлебнул элитного ликёра крепостью в 75% по объёму. Я зашла в свою комнату, в которой жила до открытия своего сольного сыщицкого агентства. То была достаточно большая комнатушка, выполненная в стиле «модерн». Мне всё тут было родно́, как и во всём доме. Я втянула запах, которым была полна комната… — Апчхих! …как и пыли. — Мы после твоего ухода тут не убирались: ты всегда любила сама наводить порядок в своей комнате. — Добродушно усмехнулся отец, стоя в дверном проёме. — Да. — Киваю я. — Всё хорошо? Ты какая-та… опечаленная. — Сказал отец, садясь рядом со мной. — Воспоминания нахлынули, вот и всё. — Тихо проговорила я. Тихонько шмыгаю – отец прижимает меня к груди. — Пап, а я была хорошей дочкой в детстве? — слёзно спросила я: видимо, недавнее дело так повлияло на меня. — Нуууу… По-разному. Помню, когда ты родилась, много ворочалась и поскуливала во сне. Тогда я и твоя мать ложись по обе стороны от тебя – ты сразу затихала и начинала так миленько вилять своим хвостиком. — Отец принялся поглаживать мой хвост. — Мне кажется, что ты ещё тогда хотела меня и маму как-то объединить: словно ты чувствовала некую пропасть между нами. Я почувствовала, как по другую сторону от меня села мама, стала почёсывать за ухом. — Когда тебе только-только исполнилось 3 годика, я и твой отец, когда укладывали тебя – для нас это стал обязательный ритуал – внезапно почувствовали друг к другу сильный прилив чувств. Сначала мы подумали, что это так, мимолётное чувство… а на деле оказалось, что любовь. Которая возникла благодаря тебе. — Мама любяще поцеловала меня в затылок, нежно обняла. Тут я не сдержала слёз – может из-за алкоголя, а может и по другой причине: не помню уж.       Проснулась я с дикой головной болью и зверским сушняком. — Ой!.. Как же плохо. — Стонала я, держась за лоб. — Фууу! — скривилась я, когда облизнулась: на губах были остатки рвоты. Дверь в мою комнату бесшумно открывается, к кровати проходит мама. — Плохо, да? — заботливо спрашивает она – я киваю. Мама заботливо вытирает мои губы от следов рвоты. — Тебя несколько раз рвало и очень обильно – я или твой отец держали твои волосы, чтобы они не испачкались блевотой. Ты буквально обнималась с унитазом, пока я не дала тебе лекарство. — Добродушно усмехнулась гончая. — Больше не пей этот ликёр, ладно? Сейчас-то ты ещё легко отделалась, а помнишь, как тебя на следующий день после празднования твоего 18-летия пришлось везти в больницу? — Угу. — Слабо издала я. — Ладненько, спи. Тебе надо восстанавливаться. — Мама дала мне таблетку и выпить воды, ласково поцеловала в лоб – после этого я провалилась в сон. Проснулась я ближе к вечеру. Стало гораздо лучше. Вспомнила о том, что сегодня у меня с Ухидой свидание. От неё пришло десятки сообщений и несколько пропущенных. ”У нас сегодня будет свидание или нет? *Сердито виляю хвостом*” — гласило последнее сообщение.

”Привет! Прости, что не отвечала: была занята отчётом по делу.”

Отчасти это была правда. ”*Терпеливо выдыхаю* Ладно. Так встречаемся сегодня в «Фаэ́р Но́лле» в 20:56?” — написала она спустя 4,5 минуты.

”Конечно.”

”До встречи! Лю💋”

”И я тебя лю💋”

Я посмотрела на часы – принялась приводить себя в порядок. Самым хорошим было то, что ресторанчик был недалеко от дома моих родителей, а также то, что часть моих вещей осталась в моей комнате дома моих родителей – в том числе и часть моих нарядов для торжественных мероприятий или свиданий. Никогда не любила платьев: чувствую в них себя некомфортно. Вместо них я надевала коричневые брюки, белую рубашку, тёмно-синий клетчатый жилет и фиолетовый пиджак. Я в последний раз провела гребешком по волосам, чутка подвела губы алой помадой – я готова к свиданию. Ухида же, наоборот, платья любила. Я увидела её из далека: она стояла возле входа в ресторанчик, была одета в открытое пурпурное платье длиной чуть ниже её колен. — Привет! — махнула она, дружелюбно виляя хвостом. — Привет! — ответила я тем же. Поцелуй и объятие со синхронным вилянием наших хвостов. — На двоих, пожалуйста. — Сказала я хостесу, когда мы зашли в ресторанчик. — Прошу за мной, дамы. — Сказал молоденький бес. Нас проводили к столику возле аквариума: Ухида любила смотреть на его обитателей во время еды. На то была особая причина – когда мне с Ухидой было по 19, мы полузаконно посетили Землю. Портал открылся возле моря. Благо, что тогда была ночь, и мы смогли беспрепятственно покупаться. Ухида, размаскировав свою пасть от человеческого рта, пожрала часть тамошних водных обитателей – рыб (на берег она вышла с небольшим животом: так много она съела.); вкус и запах рыбы пришёлся моей девушке по вкусу – в прямом и переносном смысле. — Хочешь, могу попросить тебе подать одну? — предложила я, смотря на то, как Ухида пялиться на аквариум, что был у меня за спиной. — Не-а. Это – мой аперити́в. — Ответила Ухида, облизываясь. — Точно? — Угу. — Уверенно кивает гончая, пожирая глазами обитателей аквариума. В скором времени нам подали заказанные блюда. — Помнишь, с чего у нас всё началось? — спросила Ухида, отправляя в свою пастьку уже третий кусочек тортика, не боясь набрать лишо́к жирка́. — Да, помню. — Мечтательно вздохнула я…       — Пора домой, юная леди. — Сказал Адский пёс. — Но… всё только началось. И вы с мамой обещали, что я могу быть на вечеринке хоть до следующего истребления. — Заявила я. — Я хочу побыть ещё немного: мне очень понравилось. Пап, я всех знаю, ты всех знаешь… тебя все знают, меня все знают. Пожааааааалуйста, папууууууличка!.. — просила я отца, заломав верхние лапы в молитвенном жесте, чарующе виляя кончиком хвоста и обворожительно хлопая ресницами, тихонько-умилительно поскуливая – мама учила меня, что любая дама имеет полное право использовать свои природные чары. Отец тяжело вздохнул, его глаза наполнились недоумением – такое бывает, когда он собирает мысли в кучку. — У тебя час. — Снисходительно разрешил он. — Спасибо, папуличка! — радостно взвизгнула я, принялась расцеловывать отцовскую морду горячими дочерними поцелуями. — Всё, иди, пока я не передумал. — Добро усмехнулся отец, ласково отпихнув меня. Я обнимаю отцовскую шею: — Люблю тебя!.. — мой нежный шёпот. — И я тебя. — Отец несильно и очень тепло обнимает меня. Я напоследок целую отцовскую бровь – он целует мою звёздочку между глазами (эта своеобразная отметина досталась мне от матери.) – выхожу из машины. Это была отдельная вечеринка в честь выпускного второгодников (из-за того, что я год сидела в приюте, мне пришлось остаться на второй год – мне тогда было 15, вышла в 16.). Я подошла к столику с едой и напитками – цапаю с него бокал и тарелочку с пиро́жными. "Вкусненько! Мммм!" — думаю я, когда третье пирожное исчезает в моей пасти. Так бы и продолжалось, если бы я не заметила в нескольких шагах от себя гончию голубого цвета. Кончик моего хвоста невольно завилял (так она мне понравилась с первого взгляда.), учитывая, что недавно я пережила расставание с парнем. Голубая гончая, завидев меня, направилась лёгкой походкой в мою сторону. Подойдя ко мне, она целует меня в губы – я отвечаю взаимностью; когда поцелуй распался, незнакомка ушла. Тут стоит отметить, что Ухида поцеловала меня, проспорив желание: поцеловать в губы первую увиденную гончию. Но никто из нас обеих тогда (29-ое июля 2018-ого.) не мог и предположить, что этот момент послужит нам началом для поиска друг дружки.       …Хоть я и Ухида, считаем наш с ней первый поцелуй – началом нашей большой любви, но это не так: официально наши отношения начались 19 сентября 2018-ого…       Это был дождливый денёк. Относительно дождливый. Я всегда любила гулять под дождём: такой чудесный запах стоит! — Я тебе всё сказала в прошлый раз: с меня хватит! — раздался неподалёку первый голос. — Чего? — спросил второй голос. Это были гончие. — Наших отношений! Мы с тобой расстались, поняла!? — Это почему же? — Потому что мне, слава Сатане, открыли глаза на наши абьюзивные, сука, отношения! Молчание. Я незаметно выглядываю из-за угла: в переулке стояли две Адские гончие. У одной из них мех был голубым, а хвост и волосы – тёмно-синими; другая же была с чёрной шерстью и угольными волосами и таким же хвостом – голубая гончая приходилась ей по грудь. — Да пожалуйста. — Протянула чёрная. — Вот только… навряд ли ты найдёшь кого-то, кто тебя полюбит… кроме твоих облезлых родителей-пидара́сов. Хвост голубой распушился, а его обладательница злобно зарычала; гончая вцепилась зубами в правое ухо чёрной – та явно не ожидала этого, от того болезненно взвыла. Следующая картина меня шокировала: чёрная гончая принялась крутить головой, желая сбросить бывшую, но та упорно держалась зубами за ухо, причиняя абьюзерке боль. Когда же чёрная выдохлась, голубая пальцами верхних лап вцепилась в её одежду, резко дёрнула головой назад – бо́льшая часть уха её противницы отрывается, разбрызгивая кровь чёрного цвета. — АААААААА! — вскричала чёрная гончая, отбросила голубую. — Я… тебе… это… припомню! — сказала она, не сдерживая слёз. Затем скрылась в глубине переулка, крича проклятия. Голубая гончая спокойно встала на задние лапы, выплюнула кусок уха: — Сучка. — Победно вильнула она хвостом. Затем она подняла с земли свой свежеполученный трофей – победно усмехнулась, вытерла им свою моську, что была в крови, засунула его в карман. Мы столкнулись с ней на выходе из переулка: я пребывала в другом месте, переваривая то, что сейчас увидела, а она просто не ожидала, что кто-то будет стоять на выходе. Мы долго смотрели друг на дружку. — Привет! — дружелюбно улыбнулась она, чмокнула мою левую щёку. — Привет! — ответила я тем же, но в правую. Потом мы шли с ней по городу, болтая, как давние подруги. — Я тебя где-то раньше видела. — Сказала голубая гончая. — В июле на вечеринке. — Ответила я. — Точно! Я тебя тогда поцеловала. — Помолчав с минуту, она сказала следующее: — Ухи́да. — Мо́ника. Обоюдный поцелуй в губы. Потом мы с ней зашли в кафешку, где провели несколько часов, узнавая друг о дружке через болтовню. — Моника… — Да? — спросила я, влюблённо смотря на Ухиду, что была мне по плечи. — Я люблю тебя. — Взаимно. Это был страстный и долгий поцелуй – 10 минут, если память мне не изменяет. Именно с этого дня и момента наши отношения официально начались.       …Мы счастливо вздохнули, вспомнив те дни. — Знаешь, я всё хотела спросить: между тобой и твоей бывшей… правду был абьюз? — осторожно спросила я, накалывая еду на вилку. Ухида тщательно обдумала мой вопрос, тяжело вздохнула: — Честно говоря, не хочу поднимать эту тему… Прости. — Невесело сказала гончая. — Хорошо, как пожелаешь. — Сказала я, добавив извинительную улыбку. Дальнейшее пребывание в ресторанчике прошло тихо-мирно. Уплатив по счёту 50/50, мы пошли на квартиру Ухиды. Где и продолжили романтичный вечер романтическую ночь. Ухида толкнула меня на кровать. — Ты что-то подмешала в мой бокал в ресторанчике, когда я уходила в туалет, да, сучка? — пьяным голосом спросила я. — Всего лишь несколько грамм героина. И себе, кстати, тоже. Не помню, что было после того, как мы разделись – так уж воздействуют алкоголь и наркота на память. Зато помню, что проснулась я, уткнувшись носом в анальную дырочку Ухиды, а та сопела, прильнув мордой к моему правому колену – видимо, мы пытались сделать позу «69» под коктейлем из алкоголя и наркоты. Я решила не тревожить любимую, тихонько вылезла из-под неё, направилась в душевую комнату, предварительно укрыв Ухиду одеялом и чмокнув её нос – она всегда говорила мне, что я очень заботливая… это было правдой. Стоя под тёплой струёй, я измышля́ла всё то, что случилось за этот месяц: открытие моего собственного сыщицкого агентства, первое дело, встреча с родителями и любимой. "В целом, не так уж и плохо." — Заключила я, вытираясь насухо. Выйдя из душевой комнаты, я почуяла запах пищи. — Вижу, что всё так же лучше отходишь, чем я. — Сказала я, любяще поцеловала её пушистую правую щёку. — У меня в этих делах опыта побольше твоего. — Задорно дёргает хвостом Ухида, отвечает взаимностью. — Помоги мне, пожалуйста. Спустя 30 минут обед – мы проснулись в час дня – был готов. Пробежавшись взглядом по стене с фотографиями, я заметила рамку с ухом. Внизу рамки было написано следующее: ”Конец абьюзу. Трофей.”. — Кстати, где ты пропадала все эти месяцы? — спросила Ухида, положила в пасть большую такую сосиску – я давно поняла, что у неё какой-то своеобразный фетиш на съедание еды далеко немаленького размера. Я кратко поведала ей о курсах: обещала ведь. — Классно! Моя девушка – частная сыщица! — лазурные глаза Ухиды горели озорным огоньком. — Только никому об этом. — Серьёзно наказала я. — Угу-угу. — Послушно покивала голубая гончая. — Кстати, раз уж мы с тобой не расстаёмся, то это нужно увековечить. — С этими словами она достала свой хэллфон: — Парная себяшечка! Я добродушно усмехнулась. Ухида прижалась к моей груди, нажала на сенсорную кнопку – ещё одно наше с ней сэлфи в её галерею. При виде нашего фото мою морду озаряет улыбка. У меня был розовый ироке́з, чёрные брови, белая радужка глаз с вертикальными чёрными зрачками. Белки глаз светились и были светло-оранжевого цвета. Чёрный нос, на шее ошейник с шипами. Шерсть была коричневатой, как и хвост; а вот на передней части морды (было похоже на маску.) и внутри ушей шерсть была тёмно-коричневой, как у мамы, а бакенбарды светло-розовые. Ухида же была гончей со синим мехом сзади и голубым спереди; её хвост и волосы были тёмно-синие. Лазурные глаза. Мех внутренней части ушей – светло-голубой. В правом ухе у моей девушки была круглая золотая серёжка. На верхних лапах она носила чёрные мите́нки (перчатки без пальцев.). Такая внешность – большая редкость, из-за которой можно запросто стать изго́ем, который никому не нужен, кроме родителей – и то бывает очень редко. Здесь стоит отметить, что Ухида – брошенка-подкидыш: биологические родители подбросили её Адским псам-геям, которые с ранних лет растили Ухиду родной дочерью – Ухида очень любит своих отцов. — Всё хорошо? — заботливо спросила голубая гончая, прильнула левой щекой к моей шее. — Да так, просто… до этого дня не осознавала, как соскучилась по тебе. — Тепло ответила я, горячо поцеловала любимую.