Снова вместе

– Гамзе, почему я такая дура? – именно такими словами я приветствую сестру на кухне следующим утром. – Мне нужно немного больше информации, чтобы поставить тебе диагноз. Так что, пожалуйста, добавь деталей. – Зачем я вчера наговорила это всё Керему? – А что ты ему сказала? – Чтобы он убирался и больше никогда не появлялся в моей жизни. – Оу. – Если он раньше ещё хоть немного мог относиться ко мне по-человечески, то после вчерашнего точно не сможет. – Не накручивай себя. – Не стоило разговаривать с ним после такого количества вина. Я должна была держать себя в руках, а в итоге, единственным, кто держал меня в руках, был он. – Так, а с этого места поподробнее. – Я собиралась уходить, когда он схватил меня за руку и притянул к себе. Так я оказалась у него на коленях. Он держал меня за руку и бедро, пока я не сказала ему правду, почему не готова играть с ним. – И ты сказала? – Что-то типа того. Сказала, что чувствую себя слишком виноватой перед ним. Но, черт возьми, это совсем не важно. Куда важнее то, что я ему наговорила до этого. – То есть про не появляться в твоей жизни было не единственным, – из меня вырывается истерический смех. – О, далеко нет. На его предложение отказаться от роли, чтобы её получила я, я упомянула, что он без проблем найдёт новый проект за два дня, потому что у него нет проблем с вниманием режиссёров. А когда он упомянул, что я обманываю его насчёт того, холодно ли мне, и интересно, насчёт чего ещё я его обманывала, я перевернула всё так, будто он считает, что всё, что я делала в наших отношениях, это обманывала его, – я выдыхаю и чувствую, как по щекам текут слёзы. – Это прозвучит грубо, но ты действительно дура, Ханде. – Не грубо. Правдиво. – Ну, если тебя успокоит это, то, когда мы пили кофе потом вместе, он не выглядел слишком злым или разочарованным. – Он очень хороший актёр, не забывай об этом. – Не думаю, что он стал бы играть передо мной. В прошлом наше общение было вполне искренним. – Он мог и не играть. В конце концов, ты не сделала ему ничего плохо. Он мог улыбаться тебе, в то время как внутри ненавидел меня. – Забудем об этом. Ты лучше расскажи, как ты его не поцеловала, оказавшись у него на коленях. – Не хотела всё испортить ещё больше, если это больше вообще существует. Как бы я выглядела в его глазах, если бы набросилась с поцелуями, учитывая, что это я его бросила? Но! У меня есть куда более интересная тема для разговора. Можем, например, обсудить, как я его не раздела прямо на улице, отчётливо чувствуя его стояк. – Что? – Не заставляй меня повторять это. Ты всё слышала. Мои слова прерывает телефонный звонок. Моя менеджер. – Ханде, доброе утро. Ты приняла решение насчёт проекта? – Дамла, и тебе доброе утро. Дай мне ещё пару часов, хорошо? – Хорошо. – Я сама позвоню, давай. Я сбрасываю и вижу на себе изучающий взгляд Гамзе. – Что? – Вчера ты была уверена, что откажешься от проекта. Зачем тебе эти пару часов? – Очевидно же. Объективно я совершенно не хочу отказываться. Я поеду к Керему. Попробую ещё раз с ним поговорить. Извинюсь, может если быть с ним почти честной, то мы даже смогли бы установить нормальные отношения. – Что насчёт того, чтобы быть с ним совсем честной? – Зачем ему знать, что я его люблю? Кому из нас это сделает лучше? Правильно, никому. Только добавит напряжение между нами, которое нам не нужно. – Когда мы пили кофе, мне показалось, что он тоже не ровно дышит к тебе. И извини меня, но твои подробности о вашем разговоре это доказывают. – Я поцелую мою малышку Мави и поеду к Керему. – Нет, ты поедешь домой, приведешь себя в порядок, наденешь красивое бельё, на случай, если вы оба решите говорит правду, и тогда можешь ехать к Керему. И да, это моя, а не твоя Малышка. – Гамзе, когда ты стала такой собственницей? – Когда поняла, что вы с Бюрсином могли подарить Мави друга или подругу, но ты предпочла просто сидеть дома в ожидании чего-нибудь от своего агентства, которое только и делало, что кормило тебя обещание. – Я целую Мави и еду к себе. – Не забудь про бельё. – Ты невыносима. Я не буду этого делать. – Ты вспомнишь о моих словах и пожалеешь, что не послушала сестру, когда окажешься перед Керемом в одном белье. – Этого. Не. Будет. В машине я включаю радио в надежде отвлечься на текст песен, вместо того чтобы думать о Кереме. Но как назло все песни или о счастливой взаимной любви, либо о болезненном расставании, слишком похожем на наше. И, конечно, песни которые напоминают о Кереме. Даже саундтрек к Постучись в мою дверь. Могло ли радио быть ещё более жестоким? Я оставляю машину на дороге напротив дома, так как планирую в скором времени уехать, но когда поднимаю глаза, собираясь выйти из машины, я уже не уверена, что придется куда-то ехать. Керем. Керем стоит около своей машины с букетом моих самых любимых цветов. Я бы сбежала сейчас. Ведь я ещё не продумала всё, что готова сказать ему. Но, во-первых, он уже точно видел мою машину, так что уехать сейчас будет слишком странно. А во-вторых, как бы долго я не проигрывала наш диалог в голове, он все равно не будет таким. Так что я выхожу из машины и направляюсь к парню. – Привет, – я стараюсь произнести это максимально спокойным и дружелюбным голосом. – Привет? – удивляется он. – А как же больше никогда не появляйся в моей жизни? – он улыбается. Зачем он улыбается так красиво? – Я поумнела за ночь. И протрезвела, если быть совсем честной. Он ничего не отвечает. Не то чтобы на это можно было как-нибудь ответить. Между нами повисает неловкое молчание. У меня в голове столько мыслей, что я просто не знаю с чего начать. Но вот так стоять на улице мне кажется слишком неправильным. – Прости за то, что я вчера наговорила. Зайдёшь? – Зайду, если ты предлагаешь, – он протягивает мне цветы, – совсем забыл, это тебе. – Спасибо, – я дарю ему улыбку и отправляюсь в сторону дома, – мне очень приятно. – Ты сегодня совсем другая. Гамзе что держала тебя в плену ночью и всячески издевалась до тех пор, пока ты не согласилась вести себя вежливо со мной? – Только ты держишь меня в плену, чтобы чего-то добиться, – отвечаю я, намекая на его вчерашнюю хватку, – А что касается Гамзе, нет, она тут не при чём, она ничего не делала. А почему ты так решил? – Забей, – отмахивается он. И я решаю не пытаться узнать детали. Не то чтобы это было действительно важно для меня. Может у него такие выводы после их вчерашнего разговора. Я открываю дверь дома, и мои собаки, вместо того чтобы поздороваться со мной, набрасываются на Керема. Я пытаюсь сделать им замечание, но и им, и Керему нравится это общение. – Хотел взять Гектора вчера с собой на встречу, но потом подумал, что не все любят собак так, как ты. И моей новой партнёрше может не понравиться такая компания. Как же я ошибся. – Прямо так и подумал? – усмехаюсь я и продолжаю, не давая ему ответить. – Пойдём на кухню, будешь кофе? – Да на оба твоих вопроса. Я медленно перевариваю в голове информацию. Он думал обо мне, когда собирался на встречу. И я думала о нём. Непривычно для себя много раз за утро. Странное совпадение. Я ставлю кружки к кофе-машине и кладу на стол его любимый шоколад. Я только успеваю осознать, что только что сделала, когда слышу обращение Керема ко мне. – Ханде. – Да. – Это моя любимая шоколадка. – Возможно. Да. – Ты хранишь дома мою любимую шоколадку? – То, что ты любишь эту шоколадку не значит, что только ты можешь её есть. Мне она тоже нравится, – я очень рада, что мне нужно отвернуться, чтобы выключить кофе-машину. Это даёт мне пару секунд спокойствия. Но парень всё ещё заинтересован. – Нет, подожди. У тебя дома есть моя любимая шоколадка, в то время как ты говоришь мне убираться из твоей жизни? Хочешь сказать, шоколад не вызывает воспоминаний обо мне? – с этими словами я ставлю наши кружки на стол и сажусь напротив него. – Учитывая то количество вещей, которое осталась в моём доме после тебя, шоколад – это меньшее, что напоминает о тебе, – я не могу смотреть ему в глаза. Эта фраза звучит слишком лично. И когда я начну сначала думать, а потом говорить? – И каких, например, вещей? Я мог бы забрать их, раз оказался здесь. – Давай мы не будем это обсуждать. Ешь уже свой любимый шоколад, не зря же он оказался в моём доме. Керем берёт шоколадку в руки и что-то изучает. – Хм, свежая. Значит ты всё-таки её покупаешь, а не она пролежала в шкафу год. – Я же уже сказала, что тоже её люблю. Мы можем поговорить о чем-то кроме шоколада? – я чувствовала, что ещё минута и скажу правду про то, как шоколад оказался у меня дома. – Не помню, чтобы ты любила её так сильно, чтобы самой покупать. – Полюбила. Если хочешь, покупала её первые пару месяцев, в надежде, что ты однажды постучишь в мою дверь, а у меня хотя бы будет шоколадка для тебя. Потом съедала её сама и покупала заново. Пока это не стало привычкой. И покупать для тебя, и есть самой. Вот так полюбила. – Гамзе точно что-то сделала с тобой. Ты решила сама рассказывать мне правду. Без какого-либо давления. – Смешно. Будто только что ты не давил на меня своими вопросами, – он делает глоток кофе, хитро улыбаясь. – Я собиралась поехать к тебе, извиниться. – Хорошо, что поехала не ко мне, а домой. Иначе мы бы не пересеклись. – Это Гамзе. Она капала мне на мозги, что я должна поехать домой, привести себя в порядок, сделать ещё кое-что и только потом могу ехать к тебе. Но всё это уже не важно, потому что ты меня опередил. – Не знаю, зачем тебе приводить себя в порядок, ты выглядишь прекрасно абсолютно всегда. А если тебе всё ещё нужно сделать то самое кое-что, то я могу подождать, сходи сделай. – Нет, это просто юмор, фантазии Гамзе. Нет ничего такого, чтобы мне действительно нужно было сделать. – Ты уже отказалась от проекта? – Нет, ещё нет. Думаю, ты бы уже знал, если бы я отказалась. – Честно, я думал это будет первое твоё действие, как только ты проснёшься. – А тем временем я сказала менеджеру, что мне нужно ещё пару часов, чтобы принять окончательное решение. – Неожиданно. Вчера ты казалась уверенной в нежелании работать над этим проектом. Что заставило тебя передумать, засомневаться? – Вчера во мне говорил алкоголь. И злость. – Злость? – Опустим это. – А сейчас? – А сейчас, я очень хочу играть в этом сериале, но я слишком боюсь, что наше общее прошлое не позволит нам вести себя так, как положено профессионалам. – Хандемий, я уверен, мы сможем быть просто коллегами. – Не смеши меня. Я прекрасно знаю, что просто коллегой с тобой я быть не смогу. Да и ты вчера недвусмысленно намекнул, что ты тоже. – Не понял, о чём ты? – Забей, вероятно, я как всегда всё не так трактую. – Хорошо, не хочешь быть коллегами, давай будем друзьями, – я засмеялась. – Станем теми бывшими, что говорят "мы расстались друзьями", а все их фанаты уверены, что это всего лишь пиар ход? – Почему тебе так важно то, что думают другие? Ханде, ты прекрасная и очень талантливая актриса. И это роль тебе очень подходит, ты такая же упрямая, – он усмехается, – так почему ты не хочешь забить на предрассудки и просто согласиться? Какая разница, что напишут СМИ, если ты будешь сниматься в прекрасном проекте? Да и честно говоря, какая разница кем мы будем друг другу или кем мы будем притворяться друг другу? Поставь на первое место разум, выбери уже этот прекрасный проект. А с чувствами, с чувствами пусть будет, что будет. Я опускаю глаза вниз и некоторое время обдумываю его слова. – Мне не хватало этого, – тихо произношу я. Тихо, но достаточно громко, чтобы Керем услышал. – Что, прости? – Ты слышал, я не стану повторять, – я делаю глубокий вдох, собираясь с мыслями, – твоего холодного ума и рационализма, когда нужно принять важные решения мне не хватало. – Неужели я убедил тебя? – он улыбается во все 32 зуба, гордится собой. – Ты показал мне это под тем углом, под которым я не смотрела. И это звучит так правильно. Мне, конечно, ещё нужно всё обдумать. Но, думаю, я приму проект. – Тогда, пожалуй, я оставлю тебя наедине со своими мыслями– я киваю. – Можно тебя обнять на прощание? Я скучаю по нашим объятиям, – почему это признание звучит как что-то личное, даже почти интимное? – А вчерашних объятий тебе было недостаточно, – усмехаюсь я, но всё-таки встаю со стула, чтобы обнять его. – Не помню, чтобы мы вчера обнимались, – он заключает меня в кольцо своих рук, прижимая к своему тёплому телу. Слишком близко для того, чтобы я смогла долго контролировать ситуацию. А когда я вдыхаю его запах... Такой родной запах и по-прежнему мой одеколон. Я отстраняюсь и смотрю ему в глаза. – Ты по-прежнему пользуешься одеколоном, который я подарила? Не вызывает слишком много ассоциаций? Не мешает забыть? – А кто сказал, что я тебя забывал?