Западня

      Мэтт совсем недавно присоединился к команде Вольтрон, но уже успел натворить дел. Сначала он припахал Кэти подкинуть его к парочке знакомых контрабандистов, с которыми повстанцы имели взаимовыгодные отношения, после чего они едва удрали от их обстрела. Извините уж, эти охреневшие инопланетяне не имеют право задирать такую цену и покушаться на зеленую львицу, не удивительно, что проще было умыкнуть нужные детали у них из-под носа. В следующий раз они на целых три варги остались без света в замке, когда Мэтт вывалился из-под потолка на руки Широ, до этого делав что-то в вентиляции. Пришлось здорово понервничать, пока эта дурная рыжая башка абсолютно расслабленно чинила замок на аварийном питании. И подобных этим ситуаций было просто уйма.       Однако та, что произошла сейчас просто выходила за все рамки. Ну, быть точнее, за рамки Кита, который впервые стал участником бешенства Мэтта. Все началось прекрасно: чилловое задание в космическом молле, напутствие мамочки и папочки, а после поиск интересующих вещей. Именно в процессе разглядывания ножей Кита кто-то подхватил за локоть. Не без удивления (и готовности пырнуть наглеца клинком) он обнаружил бойкого рыжика, озирающегося по сторонам слишкойно беспокойно даже для него.       – Китти, дружище, – начинает тот, и Кит хмурится.       – Не называй меня так, – паладин тушуется и пытается вытащить локоть, но вторая назойливая рука ловко цепляет его за талию, к себе притягивая. Теперь его пальцы на боку неприлично ощутимы сквозь майку, ведь короткая куртка не закрывает и половины тела. Честно говоря, Кит не помнит, зачем вообще купил ее... – Эй!..       – Хорошо-хорошо, злой котеночек. Мне нужна твоя помощь и агрессивное лицо. И секси сила. В общем! – Мэтт делает короткую паузу, стремительно уводя его в каком-то направлении. – Я тут случайно встретил ребят-контрабандистов, у которых мы с Кэти украли парочку навороченных элевонов и схемы тердотопливного ускорителя для галрийского шаттла...       – Чего?       – Э-э... Не загружай свой красивый мозг, – хмыкает Мэтт и делает довольно резкий маневр вправо, так и не отпустив красного паладина. – У меня проблемы. Мне надо где-то спрятаться.       – А я-то тебе зачем? – еще более непонимающе смотрит на него Кит, стараясь оглядываться в те же стороны, что и повстанец. Но пока никого рядом не наблюдается.       – Как зачем! – Мэтт что-то примечает вдалеке и снова меняет траекторию. От таких круговертей самурай уже начинает злиться. – Думаешь они не знают паладинов Вольтрона? В Кэти, конечно, агрессии больше, чем в тебе, но ты выглядишь более устрашающе. Хоть и миленько. Так, что мои шансы на выживание с тобой выше.       – Что... Какое еще выживание? – несчастный Кит вообще перестает понимать что-либо, но становится и так некогда – рыжик дергает его вперед, перехватывая с талии просто за руку.       – Бежим!       И они бегут. Бегут под яростный шум за спиной, не предвещающий вообще ничего хорошего. Бегут по широким, открытым площадкам и узким, петляющимся проемам, пока наконец не залетают в какую-то узкую кладовку, после чего за ними захлопывается дверь. Грозные вопли контрабандистов проносятся где-то совсем рядом, однако не останавливаются, а постепенно удаляются. В какой-то момент их голоса совсем затухают, так что парни выдыхают почти в губы друг друга. Кит неловко отстраняется, насколько это возможно в таком тесном помещении, и хмурится с новой силой.       – Ты сказал, что я тебе нужен, чтобы отпугнуть их. Зачем тогда мы побежали? – вполне логичный вопрос, на который Мэтт лишь хихикает.       – Прости. Что-то я запаниковал... Но надо признать, что с тобой убегать от верной смерти все равно спокойнее.       – Господи, Мэтт, – красный паладин закатывает глаза и спешит приложить руку к сенсору, чтобы снять временный замок, который они успели наложить. Сканер проходит по руке, однако ничего не происходит. – Черт. Что за херня?       – Это странно. Может мы мой отпечаток поставили, – но и после руки Мэтта замок не поддается. Плотно закрытая дверь вообще никак не хочет открываться.       И это, на самом деле, совсем не смешно, поэтому Кит немного нервно начинает раз за разом пытаться прикладывать руку, пока в конечном счете не рычит, сдаваясь. Виновник всего этого только лишь упирается в стенку за спиной и пожимает плечами. А что тут поделаешь теперь – остается только звать на помощь.       – Это все из-за твоего опрометчивого поступка, – злится Кит и даже тыкает Мэтта в грудь. В отличие от красного паладина в короткой куртежке, он был одет в несколько слоев одежды. – Как предложишь выбираться отсюда? Я не брал с собой коммуникатор.       И это Мэтта называют опрометчивым? Он только фырчит и весело наклоняется назад к буке, из-за чего они снова прижимаются друг к другу крайне сильно.       – Китти, ищи плюсы в любой ситуации, – мордашка перед ним даже при плохом освещении заметно краснеет, но хмурость с лица так и не сходит. Очаровательно. – Мы условно знаем друг друга довольно давно, но никогда еще тесно не общались. Не то, чтобы мы прямо сейчас не общались тесно...       – Я не... Я... – паладин на секунду теряется с тупой шутки рыжика, который находится непозволительно близко. В небольшой игре в гляделки Кит сдается первым и уводит взгляд куда-то в сторону, ощутимо вздрагивая, когда чужая нога оказывается между его бедер. – Не называй меня так...       – Боже, как же тут тесно, у нас затекут все конечности точно, – жалуется Мэтт, получая внутреннее удовлетворение от того, как легко этого паренька вывести на эмоции. А может и на интересные физиологические реакции, кто знает. Мэтт вообще не имеет никаких рамок, да и смутить его сложно. – Или мы умрем от скуки раньше. Хм, давай общаться. Ты целовался?       – Что за вопросы такие резкие для разговора? – Кит поджимает губы, все больше и больше поражаясь с того, какой же это человек непредсказуемый. Колено Мэтта, тем временем, уже вплотную притирается к его паху, что очень не к добру. Если у него сейчас встанет (а у него встанет), это будет втройне неловко.       – Ох, не знал, что малыш Китти такой стеснительный. Прости-прости, – бесстыдно дразнится рыжик. Но только такая тактика и работает с несговорчивыми цундере, ведь сейчас Кит задирает голову выше и снова смотрит в глаза.       – Целовался.       – У-у, ну раз опыт был, значит классно целуешься?       – Еще бы!       – Покажешь?       – Да... Погоди, чего, – такого вопроса самурай не ожидал услышать, поэтому сейчас замирает и смотрит на слишком довольного своей уловкой Мэтта. Паршивец. – Не буду я с тобой целоваться!       – Почему? – Мэтт старается не хихикать и ловко сует руки за спину зажатого во всех смыслах паладина. Возможно, объятья такие крепкие в силу размеров комнатки, но собственное желание повстанца никто не отменял. А желание у него уж очень явное, особенно когда он склоняется к лицу Кита. – Я классно целуюсь, возможно, даже лучше чем ты? Кто знает, кто знает.       – Ты не выглядишь как человек, который умеет целоваться, – заявляет лохматик, слабо пытающийся увильнуть от чужого лица. Слишком близко, слишком тесно, слишком нагло и слишком горячо. Кит никогда не признается, что Мэтт его типаж.       – Да ну? – рыжик лишь смеется и подушечками пальцев растирает чужие позвонки. Тело Кита как маслечко тает под руками, несмотря на то, что физиономия остается все такой же суровой. Разве что, когда дыхание Мэтта чувствуется крайне близко, губы его начинают подрагивать. Кит облизывается под становящимся все более хищным взглядом сокомандника, стойко ощущая, как большинство внутренних тормозов слетают.       Перестав видеть хоть какое-то сопротивление происходящему, Мэтт стирает то мизерное расстояние между ними одним прикосновением губ. Целоваться просто так скучно, поэтому он сразу же начинает посасывать нижнюю губу Кита с явным желанием распробовать его. Самурай что-то мычит, но эти слова глушатся поцелуем, в котором он сразу же теряется и только послушно приоткрывает рот. Руки стремятся на чужие плечи, занимая теперь свое почти законное место, пока язык сталкивается с чужим. От этого по телу проходится жгучая волна возбуждения, из-за чего Кит непроизвольно трется пахом о коленку. Мэтт вылизывает его рот, задевает самые чувствительные точки, которые неминуемо заставляют его вздрагивать и стопориться в собственных действиях. Рыжик отлично сочетает трение уже припухших губ с влажностью языка, чередуя это в таком же хаотичном порядке, как и он сам.       Мэтт однозначно целуется лучше.       Целуется до дрожи в коленках, до щекочущих лицо и руки мурашек, до легкого стона из покрасневших губ. Возможно, Кит будет жалеть потом об этом, но не сейчас, когда чужие руки нагло тискают его задницу. Мэтт с причмокиванием отрывается от паладина, невольно тянущегося назад за поцелуем.       – Ну, вот. А ты целоваться не хотел, – хмыкает рыжик, продолжая плавно двигать коленкой. Китти тихонько стонет, грубо закусывая ноющие губы. Хорошо. – Классная попка. Зря не верил Лэнсу, ты точно качаешься сутками.       – Мэтт, – цедит Кит не то раздраженно, не то моляще. Он возбужден. Он ждет от наглого повстанца смелых решений. И как тут можно отказать таким глазам? Когда у тебя у самого каменный стояк – никак.       – Уру-ру, Кит, ты всегда был таким очаровашкой? Нам нужно было застрять так гораздо раньше.       – Мэтт.       – Наверняка у нас и по гороскопу совместимость высокая, как думаешь?       – Мэтт...       – Надо показать тебе мое укромное местечко в замке, если, конечно, Коран его еще не разгреб.       – Мэтт... – голос стойкого красного паладина медленно начинает напоминать скулеж, когда он подрагивающими пальцами касается чужих щек и слегка тыкается губами в губы. Все то время, пока рыжий дурачок болтал, нога не прекращала своего активного действия. Где-то на краю сознания складывалось ощущение, что он минуту трахал ногу Мэтта, как какая-то шавка. Возбуждающе. – Ну, пожалуйста...       – И просить ты умеешь, я сорвал куш, – баловство наконец прекращается, так как Мэтт с рвением вновь приникает к своей жертве, оставляя его задницу, и активно роется в карманах.       Уже через несколько тиков все слои штанов повстанца мотаются где-то на коленях, в то время как у Кита узкие джинсы (Мэтт бы даже назвал это плотными лосинами) спускаются лишь немного. Выудив наконец бутылочку смазки «для особых случаев», Мэтт обильно льет себе на руку. Отчасти глядеть спокойно на зрелище, когда одним размашистым действием два члена сжимаются друг с другом, просто невозможно. Кит держится одной ладонью за плечо сокомандника, закусывая пальцы второй, чтобы не издавать слишком громких звуков – кто знает, как тут с шумоизоляцией. Мэтт, тем временем, плавно растирает смазку, оценивая чужие очертания и формы. Сексуально и комфортно, чтобы взять в рот при любом другом удобном случае. Да, он обязательно добавит это в свой список, ну, а пока рыжик тянется укусить Кита в открытую шею, начиная подрачивать.       Сначала он делает это мягко, не спеша и поглаживая большим пальцем головку паладина, но постепенно темп нарастает, из-за чего им обоим становится тяжелее и жарче в маленькой, узкой каморке. Кит обливается слюной в попытках заглушить стоны своими пальцами, а Мэтт даже не старается подавлять, пусть и все равно делает это не нарочно, кусая и оставляя засосы на светлой шее. Подобная дрочка крайне сильно отличается от обычной, хотя бы потому, что трение от чужого члена делает ее в разы горячее. Обильно залитая смазкой кожа трется о другую такую же, приподнимается от движения вверх вместе с ней, так что от удовольствия хочется даже отстраниться. Рука у Мэтта постепенно немеет от такой нагрузки, но прерваться на передышку сейчас нельзя – они оба на грани.       Хватает еще нескольких добошей, чтобы плавящийся от его ласк Кит, который в процессе стал кусаться не меньше, мелко задрожал и излился. С разрывом в несколько секунд кончает и Мэтт, тяжело припав лбом на плечо паладина. Им требуется довольно много времени, чтобы перевести дух и посмотреть, как красиво смешиваются их спермы, стекают по членам и капают на пол, попутно пачкая штаны. Насрать, главное, что им сейчас хорошо.       – Хороший котенок, – первым привычно подает голос Мэтт, но он еще вялый и не спешит натягивать назад одежду. – Как говорят мудрецы, прежде чем предложить кому-то встречаться, сначала потрахайся с этим человеком – вдруг ты просто хотел ебаться. Китти, будешь моим парнем?       В очередной раз выбитый из колеи подобным вопросом, с хаотичными цепочками предпосылок «до», Кит только и может, что тяжело вздохнуть, помяукать себе что-то под нос, а потом ласково обтереться о рыжую макушку. К слову, до сих пор лежащую на его плече.       – Сочту это за «да», – Мэтт хмыкает и наконец собирает волю в кулак, чтобы привести себя в божеский вид.       Через пару минут они немного меняют позу, потому что додумываются сесть на пол. Лечь на грудь мягкого от большого количества одежды повстанца крайне приятно, так что Кит расслабляется и даже немного забывает об окружении. Мэтт же как ни в чем не бывало достает из безразмерного кармана коммуникатор и быстро говорит ребятам, откуда их вызволить.       – У тебя все это время был коммуникатор?! – красный паладин немного вскипает, но его шустро чмокают в щеку, успокаивая.       – Ну, да, а чему ты так удивляешься? Я не сказал тебе ни слова о том, что у меня его нет, – Мэтт жмет плечами.       – Но и не сказал, что он есть! – Кит бесится, но не злится, слишком умиротворенный после секса. – Ты специально нас тут запер?       – Нет, я не настолько придурок, – он только смеется в ответ, накручивая непослушный черный хвостик на палец. Киту нравится. – Не спорю, я сразу решил извлечь пользу из того, что мою задницу могли прибить. В замке ты ужа-а-асный, неприступный бука, как с тобой было знакомиться ближе? А тут хвать! И тащи тебя за собой куда хочешь.       – Идиот, – Кит закатывает глаза, ощущая, как щеки теплеют. Он совсем как котик зарывается носом в теплую куртку Мэтта. Очаровательно.       – Тебе нравится, – виновник этой ситуации довольно хихикает и укрывает своего теперь парня, зажимая в крепких объятьях.       – А я и не говорил «нет».