Всё, что ты захочешь

      Итак, планы Лютиэн наконец-то начали претворяться в жизнь. Силы эльфийки никуда не делись, позволяя при помощи нехитрого колдовства заставлять сады и поля расти и плодоносить. Это было странно, но порой женщине казалось, будто она стала чуть ли ни сильнее. Словно собственная сила, отданная когда-то мужу, постепенно вернулась к ней. Отличные урожаи давали в свою очередь прекрасную возможность объяснить появление денег. Хозяйство потихоньку расширялось, и всё больше работников нанималось к госпоже Тинувиэль в надежде подправить своё финансовое благополучие.       Гондорские управляющие перво-наперво смотрели на вернувшуюся из тюрьмы бывшую сановницу Врага, мягко выражаясь, косо. Но придраться им было не к чему. Лютиэн регулярно платила налоги. Хозяйство её реально процветало, и никаких доказательств наличия незаконной деятельности эти люди обнаружить не смогли.       Сама же эльфийка неспешно проживала в Нурне следующий десяток лет, ведь торопиться было действительно некуда. За эти годы местное население успело к ней привыкнуть. Привыкли и гондорцы, практически прекратив совать в чужие дела свой длинный нос. Быстро разбогатевшая женщина снова начала открывать заброшенные школы, и даже восстановила за свой счёт разрушенный когда-то госпиталь. Но самое интересное началось потом.       Чтобы отправлять торговцев на север, госпожа Тинувиэль вдруг решила восстановить тракт, ведущий к разрушенным воротам Мораннон. И с целью создания перевалочного пункта с водопоем для скота наняла строителей, в надежде восстановить древний акведук, питавший Барад-дур.       Представитель Гондора, конечно, там побывал, но к чему-то прицепиться опять же не смог. Ведь вода – дело хорошее, а долина Горгорот продолжала страдать от её сильной нехватки. Восстановлением Барад-дура тут точно никто не занимался. Более того, эти странные мордорцы и вовсе решили все его руины затопить.       - Что бы и духу здесь не осталось от прежнего владыки Чёрной Страны, - заверяла госпожа Тинувиэль, улыбаясь добренькой и честной улыбкой. – Наша цель – навсегда очистить это место от зла!       Полная заливка огромной системы из трещин, впадин, пропастей и расселин заняла ещё несколько лет. И вот в руках у эльфийки оказалась истинная жемчужина – целая россыпь скал и островов, которые королева Мордора приказала соединить прочными и красивыми мостами. Объяснение мостам также нашлось быстро. Это ведь и было восстановление разрушенного тракта. Объехать на телегах созданную водную систему было практически невозможно, а мосты стали замечательным решением данной проблемы.       На одном из крупных островов даже появился постоялый двор, обещавший ночлег для путников. Плюс конюшня и какие-то хозяйственные постройки. Не забудем и про домики для работников того двора. Иными словами – первые признаки нового поселения. Постаревший же Ломинитир был назначен его первым управленцем.       Поселение, конечно, пока никак не называли, чтобы тем самым не признавать наличия подобного «безобразия». Впрочем, Лютиэн склонялась к названию «Менегтилль», что по ассоциации с Менегротом, означало тысячу островов.       Следующие двадцать лет у эльфийки ушли на посадку деревьев и кустов. Трава и цветочки росли быстро. Заставить же дерево внезапно стать большим не могло никакое эльфийское колдовство. По мере озеленения окрестностей, желающих сюда переселиться становилось всё больше и больше. Другие торговцы тоже оценили этот путь. Число постоялых дворов возросло до трёх, и только тогда король Элессар всё же заявился в Мордор с какой-то инспекцией, выяснить, что же твориться на его, казалось бы, земле.       И приехал он не один. Вся королевская семья решила осмотреть восточные владения, видно, решив тем самым напомнить о своём на них праве. Лютиэн же, только недавно обзаведясь на самом красивом острове собственным жильём, всё-таки решилась организовать их торжественную встречу.       - Сады? – вопрошал сопровождавший Элессара принц Леголас, тоже внёсший немало средств в озеленение Итилиэна. – Мне нравится! Чуточку побольше птиц, и тогда…       - О, Леголас! – притворно ужаснулся король Гондора, с интересом разглядывая дивные острова. – Что я слышу?! Ты хоть понимаешь собственные слова? Здесь же стоял Барад-дур!       - Ну, стоял… - нехотя признал сын короля Трандуила. – Только где он сейчас? Судя по тем доносам, что писали твои соглядатаи, я ожидал тут увидеть, ни много, ни мало, новую чёрную башню. Но я вижу только лужайки!       - Лужайки, которые местное население может воспринимать, как памятник Врагу!       При этих словах вышедшая их встречать Лютиэн сердито нахмурила брови, которые из-за вуали всё равно никто не заметил.       - Зелёные лужайки – памятник Врагу? – Леголас звонко рассмеялся. – Не смеши мой лук и колчан! Да Саурон лопнул бы от злости, если бы их увидел! Ты только посмотри, как же здесь красиво. Я прямо чувствую в этом что-то волшебное! Или даже эльфийское! Говорят, что наша магия покидает Средиземье. Но госпожа Тинувиэль, похоже, об этом не знает.       Услышав комплимент, Лютиэн вежливо улыбнулась.       - Я рада, что хоть кто-то понимает простую истину, - не преминула вставить она. – Нельзя оставлять долину Горгорота в запустении. Ведь именно это запустение – дело рук предыдущего владыки Мордора. Мы соорудили бы памятник ему, если бы оставили всё, как есть.       - Я не верил в ваши способности хоть что-то здесь возродить, - нехотя признался Арагорн, так и не решив, хорошо это или плохо. – Но Ородруин по-прежнему стоит. И эта Огненная Гора навеки будет ассоциироваться…       - С гибелью Тёмного Властелина, - с готовностью продолжила эльфийка. – Я на полном серьёзе собираюсь создать там святилище в честь Эру.       - Что?! – ещё немного, и казалось, король Гондора свалился бы со своего коня.       - Саурон когда-то воздвиг в Нуменоре храм Моргота, - объяснила своё решение Лютиэн. – И этим он навлёк на себя гнев самого Создателя. Быть может, если мы подарим Эру новое святилище на горе, он смилостивится к нам и к нашей земле, вернув былую радость.       - Странные слова из уст предводительницы морэдайн, - задумчиво произнёс король Элессар, покосившись на уснувший вулкан. – Разве вы не являлись убеждённой поданной Врага?       - Я всегда являлась убеждённой поданной Мордора, - поправила эльфийка. – Мордора, а не Врага. Я растила здесь сады тысячи лет! Он же шлялся неизвестно где, а когда вернулся – тут же изгадил треть страны своим колдовством! Я первая признаю, что Саурон заслуживает всё, что с ним произошло. И я никогда ему этого не прощу.       Должно быть, её слова произвели на короля огромное впечатление. Медленно кивнув, мужчина обратился к своему другу:       - Видишь, Леголас? Иногда мы забываем, что причины служения злу у каждого могли быть свои. Ты ожидаешь увидеть здесь чуть ли не балрога, а находишь лишь гордую рассерженную эльфийку.       - Лишь бы эльфийка не оказалась похуже балрога, - вроде бы в шутку ляпнул лесной принц, заставив Лютиэн легонько вздрогнуть. – Мой отец говорит, что не знает её. Но в одном я уверен – он явно врёт!       - Что заставляет тебя так думать? – усмехнулся король Гондора.       - Простое чутьё! Я всегда вижу, когда он мне врёт, – Леголас безнадёжно вздохнул. – Ну, что, госпожа Тинувиэль? Вы ещё не созрели раскрыть нам своё настоящее имя?       - Боюсь, что нет, - Лютиэн была – сама невинность.       - Откуда вы могли знать моего отца? – принц, похоже, начал рассуждать. – Вы жили в Дориате? Судя по акценту, так и есть. И для простой эльфийки вы слишком красивы. Думаю, вы знатного происхождения. Но чёрные волосы… Отец, должно быть, считал вас давно умершей, а узнав о службе Саурону, просто разозлился. Надеюсь, между вами ничего… э… не было?       - Нет! – выпалила Лютиэн, весьма возмутившись от подобного глупого предположения.       - О… Простите… Тогда как на счёт владычицы Галадриэль? Возможно, вы действительно из нолдор и пришли в Дориат вместе с ней? Вы сильно похожи на Арвен. Тут явно должна быть связь с нолдорскими правящими домами.       - Нет, – повторила эльфийка, буквально не зная, куда ей деться. – Я никак не связана ни с какими нолдорскими домами.       - То есть, вы вообще не нолдиэ? Но тогда…       - Леголас, - прервал его король Элессар. – Тебе бы дознавателем у орков работать.       - Нужно же докопаться до правды! – не унимался раздосадованный принц. – Я отца даже напоить пытался. И после того случая он вообще отказался со мной пить. Ты можешь себе представить, чтобы король Трандуил отказался выпить Дорвинионского со своим сыном?!       - Хочешь правду? – человек усмехнулся и постарался изобразить самое серьёзное лицо. – Думаю, всё просто. Эта женщина - вообще не эльфийка, а самый настоящий балрог. Твой отец познакомился с ней, когда гостил у Саурона в Дол-Гулдуре, и теперь боится в этом признаться.       - Погоди… - за человеческим юмором эльф успевал не сильно. – В каком… В каком ещё Дол-Гулдуре?       - Ну не верю я, будто он тысячу лет не знал, кто там живёт, - преспокойно заявил гондорский король. – У тебя чутьё? У меня тоже чутьё.       - Ты на что это такое намекаешь?!       Вместо ответа Элессар просвистел какую-то мелодию, достал трубку и принялся набивать её табачком.       - Арагорн, сын Араторна! – разгневанный Леголас успокаиваться вовсе не спешил. – Если ты сейчас же не откажешься от своих слов, то для защиты чести и достоинства нашей семьи я, как наследный принц Эрин Ласгален, буду просто обязан вызвать тебя на самый дружеский поединок! Естественно, до смерти!       - Искренне раскаиваюсь, принц, и прошу тебя о пощаде, - человек закурил трубку, будто не произошло ничего серьёзного. – Не хочу, чтобы моя смерть приблизила твоё отплытие в Благословенные Земли. Ведь тогда твой отец сопьётся гораздо быстрее.       - Так-то лучше, - усмехнулся Леголас, тут же приняв самый царственный вид, а потом обернулся к Лютиэн. – Значит, говоришь, что она - балрог?       - Вы можете быть спокойны. Здесь нет никаких балрогов, - заверила их Лютиэн, впервые за всю встречу искренне улыбнувшись. – Как-то один приходил, ещё во вторую эпоху, но владыка его прогнал.       - Прогнал? – удивился принц, наконец-то сменив тему. – Почему прогнал?       - Говорят, тот балрог предлагал ему поселиться в Ородруине, - женщина пожала плечами. – И сделать из вулкана второй Ангбанд. А Барад-дур просто разрушить. Но Саурон сказал: «Только через мой труп!», и послал его... В общем - далеко.       На самом деле «Только через мой труп!» сказала тогда она, но об этом факте Лютиэн предпочла умолчать.       - Выходит, что злодеи банально не смогли договориться? – Легалас тоже рассмеялся, хотя его улыбка быстро пропала. – Эй! А ведь это могло бы реально спасти Кхазад-Дум!       Таким образом, разрешение на дальнейшие действия было практически у неё в кармане. И дабы это закрепить, Лютиэн устроила праздник в честь гостей, пригласив менестрелей и подготовив всевозможные яства. Пир устроили прямо посреди садов, расставив шатры, постелив ковры и разложив подушки. За пятьдесят лет король Гондора тоже не помолодел и стал чуточку быстрее уставать. Но его супруга, королева Арвен, оставалась такой же молодой, как раньше. Дочь владыки Имладриса действительно сильно походила на свою прапрабабку. Зато их с Арагорном наследник, принц Эльдарион, отличавшийся светлыми волосами и необычными золотистыми глазами, до боли напоминал королеве Мордора кого-то совершенно другого. И поэтому эльфийка не смотрела на него вообще.       Лютиэн постаралась, чтобы её гостям было хорошо, и чтобы никто не заподозрил в ней хоть каплю неповиновения и неискренности. Да, Саурон лопнул бы от злости. Но он лопнул от злости и так, в самом прямом смысле этого слова. Эльфийка же была совсем другой. И именно подобным образом она выживала все те тысячи лет, что отсутствовал супруг.       К тому же она не соврала. Потому что святилище Эру и было её самой последней надеждой. То, что осталось от разрушенной души Майрона, должно было достаться ей. Разве не так? Но он не вернулся и вообще никак не отвечал. Неужели её муж ослаб настолько? Как его найти и где искать?       В собственной душе Лютиэн воцарилась угрожающая пустота, так похожая на ту, что она ощущала после смерти Берена. Если бы Майрон был жив, он бы точно сказал, что с точки зрения айнур такое положение вещей абсолютно неправильно и недопустимо. Уничтожение кольца каким-то образом нарушило установленный порядок, отобрав у неё мужа.       От печальных мыслей сидящую на подушках Лютиэн отвлекла очередная песня. Популярная в Мордоре и невероятно глупая песенка, так некстати выбранная менестрелем, вряд ли подходила для каких-то высоких гостей и довольно часто исполнялась в тавернах. Даже гондорские правители, услышав это местное творчество, не сдержали недоуменных взглядов. А тем временем, проклятый менестрель упорно продолжал делать своё дело.             На коленях, пред тобою, королева, я стою,             Умоляю, не отвергни душу грешную мою.             Я люблю тебя, как прежде. Даже больше, чем тогда,             Когда Мордор я покинул, как казалось, навсегда!             Ты прости, что не вернулся, я хотел, но не сумел.             Чёрный трон тебе оставил и всех орков, что имел.             В Лихолесье заблудился и средь ёлок там петлял.             Ты ж не веришь, что у эльфов я внезапно загулял?             Отчего же, королева, не смотрю тебе в лицо?             И куда же я посеял обручальное кольцо?             Верно в битве потерялось, когда враг меня убил.             Ты ж не думаешь, родная, будто я его пропил?             Скажешь, выглядел иначе и как будто поседел?             Всё от скуки, ведь из башни Дол-Гулдурской я глядел             И на Гондор, и на Рохан и на Морию порой,             Нет, эльфийки обнажённой я не видел ни одной.             Слово честное, клянусь я, о тебе одной мечтал.             Даже балрог только трезвым ко мне в гости прилетал.             Без тебя мне, королева, жизнь дарила только боль.             Я нашёлся наконец-то, твой потерянный король.       Тут же очнувшись от своих размышлений, Лютиэн заметно дёрнулась, а щёки её слегка покраснели, что опять же скрыла лёгкая вуаль. Песенка эта возникла незнамо откуда ещё во времена жизни Майрона в Дол-Гулдуре и считалась народной. Правда, в последнем эльфийка очень и очень сильно сомневалась. Среди морэдайн произведение почему-то стало невероятно популярным, хотя вряд ли кто-то представлял, о чём же в нём пелось на самом деле. Не представляли это и её нынешние гости. Из-за чего Арвен Ундомиэль задала своей прапрабабке удивлённый вопрос:       - Странная песня… Почему в ней поётся про каких-то королей Мордора?       На что Лютиэн поспешила невинно пожать плечами.       - Просто старинная шуточная песня, и ничего большего. Должно быть, наш менестрель решил её спеть специально для вас. Разве не вы теперь короли Чёрной Страны?       - Кажется, я поняла… - Арвен натянуто заулыбалась, поскольку титул королевы Мордора ей точно был не по нраву. – Только, пожалуйста, не нужно меня так называть. И скажите менестрелю, что лучше такое не петь.       - Я непременно ему передам, - заверила её настоящая королева Мордора, мысленно пообещав себе этого идиота заодно и прибить. В переносном, конечно, смысле. Поскольку глупый дурачок явно хотел произвести на гостей хорошее впечатление.       Да, эльфийка это признавала. Её гости и были сейчас законные правители Мордора. Законные на данный момент. Конечно, за тысячи лет отсутствия Саурона претенденты на его место появлялись и раньше. Но все эти твари были мертвы, а Лютиэн оставалась жить. И скольких из них женщина испепелила собственной рукой, лучше никому не знать. Вот только убивать своих же потомков она, правда, не собиралась. Значит, придётся их потерпеть. Благо, терпеть осталось не так уж и долго.       С обещанным святилищем Эру было гораздо труднее, хотя строить его оказалось попросту не нужно. За десятки лет кратер уснувшего вулкана превратился в застывшую чашу, и всё, что оставалось, это проложить туда новую дорогу и выбрать место для алтаря, куда Лютиэн собиралась раз в год лично приносить подношения в виде первых полученных плодов.       Проблема была в другом. Не трудно догадаться, что народ Мордора воспринял это нововведение госпожи Тинувиэль без малейшего энтузиазма. Культов Моргота или самого себя Саурон никогда не поддерживал, но и почитание Эру старательно искоренял, видно, вконец разобидевшись на историю с Нуменором. В общем, с реально верующими у Лютиэн было, мягко выражаясь, туго. А точнее – никак. И всё же она надеялась, что таковые постепенно найдутся.       Оставалось одно – понять, как общаться с Эру. Эльфийка знала всё, что было известно её мужу. Но разговаривать с Создателем напрямую абсолютное большинство айнур просто не могло. И даже хвалёные всевидящие глаза Майрона по сути дела работали только в один конец. Даже показывая Эру всевозможные картинки, он ни разу не получил ни одного ответа. Если, правда, не считать ответом собственное затопление в Нуменоре.       Только история с Менельтармой и давала Лютиэн маленькую надежду. Утверждалось, будто Создатель слышал всё, что там говорили. Может, когда здесь появится такое же святилище, Эру услышит её?       А пока же бывшей королеве Мордора ничего не оставалось, как гулять по своим садам и продолжать наводить красоту. Шанс, что рассеявшееся сознание её мужа всё ещё витает где-то на этом месте, бередил душу эльфийки долгие годы. Но Майрон не появлялся. И только сила тёмного майи, переданная при заключении брака, по-прежнему сохранялась при ней, благо никогда не зависела ни от каких колец. К сожалению, его сознания эта сила, похоже, не содержала. Если не считать ту малейшую мысль о любви, что иногда давала о себе знать.       Лютиэн беспокоило одно. Ведь она лишь хотела получить то, что положено ей по праву. Но что, если ей ничего больше и не полагалось? Сила её мужа действительно досталась ей. Так может, на этом и всё?       - Даже королева Арвен, будучи эльфийкой, получила возможность последовать за своим мужем, - причитала Лютиэн, взобравшись в одиночку на Ородруин и глядя в чёрное ночное небо. – Так почему же этого права была лишена я?       Но небо продолжало молчать. И только звёзды грустно мерцали ей в ответ, как-то происходило все предыдущие ночи, проведённые здесь.       - Должна ли я тоже умереть, чтобы соединиться с ним после смерти?! – впавшая в отчаяние женщина продолжала кричать в пустоту. – Я отдам, всё, что захотите! Своё положение, титул, собственную жизнь! Только позвольте мне остаться с ним!       Увы, все эти крики очень плохо походили на смиренную и покаянную молитву. Быть может, именно поэтому Создатель так ни разу ей и не ответил. Именно тогда, Лютиэн и вспомнила судьбу собственной матери. Оставшись без мужа, королева Мелиан просто покинула этот мир, никогда больше не возвратившись. Что, если и Майрон покинул этот мир? Может, он ушёл в Чертоги Безвременья? Или в Пустоту? Должна ли она сама это повторить?