Про персиковые ханьфу и не только

С появлением Гу Сян Вэнь Кэсин словно ожил: экспериментировал на кухне, напевал что-то, развешивая травы, а вечера и, самое главное, ночи проводил в комнате лисички. Последнее обстоятельство совершенно не устраивало Е Байи. Конечно, она ещё маленькая и может испугаться незнакомого места, но дети растут так медленно, а он не готов был отказываться от мужа. В один из вечеров Е Байи не выдержал и появился на пороге детской, уперев руки в бока и глядя на своего лиса с неодобрением. — Что-то случилось? — Вэнь Кэсин невинно округлил глаза, и Е Байи едва не растерял весь свой праведный гнев. Он был совершенно не в состоянии отчитывать лиса даже за серьезные проступки, когда тот смотрел вот так. — И долго это будет продолжаться? — Бессмертный Меч все же сумел взять себя в руки и нахмурился. — Что? — не понял Вэнь Кэсин. Или сделал вид, что не понял. — Не придуривайся. Твоя спальня в другой части дома. Могу показать дорогу, если ты уже успел позабыть. — Но, А-Йи, А-Сян такая маленькая, она часто просыпается, и… — И тебя совершенно не волнует, что мне приходится спать одному. — Ты ведь не маленький лисёнок. — То есть, чтобы вернуть тебя в нашу спальню, мне нужно поплакать. Нет, поорать не своим голосом, чтобы с соседних гор сошла лавина — примерно, как твоя новая любимица? — говоря, Е Байи подошёл, уверенно взял Вэнь Кэсина за руку, заставив подняться с корточек, и повёл в спальню. — Но, А-Йи! — возмущался тот, хотя руки и не отнимал. — Ты же не ревнуешь меня к ребёнку? — Еще чего? Конечно нет! Но серьёзно, сколько можно?! Мы хотели просто вместе попутешествовать, a в результате у нас ребёнок и совсем нет времени на друг друга. Я не согласен. А-Сян спит и проспит ещё несколько часов. Не то чтобы мне хватило этого времени, но для начала сойдёт. — Я не могу сосредоточиться, зная, что малышка может проснуться, испугаться и заплакать в любой момент, — упрямо заявил Вэнь Кэсин. Его хвост раздраженно метнулся из стороны в сторону. — Давай заключим пари: если мне удастся отвлечь тебя настолько, чтобы ты вовсе позабыл на время о своей подопечной, завтра ты сам без лишних разговоров вернёшься в нашу спальню, как только малышка уснет. — Е Байи оглянулся через плечо и заметил: — Обрати внимание, я не требую от тебя вовсе перестать носиться с ней, как с новорожденным младенцем. Хотя мог бы. — Ты эгоист, ты знаешь об этом? — фыркнул Вэнь Кэсин и тут же хитро прищурился: — Если у тебя ничего не выйдет, мы перенесём ее кроватку к нам. Е Байи затормозил и хмуро посмотрел на своего лиса: — Ни за что! — Ну тогда купишь мне то ханьфу нежного персикового цвета: самое красивое в лавке господина Цзяна. Расшитое серебром, — с готовностью отступился Вэнь Кэсин, широко улыбаясь. — У тебя есть ханьфу персикого цвета, — буркнул Е Байи, закрывая за ними створки раздвижных дверей спальни. — Не сравнивай. У старого совсем не тот фасон. И рисунок другой. — Да какая разница, что там за рисунок? Кто вообще рассматривает рисунки на ханьфу? — Е Байи нетерпеливо притянул лиса к себе за талию, но Вэнь Кэсин уперся ладонями в его грудь: — Как? Там вышит великолепнейший феникс — настоящее произведение искусства. Я хочу ханьфу с фениксом. — А я хочу тебя. Без всякого ханьфу! — А-Йи, — Вэнь Кэсин коснулся его губ быстрым поцелуем и отстранился. Не то чтобы он был против проигрыша, но и сдаваться без боя не собирался. К тому же ему действительно очень понравилось то ханьфу. — Ну нет, так дело не пойдёт, — Е Байи снова притянул его к себе и поцеловал уже по-настоящему, как давно хотелось. Запустил пальцы в волосы, провёл ногтями по затылку, погладил основание пушистого ушка. Вэнь Кэсин застонал от удовольствия, и Е Байи не смог преодолеть порыв и начал раздевать его прямо там. В итоге сброшенные одежды устилали весь путь до кровати. Потом Вэнь Кэсин будет ворчать, что с вещами нужно обращаться аккуратнее, что жаль тратить дополнительные время и силы на стирку, и вообще, лишняя пара минут на то, чтобы бережно сложить одежду, не изменит его желания провести несколько приятных часов в постели с Е Байи, но все это будет позже. А пока он с не меньшим пылом обнимал своего Бессмертного, вжимался всем телом, постанывал в поцелуй и на разбросанные вещи не обращал никакого внимания. Видимо, тоже соскучился по супругу. Его пушистый хвост подрагивал от возбуждения, и, когда край ложа ткнулся Вэнь Кэсину под колено, он с неожиданной силой развернулся и толкнул Е Байи спиной на разобранную постель. — A кто-то совсем недавно разыгрывал деловитого отца семейства и не вспоминал даже об играх на супружеском ложе. Право, хули-цзин такие притворщики, — насмешливо проговорил Е Байи, поднимаясь на локтях и с удовольствием глядя на Вэнь Кэсина, который забрался сверху и оседлал его бедра так, что его напряженное мужское естество почти соприкасалось со вставшим нефритовым жезлом самого Бессмертного. — Ты не прав, я самый прямодушный представитель своего рода, — заявил Вэнь Кэсин, слегка сдвинувшись, отчего его возбужденный член чувствительно соприкоснулся с членом Е Байи. Вэнь Кэсин заметил, как напряглись мышцы живота супруга, хотя ни один мускул не дрогнул на лице, и хитро улыбнулся: — Разве я виноват, что аппетит приходит во время еды? — То есть, сейчас ты достаточно сильно меня хочешь, чтобы не сбежать к девчонке прямо посередине нашего увлекательного общения? Даже если она раскричится? — уточнил Е Байи на всякий случай. — Ничего не могу обещать, — отозвался Вэнь Кэсин, еще раз повторив свое движение и отлично осознавая, что дразнит просто невыносимо. Е Байи не сумел сдержать рваный вздох, хотя все еще не касался ни лиса, ни собственного члена, продолжая негласный поединок в проверке самообладания. — Однако представь, как Гу Сян удивится, если нас не дозовётся и придёт сюда на поиски. Е Байи представил, отсутствием воображения он никогда не страдал. И все это могло означать лишь одно: нужно было успеть, пока она не проснулась. Бессмертный Меч рывком приподнялся, прижимая Вэнь Кэсина к себе, поцеловал со всем вожделением, которое этот паршивец будил нём из раза в раз. Провел обеими ладонями по спине к талии, обхватил ягодицы, заставляя повторить то движение, которым лис изводил его всего несколько минут назад. Вызвал дрожь и шумный вздох, почувствовал, как ладонь Вэнь Кэсина проникла между их животами, чтобы сжать оба напряженных члена, пройтись по ним вверх — от основания до головки, собрать выступившую смазку, и вниз — увлажняя. Краем сознания Е Байи улавливал короткую и привычную щекотку — это лисий хвост касался его ног и боков. Он потянулся, обогнул пальцами чувствительное основание хвоста, проник под него, прошелся нежным поглаживанием по инстинктивно сжавшимся мышцам входа. Вэнь Кэсин задрожал и вцепился в его плечи, и Е Байи показалось, что нечаянно выпустил когти. — Эй, я еще ничего не сделал, а ты уже царапаешься, — притворно возмутился он, крепко обнимая своего лиса и не переставая кружить кончиками пальцев вокруг отверстия его тела. Вэнь Кэсин утробно зарычал и слегка цапнул зубами его ухо: — Может, всё дело в том, что ты сегодня не в меру медлительный? Е Байи в ответ на это возмутительное замечание фыркнул и опрокинул Вэнь Кэсина на спину, прижал к постели, поддел под бедром и взял, одним непрерывным движением войдя до конца. Лис дёрнулся под ним, зажмурился, вжимаясь затылком в постель, и судорожно схватил ртом воздух. — Так не слишком медленно? — поинтересовался Бессмертный, замерев над ним и давая привыкнуть и расслабить мышцы. Смотрел, как дрожат его ресницы, как приоткрываются ярко-алые губы в неровном ритме дыхания. Впрочем, недолго: Вэнь Кэсин распахнул глаза и хитро прищурился: — Что-то вообще ничего не чувствую. Мой господин заснул? — Ах так! — Е Байи заткнул болтливый рот поцелуем. Изначально он планировал медленно растягивать Вэнь Кэсина, всё-таки они больше двух недель не делили ложе, да и помучить немного хотелось, не без того, но этот паршивец всегда умел парой слов вывести его из себя. Наплевав на планы, Е Байи начал активно двигать бёдрами, во всю длину вбиваясь в податливое тело. Вэнь Кэсин запрокинул голову, потянулся рукой к собственному члену, но Е Байи перехватил руку и прижал к кровати за головой: — Нет, сегодня ты кончишь без помощи рук. Я докажу, что со мной в постели гораздо интереснее, чем возиться с малявкой! — Ты… всё-таки… ревнуешь, — с трудом проговорил лис. — А ты всё ещё можешь болтать? — опираясь ладонью о ложе, другой рукой Е Байи сжал его сосок. Вэнь Кэсина тряхнуло, он громко ахнул и прогнулся в спине, а Бессмертный почувствовал, как судорожно сжались мышцы вокруг его члена, и собрал всю волю в кулак, чтобы не кончить в этот же миг. Его лис всегда был сверхчувствительным любовником. — Не…честный прием, — задыхаясь, проговорил тот. — Если ты надеялся на честную игру, то ты самый наивный из всех демонов и духов, — отозвался Е Байи. Он сбавил темп лишь на миг, чуть сдвинувшись вбок и с новым толчком вызвав длинный чувственный вздох. И едва удержался, чтобы не потерять опору в руках, когда юркий лисий хвост прошелся кончиком от поясницы вниз по ягодицам и пощекотал под напряжённой ягодичной мышцей — в полцуне от входа в тело. — А-Син! — Что случилось, господин? — томно протянул тот и, вероятно, чтобы вернуть Бессмертному утраченную сосредоточенность, обхватил ногами его бедра. Е Байи снова резко подался вперёд — ещё и ещё, заставив лиса утратить насмешливую улыбку и прикрыть глаза, постанывая с каждым проникновением. С последним рывком Бессмертный выпрямился на вытянутых руках, вжимаясь бедрами в чресла распростёртого под ним лиса. Протяжно выдохнул, зажмурился до ярких вспышек под веками, чувствуя, как чужие руки сжали талию, притягивая еще ближе, как стиснулись вокруг его собственного мужского естества чужие тугие мышцы. Услышал сквозь пелену удовольствия, как удовлетворенно вздохнул Вэнь Кэсин. — И прекрати так меня называть, я тебе не глава торговой палаты, — проговорил Е Байи, опускаясь ему на грудь. Между животами было вязко и горячо, и он отвлеченно подумал, что Вэнь Кэсин изобретёт тысячу причин, чтобы не заниматься стиркой, а свалить все на него. — Нет. Ты всего лишь легендарный Бессмертный Меч, — отозвался Кэсин и добавил после зевка: — а еще мог супруг. И почему это всем остальным можно величать тебя господином, а мне нет? — Потому что я тебя попросил. В отличие от всех остальных, ты вполне можешь звать меня по имени. — А-Йи, — протянул Кэсин, будто впервые пробуя имя на вкус, — А-Йи… — он помедлил немного, пошевелился под Бессмертным, обнимая того за плечи, и сказал самым умильным тоном из всех, на которые был способен: — Ты победил. В постели с тобой я могу думать только о тебе. Но ты же всё равно купишь мне то персиковое ханьфу, да? Е Байи хмыкнул и не выдержал — рассмеялся, поглаживая его теплый бок.