«Чтоб тебя».
Ядовито прошипел парень. Его янтарные, полные ярости и ненависти, глаза пылали, неизвестным ему самому, огнем. Своим диким взглядом он уже давно разорвал в клочья этого, по его мнению, клоуна, заставляя своего учителя заметно поëжиться и виновато, даже нервно, теребить салфетку в щупальцах. Учитель загибал на каждом краешке углы, будто собирая оригами. Не у всех нервы стальные. Особенно, когда излюбленный и лучший в классе ученик пытается прикончить тебя уже не потому, что так надо, а потому, что сам этого хочет. Теперь хочет. Пистолет, в дрожащих, но сильных руках, который он профессионально навёл на цель. Мокрые кровавого цвета волосы на запотевшем лице. Грязное, с капельками влаги, лицо. Да и вообще всё было грязное. Губы, надёжно сомкнутые вместе, были искусаны в кровь, на нижней губе виднелось еле заметное синеватое пятно. Уставший, измотанный вид. Лишь на щеках выступил яркий, красноватый румянец, но отнюдь не из-за высокой температуры тела. Боевая форма, на которой пятна уже въедались в ткань, давила на лихорадочно вздымающуюся грудь. Даже в таком беспорядочном состоянии, он ни на грамм не потерял свою привлекательность, сохранил красоту юности. Акабанэ, скрипя зубами и всем своим естеством, тихо, под нос чертыхнулся. Недалеко, сидевший, жёлтый осьминог успел лишь лицезреть его уходящую спину. Конечно, он всё знал. И прекрасно понимал столь яркую реакцию своего ученика. В его молодом возрасте очень трудно контролировать свои эмоции. И каким бы Карма не казался и не был опытным убийцей, умным и очаровательным. Он оставался собой. Он оставался всё ещё тем трудным, несдержанным подростком. Хер знает, что сейчас творится у него в душе, учитель Коро смог лишь разглядеть, как парнишка вдалеке схватился за затылок, а кончики ушей заметно покраснели. Дитë малое.Десятью часами ранее. 5 мая. Класс 3Е.
На учебный стол приземлился альбомный лист. На его белоснежной поверхности напечатаны жирными буквами оглавление, а после уже обычным тонким шрифтом информация. Ее было очень много. Читать всё это не то, что не было сил. Желания не было. Солнце било своим жаром прямо в лицо. Рубашка противно прилипла к телу, а глаза от яркого света не могли нихрена разобрать. — Опять задание, — прохныкал Маехара, измученно задирая голову. Голову, в которую через секунду прилетел бумажный, помятый комок. Мальчишка недовольно зыркнул на обидчика. — Ой, не ной, и так сутками фигнëй маешься, — Накамура поправила прилипший к лицу блондинистый локон. На заднем фоне кто-то хихикнул. Определённо Каеде. Стук высоких каблуков об деревянные половицы раздался недалеко от класса. Дверь распахнулась. Из неё показалась женская утончённая и с пышными формами фигура женщины, одетая в белую майку и короткую серую юбку. Её волнистые белоснежные волосы были собраны в аккуратный высокий хвостик. Небесного цвета глаза ловко пробежались по ученическим партам, а на пышных губах дрогнула лёгкая улыбка. — Доброе утро, учитель Ирина, — поприветствовал её осьминог, та лишь кивнула. Вслед за обаятельной учительницей, в класс зашёл противоположный ей во всём мужчина. Строгий деловой костюм. Смольные вечно острые волосы. Холодный взгляд. Военная осанка. Чёткой уверенной поступью он перешагнул порог. Даже своим вороньим глазом не повёл, чтобы взглянуть на класс. Только хмыкнул. — Опять Карма прогуливает, — удивительным образом точно в цель попадает мужчина. — И тебе привет, Карасума, — в своём репертуаре проговорил пришелец. Военный встал посередине, прямо перед учениками. Мужская рука потянулась к подолу верхней одежды, чтобы поправить свой навороченный чёрный пиджак. — Вас ждёт задание от правительства. Ученики делятся по парам, которые отправляют в один из пяти отсеков. Действие будет происходить на, так называемом, «Проклятом химическом заводе». Раньше он процветал и приносил неимоверный доход государству, пока не появилась шайка грабителей и мародёров. Работу приостановили, завод закрыли. Ваша задача разузнать о наших противниках как можно больше информации. Тот, кто справится быстрее и чья информация будет полезнее, тому в будущем предоставят место среди органов безопасности. Сможете работать с правительством и подняться по карьерной лестнице. Со всей информацией можете ознакомиться на документе, который вам выдали. Внизу находится поле, где вы должны расписаться и поставить свои инициалы. — Но Карасума! — воскликнул желтоголовый, — Это слишком опасно! — Согласна, они ещё дети, — добавила учительница. — Решение принимаю не я, а правительство, — его голос казался сухим, поникшим, а глаза пустыми. Лишь меж бровей пролегла морщинка. — С каких это пор правительство отправляет учеников на бойню, — сквозь зубы процедила Ирина, до боли сжимая подол слишком открытой юбки. Её голубые глаза, полные отчаяния, скользили по острой грубой челюсти. — С тех пор, как в наших рядах стало не хватать людей. Теперь юнцов тоже берут, хотим мы этого или нет. Кто-то должен защищать государство. В классе повисло гробовое молчание. Карасума медленно развернулся и направился к выходу, бросив серьёзное, но дрогнувшее где-то в горле: — Можете приступать, — дверь тихо закрылась, оставляя в классе двух учителей и напуганных до чёртиков учеников. Нагиса сглотнул накопившуюся слюну. Он продолжал мять острый краешек бумаги, глазами бегая по строчкам. — Значит нам надо выбрать, с кем мы пойдём? — оглядывая своих одноклассников, пропела зеленоволосая девчонка с двумя хвостиками. Её переживающий взгляд проходился по каждому и в итоге, по каким-то необъяснимым причинам, остановился на задней парте, — Окуда, можно я с тобой пойду? — всё так же неуверенно спросила она. Фиолетовые косички слегка подпрыгнули на дрогнувшей груди. Ее миловидное личико выражало удивление и непреодолимую скованность. Фиалковые глаза пару раз моргнули, а после растерянно забегали. Тонкие губы сжались в ниточку, вспотевшие от нервов ладошки, непроизвольно схватили бумагу крепче. Удивилась не только сама Манами, выпавшему ей на голову предложению, но и остальные ребята. Ведь Окуда является одной из самых слабых учениц. У неё хрупкое телосложение, никакой выносливости, да и гением её не назовешь. Единственное — химия её страсть. Она из тех, кто должен учиться в обычной школе, а не пребывать здесь, среди убийц, чтобы готовиться прикончить своего учителя. Она ранимая и слабая. Чистосердечная и справедливая. Смелая и трусливая одновременно. Она не убийца. — Х-хорошо, — заикаясь согласилась девчонка в очках. Постепенно кабинет наполнялся негромким шумом многочисленных голосов. Дверь в класс со звуком вновь распахнулась, являя миру, того самого, опоздавшего. — Извиняюсь, учитель Коро, дела были, — улыбался во все зубы один из сильнейших учеников в классе. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута, а рукава закатаны по самый локоть. Обычный, практически ежедневный вид паренька никого не удивил, как и его привычное поведение. Только на выпуклых костяшках кулака виднелись тёмные пятна и маленькие царапины. Дела у него такие. Парень ловко проскочил между партами, небрежно кинул сумку с учебниками у подножия своего рабочего стола и сам уселся за своё место. Он кинул взгляд на листок, лежащий перед ним, и быстро пробежался лисьими глазами по предоставленной информации. Карма задумчиво хмыкнул, а недавняя колкая улыбка растворилась в небытие. Но столь серьёзное выражение лица продлилось недолго. На губах вновь блеснула самоуверенная ухмылка. — Маехара, погнали со мной, — красноволосый откинулся на спинку стула в своей излюбленной позе, закинув руки за голову. Одноклассник повернулся к нему полубоком, ответив ему той же улыбкой. — Ну, погнали. На улице вечерело. Становилось прохладнее. Солнце уже не опаляло всë, что видит, а покорно заходило за горизонт, уступая её подруге — Луне. Сухая, безжизненная, на кончиках коричневатая, трава ломалась под толстой резиновой подошвой. Любимая боевая форма. Удобная и надёжная. Чаща леса наполнялась песнями сверчков и золотистым сиянием светлячков. Одним словом — жизнью. Высокие деревья, зеленые, цветущие, слегка склонившиеся, расступались, открывая вид на высокое и объемное здание. Облезлая штукатурка на громоздких стенах, упавший рыхлый столб рядом со входом, плесень, пауки, трещины, мягкая, в некоторых местах цветная земля, куча камней. Что и следовало ожидать от брошенного на произвол судьбы завода. — Так, — обратил на себя внимание осьминог, развернувшись к детям лицом, — В любом случае, я буду находиться рядом. Также отсеков всего лишь пять. Хоть они достаточно и просторные, пар несколько. Поэтому вы в любом случае будете сталкиваться, так как в одном отсеке будет не два, а несколько учеников. Так что, при случае опасности, сможете друг другу помочь. Внутри всё было иначе. Каяно и Манами шли одни по длинному коридору. Казалось, что он нескончаемый. По полу, никого не стесняясь, ползали тараканы, от которых зеленоволосая подпрыгивала, как зайчик. Ботинки стучали по грязному кафелю, что изредка покачивался под ногами. Звук шагов эхом распространялся по узкому пространству, а легкий сквозняк был очень даже приятен в такую душную ночь. Слабый ветерок ласкал кожу лица, отгоняя дремоту, делая разум яснее. Лампочка над головой мигала и издавала неприятный треск. Бедный мотылёк безжалостно бился об потрескавшееся стекло. Как глупо. — А вот и первая комната, может нам здесь притаиться? — искренне улыбаясь, девушка взглянула на Окуду. Её рука уже лежала на дверной ручке, а скрип открывающейся двери прозвучал немного раньше, чем она задала вопрос. В маленькой комнатке стоял длинный металлический стол, на котором покоились пустые склянки, салфетки и наполненная до краёв пепельница. На деревянном дряхлом стуле сидел жирный мужчина, держа в руке сигару. Пепел медленно осел на его потертые штанины. Волосатый живот смело выпячивался из растянутой до предела футболки. На поросячьем лице исказились губы, а сам их хозяин застыл, будто во времени, удивлено уставившись на девчушек, которые оцепенели в дверном проёме. — Какого чёрта?! — прохрипел мужчина с заметной залысиной, доставая из штанин рацию. Девочки одновременно вздрогнули от неожиданности и издали непонятный сдержанный звук, похожий на крысиный писк. Обе незамедлительно кинулись бежать дальше по коридору. Каяно схватила подругу за запястье и тянула за собой, так как бежала во много раз быстрее, чем девушка позади. Вдалеке коридор расширялся до четырёх метров в ширину, а по центру виднелась развилка, где они решили сделать минутную передышку. — Нам надо разделиться, — пытаясь отдышаться, предложила Окуда. Она упёрлась ладонями об колени и согнулась в спине, пытаясь привести своё дыхание в порядок. — Сдурела что-ли? — Я серьёзно. Если разделимся, то будет больше шансов от них оторваться и где-нибудь спрятаться. А там, если повезёт, может на кого-нибудь из наших по пути нарвемся. Недолго думая, зеленоволосая кивнула. — Ты направо, я налево, — подруги последний раз переглянулись, словно больше не увидятся никогда. Это длилось всего лишь секунду. Но этот переживающий взгляд точно отпечатается у неё в памяти. По пути в неизвестность, Окуда уже тысячу раз себя отругала за такую глупую идею. Надо разделиться. Ну, конечно, что же ещё надо делать в такой ситуации. А вдруг она не наткнется ни на кого. Вдруг ей придётся действовать в одиночку? А ведь она совсем понятия не имеет, что ей теперь делать. Всего лишь на одну секунду поддавшись глупой, не сдержанной смелости и вот теперь она одна, беззащитная, как лесная лань, бежит хрен знает куда. Дура, дура, дура. Подумала про себя Окуда, чувствуя, как лёгкие начинают забиваться большим количеством кислорода, а голова кружиться. Мышцы в ногах начинают болезненно забиваться, а в глазах рябит от надоедливого мигания. Может остановиться? Отдышаться? Дать слабину? Опять. Успокаивала хотя бы маленькая мысль о том, что где-то рядом учитель Коро. Пускай, не в здании, но он точно приглядывает. Она свернула в какой-то поворот, чуть не поскользнувшись, но удержалась на ногах. Она бежала мимо открытых комнат, ранее со стеклянными витринами. Теперь же вместо стёкол, были просто дыры. «Как же так вышло? Как мне вообще пришло в голову такое?» — не унималась девушка. Со своей подругой хоть какая-то была защита, спокойствие, что хоть кто-то рядом. А теперь. Железная дверца резко распахнулась. Чья-то мужская цепкая ладонь мёртвой хваткой поймала её за предплечье и утянуло за собой. Зажмурившись от испуга, Манами задержала дыхание. Сердце так и намеревалось выпрыгнуть из груди, а по венам бушевал адреналин. Она так и не осмелилась взглянуть кто перед ней, пока не услышала знакомый голос, после которого облегчение приятным чувством разлилось по телу. — Чего одна носишься здесь? — шёпотом спросил парень. Все-таки медленно подняв фиалковые глаза на своего спасителя, Окуда осторожно посмотрела на него. Ни капли злости, недоумения на мальчишеском лице. Янтарные глаза выражали полное спокойствие, только губы немного дергались. От него чувствовалось только непонятное ей напряжение. Но непонятным ей было оно недолго. Ведь достаточно быстро это напряжение охватило и еë хрупкое тело, которое было тесно прижато к холодной стенке. Рядом с её головой покоилась его ладонь, которая упиралась об эту же металлическую конструкцию, чтобы подарить им обоим хоть какую-то возможность дышать, хотя это совсем не помогало. Ощутив как их тела буквально соприкасаются друг с другом. Как маленькая грудь, в чёрной водолазке и боевом жилете вздымается при вдохе, слегка растягивает ткань и только сильнее вжимается в тело парня. Как хрупкое тело дрожит под ним от длительной пробежки. Сердцебиение было настолько сильным и быстрым, что Акабанэ мог ощущать его всем своим нутром. Её дыхание было шумным и прерывистым, а по тонкой глянцевой, от пота, шее, оставляя за собой мокрую дорожку, скатилась капелька, за которую Карма так жадно уцепился взглядом. Парень сильнее поджал губы и припечатал свой взгляд на дверь, при этом нахмурив брови. Какая нелепость. Просто кровь в мозг ударила. Здесь слишком жарко.Здесь слишком тесно.
Не может она ему быть сексуальна. Простая, обычная, незаметная, серая мышка. Ни силы, ни ума. Слишком трусливая. Слишком неумелая.Или все-таки может?
Он вовсе не отрицал, что эта скромная, пугливая девчушка ему нравится. Но это скорее из-за своей особенности, из-за своей необычной страсти к химии. Она бы могла сойти за неплохого напарника, друга, товарища. Делала бы ему яды по его прихоти, когда он захочет. Ходила бы со своими дурацкими косичками. Поправляла бы нелепые очки у своих необычайно глубоких фиалковых глаз, ради которых он бы всем набивал морду. Крутилась бы рядом да около в своем коротком летнем платье. Мило смеялась бы над его шутками. Обхватывала бы его шею своими тонкими, слабыми ручонками. Дрожала бы от его прикосновений, выгибалась… «Черт». Карма мысленно дал себе подзатыльник за подобные мысли. И с каких пор, его размышления свернули не туда? Но как бы это грустно для него не было. Давно. Вот только признать это, гордость не позволяла. А в голове беспощадно всплывали её образы всё чаще, всё раскованнее. Каждый раз, каждый чертов день. «Да что ж ты из головы моей не вылезаешь» — Карма обречено вздохнул, просто насильно запрещая себе думать о ней. — Нас заметили, и мы с Каеде разделились, — ответила также шёпотом фиолетоволосая, устремив свой взор куда-то ему в грудь. — Каеде? Серьёзно? — Акабанэ закатил глаза, выпустив из уст лёгкую усмешку, — Нашла себе напарницу. — Не правда, — недовольно буркнула девчонка. — Нашла на свою голову. Мало того, что сама ничего не можешь, так ещё и подругу с собой взяла, которая тебя кинула. — Не правда! — шёпотом воскликнула Манами. Красноволосый, беззвучно рассмеялся, прикрыв глаза. Затем дёрнул её свободной рукой за косичку, отчего та ойкнула и придала своему миловидному личику свирепый вид. Но была похожа она, честно говоря, больше на злого котёнка, нежели на яростного зверя. — С мальчиком надо было идти. — С тобой что-ли? — она непонимающе и невинно похлопала глазами. — А ты против? — Карма прищурился и пытался насквозь просканировать свою жертву, дабы она сама сдалась от морального давления и во всём честно созналась. Но вместо этого, она помотала отрицательно головой. — Нет, но ты сам выбрал пойти на задание с Маехарой. — И что? Могла бы подойти ко мне. Сказала бы, Карма, хрен с этим придурком, пошли со мной. — Очень смешно, — съязвила девчонка. «Даже сейчас издевается». — Ну, а что? Сейчас бы не стояла вот так вот… — В шкафу, — договорила за него Окуда, оглядывая маленькое пространство, — Очень оригинально. — Я не думал, что мне придётся сюда кого-то запихивать, — будто ища себе оправдание за такой примитивный выбор для слежки, сказал парень. Он бросил свой лисий взгляд на Манами, говоря, тем самым, что вообще-то она виновница их положения в данную минуту. На мгновение обоим пришлось прекратить перешëптываться, так как напротив шкафа показалась невысокая фигура. Тот самый, свинорылый жирдяй стоял, словно принюхиваясь, как ищейка. Он взял рацию своими, заплывшими от жира, пальцами, напоминавшие сардельки, и придвинул к лицу. — Их здесь нет, пойду в коридор. Может просто школота забрела, как в тот раз? Знаешь же, эти малолетки любят по заброшкам лазить. С той стороны рации послышался ответ противным писклявым голосом. — Отбой. Помимо тишины, послышались только удаляющиеся шаги, а Манами облегченно выдохнула. — Вот видишь, какой я молодец, — Акабанэ всё так же внимательно смотрел через щели в двери, чтобы убедиться, что противник скрылся. Фиалковые глаза выжидающе следили за его реакцией. Какие красивые глаза. Пронеслось у нее в голове. Такие огненные, яркие, пылающие. Дикие. Она взглядом очертила его острые скулы, грубую, но отчётливую линию челюсти. Сухие, потрескавшиеся губы, слегка, еле заметно приоткрытые. Затем глазки скользнули ниже. Открытая, беззащитная и в то же время сильная шея. Эти сухожилия, казались такими острыми. Эти глубокие впадины. Вены, что бессовестно выглядывали из-под кожи. И эта жилка, что стучит в ритм сердцебиению. Так быстро. В узком пространстве становилось только жарче. Очки начинали запотевать. И сколько ещё они собираются здесь торчать? И почему именно здесь? Окуда начинает ощущать, как в горле пересохло, а внутри, что-то начинает тихо трепетать. Она осеклась на чужую руку, что находилась недалеко от её лица, заметив небольшие ссадины. — Опять подрался? Осознание слов пришло не сразу. Карма, по-прежнему не отрываясь от узких ржавых щелей в дверях, нахмурился. — Допустим, — медленно прошептал он, — Тебя это смущает? — Н-нет…просто, — она неуверенно опустила взгляд, погрузившись глубоко в свои размышления, из которых собеседник её снова нагло вырвал. Он убрал руку со стены шкафчика и согнул кулак прямо перед её носом, позволяя рассмотреть ей поближе. — Навалял одному пареньку. — За что? — с любопытством поинтересовалась девушка, изучающе рассматривая мужскую руку. Она аккуратно дотронулась до его руки. Тонкие пальчики лёгким прикосновением очертили сильно выделявшуюся косточку. «Сместилась» — подметила Манами, замечая, что кость немного уходит в сторону. Наверное, больно. Где-то в области четырехкамерного органа разлилось приятное и одновременно давящее чувство. «Опять» — подумал ученик. Ему снова стало тяжело рядом с ней. Дыхание притупилось, а в животе ощутимо начинало сводить, просяще ныть. Одного прикосновения хватило. Что за незрелая реакция. Как будто он никогда женщин не трогал. Конечно, трогал, и не раз. Вот только он к ним ничего не испытывал. Так, чисто игрался. — За очень длинный нос, — усмехнулся Карма. Он нервно отдернул руку и снова вернул её на место. Не любил он эти откровенности. Уж слишком они его обнажали. Особенно, про драки говорить терпеть не мог. Особенно, с ней. Акабанэ бросил быстрый взгляд на свою саднящую руку. Больно. Он неосознанно облизал пересохшие губы, а тело вновь опаляло диким жаром. Его будто бросили в жерло вулкана или облили кипятком. Он снова начал ощущать хрупкость её тела, которое прижималось к нему, почти вплотную. Эту критичную близость. Но было недостаточно, хотелось ближе. Прижать её сильнее, до боли в лёгких. Сжать её тонкую талию, оставляя синяки на белоснежной коже. Сильно укусить её за плечо. Рукой грубо скользнуть под чёрную ткань, чтобы с её уст сорвался несдержанный развратный стон. И как бы он не пытался отвлечься шутками, разговорами, всё было тщетно. Он внушал себе, что он балбес, что всё хорошо, не надо переживать. Но всё было плохо, просто ужасно! В голову так и врезались похотливые образы этой скромняги. Тело сковало напряжением, пульс просто бил рекорды. И, конечно, в штанах медленно, но упорно начинало становиться теснее. Слава богам, что это, пока что, не заметно. Надо отвлечься, это просто необходимо. — Слушай, а ты взяла что-нибудь для обороны? Или с пустыми руками пришла на задание? — пытался он переключиться на любую мелочь, лишь бы не думать. Манами вздрогнула от неожиданного вопроса. — Д-да, — заикаясь, она слабо кивнула. — Покажешь? — с хрипотцой спросил парень. Его голос слегка дрогнул. «Да что ж такое?» — он тут же прочистил горло. «Нелепо». Манами опять неуверенно закивала. Отодвинувшись от стены, она начала активно ëрзать. Конечно, она пришла не с пустыми карманами. Она взяла с собой несколько усыпляющих порошков, которые у неё надёжно хранились в заднем кармане, до которого она целеустремлённо старалась дотянуться. Окуда прекрасно ощущала, что прижалась к парню уже вплотную настолько, что она чувствовала, как бешено бьётся его сердце. — Окуда… — горячо выдохнул Акабанэ, чувствуя, как подступает животное желание. Приятная волна окутала его тело, ударяя в голову, которая начинала отключаться. Его ладонь коснулась её плеча, сжав выпирающую ключицу. Его дыхание буквально обжигало её ухо, отчего у неё шаловливо пробежали мурашки по спине. Он всем телом ощущал её. Её грудь, живот, бёдра. Лишь капля рассудка, что ещё упорно сопротивлялась дикому возбуждению, держала его на плаву. — Окуда, — повторил Карма, уже настойчивей, — Окуда, хватит. Он понимал, что ещё чуть-чуть и ему сорвёт крышу. Он просто не справится. Сорвётся. А если начнёт, то вряд ли сможет остановиться. Возьмёт её, хочет она этого или нет. А если и скажет «нет», то лучше дать ему хорошую пощёчину, ибо на простое «нет» он вряд ли остановится. «Чтоб тебя. Да, что ты ëрзаешь». Манами пыталась всеми усилиями дотянуться до заднего кармана, словно она и не услышала своего одноклассника. Ткань её шорт ощутимо и приятно терлась о его ширинку, заставляя легкие парня шумно набирать воздух. На руках уже заметно проступили вены от прилива крови, а она, глупая овечка, только сильнее его драконила. Глупая, глупая, глупая. — Окуда! — уже грубо, остервенело прорычал Карма, вжимая её снова в стену, яростно вцепившись в её плечо. Манами тихо пискнула, а плечо начало ныть. Её щеки покрылись легким румянцем, таким детским, невинным. — Я не хотела, извини, — виновато прошептала девушка. Она всё понимала. Конечно. Тот лишь приблизился к её лицу, сверля янтарными, горящими глазами. Словно одурманенный её запахом, его руки легли на её талию. Пускай, водолазка была преградой ярким ощущениям, но ученица всё равно дернулась от подобного рода прикосновений. Грубые пальцы медленно скользили выше, вынуждая её тело извиваться и прижиматься к разгоряченному телу. Его лицо было так близко к её, что она не смогла скрыть смущение. Казалось, что она вот-вот свалится с ног, голова уже начинала кружиться от такой безобидной близости. Он несдержанно, даже больно схватил её за талию. Он буквально дышал ей в лицо своим горячим дыханием. То ли от злости, то ли от возбуждения. Хрен знает. Он уже не понимал, что творит. Ему только хотелось, хотелось, и ещё раз хотелось. Окуда приоткрыла удивлённо рот. Собиралась что-то сказать. Возможно, опять извиниться или постараться объяснить. Это уже неважно. Все слова утонули в глубоком грубом поцелуе. Пересохшие губы так и царапали её нежные влажные губы, словно настойчиво пытаясь испробовать её на вкус. Бесцеремонно ворвался языком вовнутрь, отнимая у неё всё тепло и всю возможность дышать. Нагло, жестоко прижимая к себе, ощущая при этом, как маленькие ладошки упёрлись ему в грудь, пытаясь хотя бы как-то отстраниться. Пускай, нехотя, но по её воле, он отстранился. Манами жадно вдохнув воздух, откинула голову, дабы отдышаться. Ей было слишком жарко. По телу прошла легкая дрожь, посылая сигнал к низу живота, где все больно сводило, невыносимо тянуло, просилось. Осмелившись взглянуть на Карму, она просто изумилась. Покрасневшие уши, лёгкое смущение на щеках, помутненные от возбуждения глаза, которые были сейчас не янтарными, а огненными, горящими. Тяжелое шумное дыхание и приоткрытые, уже влажные от поцелуев, губы. Он выжидающе посмотрел на объект своего вожделения, ожидая реакции. Что же она сделает? Ударит? Накричит? Заплачет в конце концов? Последнее, конечно, его очень настораживало. Карма решил, что подобная вспышка гормонов не оправдание его действиям. Он был на пределе. Член в штанах уже давно намертво стоял, благо Окуда решила туда не смотреть. Парень решил хотя бы сейчас приложить последнее усилие, оторваться, отойти от неё. Не совершать то, что будет неправильно. Но как только он дёрнулся назад, девушка в мгновение ока схватила его края капюшона, не дав возможность отпрянуть. Карма шумно выдохнул и закрыл свои лисьи глаза. Не хотел он видеть ее такой. Такой возбуждённой, дрожащей под ним. «Господи, Окуда, накричи на меня, ударь, пошли, оттолкни меня». Акабанэ отпустил её талию, оставляя следы пальцев на хлипкой ткани. Он сжал ладонь в кулаки, впиваясь в кожу ногтями. Он так и не смог открыть глаза, не хватит выдержки. — Окуда, пожалуйста, — просяще, вполголоса прохрипел красноволосый, — Не надо, — он медленно покачал головой. Знал же, что уже не сможет держать себя в руках. Что-то сильно внутри сдавило её грудь, отчего напрочь вскружило ей голову. Слабая, хрупкая, но такая для него желанная. Манами порывисто впилась в его губы, не выпуская его куртку из рук, небрежно растягивая пятнистую ткань. Своим необдуманным действием девчонка бесповоротно сняла с этого хищника все ограничители. Вся выдержка превратилась в ничто, в пустую трату времени. С треском разлетелась под давлением женского тела. Акабанэ, дрожащей от перенапряжения рукой, обхватил незащищённую шею, вжимая её в стену. Их языки вновь сплелись в жарком танце. Он изучил каждый уголок её рта, попутно покусывая её и без того набухшие губы. К чёрту задание, он не желал слышать ничего, кроме её тяжёлого дыхания и шумных вздохов. Этот до безобразия неудобный, как назло, узкий шкафчик наполнялся жизнью, дыханиями обоих. Карма жадно просил еще поцелуев, безостановочно языком пробираясь к ней в рот. Он не мог оторваться и не хотел. Столько дней и ночей он желал её. Всю. Её сердце, душу, тело, но списывал это на бунтующий организм. Он готов был разругаться со всеми и с ней в том числе, лишь бы она не увидела его таким слабым, уязвимым, открытым. Таким, какой он сейчас. Акабанэ нетерпеливо примкнул губами к её шее, оставляя безграничное количество поцелуев на девичьей нежной коже. И делал это так поспешно, как будто боялся, что Манами оттолкнет его. Покусывая её шею, он, пойдя на поводу у своего эгоизма, оставляет яркий багровый засос. Он пытался свести её с ума, хотеть его больше, зависеть от него. Мужские руки уже во всю блуждали по стройному телу. Нагло и смело рука расстегнула жилет, затем нырнула под чёрную водолазку, обжигая чувствительную кожу несдержанными прикосновениями. Пальцы без проблем настигли маленькую грудь, не стесняясь срывая бежевый лифчик, бесцеремонно ломая застёжку на спине. Железные скрепки издали тихий звон, падая на пол. Также ловко он скинул на пол и её жилет, оставив её в одной водолазке. Манами пискнула, когда чужие руки начали безжалостно издеваться над её грудью. Когда его пальцы напористо, но аккуратно надавили на розоватый сосок, прозвучал её первый сладостный, но в то же время такой тихий стон, словно предназначенный только для него. Она податливо выгнулась навстречу его рукам. Приятная волна снова охватила её, пробираясь ниже, к заветной точке, где все начинало нестерпимо зудеть, просить большего. Такая послушная, до потери пульса его возбуждающая. Акабанэ на миг оторвался от шеи, чтобы собственными глазами лицезреть, как она извивается в его руках, прикусила нижнюю губу и закрыла глаза, ныряя с головой в сладостный омут. Карма большим пальцем руки вынудил ее открыть рот. Приблизившись максимально близко к её лицу, он, невесомо касаясь её приоткрытых губ, прошипел: — Дура, дура, дура. И вновь целовал её. Дорогую ему, любимую. Целовал губы, шею, каждый уголок на её теле. Языком обводил её покрасневшие соски, заставляя тонкие дрожащие пальцы зарываться в кровавые пряди. Она не говорила ничего, только сдержанно мычала, изредка позволяя опьяняющему стону сорваться с её уст. Её руки неуклюже потянулись к его куртке. Железная молния быстро скользнула вниз, издавая тихий скрежет. Не сопротивляясь, парень помог скинуть с себя верхнюю одежду, позволяя женским рукам забраться под футболку и очерчивать каждый изгиб мышц, спускаясь ниже к напряженному прессу, чей хозяин блаженно выдохнул. Животный порыв, так и рвался наружу, разрушая все преграды, что казались ему ранее непреодолимой стеной. Карма без разрешения запустил руку в короткие шорты, отчего девушка вздрогнула и не осознано поджала ноги. Немного напора, и колено Акабанэ по-свойски раздвинул её коленки, упираясь в стену и блокируя, тем самым, её рефлексы. Палец нежно скользнул по влажному и возбужденному участку. От не быстрых, но уверенных движений, Окуда задрала голову, тихо постанывая себе под нос. Она чувствовала, как наслаждение настигает её неопытное тело, отчего подгибаются коленки. Средний палец решительно опускается ниже, к самой влажной точке. Свободной рукой он крепко берёт её за шею и прислоняется губами к её раскрасневшемуся уху, щекоча своим дыханием. — Не дай бог я увижу тебя с другим парнем. Убью обоих. Палец проскакивает во внутрь, пропуская через тело электричество. Её тело, охватывает необъятный огонь, а мышцы свело до приятной боли. Манами выгибает спину изящно, как кошка, царапая маленькими коготками мужскую спину, оставляя кровоточащие ранки. — Карма, — сквозь стон произносит она, непроизвольно закрывая от бушующего наслаждения фиалковые глаза. Настигнув пика, её тело охватила неконтролируемая трясучка. Запотевшие очки медленно сползли с её лица, упав на боевую форму, а точнее на её часть. Она слабо сползла по стене, но парень успел её перехватить. Прижав к себе расслабленное тело, он медленно, наслаждаясь ею, снял с неё шорты, чёрные колготки, а затем намокшее белье, по достоинству оценив свою работу. Карма подхватил её руками, отрывая от земли, отчего ученица обхватила худыми ногами его бёдра. Приспустив штаны вместе с боксерами, парень обхватил рукой возбужденную плоть. Он провёл своим, как кол, стоячим членом между влажных половых губ и нежно принялся проникать внутрь, накрыв при этом её губы своими. Окуда сквозь поцелуй выпустила томный стон, обхватывая руками шею парня. Он с силой сжал ладони на её бёдрах, заставляя их краснеть. Акабанэ не стал грубо, интенсивно, по животному, по свойственному себе поведению её иметь. Зачем лишний раз шуметь. А так хотелось. Хотелось заставлять её кричать, просить ещё, неумолимо проникать глубже, жёстче. Мучая её и себя. Когда она успела так внедриться в его голову? Ворваться в его сердце, присвоить себе? Постоянно крутилась возле него. Сидела за партой, сексуально потирая оголенную шею. А её футболка после физкультуры, так сильно промокала, что прилипала к её вспотевшему телу. Всё время кусала губы, когда решала свои дурацкие уравнения. Ходила и улыбалась этому выпендрежнику Итоне, когда тот пустил очередную глупую шутку. Как же тогда хотелось врезать этому придурку по роже. — Ах! — тонкий голосок сорвался через порывистый поцелуй, когда Окуда сильно укусила его за нижнюю губу. Красная капелька медленно сочилась из припухшего от укуса места. Карма даже не скривился и бровью не повёл, лишь облизнулся, как довольный кот. Она прижималась к нему сильнее, ëрзая на нём, требуя ещё, но Карма не мог. Слишком рискованно было работать на полную силу, если она от таких аккуратных движений уже не способна сдерживаться. Он виновато чмокнул её, а затем уткнулся в её шею, вдыхая мягкий аромат шампуня, что исходил от её фиолетовых волос. Акабанэ только глубже входил в неё, чувствуя, что скоро его настигнет эрекция. Влажные стенки приятно терлись о его твёрдое естество, то и дело сжимаясь и пульсируя.Слишком тесно.
Выпустив со рта, сквозь зубы единственный за весь секс стон, красноволосый парень вытащил свой агрегат из неё, запачкав металлическую стену шкафчика белой вязкой жидкостью. Он с силой вжался телом в её хрупкое, поглощённый охватившим его оргазмом. На несколько секунд мышцы, словно сталь, овладела трепещущая, сладкая нега. Тяжёлое дыхание постепенно приходило в норму, а рассудок снова принялся наводить свои порядки, хитро накидывая на парня волнение и подло внушая нотки вины. Он бережно поцеловал одноклассницу, поставил её на дрожащие ноги и даже помог ей одеться. Было ли приятно? Безусловно. Хотелось ли ему извиниться? Просто охренеть как. Но он не стал, ибо выглядело бы это так, будто он ею воспользовался. А её, и так, ранимому сердцу и хрупкому рассудку придётся терпеть его. Возможно, до конца своих дней.Десятью часами после. 5 мая. Класс 3Е.
— Ой, ну, ладно, — успокаивающе пропела учитель Ирина, хлопая красноволосого ученика по спине, — Переспали и переспали, чего сейчас грузиться? На слова блондинки Карма никак не отреагировал. Сидел хмурый, как туча, на улице, на деревянной ступеньке у подножия своего класса. — Этот помешанный пришелец опять вас специально вас свёл, — ухмыльнулась девушка, — Засунул вас в один отсек. Но он же не знал, что всё так обернется. Думал будут просто поцелуйчики и всё. Не злись на него, он же из добрых побуждений, — после своих слов, учительница поднялась на ноги и оставила парня одного, удалившись в класс. Просто поцелуйчики? Засранец. Но, тем не менее, теперь ему больше не придётся убегать от своих чувств. Карма устало сгорбился и потер лоб, стараясь собрать свои мысли в кучу, после всего произошедшего на заводе. Информацию он никакую не разузнал и не собирался, а просто спрятался в шкафу подальше от шайки, чтобы переждать до окончания задания. Не хотел он работать на правительство. Не его это. Рядом с ним присела девчачья фигура, ему даже не пришлось долго ломать голову, чтобы догадаться кто это. Он никак не осмеливался посмотреть на неё, хотя бы краем глаза. Он не знал, что ей говорить, с чего начать, как правильно поступить в данной ситуации. Было только сильно неловко. Молча просидев так минуту, маленькая ладонь смело протянула ему розовую маленькую коробочку с изображением клубники на ней. Манами почти в лицо пихнула ему этот молочный коктейль, который он попивал сутки напролёт. А сама смущённо увела взгляд в сторону, пытаясь скрыть красное, как помидор, лицо, и поджав тонкие губы. Янтарные глаза удивлённо на нее уставились, через секунду приобретая озорные огоньки. Искусанные губы дрогнули в лёгкой улыбке. Акабанэ взял любимый напиток из тонких пальчиков и вяло положил свою голову ей на плечо. Тогда он понял, что говорить ничего не надо. Слова здесь были излишни.