Omnes nos... mortale

      Открой Снейп глаза и ему показалось бы, что он умер, но он был определённо жив. Лежал на мягкой кровати, и, хоть в комнате было темно, ему показалось, что на кресле рядом кто-то сидит. — Где я? — голос был охрипшим. — Профессор! Вы, наконец, очнулись. — этот голос Снейп бы узнал из тысячи: лучшая студентка Гриффиндора, мисс Грейнджер. — Профессор, вам сейчас нельзя разговаривать. Я дам вам восстанавливающее зелье и разожгу камин, если вы не против. — неожиданно дверь в комнату открылась, и в неё вошел Рон Уизли. Он держал в руках не то факел, не то подсвечник. — Герми, Гарри он… — его голос был тихим, юноша еле сдерживал эмоции. — Я знаю, Рон. Я знаю. — в голосе Гермионы слышалась грусть. Она была готова заплакать. — Откуда? — Профессор очнулся. — О, хорошо… Я передам госпоже Маре. А дальше… Герм, я остальным всё передам, только не задерживайся долго, ладно? Ты ведь и сама знаешь, что твой муж не любит долго ждать. — Иди, Рон, я сама всё расскажу профессору. Подмигнув девушке, Рон покинул комнату, и по хлопку Северус понял, что юноша аппарировал из дома.       Гермиона прошла в другой конец помещения, тихое Инсендио разожгло камин и несколько факелов на стенах. Комната больше не казалась маленькой, она оказалась огромной. — Вот, это восстанавливающее. На всякий случай я сейчас схожу за успокоительным и налью вам чай. Предугадывая ваш вопрос, нет, кофе вам нельзя.       Гермиона покинула комнату, а у Северуса появилась возможность рассмотреть место, в котором он находился. У стены напротив находился большой камин, по левую и правую сторону на стенах висели факелы, освещающие помещение, слева стоял шкаф с книгами, а напротив него находилась та самая дверь, через которую так бесцеремонно влетел Рон. Посреди комнаты стоял большой стол с несколькими стульями вокруг. Точное количество он сосчитать не смог. Справа у кровати находился небольшой столик, слева — стол чуть побольше, и рядом небольшое кресло. То самое, в котором сидела Гермиона. — Вот, сэр, держите. Что ж, я думаю, что мой рассказ не будет очень долгим, потому что есть вещи, которые я не могу рассказать из-за клятвы. Расскажите, что последнее вы помните? — По приказу Волан-де-Морта Нагайна напала на меня и попыталась убить. Он думал, что раз я убил Дамблдора, то и палочка слушается меня. Потом меня нашел Поттер. Дальше не помню. — Хорошо. Мы победили. Победа далась нам очень нелегко. Погибли многие. После победы начались суды над пожирателями. Гарри… он как будто сошёл с ума. Выгородил Малфоев, они мол, как и вы, шпионили для Дамблдора. Сначала ему не верили, но потом Гарри потребовал проверить его слова под Веритасерумом, и оказалось, что это правда. Не знаю, как он смог сопротивляться его действию, но всё получилось. А потом начался ужас: многих чистокровных пытались посадить в Азкабан, Гарри все это надоело и он потребовал от граждан магической Британии выплатить ему Магический долг и долг жизни. Вот тут и начался полный переполох. Все были в ужасе когда поняли, что сделал Гарри для них. По сути, он умер за всех нас, причём не единожды. В общем, когда Кингсли попытался с ним поговорить, Гарри взбесился и сказал, что если хоть один чистокровный волшебник, чья фамилия стоит в списке Священных двадцати восьми, но человек будет невиновен, попадёт в Азкабан, он стребует магический долг деньгами. И Нотта посадили. Тогда у Гарри просто сорвало крышу: он потребовал с каждого жителя Магической Британии по одному миллиону галлеонов. Сами понимаете, сумма не маленькая, а потому Кингсли пришлось отступить. Всех, кого хотел, Гарри спас от Азкабана и уменьшил сумму долга до ста тысяч монет. С человека. В общем, суды длились больше трёх месяцев. А у Гарри начались панические атаки, он не мог спать, есть, пить. Он был похож на зомби. Он жил воспоминаниями о вас. Сидел перед вами сутками напролёт. Однажды я нашла его на полу, без сознания. Нам пришлось ввести его в стазис, но лучше не стало. Его магия стала угасать. Мы не могли понять в чём дело и потащили его в Гринготтс. И, оказывается, Гарри не волшебник. Он Маг. Я думаю, вы в этом хоть что-то понимаете. Ему стало не хватать магии в этом мире и ослабевал он именно из-за этого. Мы так думали. И не знали, что делать; таскали Гарри больше двух месяцев по местам силы, но он гас всё быстрее и быстрее. И тут неожиданно к нам пришёл Люциус. Он обратил внимание на состояние Гарри и утащил его в Гринготс. Что там произошло я не знаю, но оказалось, что в крови Гарри очень много лишнего. На втором курсе в его кровь попал яд василиска, тогда же Гарри окатило его кровью, рану залечил феникс Дамблдора своими слезами. На пятом курсе в его кровь попал яд акромантула. Гарри не рассказывал, но, в общем, эта ядерная смесь дала свои результаты. После всего этого Люциус забрал Гарри и мы не видели их около двух месяцев, но вернулся он совершенно другим. — Мисс Грейнджер, вы сказали, что прошло уже почти восемь месяцев? — Прошло три года двести девятнадцать дней и двадцать часов с момента победы. — Но как, всё это время?.. — Как только Гарри смог вырваться из Хогвартса после победы над Волан-де-Мортом, он погрузил вас в магический кокон. Успел буквально за несколько секунд до того, как вы умерли: ваше сердце уже почти не билось в тот момент. Гарри очень долго искал способ спасти вашу жизнь. Вывести яд Нагайны из вашего тела не получалось, с вас нужно было бы тогда снять магический кокон, но тогда ваше сердце бы остановилось. Время шло, Гарри тускнел, он снова был похож на себя прежнего, того самого зомби. Мы не знали, что он придумал, не видели его больше года. Гарри только иногда присылал письмо, что с ним всё в порядке. Вернулся он в Британию совсем другим, его сила клонила людей к земле. Дальше было ещё четыре месяца поисков, и, наконец, он нашёл то, что хотел. — Что он нашёл? — Я не могу сказать, но Мара сможет, профессор. И ещё, я не Грейнджер больше, я Малфой. — только сейчас Северус обратил внимание на фамильное кольцо Малфоев укращающее безымянный палец бывшей гриффиндорки. — Вам нужно выпить зелье, сегодня вы поспите, а завтра Мара поговорит с вами. Я приду ближе к полудню, сейчас и так уже поздно. Я не была дома больше суток. Если вы проснетесь утром и никого не будет рядом — позовите Элли, она сделает всё, что попросите. Отдыхайте, профессор. И ещё: Гарри больше не Поттер.

***

      Проснувшись утром, Северусу пришлось погрузиться в свои мысли чтобы понять, что же мог сотворить такого Пот… Его даже теперь и Поттером не обозвать, — отрёкся от фамилии, — только по имени, ведь Гермиона так и не пояснила свои слова. — Доброе утро, Северус. Ничего, что я к вам по имени? Всё-таки вы уже почти два года находитесь тут. Меня зовут Мара. Элли приготовила вам завтрак, я вызвалась сама его принести. Я знаю, что кашу мало кто любит, но после неё я позволю вам выпить кофе. Без сахара и с корицей, как вы любите. — девушка ярко улыбнулась. — Хорошо. Вы ведь мне расскажете, что произошло с Гарри? Гермиона сказала, что я могу на вас положиться. — Да, расскажу, однако не думаю, что вам это понравится. В общем, Гарри нашёл способ спасти вашу жизнь, но он понимал, что как только магический кокон будет снят, с последним ударом сердца душа отправится за грань. Ему пришлось собрать три куска древнего артефакта, способного замедлить время, но воспользоваться им мог только видящий больше других. Гарри принял род Певерелл. Теперь он последний потомок, живущий на земле. Он долго готовился к этому. Чтобы спасти вас с того света, Гарри должен был войти в Арку. В тот момент, когда Гермиона снимала с вас кокон, а Полумна использовала артефакт он замедлил здесь время, успел привести вашу душу сюда и вернуть её в ваше тело. Несколько дней тут толпой бились над вашим лечением, яд полностью вывели из организма. Голосовые связки не пострадали, вам с этим очень повезло. Гарри знал, на что шёл. Он слишком любил вас. Девушка поднялась с кресла лёгким движением и покинула комнату, а Северусу предстоял тяжёлый выбор: жить дальше с мыслью, что человек, который любит его всем сердцем погиб, спасая его жизнь, или найти способ, как это сделал Гарри и спасти его. Ведь он тоже любит…