Отгул

      Представьте, что вы полицейский и преследуете неуловимого вора. Красивого, харизматичного, с блестящими глазами и широкой улыбкой, и в то же время преступника, которого вам нужно схватить. Столько историй описывают, как такие, как вы, влюбляются друг в друга, хотя не все представляют, как это происходит на самом деле.       Но что делать, если это случилось с вами? В этой истории девушка просто смирилась, приняла своё поражение и мягкую улыбку противника. Она не видела смысла сопротивляться, как и он.       Красная нить тянула их друг к другу, а они шли за ней, не пытаясь вырваться. Он был тем, в кого она бы влюбилась, будь он обычным парнем. Она была идеальна в его глазах.       Любви было плевать на роли, она просто приходила и шла за тобой, пока её не замечали. И, если это не простая привязанность, то почему бы и нет?       Давайте отныне не отвлекаться на рассуждения и перейдём к истории.       Началась она давно, с того, как молодая воровка столкнулась с опасными людьми. На удачу молодой фокусник спас её и, вскоре, подменил, создав нового неуловимого вора. Ему не так были нужны драгоценности, он делал это ради жены, но быстро заинтересовался одним из камней. Началась долгая охота, и уже скоро Тоичи (так звали того фокусника) пал от рук других охотников, оставив жену одну с девятилетним сыном Кайто.       На время забудем это имя — именно он станет новым Кидом, потому проявим уважение и станем называть его так.       Будущий Кид был обычным ребёнком: вы бы не приметили его на фотографии с выпускного из шестого класса, в толпе или густо набитом автобусе, если только вы не заметили, как он забавляется с разными фокусами. Он был ловким, дерзким, гением и, что важно для будущего вора, удачливым — обстоятельства нередко выстраивались в его пользу или легко сменялись другими.       Он стал настоящим Кидом, когда пришло время, и вжился в роль, словно всегда был им с самого рождения, родился в белом костюме и шляпе цилиндре. Элегантен, полон манер, вежлив, но хитёр, как чёрт, и коварен, словно дьявол. Безумец, готовый пройтись по лаве или пересечь километры за светящим камнем. И даже его маленький секрет, страх рыбы… умело прятался за бесстрастной улыбкой.       Многие поражались мастерству Кида. Сколько бы полицейских не вовлекали, он исчезал с камнем, будто растворялся в пространстве. Богачи, частные детективы и просто люди ставили себе миссию помочь поймать его, но наученные опытом полицейские не могли напасть на след неуловимого Кида. Был лишь один, кто мог приблизится к вору — инспектор Накамори Гиндзо.       Ещё когда первый Кид, Тоичи, охотился в Японии, Накамори был первым, кто смог разгадать его загадки. Он стал вести это преступление, несмотря на то, что обычно занимался мошенничеством, и быстро преуспел в погоне за Кидом. Где бы тот ни был, Накамори был там.       В этой погоне был один минус — инспектор совсем забыл, что у него есть дочь. Когда–то они были дружной семьей, но мать ушла. Остались он и малышка Аоко, которой приходилось часами ждать отца с работы.       И, несмотря на это, Аоко восхищалась отцом. Она поддерживала его в погоне за Кидом, приносила ему поесть и даже пробовала готовить в совсем юном возрасте, а потом превратилась в молодую девушку с короткими волосами и большим сердцем.       Встретив такую, вы бы никогда не подумали, что эта хрупкая на вид девушка выберет Полицейскую Академию вместо университета. Что будет помогать отцу в охоте за новым… отличным от старого Кидом, а потом сменит отца, когда тот погибнет.       Только неожиданная смерть Гиндзо остановила его погоню за Кидом. Он совсем запустил своё здоровье, что делать операцию было поздно. Врачи попытались, провели в его палате день, и констатировали смерть. К тому времени Аоко только устроилась на его место.       Половина отдела относилась к ней предвзято, считая её папиной дочкой, которая решила, что всё потянет, другая же помнила её удачные идеи на прошлых ограблениях. К тому же именно Аоко впервые предложила мысль, что Кид, за которым все охотятся сейчас, уже не тот, что раньше — другой стиль, телосложение… человек сменился. Она сравнила это с тем, как сама заменила отца на посту, отчего в отделе стали шутить, что новый Кид — сын прошлого. Забавно, но они правы!       Сменились поколения, а всё осталось, как раньше — молодой инспектор гоняется за вором. Загадка, поимка, побег, загадка поимка, побег… И вдруг в отделе новый слух — Кид влюбился в Аоко. Откуда? Причин совсем немного.       Началось с флирта. Иногда и тот Кид оставлял розы, как подарок с записками, но никогда не делал это постоянно. Как появилась Аоко, к каждой записке, которая приходила к ней, была приклеена роза. Сначала та, розовая, как шутил отец Кида, потом синяя, будто лично той девушке, в чьём имени «синий».       И то не единственное. Если раньше, Кид шутил, что есть у него какая–то знакомая девушка, то сейчас писал прямо к Аоко. Весь отдел запомнил слова из записки на День Святого Валентина: «Единственное, что заставит меня прервать мою кражу, это смерть или ваш домашний шоколад, инспектор Аоко». Те редкие сотрудники, что тоже мечтали о шоколаде Аоко, первыми взбунтовались ловить Кида в тот день.       «Инспектор Аоко» тоже было причиной. Все называли полицейских по фамилиям: «инспектор Мегурэ», «офицер Сато», а Кид отчего–то всегда писал «Аоко», не «инспектору Накамори», которому служили остальные, а девушке, которая являлась им. Лично Аоко.       Даже близкий помощник Аоко убеждал её, что Кид неравнодушен к ней, но ответ той был вполне логичен и прост:       — И что? Мне теперь уволиться?       Как–то, после ещё одной кражи, Аоко пришла в отдел, надрывая от смеха живот. Как она сообщила, Кид признался ей в любви в погоне через переулки. Она поставила прослушку, он подыгрывал, но легко улизнул, заставив её смеяться напоследок, когда она спросила, почему именно «инспектор Аоко», а не по фамилии.       — Ничто не доставляет мне такого наслаждения, как убегать от такой прекрасной девушки, как инспектор Аоко, потому не могу! — на этих словах он высунул голову из укрытия, и его улыбка блеснула в лунном свете. Казалось, Аоко разглядела всё его лицо. — А ещё я влюбился в вас с первого взгляда, так что не отстану!       Аоко рассказала об этом отделу. Половина полицейских рассмеялась вместе с ней, другие нахмурились и поникли. На вопрос отчего, они напомнили, что никому не удавалось сохранить своё сердце при себе, если Кид хотел его украсть. Аоко только рассмеялась.       — Я и он? — её смех эхом разбежался вокруг. — Придумаете тоже! Разве это сериал?       И, как обычно, половина отдела посмеялась с Аоко, а другие не поверили. Многие из них работали ещё при Гиндзо и знали, что если Кид с кем–то флиртовал, то человек сдавался. Сможет ли начальница удержаться?       Казалось, что да: она смеялась над «подкатами» вора, ставила его розы в одну вазу и шутила, что будет проверять каждую, в надежде, что он забудет взять перчатки и оставит своё ДНК… или просто обзывала их трофеями. Фанатки Кида кричали, что она глумится над чувствами вора, писали ей в социальные сети, кричали на форумах, пока не произошёл новый случай.       К тому времени Кид и Аоко гонялись друг за другом два года, обоим было по двадцать два. Тогда Кид выбрал склад, где нередко ночевал. Как он объяснял, это его новая база, и отнюдь не потому, что его выкинуло на обочину жизни. Наоборот, его восторгало это укромное место. Будто он отдыхал там, как в отпуске.       — Знаешь, Кейко, — иногда шутила Аоко со своей подругой, — сколько не зайду, он там сидит. Даже чай мне предлагал!       — Надо же! Может, решил отпуск взять?       — Ну, он и так редко появлялся, я думаю, у него в жизни какая–то нерегулярная работа, но сейчас он точно не ходит на неё, — включая режим детектива, Аоко подбирала варианты. — Есть люди с такой работой в отпуске?       — Хм, футболист Хиго из Биг Осаки в отпуске, фокусник Куроба Кайто тоже месяц перерыва взял, помнишь говорила тебе про него? Который самый успешный новичок сейчас! — Кейко немного помотала пальцем и продолжила: — О, ещё актриса, не помню имя… И известная группа поп–айдолов, наверно Кид поп–айдол!       — Почему? — не успела Аоко удивиться, как её подруга зажглась.       — Точно, он тот парень из той группы… Он же ещё учится быть фокусником!       — Но… Кид профессионал в фокусах.       — А, да? Ну, тогда…       Этот диалог с Кейко казался простым, но он натолкнул Аоко на мысль. Почему она никогда не обращала внимания, насколько профессионально, что первый Кид, что второй управляется с магией? Наверно, это казалось такой же частью Кида, как его монокль — разве можно представить его без монокля? А без белого костюма? Никак — это часть его.       Аоко впервые думала в этом ключе, проверяла форумы о известных фокусниках, запоминала имена и любимые трюки. В детстве, она любила ходить на выступления одного мага, вот только уже забыла какого.       Вдруг, его фотография возникла перед ней в строке поиска. Аоко пролистала вниз, чтобы увидеть имя «Куроба Тоичи». Нет сомнений, что это был тот самый фокусник. А уж записи его выступлений точно убедили её, ведь на одной она увидела свою маленькую макушку. Ностальгия пробрала каждую клетку тела.       Забыв про миссию, Аоко стала прыгать по вкладкам в поисках информации об этом фокусе и, совсем как обычный человек, а не инспектор полиции, только сейчас догадалась, что у Куробы Тоичи и Куробы Кайто одинаковые фамилии. Взаправду удивилась, что Кайто — сын Тоичи и с интересом посмотрела несколько его выступлений.       Некоторые его трюки очень напоминали Кида, но в последнее время многие фокусники посвящали целые выступления известному вору, повторяли его трюки и раскрывали, будто их личный вызов. Кайто был одним из них, к тому же тем, кто раскрыл два самых сложных трюка вора. Один Аоко почти удалось разгадать, от другого она сильно удивилась.       — Ну, фокусник он хороший, — улыбнулась она и закрыла вкладку с форумом о нём, — но вот этот больше полагается на трюки Кида.       Поиск ни к чему не привёл. «Раз фокусник умелый, сменить стиль ему не проблема», — решила Аоко: «Да и все согласны, что у Кида свой стиль…». С такими мыслями инспектор легла на кровать, повернулась на бок, другой и поймала себя на мысли, что никогда не разглядывала фокусы Кида, как фокусы, а не способ ловко сбежать.       И вот она снова поднялась, включила компьютер, а потом забила в поиск имя Кида. Записей была масса, сверху куча реакций и разборов, но Аоко включила простую запись всех подряд, приготовила себе кофе и с интересом наблюдала, как виртуозно Кид ходит по воздуху и ловко телепортируется. Даже зная секрет этих трюков, Аоко наслаждалась их исполнением. Успела даже улыбнуться под конец.       — Всё же он умеет в фокусы! — рассмеялась она. — Интересно, он ещё в укрытии? Может стрясу с него пару выступлений…       Идея навестить Кида в полночь была довольно дерзкой, но Аоко отбросила подобные мысли — Кид сам нередко приходил глубокой ночью, значит и ей можно похулиганить. Застёгиваясь, инспектор смеялась над тем, что она идёт нагрянуть к Киду домой, собирала вещи, а потом спокойно листала телефон, пока автобус отвозил её в другой район.       Вот остановка, за ней осталось пройти пару улиц, которые легко сократить в двух светлых переулках. Вот Аоко пробежала через один, как замерла на входе у второго. То место, которое Кид сделал базой, было охвачено странным светом. Инспектор даже пригляделась, но быстро побежала вперёд, когда поняла, на что это похоже… и не прогадала.       Все здание охватило пламя. Балки сверху уже попадали вниз, огонь готовился допрыгнуть до соседей и мотобайка со шлемом внизу, а пока цинично уничтожал обжитую базу вора. Только осознав всё это, Аоко вынула телефон и сразу позвонила пожарным. Мысль, что Кид сам уничтожил свою базу, не пришла — он бы не рискнул, мог бы убить соседей.       Пожарные сообщили, что прибудут совсем скоро, но, поглядывая на шлем, лежащий на чьём–то байке, Аоко поняла, что хочет узнать одно — внутри Кид или нет. Это риск, возможно слишком необоснованный, чтобы спасать вора, кого хочешь засадить в тюрьму. Аоко же думала о том, чтобы этот придурок выжил, надела шлем и рванула в здание.       Весь первый этаж догорал изнутри: предметы бросались пламенем в друг друга, будто играли в волейбол, а второй этаж, где Кид спал, чудом не завалило. Аоко вбежала туда и… чуть не рассмеялась, заметив коричневую голову под голубым одеялом. Подбежала ближе, коснулась его — Кид спал.       Дом горел, а Кид спал. И он–то гениальный вор?       Аоко со всей силы дёрнула Кида на себя. Тот встрепенулся, но ещё не торопился подниматься, пока Аоко не дёрнула его уже за талию, чтобы тот сел.       — Ау, — сжал зубы он и в секунду поправил монокль, — Инспектор… что?       — У тебя база горит! — Аоко напялила на Кида его широкий цилиндр. — Доброй ночи!       Кид оглядел полыхающее пламя с первого этажа, заметил, как оно перебегает по лестнице на второй и сразу рванул к шкафу за небольшой сумкой. Взяв её, он схватил Аоко за талию и, под её крик, закинул себе на плечо. Инспектор даже не успела понять, когда стояла за зданием и держала сворованный шлем на своей голове.       Аоко ждала вопросов, вроде «почему спасла меня?», «что ты там делала?», но Кид недолго смотрел на её шлем с серым стеклом, откуда выглядывали голубые глаза.       Потом внезапно рассмеялся.       — Помнишь, как Шрек спасал Фиону из башни? — усмехнулся он, расстёгивая куртку. — Натурально ты! А ещё тебе повезло, этот байк мой!       — Твой байк?! — не успела Аоко сказать ещё что–то, как Кид дёрнул её к себе и усадил на заднее сидение байка.       Остатками сознания Аоко понимала, что лучше остаться на месте и ждать пожарных, но Кид уже рванул с места и направился далеко за город.       — Держи покрепче, Шрек!       — Эй, не называй меня так! Я что, огр?!       Улица за улицей неоновые огни стали мешаться в кашу. Аоко чуть не заплутала в собственном районе, но свой дом узнала издалека. Благородный Кид вёз её домой, пока телефон трезвонил в её кармане. Только байк затормозил, Аоко ответила пожарным, долго провисела с ними на связи и, под конец, снова посмотрела на довольного Кида, который вертел в руках свой шлем.       — Как могу отблагодарить тебя за спасение? — улыбнулся он и щёлкнул пальцами одной руки — перед Аоко предстала синяя роза.       Аоко вспомнила, зачем пошла его навестить.       — Знаешь, признаться честно, я никогда не смотрела на твои трюки, как фокусы, — хитро улыбнулась Аоко, а потом засмеялась, когда покер фейс Кида скосило удивление и лёгкая обида. — Сделаешь мне одно личное выступление?       — Звучит, как свидание! — усмехнулся Кид, чуть прикрыв лицо цилиндром, но в ту же секунду рассмеялся над собой. — Я слышал, что ты и не интересуешься магией…       — А, от Кейко наверное… Есть такое, но сегодня у меня настроение доброе, так что, — Аоко глянула на свой дом, а затем на довольного вора, который ждал её слов, — зайдёшь?       — А, уже в гости приглашаешь? А как же пятое свидание? — возмущение Кида было напускным — он сразу шмыгнул за калитку, только та открылась, — А секс будет?       — Эй, ты что? — так же шутливо улыбнулась Аоко. — Это уже для пятнадцатого!       — Я запомню!       Аоко никогда бы не подумала, что будет сидеть на кухне с Кидом и наслаждаться его ловкими трюками. То, что она считала его средством побега, на день превратилось в красивые трюки. Даже разгадывать не хотелось, хотя Кид просил. Иногда подсказывал, и Аоко начинала подыгрывать.       И совсем не жалко печенье, съеденное за пару часов. Ведь она хочет арестовать Кида, а не вызывать Мегурэ над его трупом. Даже представлять это страшно — обугленное тело, толпы полицейских, доказывать в суде, что это Кид… А его личность раскрыло бы только посмертное ДНК, если бы что–то из тела сохранилось.       От этого передёрнуло и, в то же время, Аоко пугало её сочувствие к Киду. В такие моменты она вспоминала покойного отца и те давние времена, когда за маской Кида был её первый владелец…       Отец преследовал Кида по маленьким улочкам, когда выстрел прогремел совсем недалеко от него. Едва ли Гиндзо успел побежать на звук, как раненый Кид вынырнул из–за угла. Её отцу хватило взгляда, чтобы понять, что Кида подстрелили. Тот не успел что–то сказать, прежде чем Гиндзо взвалил его на себя и потащил в сторону госпиталя по запутанным улочкам.       Чьи–то шаги настойчиво преследовали вора и инспектора, но им удалось скрыться, а врачи быстро оказали Киду помощь. К счастью, многие последствия обошлись, но небольшая ноющая боль ещё не отпускала вора. Конечно, Гиндзо не мог проводить того домой, зато хорошенько попрощался с врагом, как с лучшим другом. Тот в ответ пожал ему руку.       Маленькая Аоко спросила отца, почему он спас Кида, на что Гиндзо улыбнулся. «Хоть я и за то, чтобы он сел в тюрьму и отмотал срок за свои кражи, я ему не враг. Скорее чувствую себя надоедливым другом, который всё хочет донести до приятеля, что тот ведёт себя неправильно!».       Сначала Аоко не понимала его слов, но сейчас, посматривая на довольного Кида и его фокусы, улыбнулась. Почувствовала себя тем же навязавшимся другом, который пристал со своими советами, но, если сгорел дом, обязательно пригласит переночевать у себя. Кстати, об этом…       — Оу, четыре утра уже! — удивлённая Аоко несколько раз сверила время. — Выспался хоть в пожаре?       — Выспишься тут! — в мгновение Кид собрал карты в ровную стопку и откинулся на стул. — Кто разбудил меня в полночь, ещё и ехать сонного заставил? А теперь ещё фокусы показывать…       — Я же предложила… Плюс ты хорошо водил и показывал фокусы для сонного! — почему–то Аоко не покидала мысль, будто она знала Кида много лет… фактически, это так. — Признавайся, ты не мог уснуть, да?       — Эй, не мог бы уснуть, заметил бы пожар!       — Ладно! Но ты хорош для сонного! — Аоко подмигнула и тут же рассмеялась, когда на лице бесстрастного Кида проскочил румянец. — Постелить тебе на этом диване?       — А если я буду требовать с утра завтрак в постель из трёх блюд с десертом? — хитро улыбнулся вор, но был унижен щелбаном по носу и отброшен лежать на диван.       — Брось, свалишь только я проснусь! Лучше сам сделай мне бутерброды и плотно закрой окно, как выйдешь! — наказала Аоко и была такова, да свалила в свою комнату.       Кид довольно улыбнулся. Комнату отца она ему не предложила, значит, они ещё не настолько близки. Хотя вор не ждал того, ведь Аоко уже отдала ему диван и, спустя несколько минут, принесла маленькую подушку и тонкое одеяло. Сначала Кид сомневался насчёт последнего, пока не понял как в доме Аоко тепло.       Кид быстро уснул, а эта ночь навеки осталась в его памяти.       Затем прошло три месяца. Тогда весь отдел Аоко и даже фанаты Кида заметили, что отношение Кида к Аоко снова изменилось, как и наоборот. Подкаты Кида перестали быть навязчивыми и шутливыми, вместо того он осознано благодарил её по делу и дарил те же синие розы. Аоко же стала тепло говорить о воре, встречать его чуть не с улыбкой: «О, ну вот и мой друг явился, как дела?» и чаще говорить о нём.       Всем стало ясно, что они сблизились и, вроде даже, всё понятно, но их тянуло к друг другу всё ближе, как магнит.       Кид посетил Хэллоуинскую вечеринку Аоко, представился бог знает каким именем и танцевал до вечера, пока никто не понял, что это был он. На Рождество Аоко первой оставила Киду в подарок новые перчатки, ведь на прошлом ограблении он разорвал свои белые, сбегая через острую ограду. А Кид принёс Аоко белый браслет с жемчужинами.       — Не украденный? — усмехнулась она, на что Кид по–детски надулся.       — Обижаешь… Я у меня есть работа вообще–то!       — Хм, и часто ты тратишь деньги на такие украшения? — не могла не спросить Аоко. Она не верила, что Кид любитель побаловать кучу подружек красивыми колье или серьгами, считала это выдумками фанаток. Обычно его подкаты были средством узнать информацию.       — Да вот, первый раз тебе купил… Ну, не учитывая, когда мама просила выбрать, что ей больше идёт, но это давно…       Аоко улыбнулась. Тогда ей впервые стало интересно, чем занимается Кид, какой он на самом деле там, под маской, но постепенно инспектор вспомнила, что думала об этом с самого начала. И тогда она вспомнила слова своих коллег, что Кид влюбился в неё, и задумалась.       Потому что Аоко — настоящая? У неё нет маски, она не делит себя на молодую женщину и инспектора, а состряпана из обоих «личностей». Вряд ли Кид такой же… Тогда какой он?       — Слушай, Кид…       Где–то в феврале они вдвоём застряли в заброшенном здании под градом, и Аоко, сама не ожидая от себя, спросила:       — А какой ты в жизни?       — А? — покер фейс снова скосился, но незаметно для собеседницы — та долго не смотрела на вора. — Надо же, а с чего интерес?       — Как говорят, люди и их маски отличаются… Есть маски, которые наоборот открывают настоящего тебя, а бывает наоборот, — Аоко улыбнулась Киду. — Я не люблю маски вообще, потому мне интересно, какого это.       — Ха… Ха–ха, ха–ха–ха! — смех Кида заиграл эхом на металлических балках, будто бы на барабанах. — Отличная причина! А я уж думал, что ты в меня влюбилась!       — Ну и как предложишь влюбится в человека в маске?       — Сейлор Мун же справилась? — усмехнулся он. — Что ж, значит о Киде, — он выделил это имя, — я бы сказал… это нечто среднее между маской и мной. Мы немного срослись, но при том под маской Кида более… забавный человек.       — Забавный? Интересно…       — Не пыталась меня вычислить? Или этот диалог специально для этого?       — Что ты, ты же меня знаешь, я так не люблю! — Аоко помотала руками, но Кид и так знал, что та шутила. — И, кстати, раз ты заговорил о любви… Ты серьёзно влюблён в меня?       Одна улыбка Кида говорила за себя, но он всё же произнёс:       — А ты сомневалась? — он немного кивнул Аоко, хотя без того над его лицом зависла невидимая надпись «Смертельная честность, можно верить на слово». Аж смешно стало!       — Ну, град не кончается, а с разговором веселее, — но Аоко прекрасно понимала, что Кид не верит в её жалкую ложь и всё же добавила, — а ещё мне интересно… почему?       — В вас никогда не влюблялись разве? — удивился Кид, чем насмешил инспектора ещё сильнее.       — Почему, влюблялись конечно, но почему именно сам Кайто Кид–сама? — подмигнула она. Вор закинул руки за голову и покачал плечами.       Его слова поразили Аоко… на всю жизнь. Даже после финала истории она будет вспоминать их с тем же удивлением.       — Потому что ты потрясающая… просто идеальная для меня, — невидимая табличка о «смертельной честности» ещё висела над его головой. — От твоих глаз до смеха ты прекрасна… А ещё честно я, тот, кто под Кидом, — ненадолго, вор засомневался, как сказать это, и добавил: — Так сказать, мы похожи.       — Я и реальный ты? — наклонила голову Аоко.       — Да, я и ты.       Град стучал ещё час. Аоко смотрела то вдаль, в гущу непроходимых облаков, то на Кида, его лёгкую улыбку и опущенный взгляд. Он полностью опёрся на балку, сузил глаза и сморщил брови к переносице, будто думал о чём–то особенном для него, драгоценности, которая заставляла улыбаться всё шире.       — О чём думаешь? — поинтересовалась Аоко. Кид повернулся к ней с тем же взглядом, и стало неловко до розовых щёк.       — Как я счастлив, что встретил тебя даже по ту сторону «баррикад»! — рассмеялся Кид. — Можешь с этим спорить, но у меня никогда не было более близкого друга, чем ты.       — Ну, дай подумать, — Аоко вспомнила Кейко, представила, как расскажет ей, что ведёт такие разговоры с Кидом в град, но отдёрнула себя, едва представив её реакцию. Неужели рассказать Киду о чём–то неловком гораздо проще, чем лучшей подруге? — А, знаешь, частично соглашусь… Но долг говорит мне тебя поймать!       — А мой долг вора — не быть пойманным! Но, хотя бы, хочу закончить то, ради чего я этим вором стал, — Кид размял шею и покрутил головой. Слабый ветер игрался с его плащом. — Только сделаю это, сдамся в полицию!       — И скоро? — наполовину Аоко шутила. — Скучать буду!       — Тогда так, если я возьму отпуск… от Кида, — он протянул своё воровское прозвище очень и очень медленно, то мы с тобой прогуляемся вместе…       — Свидание? А ты не будешь выделяться в своём костюмчике, м–м?       — Бросьте шутки, инспектор! — в шутку возмутился Кид и подмигнул. — Вы прекрасно знаете, чего от меня ждать!       — Кепка, чёрная кожанка, невзрачные ботинки или кеды… Помню, фокусник без фантазии! — и Аоко рассмеялась так, что, до конца града, Кид больше с ней не разговаривал.       И вот град стихнул. Обещание об отгуле было взято Аоко всерьёз, а Кид задумался об этом позже. Он сказал это для шутки, но «что, если?». Это «если» интриговало его.       Он не знал, чего ждать, но мечтал о всяком. Сначала просто увидеть Аоко в жизни не со стороны, от первого лица. Потом коснуться волос и поцеловать её в спонтанном месте, чтобы взглянуть на её реакцию, но Кид дёргал себя, ведь это для состоявшихся парочек. Они же… противники? Или всё же нет? Не любовники точно.       Но одна наглая, яркая, цветная картина не раз представала перед глазами вора — мягкая кровать, он, Аоко и минуты, которые они проводят вдвоём. Те самые, о которых многие молчат, а другие кричат всем, кому хотят. Кид хотел сделать эту «кражу» тихой, никому не сказать, но насладиться моментом и оставить себе полученный синий сапфир.       Кид пообещал себе, что, случись это, он раскроется, отведёт Аоко к себе в дом, познакомит её даже с троюродной бабушкой и не будет больше от неё скрываться. Ведь только в этой фантазии он правда честен, не хочет быть вором перед ней, наоборот — раскрыть всего себя.       Незнакомого ей Куробу Кайто, который так редко выходит из образа. Чтобы роли «инспектора» и «полицейского» никогда им не мешали.       У Аоко мысли попроще, можно считать, одна: «Кто за моноклем Кида?». Не считается ли это, как свидание вслепую? Так подумать, она идёт на встречу с незнакомцем, которого знает, казалось, сотню лет.       Узнать настоящего человека, под крепкой, бесстрастной маской… это даже звучит невозможно. Но она ловила его шутки про номер в отеле любви, пока её подчинённые кричали и бежали ловить наглого вора. Они оставались ни с чем, а Аоко с красной розой в руках. «Любовь и страсть», посыл прямее рельс.       Одни фанаты Кида не находили себе места, другие увлеклись их отношениями до безумных теорий и нездоровых фанфиков. Неужели история запретной любви? Закончится трагично? Или на «долго и счастливо»? Будто это объявят по телевизору! Вот ведь все разочаруются…       А пока очередной год был полон украденных камней и разгаданных шифров, битв «добра» и «зла», от которых оба скоро устали. Отгул был неизбежен и, только Аоко получила зарплату (как и парень за маской Кида), она отправилась в отпуск. Чтобы не потерять выходные зимой, она выбрала себе всего месяц, но уже представила, сколько всего успеет за четыре с хвостиком недели. Например, хотя бы отлежаться и…       Письмо в почтовом ящике на второй день заставило её понервничать. Все её знакомые писали в сеть или звонили, а маленькая карточка в почтовом ящике с двумя словами и подписью могла здорово напугать!       «Завтра прогуляемся?» — спросил загадочный отправитель… Ну или не такой загадочный, с рожицей Кида в углу, да только необычной. Вместо горизонтального профиля, Кид нарисовал свой портрет в анфас, опустил цилиндр на глаза и размашисто прошёлся по щекам рисунка, создав цветной румянец.       — Как мило! — рассмеялась Аоко. — А место встречи написать?       Инспектор повертела листок, занесла домой и проверила на чернила–невидимки, только без толку — ничего не оказалось.       Бедная Аоко! Знала бы она, что задумал Кид…

***

      Любите сюрпризы? Аоко обожала. Особенно, когда отец возвращался с работы с маленькой шоколадкой и плевать, что ему её отдал коллега, а про дочь Гиндзо вспомнил только, когда увидел её довольную улыбку. Но её отец не всегда таким был, а просто из–за работы, из–за Кида.       В старшей школе Аоко ненавидела Кида за это. И вот она, работая инспектором по его поимке, коллекционировала подаренные им розы, спасла его из огня, чтобы посмотреть его «выступление», и согласилась с ним на свидание. Кто бы подумал, что та семнадцатилетняя Аоко когда–то так поступит? Аоко, которой двадцать три, сама смеялась над собой. Когда она так изменилась?       От такого волнения она проснулась на час раньше. Обычно вставала в семь, следуя чёткому расписанию, сейчас вскочила в шесть, успела сбегать в душ и поесть за полчаса, а дальше лениво изучала свой скудный ассортимент макияжа, думала о своей жизни… точнее о своём отношении к Киду.       Может, она в него влюбилась? Аоко задумалась. Похожее на любовь чувство трепетало где–то в груди, но несерьёзное, похожее на восхищение. Пока Аоко рассуждала об этих странностях, она кое–что поняла.       У неё сложилось чувство, будто ей достаточно увидеть Кида в жизни на один день, чтобы влюбиться. И, если сегодня они проведут этот день наедине, это свершится. Да часа хватит! Нет, хватит взгляд. Если он посмотрит на неё без маски, Аоко начнёт влюбляться, как маленькая школьница.       — Вот дерьмо… А я инспектор в полиции! — отругала себя Аоко. — Ну, видно суждено, влюбчивая ты дамочка…       Аоко сделала лёгкий макияж, нашла сносное платье чуть выше колен и решила немного поесть. Они не говорили о маршруте, да? Нельзя утверждать, что он поведёт её в ресторан, они вряд ли работают утром. Да и Аоко отчего–то представляла его любителем кафе.       Стукнуло семь утра. В такой час Аоко бы только собиралась и успела бы сделать всё, что делала час, за половину, хорошо осталось время подумать и понервничать. И как же Кид собирался встретиться с ней, если он не написал место?       Осознание пришло неожиданно.       — Неужели, — пробурчала Аоко, как гениальный детектив. И, как в любом сериале, её подтверждение оказалось верным — ровно тогда, когда она была бы готова на выход, в её дверь позвонили. — Да, он знает мое расписание… Ух, хорошо я проснулась в шесть, а не в семь! Была бы проблема…       Аоко лениво зашагала к двери. Пара щелчков, и вот перед ней парень чуть выше её, но заметно, что ровесник. Под кожаной кепкой угадываются растрёпанные каштановые волосы, а вот глаза гость ненадолго припрятал под кепкой, пока поправлял остальной костюм.       — Личико не покажешь, красавчик? — пошутила Аоко, пытаясь заставить парня приподнять кепку. Тот усмехнулся, немного поднял козырёк до носа и не выше.       — Дай подумать, — на его лице сияла широкая улыбка. Голос был тем же, что у Кида, но тон совершенно иным. Стало больше игривости. — Может, ты сразу узнаешь моё лицо… Я немного знаменитость, так сказать…       — Хм, — наклонив голову, Аоко попыталась разглядеть парня, но тот успел прикрыть глаза, чтобы она их не увидела. — Обещаю, если узнаю тебя, сделаю вид, что я тебя не узнала.       — Точно? — усмехнулся Кид.       — Точно.       — Хорошо, ловлю на слове…       Он приподнял кепку. Действительно, эти голубые глаза знакомы Аоко, но ей не удавалось вспомнить где и когда она их увидела. Зато Аоко отметила, что они… красивые. Больше синие, чем голубые, и загадочно сверкали.       Если он правда чем–то знаменит, неудивительно.       — Узнала? — он засмеялся, шутя, но в этом смехе запрятался необычный интерес. Возможно, он был не против, что Аоко бы его узнала. Или даже… надеялся на это?       — Честно скажу, рожа знакомая! — Аоко уж точно шутила. — Но имя не помню! Так что даю тебе фору до… А как долго ты решил погулять?       — Хм, до вечера точно… Но я бы не отказался снять отель в конце! — он сделал вид, что убирал с головы кепку, но на деле дернул её вверх и снова прижал к лицу. — Как на это смотришь?       — Это уже пятнадцатое свидание! — вспомнила старую шутку Аоко. — Ты ещё не закончил мой рут…       — Да? Я уже несколько лет в эту играю! Ладно, а без шуток, давно у тебя такие чёткие требования?       Их шаги смешивались с другими, а потом затихли на перекрёстке в шуме проезжающих машин. На этих двоих никто не смотрел, очередная парочка, но в газетных киосках и на экранах телевизоров висели новости о инспекторе Накамори и Кайто Киде.       Кто бы знал!       — Ну, не скажу, что у меня прям такие чёткие требования! — рассмеялась Аоко. — Просто, честно говоря, у меня нет опыта, я занималась учёбой и работой… А ты?       — Да ну, — Кид вытянулся. — Я думал есть… Ты же красивая! Да и знаешь, сколько твоих подчинённых пытались драться со мной за твоё сердце, а?       — И что ты им отвечал?       — Хм… Что я мог ответить? — когда он буркнул это, ветер приподнял его кепку. Аоко ясно разглядела его чёлку и хитрую улыбку на лице. Она точно видела его лицо, осталось заставить мозг работать, чтобы вспомнить где. — Не скажу…       — Эй, разве мы не должны узнать друг друга лучше сегодня? — Аоко остановилась у перехода. Красный свет просил их подождать зелёного. — Хорошо, тогда другой вопрос: у тебя был опыт?       — Ну, смотря какой…       — Это как?       Загорелся зелёный. Аоко побежала по зебре, долетела до другой стороны и ударилась спиной в Кида. Бесплатные фокусы начались?       — Эй, телепортацию отставить! — рассмеялась Аоко. — Что по «смотря какой»?       — Есть оставить телепортацию! — отдав честь, он развёл руками. — Была одна девушка, я тогда ещё в школе был, по дурости согласился с ней встречаться… Всю школу называла меня бабником, пыталась использовать на мне какую–то магию и сделать своим рабом.       — Страшно звучит…       — Да, мне обычно такие попадались отчего–то, видно прокляла меня… И до сих пор подобных встречаю, — он чуть улыбнулся в сторону спутницы. — Зато тебя встретил.       — Я «потрясающая», да? — хихикнув, Аоко повторила его старые слова.       — Верно, молодец! Теперь единственное, что я хочу, увидеть тебя в жизни, как сейчас, потому можешь предлагать любимые места!       — Хм, правда? Любое?       — Любое!       Аоко задумалась. Она записала несколько идей к отпуску, но дырявая голова обронила воспоминания о них где–то дома. Тогда она подумала о любимых местах.       На ум приходило всего одно — любимый с детства…       — Аквариум! — улыбнулась она.       Кид взялся за кепку. Сначала он смотрел на спутницу, потом отвёл взгляд на здание позади себя, а затем просто встал вдалеке от перекрёстка. Осталось пройти лишь его, чтобы добраться до автобусной остановки.       — Что такое? Не любишь аквариум?       — Рыбу… Не люблю рыбу, — буркнул он. — Смотреть на неё тоже…       — Тогда, — Аоко придумалась, — парк развлечений?       — О, — Кид снова опустил кепку. Загорелся зелёный свет. — Это больше по мне!       Пока Аоко бежала по зебре, Кид неспешно шёл за ней и улыбался. Та телепортация в прошлый раз — так он сделал на первом свидании со своей первой «девушкой», но та испугалась и накричала на него. А ведь без таких шуточек, что Кид не Кид, что Кайто не Кайто.       Те, что не удивлялись такому, называли Кайто ребёнком, который до сих пор обожает парки развлечений. «Мне казалось ты серьёзнее!» — а что такого? Разве плохо заказать к алкогольному коктейлю шоколадное мороженное, раз оно есть в меню? Но девушки мотали головами и уходили.       Друзья предлагали Кайто прекратить так делать, если он хочет найти девушку, но тот только громче повторял: «К чёрту мне девушка, если я не могу есть с ней мороженное?». Те спрашивали, где он такую найдёт, но Кайто уже знал одну.       Уже видел, будучи Кидом, как Аоко поедала мороженное, пока ловила другого преступника. Влюбился за мороженное, выходит? Но почему бы нет! У каждого свои тараканы.       Аоко и Кид сели в автобус. Несколько стариков придирчиво прошлись по незнакомцу в кожанке, но успокоились, когда тот заговорил со спутницей.       — Кстати, тебе идёт платье… Ты быстро подготовилась сегодня! — улыбнулся Кид. Кепка не смогла скрыть, как его глаза пробежали от её розовых коленей до оголённой части бёдер. Потом взгляд метнулся выше, к небольшому вырезу.       — Ну, вообще я встала на час раньше, так что собиралась долго. А ты, — она окинула парня коротким взглядом, — наконец погладил эту кожанку, да? Тебе идёт!       — Ну нет у меня времени её гладить! Ладно, скоро наша станция.       — Да, тут недалеко…       За окном пробежали две станции и сменились на парк развлечений. Это огромное место раскинулось так, что изнутри казалось бесконечным. Неудивительно заплутать тут, но Кид с Аоко запомнили примерный план по табличке у входа.       Внезапно Кид взялся за живот, но урчание прорвалось наружу. Аоко рассмеялась.       — Так, а ты наверное встал поздно и не поел?       — Да нет, я вообще не спал, и… подумал, что если я поем в три ночи, мне хватит…       — А–ха–ха, ещё лучше! — расхохоталась Аоко. Она положила руку Киду на плечо. — Тогда пошли в местное кафе… Тебе мясное или для веганов?       — Первое, конечно!       До него добрались быстро, где–то за минуты три, а вот ждать пришлось все сорок. Пока время тянулось, Аоко задавала разные вопросы, Кид с хитрецой отвечал, а потом в шутку пытался выяснить прошлое Аоко, начиная едва ли не с её рождения. В ответ Аоко приготовила допрос по его детству и именно в тот миг…       — Вот ваш заказ! — официант прибежал совсем не вовремя.       Кид бросился на стейк, будто не ел несколько дней. Аккуратность вора в белом убежала куда–то далеко, а это был… голодный парень, который совсем давно не ел. Аоко только засмеялась.       — Что? — покраснел Кид. Кажется, до него дошло.       — Нет, продолжай… Ну, на тебя правда смотрит парочка человек, но я думаю, ты милый сейчас!       Насыщенный румянец на щеках Кида спрятал пятно от красного соуса над губой. Ещё никто не называл его милым, когда он так жевал еду от голода! Аоко правда необычная.       — Так–с, ладно, что ты хотела у меня спросить?       — Всю твою биографию.       — За секс!       — Это на пятнадцатом свидании.       — Вот бля!       Да, их свидание вправду удивляло, что его, что её. Аоко представляла свидания по рассказам подруг — с цветами, ресторанами и романтичными прогулками в лодке по реке. А тут кафе из парка развлечений, весёлые горки и длинный фильм, под который Кид уснул.       Он спал, уставившись в кресло спереди, и иногда толкал несчастного посетителя. Когда тот пожаловался на него, Кид наполовину проснулся, и Аоко оттащила его. Она предложила ему, раз уж так, полежать у неё на плече. Довольный Кид медленно упал на предложенное место и спал до конца сеанса.       Аоко не обиделась, сама спала в кинотеатрах и, честно, они уже договорились, что Кид будет спать. Нет, правда, до чего странное свидание! Так бывает, когда давно знакомы, да?       Или только тогда, когда всё время были врагами?       Да никакие они не враги! Ни черта подобного, никто бы в это не поверил! Отец Аоко всегда был прошлому Киду был надоедливым другом, что бы не случилось. Иронично будет, если Аоко станет новому Киду девушкой!       Аоко могла попытаться убедить себя, что это вряд ли случится, но под конец дня её шутка про «пятнадцатое свидание» скончалась в муках, когда на людной улице хлынул ливень.       Безумные капли били об асфальт, словно старались пробить его насквозь. Кид едва нашёл навес, но стоять у дверей супермаркета до конца утомительно, а бегать по магазину — странно, пришлось снова осмотреться.       Розовая вывеска на английском «Любовный отель» мигала на другой стороне дороги. Аоко вспомнила каждую мангу, которая так начиналась, включая хентай.       — А теперь, Аоко–сан, откроем шапку и проверим жанры, есть что там? — пошутил Кид, притворяясь, что их история — эротическая додзинси, но… он не угадал, эта история фанфик. Хотя ровно то же самое, просто без картинок!       — Тогда с тебя что–то вкусное в номер! — прыснула Аоко. Она почувствовала смелость, как от пяти бокалов вина, и облизнула губы. — И вина.       — Красное, белое?       — Ну, увидим на месте!       Ливень бы нещадно побил «парочку», если бы карманы Кида имели бы дно. Он легко вытащил из ниоткуда широкое полотенце и прикрыл их. Пешеходный переход, несколько движений, и они внутри отеля, в фойе.       — Номер пополам? — Аоко взглянула на регистраторшу и представила, что та могла подумать про парня в кожанке с кепкой и девушку с коротким платьем. Хотя к ним, наверно, приходят и хуже.       — Ну, раз еда с меня, — Кид проверил свой бумажник, — не против.       — Тогда давай. Один справишься? — Аоко протянула ему купюру. Глянув на неё, Кид прыснул.       — Стесняешься?       — Я всё–таки предпочла бы дома.       — Понял, возьму номер, похожий на твою комнату!       — А ты такой знаешь?       — Да шучу, я тут сам не был! — Кид широко развёл руки и потопал к регистратуре, выбирать номер.       На удачу, остались только недорогие и симпатичные номера, и Аоко пожалела, что не стала выбирать. Но Кид, будто ясновидящий, выбрал именно тот номер, который привлёк внимание Аоко, хотя ни разу не повернулся к спутнице. Видимо, у неё не просто чувство, что они хорошо друг друга знают.       Это совсем не чувство, скорее истина.       — Я выбрал один, он тебе понравится! — усмехнулся Кид. Он протянул спутнице руку, галантно приглашая подняться наверх. Это напомнило Аоко их первую встречу.       Ещё был жив отец, она была старшеклассницей, а он получил шрам после падения на стекло.       — Помнишь, как мы встретились? — улыбнулась Аоко, пока бежала по лестнице. — Солнечный нимб, та загадка…       — Да, ты ещё наорала на меня, что я такой нехороший вор! — он расстегнул одну пуговицу на куртке, когда они приблизились к номеру. — Хочешь взглянуть на шрам?       — Угадал!       Белая кровать, на ней мягкие и толстые подушки. Тёплое на вид одеяло, под которым можно прилечь голышом. Тумбочка у кровати, где лежит всё «необходимое», другая тумбочка с «дополнительными игрушками» на другом конце комнаты. Два шкафа для вещей рядом. И дверь для душа. А ещё искусственные цветы на подоконнике.       — О, это не та, где комната для садомазо? — Кид разыграл фальшивую грусть. — Ну, как там в манге, кто в душ?       — Хочешь посвятить меня в свои специфичные вкусы? — рассмеялась Аоко. — Покорми меня сначала. Я пока полежу.       Наверно в глубине души Аоко понимала, что так и будет. Не в отеле, так у неё дома. Не сегодня, так завтра или да хоть в конце отпуска. А там точно не пятнадцать дней.       Надо завязывать, эта шутка совсем приелась.       И ведь правда, почему для Аоко это… нормально? Почему для неё нормально провести ночь в отеле с вором, которого она должна посадить в тюрьму? Откуда такое чувство? Это полная ерунда.       Но, как говорил один книжный детектив, «если убрать невозможное, то, что остаётся, как бы не хотелось верить, это правда». Аоко только поняла все те истории, как вечные соперники так внезапно оказываются в одной кровати, а потом едут вместе в закат в богатой машине.       И воспоминания всё сильнее уносили Аоко в тот день, когда они были совсем молодыми.       — Кид! — крикнула она, когда спутник заказал блюда в номер. — То есть ты правда начал воровать в старшей школе?       — Да, бати–то не стало давно, — хмыкнул он и плюхнулся на кровать рядом с Аоко. — Так шрам показывать? — смеясь, он медленно снимал кожанку, обнажая тёмную, зелёную футболку.       — Моя эротическая фантазия всё–таки заковать тебя в наручники, — Аоко рассмеялась, когда Кид указал на комод с игрушками, пришлось уточнить, — не для игр.       — Ну вот, — он скинул кепку. На его глазу из ниоткуда возник его извечный монокль, зато Аоко разглядела неопрятные волосы ежиком.       Как глубоко это лицо спрятано в её памяти? Или это было для неё так неважно, что она забыла и не может вспомнить?       — Ладно, — Аоко попыталась отвлечься и продолжила шутить, — тогда какова твоя эротическая мечта? Может исполню?       — Ну, их много, за одну ночь будет сложновато, — с улыбкой чеширского кота, он приблизился к её лицу так, что обдавал её губы своим дыханием. Долго–долго он пялился на неё и молчал больше рыбы, а потом быстро отвернулся. — Как насчёт… кое–чего проще?       — Проще?       — Для начала, Аоко, — он снова назвал её по имени, поправил монокль и сложил свою ладонь на её. Его рука была удивительно холодной. — Ты правда… не узнаёшь меня?       — Да я сама удивлена, вот видела же тебя где–то, но вылетело из головы!       — Блин, а я думал, что я знаменитость японского масштаба! — он, как ребёнок надулся и моментально сдулся, оставив на лице спокойную улыбку… искреннюю, не похожую на покер фейс. — Если ты не узнаешь меня, когда я назову свою просьбу, я обижусь.       — Страшно… Давай, — сглотнув, Аоко подперла голову.       — Назови меня «Кайто».       Аоко моргнула. Догадка, которая пришла бы к любому детективу, попыталась появиться в её голове, но почему–то соскользнула, свалилась на пол и укатилась под кровать. Тянуться за ней Аоко не стала, потому сморозила это:       — Воришкой?       Кид прыснул. Хотя он заявил, что «обидится», он ожидал, что так будет. Кажется, он предугадывает все её слова и действия.       — Нет, это моё имя! — рассмеялся он. — По–другому пишется. Теперь узнала?       Аоко оглядела спутника, попыталась найти имя «Кайто» в своей голове, но к нему неизбежно цеплялось «Кид». Да, память сегодня подводит. А другие написания…       — Никаких идей, тебе придётся показать мне свой паспорт!       — Ладно, завтра утром едем ко мне домой, заодно в брачном заявлении распишемся! — он глянул на время. — Скоро еда будет, как думаешь?       — Вроде, говорили, через полчаса…       Еда пришла в срок. Аоко долго с улыбкой поедала йогурт, а Кид наслаждался огромной порцией мороженного. Когда остался один рожок, он посмотрел на свой десерт и довольную спутницу, которая успела выпить один бокал вина.       — Будешь? — улыбнулся Кид, вытянув руку. Мороженное в его руке смотрелось соблазнительно.       — Вино и так сладкое, но если ты не против, — она взяла десерт. — Большое спасибо!       Когда Аоко откусила немного мороженного и распробовала сладкий шоколад, она отпила немного из второго бокала. Вкус вина преобразился и больше походил на крепкую водку, где нет других вкусов, кроме привкуса спирта.       Аоко повернулась к Киду. Его развезло куда сильнее! Поглядывая на неё, он жадно облизывал губы, словно представлял как отберёт мороженое и доест… Или же?       Кап! Капелька шоколадного лакомства упала Аоко под шею, и скатилась к вырезу, откуда выглядывала маленькая мягкая грудь. Аоко потянула руку к пятну, решив немедленно смахнуть его, но мороженое решило «падать так падать»! На грудь Аоко свалился целый град, словно она замаралась в грязи.       Груди стало холодно. Пришла странная мысль прилечь, раз уж они сидят на кровати. Аоко откинулась, вытянулась и раскинула руки. Настала приятная тишина, осталось убрать с груди мороженое.       — Тебе помочь? — Кид появился над ней, когда Аоко ясно разглядела потолок. Его монокль поблёскивал, притягивая взгляд к глазам.       — Да я справлюсь, — не успела Аоко добавить что–то ещё, как ощутила что–то тёплое на платье.       Кид слизал все пятна с её платья, осталось три на теле. Он облизнулся, предвкушая вкус, пока Аоко в удивлении сжимала в руке рожок.       — Ещё пятен сделать? — заулыбался Кид. Он выхватил рожок, угрожающе наклонил его над Аоко, но ничего, шоколад отказался пачкать платье снова. С недовольной миной, Кид вернул мороженное на стол.       — Значит оно ещё не растаяло? — переспросила Аоко.       — Да, ещё нет… Лучше доесть, пока не растает!       Аоко сглотнула и вскрикнула, когда губы Кида прижались к пятну под шеей. Захватив мороженное, похолодевшие губы вцепились в кожу, желая прочувствовать её на вкус.       — Арх… М–м, Ки… Кид?       Когда Аоко думала, что не сможет закричать ещё громче, Кид оторвался. Два последних пятна шоколада упали ниже, а первое подменил красный засос.       — О, поставил… Я всё думал, получится ли! — он хитро заулыбался.       — О, — Аоко коснулась засоса. Злится не выходило, да и с чего? — Хорошо не на шею, пришлось бы искать оправдание!       — Спасибо за подсказку, сейчас и на шее будет! — он потянул губы к шее в шутливой манере, но Аоко защитила её ладошкой и развернула Кида назад к груди.       — Мороженное доешь, раз начал!       — Есть доесть мороженое!       Вздохи Аоко донеслись до соседнего номера, пока Кид наслаждался её мягкой кожей. Второй засос, третий… Мороженное закончилось под грудью, но Кид припал к животу, продолжая согревать губы. Аоко становилось жарко с каждой секундой.       — Ах… Боже…       — Больно?       — Щекот… х… щекотно! — она открыла рот в улыбке. — Блин… Я думала, это… менее приятно.       — А я не сомневался, что твоя кожа мягкая, как мороженое, — он провёл языком по верхней губе, медленно, будто вкус её кожи можно слизать, как кусочки шоколада. Он снова сунул нос ей в грудь. — Теперь ты им пахнешь…       — Тебя так возбуждает мороженное? — Аоко с хитрецой поглядела на тающий рожок, но стало не до него, когда её грудь оказалась в руках Кида. Она точно не заполняла ладонь, но её чувствительность была особенной. — А… Ааа, эээа…       — Это прерывистое дыхание… возбуждает больше, — Кид становился всё хитрее. Сначала мягко мял, потом губами коснулся груди, и Аоко закричала громче. Наверно, будь это обычный отель, соседям стало бы неловко!       Аоко думала не о том. Поцелуи Кида казались нежными и тёплыми, но Аоко сильнее тянули его руки. До этого она редко видела его без перчаток, он всегда соблюдал осторожность, чтобы не оставить где–то отпечатков, потому эти руки были чем–то новым. Аоко хотелось чаще касаться их.       — Дай мне руку…       — Руку? — Кид приподнял одну, Аоко сразу сжала её. — Нравятся мои руки?       — Ты же в перчатках всегда, когда мне ещё потрогать их? — решив тоже схитрить, Аоко приблизила его руку к своей и оставила лёгкий поцелуй на тыльной стороне. К её удивлению, Кид простонал, как она от прикосновения к её груди. — О, а тебе нравятся, когда касаются рук?       — Нет, я думаю мне больше хотелось бы, — и снова его лицо напротив её, его дыхание обдало собой её губы, — попробовать осталось ли у тебя на губах мороженное…       — Ах, и всё–таки ты за мороженное? — Аоко тихо засмеялась, но только Кид стал терять настрой, девушка схватила его за щёки. — Попробуй!       Аоко прижалась своими губами к его, начиная недолгий, но особенный поцелуй. Когда тот разорвался, она решила, что ей удобней повалить спутника и за пару движений бросила его под себя. И, не успел Кид найтись, Аоко снова поцеловала его.       В этот раз Кид не давал ей прекратить поцелуй, пока его пальцы маршировали от живота и ниже. Сначала он случайно коснулся того места, потом с интересом потянул туда руку. Ещё сквозь поцелуй он успел медленно погладить его.       — М–м, — Аоко застонала. Оно ещё чувствительней груди.       — Если будешь так стонать, я не успею поцеловать тебя снова! — усмехнулся Кид, но, не медля, снова припал к губам Аоко.       Он исследовал её тело, Аоко запоминала рельеф его груди. Она не могла отметить красивый пресс, но запоминала широкие плечи от частых полётов на дельтаплане и его умелые руки, которые заставляли её становится всё громче. Где предел её криков? Он всё расширяется.       А ведь это прелюдия.       — Знаешь, мне это нравится даже куда больше, чем мысль о сексе, — признался Кид и снова жадно облизнулся. Его губы бегали по знакомому маршруту, создавая новые засосы на груди и животе. — Как ты смотришь на то, чтобы сесть ко мне на колени?       — Знаешь, а мне тоже… Я за, — простонав, Аоко увернулась от его руки. Пока она, выгнувшись, как кошка, подбиралась к Киду ближе, тот совсем незаметно, будто за секунды, натянул презерватив. Неужели его вздохи заглушили шуршание пачки? А как тогда быть со скрипом тумбочки?       Но Аоко только улыбнулась. Связалась с фокусником ведь…       Погодите, фокусник… Фокусник? Как он сказал, его зовут «Кайто»? На полпути до того, как приземлиться на мужские бёдра, Аоко застыла. Осознание пробило её именно сейчас.       — Аоко? — заволновался он. — Что такое?       — А–ха–ха, ну и момент!       — Что?       — Ка–а–айто, — протянула она, получив в ответ удивлённый, тяжкий выдох. — Кажется, я вспомнила, где я тебя видела! — она пробежала пальчиками по его груди. Сердце Кида пропустило несколько громких, яростных ударов.       Пожалуй, уже можно назвать его «Кайто»?       — Да ну, удачный момент, Аоко! — Кайто захихикал. Он схватил её за бёдра и медленно потянул к себе. — Поговорим об этом, как закончим… Но я рад!       — Да, хотя бы буду знать, чьё имя мне назвать, когда меня подруги спросят… У меня на днях поездка на источники с ними в планах…       — О–хо… Я с вами! — и, когда оставались сантиметры до важного момента, Кайто прижался к девушке всем телом и сжал Аоко в крепких объятиях. — У меня тоже отпуск… и провести его хочу с тобой…       — А ты умеешь уговаривать…       Аоко приготовилась. Подруги говорили ей совсем разное: «первый раз — очень больно!», «было потрясающе, ни разу не больно!», «непривычно, но приятно». Аоко же… ощутила многое за несколько минут.       Сначала больно. Морщила лицо, хотелось заплакать, но слёзы не шли. А ещё ей стало жарко не только от волнения. Но вот Кайто поцеловал её шею, нежно, не пытаясь снова оставить засос. Потом коснулся щеки. И боль отступила.       Да кто сказал, что доверять ему плохая идея? Аоко лучше многих знала, что он не бабник и не любитель быть грубым. Наоборот, он смотрел на неё, мягко обнимал и успокаивал. Спрашивал, в порядке ли она. Аоко кивнула.       Она начала двигаться первой. Непривычное чувство накрывало её, когда они «сближались». Кайто, улыбаясь, не противился, а крепко держал её бёдра и немного помогал. Его стоны походили на выдохи, пока они не разогнались.       Кайто чувствовал, что ему мало. Он снова стал касаться её, целовать, сжимать в руках, но снова мало. Надо ещё быстрее, ближе, а ещё поцеловать и долго… долго держать, чтобы… да до утра! И завтра.       Дайте ему брачный контракт на свадьбу с Аоко, он без слов распишется, ещё и церемонию оплатит!       Аоко, сквозь стоны, хитро хихикала. Она читала это обожание на его лице и могла только крепче держать его за щёки. Когда они закончили очередной поцелуй, Аоко улыбнулась.       — Знаешь… что я о тебе думаю?       — М–м, — усмехнулся он. Его темп стал совершенно бешеным. — Хотелось бы…       — Я восхищаюсь тобой… Твоё мастерство, упорство… Мы оба обожаем своих отцов и равняемся на них, оба любим жевать сладости, когда остальные называют нас детьми, ты понимаешь мои шутки, лучше моей лучшей подруги… И, да, признаюсь… Ты красавчик и очаровашка…       — И? — он сжал её крепче. — А как же?       — Хм, дай подумать…       — Ао–око–о–о, — хитро потягивая её имя, Кайто добился своего. После нескольких стонов, она громко закричала, впервые ощущая подобное удовольствие. Даже ноги онемели.       — Ах… А… Ну, ла–адно, — последний хитрый взгляд, — я люблю тебя… Ну, может быть… Посмотрим!       — Ах ты… Тогда я тебя тоже люблю… может быть? — Кайто весь напрягся. Он ощутил последний прилив сил, вложил их в несколько движений и тоже громко, и протяжно что–то прокричал.       Минутная слабость, несколько поцелуев, и шоу продолжилось.       Ночь была в своём разгаре. В тумбочке несколько пачек, в парочке вино, а мороженное доели поровну — она слизала с него, оставив один розовый засос ему на животе, а Кайто с неё.       Оба забыли, что на кровати обычно спят, она превратилась в сцену эротического фильма, который как начался, так не кончался, добавляя героям больше сил для продолжения.       И всё же под утро, Кайто свалился рядом с Аоко. Оба устали, от вина осталась пустая бутылка (видно, они ещё и запивали), а от мороженного — вафельная трубочка. Кайто поделил её на две части, так и съели.       Оба по очереди сбегали в душ, собрались, но на выходе с отеля, Кайто стянул с себя кепку и спрятал в сумку.       — Ну вот, — крепко обняв Аоко, он хитро улыбнулся. Судя по тону, он хотел кричать на всю улицу, но, на радость, не стал. — Ничего не хочу стеснятся, мы потрахались!       — Эй, если это потрахались, то как ты сексом занимаешься, ещё лучше? — этот флирт от Аоко заставил Кайто сильно покраснеть, но уже скоро он опустил голову ей на плечо и заурчал, как кот. — О, киса, тебя погладить?       — Нужно…       Днём Аоко побывала в его любимом кафе и впервые попробовала его любимое блюдо. Вечером ужинала у дома у Кайто. Он рассказал ей всё: о детстве, о себе, о Киде — всё, что она хотела знать. Она рассказала всё, что хотел знать он в ответ.       Он всё–таки поехал с ней на источники, но до постели дошло только в номере. Зато они неплохо провели время в кино, поедая шоколадные шарики из вазочек и целуясь в скучные моменты фильма.       Под конец отпуска их счётчик свиданий превысил номер в пятнадцать. Кайто, подхватив шутку Аоко, начал шутить о свадьбе на тридцатом, но его девушка временно заняла позицию «потом».       И только ещё год спустя история Кайто Кида закончилась, а Куроба Кайто, после тысячи погонь от любимой девушки, вздохнул полной грудью. Теперь они даже формально не противники или соперники, только парень и девушка. Остался последний шаг.       Аоко вышла замуж за Кайто в двадцать пять. Все поздравляли прекрасную пару, восхищались шоу лучших фокусников, танцем — всей свадьбой, но никто не забыл спросить, как же пара познакомилась.       Кайто просто улыбался. Аоко подмигивала: «Секрет!».       Плохо ли, что тянет к вору? Но если знаешь, что это не просто вор, а кто–то важнее, больше? Тот парень из мечты, который понимает, любит те же глупости, и никакая маска не скроет взгляда, которым он смотрит на тебя?       Совсем как в сказе про красавицу и чудовище, Аоко разглядела в Киде всё до того, как он показал прекрасного принца Кайто, который скрывался в нём. Никакая маска не помешала ей полюбить.       Любви плевать на роли, плевать на маски, она просто приходит. И, если ты уверен в своих чувствах, в своей паре и себе, ну правда... почему бы и нет?