Культы Дорсета

      Спала Кассандра отлично — как оказалось, Теобальд был из тех мужчин, которые не пытаются стащить с дамы одеяло или посреди ночи случайно прижать локтем волосы. Он лежал абсолютно прямо, вытянув руки и ноги вдоль туловища, и, если честно, напоминал проснувшейся чуть раньше Касс довольный своим положением труп. О чём Тео думал до того, как заснуть? Правильно ли то, что произошло между ними? Уместно ли вообще испытывать привязанность к чему бы то ни было, когда твоя жизнь зависит от случайных волнений в хтоническом беззвёздном эфире?       Касс снова посмотрела на Теобальда. Неподвижное лицо — как у солдата из стихотворения французского декадента. «Грудь не колышится, лежит он, сном объятый», и далее — но без кровавых пятен на груди. Забавно, но, по большому счёту, ему тоже не суждено долгой и счастливой жизни. Если у Кассандры всё получится, он, брат Тео, станет героем — не допустит пробуждения Иного бога — и отбудет куда он там хотел? На Мальту? На тёплое Юрское побережье? Вряд ли он решит оставить сан и поселиться в Саммерфилд-парке на правах мужа при богатой жене. Это было бы ниже его достоинства. А если у неё ничего не получится — ну, что же? Они все умрут. Конечно, существовала крошечная вероятность того, что открывшийся глаз Шепчущего приблизит их всех к исполнению заветных целей и одарит всеми возможными благами, но… Кассандре и Тео, как тем, кто собирался всё испортить, «долго и счастливо» определённо не светило.       Но всё это было там, за дверью её спальни, в большом доме, который спит и не знает, какая драма происходит в душе его хозяйки. Дому и его жителям невдомёк, что главная червоточина его находится не в подвале, а в самом сердце леди Кассандры Галер.       Она легла обратно и в поисках успокоения прижалась щекой к тёплому плечу Тео, торчащему из-под её одеяла. Тео приоткрыл глаза и сонно улыбнулся Кассандре. А ей стало только больнее и тревожнее.       — Это всё неправильно, — вздохнула она, закрыв глаза. Теобальд повернулся и обнял её. Касс стало неудобно, но она решила об этом промолчать. Ей так хотелось поддержки и понимания, что можно было потерпеть и напряжение в руке и то, что Тео случайно дёрнул её за волосы.       — Не переживай. Мы выпьем чаю и со всем разберёмся.       — Чаю? — Кассандра задрала голову и удивлённо посмотрела на монаха. Как он может говорить о чае в тот самый момент, когда у неё едва хватает сил, чтобы не закричать?       Словно этого было мало, Тео ответил:       — Да, с молоком и клубничными булочками. Ты же их любишь, правильно?       Он, наверное, очень славный. Возможно, самый славный из всех людей, с которыми Кассандре Галер приходилось иметь дело. Но, чёрт возьми, что с ним не так! Какие булочки, какое молоко, какая нормальная жизнь, если они собираются предать целый культ и разрушить мечты нескольких хороших людей?       Касс вывернулась из его объятий и уселась на кровати, нервно поправляя на опущенных плечах вечно спадающие бретельки комбинации. В тусклом свете осеннего солнца она казалась беззащитным новорожденным птенцом с торчащими лопатками-крыльями. И чувствовала себя точно так же — бесполезной и одинокой.       — Иди к себе, — резко бросила она, — тебя не должны тут видеть.       — Я что-то не так сказал?       Касс впилась пальцами в край кровати так сильно, что у неё побелели костяшки пальцев.       — Кажется, Джейн уже встала, — бесцветным голосом добавила хозяйка Саммерфилд-парка. Тео нахмурился, вылез из-под одеяла и, молча надев брюки, скрылся за дверью. На его лице было так много боли и обиды, что Касс чуть было не кинулась следом. Сдержалась и заставила себя остаться на месте. Эмоции — это сейчас лишнее. Ей нужно думать о ритуале и древнем ужасе, слепо ворочающем единственным глазом в темноте сырого подвала. У Кассандры Галер есть долг. Есть обязанности. Ответственность. А ещё — есть та самая святотатственная подлость, на которую решилась хозяйка Саммерфилд-парка. Булочки с клубникой и бесчувственные монахи не имеют значения перед лицом грызущего душу хтонического ужаса.       Кассандра неспешно оделась и привела в порядок волосы — мелкие пуговицы и шпильки дались ей сегодня особенно тяжело. Руки подрагивали, а старые шрамы неприятно ныли на погоду — дожди, судя по всему, затянутся надолго, и жизнь, как следствие, станет менее сносной. Забавно. Жизнь. Как будто бы у неё есть какая-то «жизнь» за пределами этого дома, как будто у неё есть будущее.       Нужно думать не о том, как она будет жить когда-то потом, а про предстоящий ритуал. Решилась всё испортить — порти, будь что будет. В любом случае, так жить больше нельзя. И всем этим людям тоже, пусть они пока об этом и не знают.       Кассандра выходит из комнаты — двуногое раздражение в домашнем платье — и идёт в комнату Джейн. В лучшем случае она застанет подругу там, а в худшем — сменит обстановку и просто посидит в тишине. Оставаться у себя в данный момент и в таком поганом состоянии казалось худшим решением.       У неё не заперто — судя по всему, Джейн заглянула к себе посреди обычной утренней рутины. У неё-то дел побольше, чем у хозяйки — пока Кассандра Галер жалела себя и скандалила с Теобальдом, мисс Доу работала. Дому требовался уход, работникам — указания, а утренней корреспонденции — внимательные глаза и ловкие руки.       — Выгони его!       Половинчатое лицо Джейн приняло удивлённо-ироничное выражение. Виной всему, должно быть, то, что способность к движению сохранила только одна бровь.       — Мне казалось, он тебя развлекает.       Кассандра рухнула на узкую идеально застеленную кровать экономки и зарылась лицом в крахмальный бок подушки. Развлекает, и что? Тео — живое воплощение её, Касс, совести, лишённый, к тому же, всякого чувства такта. Нужно что-то соврать, чтобы Джейн не донимала вопросами.       — Он мужчина, там тех развлечений на один-два раза, потом надоедает.       Джейн со вздохом уселась рядом с подругой и положила тёплую человеческую руку ей на плечо. Может она наполовину и фарфоровая, но это не означает, что её врождённую эмпатию, присущую любому человеку, тоже ополовинило.       — Ты такая жестокая. Он тебя обидел?       Кассандра крепче сжала подушку. Джейн наклонилась к ней и обняла, прижимаясь холодной щекой к плечу хозяйки Саммерфилд-парка. Та тихо выдохнула. Не заплакать было сложно, но Касс ведь леди. Леди не плачут, если на то нет особенно веских причин вроде похорон близких родственников или вступления Британии в очередную войну.       — Так ты это сделаешь?       — Да, если ты перестанешь выглядеть как мокрая крыса, — Джейн как смогла чмокнула подругу в плечо. Касс через силу улыбнулась и ласково погладила экономку по тёплой ладони. Ничего, столько лет прожили без мужчины в доме, столько лет справлялись вдвоём, справятся и теперь. У Кассандры хватит сил спасти их всех и в одиночку. В конце-то концов, зря она, что ли, так старательно осваивала оккультные науки? Зря копила энергию и зря восстанавливала здоровье для ещё одной, возможно губительной, попытки? Ей не нужен мужчина-маг, чтобы исправить то, что когда-то натворили её родители.       — Я была бы тебе очень признательна. Я пока посижу здесь, ладно?       Джейн кивнула, крепче обняла подругу и поднялась на ноги. Лицо её снова утратило всякое выражение. Это означало, что она уже всё решила и всё придумала — осталось только выполнить.       Кассандра, сказать по правде, устала думать о том, правильно ли она поступает. Бесконечная череда мыслей, снова и снова — если не она сводила её с ума, то что? Мнимое чувство долга, ответственность за все секреты дома, его призраков и пыльные подвалы? Леди Галер, «роза Дорсета» и «бедная девочка» держалась слишком долго и держалась с достоинством. Хватит. Если скоро всё так или иначе закончится, нет нужды терпеть неудобства. Сейчас неудобством был Теобальд Крейн. Ну, что же — значит, его надо удалить из дома, как хирург удаляет из раны осколки снаряда и кости.       Тем не менее, удержать себя на одном месте было Кассандре слишком сложно. Пару раз перекатившись с боку на бок и испугавшись той мысли, что из комнаты экономки она может услышать куски скандала, который скоро наверняка тут вспыхнет, она вскочила с постели и поспешила на чёрную лестницу — это самый быстрый и практичный способ поскорее покинуть гостевой этаж. Кассандре хотелось в парк.       Она не была достаточно хорошо одета для прогулки, но не обращала на это ровным счётом никакого внимания. Напротив, отсутствие плаща и тёплой обуви её бодрило. Приходилось постоянно двигаться, чтобы не замёрзнуть.       Просторы прилегающего к дому парка были оформлены в нарочитом беспорядке. Здесь не было ни одной прямой дорожки и ни одного фигурно выстриженного куста, только естественность, доведённая до пристойного и здорового состояния садовником. Впрочем, в промозглом ноябре от зелени и «здоровья» здесь остались только торчащие во все стороны ветки и аккуратные кучки палой листвы, влажно пахнущей осенью и самую малость смертью. Кассандра старалась уйти как можно глубже в парк, чтобы громада дома хоть частично скрылась из виду. Она всегда была несколько склонна к эскапизму, пусть и предпочитала это не афишировать — леди в её положении не пристало витать в облаках. Эмансипированным особам, которые заведуют огромным поместьем и отвечают за жизни людей — тем более. Даже главам маленьких ячеек оккультных организаций не положено бегать от реальности. Если и бежать — то только в безумие и паранормальщину.       Ноги сами собой принесли Касс к любимому уголку в парке — небольшому искусственному пруду, который в тёплое время года пользовался популярностью у уток и прочей пернатой живности. Кассандра шла вперёд практически не глядя перед собой и едва не натолкнулась на Тео, занявшего ближайшую к дорожке вокруг пруда скамейку.       Ну конечно, она уже и забыла, что разболтала ему об этом месте.       — Сядь, — велел он, — Кассандра, сядь пожалуйста.       Она села. Тео развернулся к ней вполоборота. Касс захотелось втянуть голову в плечи и по возможности забиться под лавку как дрожащей левретке. Но она же леди. Леди, как известно, не скулят и вздрагивают от любого строгого взгляда. Кассандра расправила плечи и перевела взгляд на монаха.       — Ты полагаешь, что изображая из себя жертву, ты кому-то поможешь. Ты считаешь, что люди тянутся к тебе исключительно потому, что ты можешь решить их проблемы.       Тео нависал над ней как огромная светловолосая гора из раздражения и мрачной уверенности в собственных словах. Оставалось только упрямо поджать губы и сделать вид, что всё это её не касается. Пусть выговорится, всё равно в Саммерфилд-парке он не задержится. Наверняка уже собрал чемодан и договорился с Томом, который подбросит его до телеграфа. И, если им всем крупно не повезёт, уже завтра здесь будут милититы.       — На самом деле, ты трусливая маленькая девочка, которая беспокоится только о себе. Мечтаешь, чтобы все тебя хвалили и говорили, какая ты молодец? Поэтому всем суёшь в лицо свою великодушную помощь и ждёшь похвалы. А ты спросила, хотят ли они этой помощи и за ней ли к тебе пришли?       Кассандра стиснула в руках юбку. Ей было тяжело всё это слушать — в конце-то концов, она жила свою жизнь так, как это получалось, выкладывалась по максимуму, улыбалась, старалась быть центром притяжения их маленького оккультного кружка. Но в самом деле, просил ли её кто-то о помощи?       — Ты считаешь, что все должны быть тебе благодарны, потому что ты стараешься якобы ради их блага. Кассандра, не нужно никого защищать. Твои друзья гораздо сильнее, чем ты думаешь. Так что возьми себя в руки и начни думать над тем, что ты им скажешь.       Кассандра до боли прикусила внутреннюю сторону щеки. Нет, ничего она им не скажет. Она не должна им ничего говорить, должна со всем справиться сама! Она за них отвечает, она обязана всё исправить и помочь каждому из них.       Тео наклонился вперёд и крепко её обнял, уткнув лицом в пахнущее холодом, ладаном и палой листвой плечо. Поцеловал в макушку, принялся гладить по спине. Сама того не замечая, Касс начала коротко всхлипывать.       — Я не могу, Тео, не могу, — бормотала она, стискивая в пальцах грубую шерсть пальто. Как будто обнимаешь давно не стриженную собаку, — только не сейчас. Я потом всё скажу, честно.       Он тяжело вздохнул и взял её лицо в ладони.       — Ты продолжаешь их недооценивать.       — Им нужно верить хоть во что-то, хоть в Шепчущего, хоть в меня, — Кассандра шумно втянула носом воздух. При всём желании она не могла злиться на Тео, и на ту правду, которой он чуть её не уничтожил. Уничтожил… А что, это идея!       — А что если всё сделать наоборот? Перевернуть ритуал, — она сбросила с щёк прохладные мужские ладони и решительно чиркнула носком туфли по земле, рисуя полукруг, — сделаем всё в обратном порядке. Тогда наших общих сил точно хватит, чтобы ослепить Глаз.       Лицо Тео приняло сначала удивлённое, а после — строгое выражение.       — Это ужасная идея.       — У нас нет времени убеждать каждого, понимаешь? Пусть потом делают со мной что хотят, но Шепчущий не должен явиться в мир.       Монах вздохнул и поднялся со скамьи, подавая Кассандре руку.       — Мне, по всей видимости, придётся остаться с тобой. Вдруг Томас решит придушить тебя, когда поймёт, что не станет самым привлекательным мужчиной на планете благодаря Иному богу?       …если это не любовь, то что тогда?