Alien lover: Extraterrestrial

Чонгук нервно поглядывал на часы. Тэхен уже в дороге, уже совсем скоро будет здесь, а родители никак не могли собраться. Вернее, Намджун уже давно был готов, и сидел в кресле в гостиной, устало потирая лоб, безуспешно пытаясь убедить мужа, что тот выглядит великолепно. «Я бы с такой внешностью вообще не парился. Сокджин, блин, ну сколько можно?». Сокджин вертелся у зеркала, бесконечно поправляя идеально уложенную челку, дергая из стороны в сторону гладкий, ни складочки, ворот кипенно-белой рубашки. Для него деловая встреча Намджуна едва ли не важнее, чем для мужа. Сокджин ужасно переживал за исход мероприятия. Далеко не все важные люди, так же приглашенные на встречу, привыкли к тому, что их коллега и начальник неофициально замужем, и Сокджин чувствовал на себе огромную ответственность. А Чонгук и Намджун чувствовали, что начинают закипать. - Джин-и, - вздохнул Намджун и встал с кресла. – Ты выглядишь восхитительно. Абсолютно всегда. - Всегда? – недоверчиво спросил Сокджин, оборачиваясь. - Всегда, - встрял Чонгук и почувствовал вибрацию телефона. Наверняка Тэхен написал, что уже приехал. Ужасно не хотелось заставлять его ждать. - Значит, сегодня я должен выглядеть еще лучше, - Сокджин вновь отвернулся к зеркалу. Чонгук и Намджун синхронно ударили себя по лбу ладонью. Затем парень незаметно достал телефон из кармана, чтобы увидеть весьма лаконичное сообщение: alien: ? Jungkook: Сокджин… Jungkook: Потом расскажу. Jungkook: Спрячься пока где-нибудь. Намджун, тем временем, подошел ближе к мужу и, приобняв его за талию, положил подбородок на плечо. Сокджин уставился на его отражение на несколько секунд, а потом зарылся ладонью в волосы на его затылке. - Мы же еще не опаздываем? – со вздохом спросил Сокджин, продолжая перебирать пальцами волосы. - Не переживай об этом. Без нас никуда не денутся, - Намджун тепло улыбнулся отражению мужа. «А жаль», подумал Чонгук. Он вдруг обратил внимание на свою нервно дергающуюся ногу. - Прости меня, родной. Я очень переживаю. Тяжело играть в красавчика, когда сам в себя не веришь. - Разве не главное, чтобы я считал тебя красавчиком? - Это не считается, - Сокджин тихо рассмеялся. – Ты меня любишь, я в любом случае красивый для тебя. - Как думаешь, - Намджун оторвался от мужа и повернулся к сыну, - если я скажу ему, что не люблю его и он все равно красивый, это поможет? Чонгук прыснул. Он не представлял, что вообразить сложнее: бесконечность вселенной или то, что Намджун не любит Сокджина. Он видел лишь одного человека, влюбленного сильнее, чем Намджун. Себя самого. - Шуточки ваши, - Сокджин ткнул мужа пальцем под ребро. – Спелись против меня, да? Сами себе будете завтраки готовить, раз вы меня не любите. - Па, не начинай. Я-то тебе ни слова не сказал. Не надо переставать меня кормить. - Так, значит? – Намджун сложил руки на груди. – Я тебе это припомню. Когда ты в очередной раз попросишь спрятать твою жопу от его люлей, например. Чонгук сжался в своем кресле. Он прекрасно понимал, что это шутка, но все равно немного испугался. Дурацкая привычка верить угрозам, оставшаяся с детского дома. А опасаться было чего: если строгий Намджун – это страшно, то строгий Сокджин, узнавший о новой проделке сына – катастрофа мирового масштаба. Родители, однако, приняли испуг Чонгука за продолжение спектакля. - Вы придурки, мальчики. Но я вас все равно люблю, - Сокджин вздохнул. – Черт с ним, пойдем обуваться уже. Чем раньше мы выйдем из дома, тем раньше я перестану нервничать. Весь испуг Чонгука как ветром сдуло. Он, вытянув шею, проследил за родителями, которые ушли в прихожую, продолжая обмениваться колкими, но пропитанными любовью фразами, и парень подумал, что он самый счастливый человек на свете: у него есть замечательная семья, пусть он в ней и не родной, он учится в отличной школе, в которой завел много действительно хороших друзей. А еще у него есть Тэхен, который, наверняка, тоже задолбался ждать, пока эта сладкая парочка отчалит уже по своим делам. Чонгук отправил короткое «Обуваются» в чат и проследовал в прихожую. - Хорошо вам отдохнуть, - Чонгук, стоя в проходе, неловко потянул вниз край домашней футболки. Откуда-то из живота к горлу начал подниматься ком из нервов и предвкушения, хотя Тэхен еще даже по лестнице подниматься не начал. С ним всегда так. Он сводит Чонгука с ума, делает это осознанно и с удовольствием, и совершенно не собирается останавливаться. У самого Чонгука тоже нет ни сил, ни желания его останавливать. - После такого отдыха мне потребуется отпуск, - вздохнул Сокджин. - На каникулах Чонгука съездим в Европу, если ты перестанешь выпендриваться. - Если ты не перестанешь выпендриваться, я съезжу тебе по лицу. Чонгук снова рассмеялся, на этот раз слегка нервно. Однако, родители этого не заметили, и с удовольствием протянули щеки, чтобы получить прощальные поцелуи от сына. Едва они вышли за дверь, примерный подросток, старательный отличник, самый хороший мальчик на свете, вновь достал телефон из кармана, чтобы написать своей самой большой удаче, которая принесла с собой, как казалось Чонгуку, самую большую ошибку. Jungkook: Готовься, выходят. alien: Поставь пылесос в прихожей. Jungkook: Зачем?.. alien: Будешь собирать с меня пыль, накопившуюся за многовековое ожидание. Чонгук цокнул языком и, потупив несколько секунд в пустоту, прижался затылком к стене в прихожей. Он тяжело, прерывисто выдохнул, а затем несколько раз похлопал себя по щекам, пытаясь успокоиться. Это всего лишь Тэхен. Черт, это же Тэхен, с которым они проведут ближайшие несколько часов только вдвоем. Чонгук прекрасно понимал: за эти несколько часов из него вынут душу, оставив умирать от смущения и счастья, а потом разбираться с последствиями – родители от их плана будут не в восторге, когда узнают, а узнают обязательно. Парень отсчитывал секунды до своей смерти, все чаще, все более нервно дыша, снова и снова сбиваясь со счета. И услышал деликатный стук во входную дверь. - Открыто, - крикнул Чонгук, смущенно закашлявшись после того, как услышал свой сорвавшийся голос. Дверь начала открываться, и Чонгуку отчаянно захотелось зажмуриться, но он вовремя подумал, что будет выглядеть полнейшим идиотом. Тэхен и так прекрасно знает, какие чувства в нем вызывает, нечего давать ему новые поводы гордиться собой. Когда Тэхен привычным жестом запер за собой дверь, Чонгук понял, что еще немного, и у него сердце из груди выскочит. Вроде, ничего особенного: все та же довольная квадратная улыбка, все те же слегка растрепанные пепельные волосы, простая одежда – джинсы с широким подворотом, рубашка в клетку, накинутая на темную футболку; он будто в 2016 смотался за этими шмотками. Но этот парень в любой одежде выглядит, как чертова супермодель, и как личная причина Чонгука сойти с ума – по совместительству. - Ну что ты уставился? Даже не обнимемся? – спросил Тэхен и скинул с ног кеды, упираясь носками в пятки. - А… Да я… - промямлил Чонгук. - Как всегда. Тэхен слегка покачал головой, а потом в один шаг оказался рядом с Чонгуком и заглянул ему прямо в глаза. Чонгука его пристальный взгляд сводил с ума. Глаза у Тэхена абсолютно невероятные, как и любая другая деталь его лица - Чонгук буквально чувствовал: чем дольше он на Тэхена смотрит, тем четче выжигаются блики-сердечки в его собственном влюбленном взгляде. Но у Чонгука было подозрение, что Тэхен будто еще и рентгеном обладает: он словно просматривал парня насквозь, заглядывал напрямую в душу, расщепляя ее на мелкие куски, и каждый из них прижигая нещадной радиацией. Настоящий рентген, как в больнице, не горячий, но Тэхен – особенный, и рентген у него, значит, особенный тоже – инопланетный. Тэхен прикрыл глаза и приблизился лицом к лицу Чонгука, опаляя дыханием губы, слегка дрогнувшие. Чонгук едва сдержал отчаянное желание податься вперед и накрыть его губы своими, понимая: вновь повелся, последовал правилам выдуманной Тэхеном игры. Тот не торопился, молча дышал, пуская теплые волны по коже Чонгука. Сердце бешено металось в груди, и, хотя он прекрасно знал, что это невозможно, ему казалось, что эти метания пережимали трахею, и нормально дышать не получалось ну совсем – лишь судорожно хватать воздух ртом, будто рыба, выброшенная на лед. «За что, Тэхен?» - мысленно спрашивал Чонгук, чувствуя, что еще чуть-чуть – и взорвется. Но Тэхен неожиданно прервал пытку: проскользил ладонями по чужому животу, затем – по талии, сомкнув, в итоге, руки за спиной, прижав Чонгука к себе, и уткнулся подбородком в плечо. Чонгуку подумалось, что Тэхен очень теплый, нежный и… невероятно раздражающий, бесящий, выводящий из себя своим дурацким поведением, заставляющим Чонгука чувствовать себя как на иголках. - Так и будешь стоять столбом? – наигранно недовольно проговорил Тэхен где-то рядом с ухом, и Чонгук тяжело сглотнул. Тэхена хотелось послать к черту. Но еще сильнее хотелось обнять. Чонгук медленно поднял руки и прижал парня крепче. В голове крутилось навязчивое желание отомстить за такое поведение, но Чонгук попросту не мог причинить Тэхену неудобство – ни словами, ни действиями, - и все его недовольство выразилось в пропущенной между пальцами и слегка натянутой прядке пепельных волос. Чонгук понимал: скорее всего, намек до Тэхена не дойдет, но объяснять что-то сейчас было не в его силах, хотя бы потому, что с Тэхеном, несмотря ни на что, очень хорошо. Особенно в такие моменты, когда он утыкается носом в шею и умилительно сопит. Отпускать его не хотелось совершенно, хотелось только прижаться щекой к его виску, и прикрыть глаза, и раствориться в этой нежности, совершенно неожиданно пришедшей на смену запалу. Но Тэхен вдруг отстранился, не дав Чонгуку окончательно утонуть в тепле, и, хитро ухмыльнувшись, хлопнул его чуть ниже спины. - Успеем еще, расслабься, - заверил он и прошел в квартиру. Чонгук понуро склонил голову. Да уж, у них все еще впереди. Тэхен бросил рюкзак рядом с диваном в гостиной, стянул рубашку и бросил ее на спинку, а сам взобрался на сиденье с ногами, сложив их по-турецки. Чонгук тяжело сглотнул. Стоило узнать, готов ли Тэхен к воплощению их плана. Душой (или задницей) чуял, что готов, но отчаянно надеялся услышать, что Тэхен передумал, или сорвалось что-то и он не смог найти материалы. Что угодно, только оттянуть бы этот момент как можно дальше. Чонгука едва не трясло от страха уже сейчас, несмотря на… приветствие, что же будет в процессе? - Принес? – спросил он, усаживаясь рядом с Тэхеном. - Ага. Я даже обезболивающих прихватил. На случай, если ты соберешься жаловаться и ныть, - Тэхен увернулся от подзатыльника. Зря старался: Чонгук и не пытался попасть. – Но вообще, я надеюсь, что больно не будет. Обещаю быть нежным. Тэхен протянул нос к шее Чонгука и слегка потерся. Тот судорожно сглотнул, не понимая, что ему чувствовать. Любое прикосновение Тэхена отзывалось в нем с бешеной силой, но он был настолько взволнован, что не мог думать ни о чем, кроме того, что это… может быть больно. - Отвали, блин, - Чонгук нахмурился и нехотя отодвинул парня от себя. Он сцепил руки в замок, и, не глядя на Тэхена, спросил. – Тебе было больно? - Слушай, я этим, как минимум, не сам занимался. Ну, то есть, ты же помнишь, я рассказывал, Юнги-хен подарил мне поход в салон на день рождения. Я почти ничего и не заметил. - А крови много было? – Чонгук закусил губу. Он не хотел знать ответы на все свои вопросы, потому что боялся услышать то, что ему не понравится. - Чонгук, - он устало вздохнул. – Все будет нормально. - Я очень нервничаю. - Понимаю, - Тэхен кивнул. – Чем я могу тебе помочь? - Не знаю, - заскулил Чонгук. – Успокой меня, пожалуйста. - Иди сюда. Тэхен похлопал ладонью по своему плечу, и Чонгук послушался: оперся на него виском, прикрыв глаза. Тэхен, необыкновенно нежным тоном, начал убежать Чонгука: в этом нет ничего страшного. Это всего лишь прокол ушей, от него еще никто не умирал. За неуверенно добавленное «Наверное» Чонгук ущипнул его за коленку, и Тэхен рассмеялся своим бархатистым смехом, пустив по коже Чонгука мурашки. Тэхен, тем временем, продолжал делать вид, что не замечает, как одно лишь его присутствие, обычный разговор влияет на его парня, и говорил о том, что кровь если идет, то несколько секунд, и если все правильно сделать, то почти не больно, потому что в мочке уха относительно немного нервных окончаний, и нет крупных кровеносных сосудов. Пока Тэхен говорил, он аккуратно почесывал заднюю сторону шеи Чонгука. Тот едва сдерживался, чтобы не попросить перестать. Это было настолько приятно, что его едва не вывернуло наизнанку. И вообще: это почти не успокаивало, скорее, наоборот, распаляло. Тэхен прекрасно знал, насколько чувствительна у Чонгука в этом месте кожа, и беззастенчиво этим пользовался. Изверг. - Мне все равно страшно, - проканючил Чонгук, и вновь услышал тихий смех. – А что родители скажут? - Слушай, у тебя такие любящие и понимающие родители, что они тебя, скорее, похвалят за смелость, чем будут ругать, - хмыкнул Тэхен. – Просто напоминаю, что они тебе ни слова плохого не сказали, когда ты пришел к ним и сказал, что встречаешься с парнем. - Тэхен, они… геи. Было бы странно, если бы они меня ругали, разве нет? - Да, ты прав, - Чонгук услышал улыбку в любимом голосе, и тоже улыбнулся. – В любом случае, Намджун что-нибудь придумает и отмажет тебя от наказания Сокджина, не переживай так. - А если нет? Если он разозлится, как в тот раз, когда мы собаку украли? - Не напоминай, - Тэхен поежился и на мгновение перестал почесывать шею. – Я думал, он меня на клочки порвет, за то, что я ему ребенка испортил. Но, подожди, потом-то он успокоился! Действительно, успокоился. Потому что парням удалось, через слезы и сопли (Чонгука. В основном.) выговорить, что они несколько раз видели, как хозяин жестоко измывается над питомцем. Естественно, идея похитить животное принадлежала Тэхену, о чем он и сказал Намджуну в тот день. Чонгук встрял и рассказал, что он, между прочим, мог бы и отговорить. Или, как минимум, не участвовать сам в этом незаконном мероприятии. Они спорили несколько секунд, кто виноват, а кто нет; Тэхен валил все на себя, так же делал Чонгук. Возможно, именно это на папу и повлияло, и он почти успокоился. Собаку они не вернули (хозяин их, к счастью, не заметил, а потому просто не знал, с кого спросить), однако оставить ее себе Намджун не разрешил. Но животное пристроил кому-то из коллег – он до сих пор иногда присылает фотографии довольной, отъевшейся лохматой морды без единой царапины; только шрамик на носу остался, но это нестрашно. - Он, конечно, успокоился, но в моменте я мечтал, чтобы меня унесло ветром куда-нибудь в сторону Северной Кореи. Ну, знаешь… Чтобы он меня там не нашел больше. - Я бы очень расстроился, если бы меня туда же не сдуло. - Потому что не смог бы без меня жить? – сказал Чонгук как можно приторней, и приподнял голову, чтобы посмотреть Тэхену в лицо. - Нет, - Тэхен улыбнулся самой неестественной улыбкой и добавил противным снисходительным тоном. – Потому что иначе меня бы Намджун живьем в землю закопал. А Сокджин раскопал бы и закопал еще раз. - Вот, значит, как? – Чонгук насупился. Тэхен хихикнул и чмокнул парня в макушку. И Чонгук рад был бы сдержать довольную улыбку, но это было выше его сил. Он вновь улегся на плечо. За этим разговором он почти забыл, что переживал. Думал теперь о том, что с Тэхеном хорошо. Да, он язва, и от такого количества издевок любой человек бы устал. Но Чонгук не уставал, потому что Тэхен еще ни разу не обидел его своей шуткой, и смешил так, как не мог никто другой. А еще у него плечо удобнее, чем любая анатомическая подушка. Кто-нибудь, может, поспорил бы, но Чонгук готов был воинственно отстаивать свое право лежать на нем как можно дольше. Потому что это его, Тэхена, плечо. Пальцы с шеи медленно перебрались чуть дальше. Тэхен пригладил волосы на виске, заправив их за ухо, а затем, касаясь нежно, медленно, почти невесомо, провел пальцами от раковины к мочке, и обратно, и еще несколько раз. Чонгук, прекрасно осознавая, что он ни в коем случае не кот, испытывал непреодолимое желание замурлыкать. Он прикрыл глаза, слушая едва различимое дыхание Тэхена, и грохочущее биение собственного сердца, слишком громкое в этой тишине. После того, как они начали встречаться, прошло немало времени, прежде чем Тэхен смог убедить Чонгука в том, что молчать – это нормально. «Иногда отсутствие слов говорит даже больше, чем громкий разговор», сказал он однажды, и именно сейчас Чонгук осознавал это как никогда сильно. Однако Тэхен не был бы Тэхеном, если бы не портил все трогательные моменты, которые сам выстроил, в одному ему свойственной манере. Он приподнял голову Чонгука с плеча и слегка отсел, поворачиваясь к нему лицом. - Я пару дней назад наткнулся на кавер на песню Кэти Перри. - Господи, Тэхен, - Чонгук вздохнул. - Нет, ты послушай! Кавер сам – дерьмо, оригинал куда круче. Плюс кавера только в том, что поется там не «I kissed a girl», а «boy». Но главное не это. Я начал слушать другие песни. И ты не представляешь, на что я наткнулся, - он так хитро улыбнулся, что в животе Чонгука что-то отозвалось болезненным комом. Ничем хорошим это не кончится. - Зачем тебе эта старая попса? - Не такая уж и старая, всего лишь 2012 год, если я правильно понял. Нет, подожди, помолчи, ты обязан это услышать. Я ее настолько часто слушаю, что уже выучил, - Тэхен достал телефон из кармана и начал увлеченно искать в ней песню. Чонгуку совершенно не нравился этот блеск в его глазах. Ну как, как Чонгука угораздило по уши втрескаться в этого кретина?! Как его, до недавних пор самого правильного и хорошего мальчика, сумел влюбить себя вот этот парень, который шутит пошлые шутки чаще, чем дышит, и ворует чужих собак? Вот этот парень, который отрицает наличие у Чонгука личных границ? Парень… с которым Чонгук, несмотря ни на что, всегда чувствует себя в безопасности. Всегда чувствует себя любимым. – Споешь мне потом партию Кэти? - А там есть кто-то еще? - Ага. Канье Уэст, - Тэхен, наконец, нашел песню, но включать не торопился. - Ты же в курсе, что он сумасшедший? - Я тоже не очень в адеквате, - Тэхен пожал плечами. - Только ты внимательно слушай. Особенно припев. Он, наконец-то, включил песню, и Чонгук почувствовал острое желание закрыть уши – такое же острое, какой была улыбка Тэхена за секунду до того, как началась музыка. Потом он скорчил серьезную рожу, и так и сидел с ней почти до самого конца парта Канье, одними губами проговаривая слова, качая головой и подергивая ногой в такт. Еще на первых словах («I got a dirty mind») Чонгуку захотелось сбежать. На «Welcome to the danger zone» Тэхен хищно улыбнулся, а на «They calling me an alien» Чонгук понял: сейчас случится нечто такое, по сравнению с чем прокалывание ушей, которого он так боялся – сущий пустяк. Как только началась часть Кэти, Тэхен соорудил самую самодовольную рожу, на какую был способен, и просто смотрел на своего парня, прожигая его взглядом. Чонгук с каждой новой строчкой все сильнее и сильнее мечтал провалиться под землю, и отчетливо ощущал: уши и щеки полыхают так, что родители прямо сейчас примчатся со своего мероприятия в страхе, что загорелся дом, а дыхание настолько замедлилось, что кислорода начало не хватать. Парень спрятал лицо в ладонях, шепча «Ты идиот, Ким Тэхен, ты просто придурок». На «You’re from a whole other world» Чонгук почувствовал горячую ладонь на своем колене, которая изнуряюще медленно двигалась все выше и выше. Прервать бы его прямо сейчас, пока не случилось ничего выходящего из ряда вон. Но Чонгук застыл, как ладонь застыла на его животе на несколько мгновений. Музыка все нарастала, и уже в эту секунду парень готов был взорваться – настолько ему стало жарко. Но у Тэхена были совсем другие планы: на «Kiss me…» он резко приблизился, скинул с лица Чонгука его ладони, и («Черт, черт, черт, Ким Тэхен, что ты творишь?!») прочертил языком дорожку от ключицы до уха, вынуждая Чонгука откинуть голову. Каждая чертова клеточка влажной кожи горела адским пламенем, и, будто этого было мало, он вновь спустился к ключице, на этот раз проведя по шее носом и губами, задевая этим буквально каждое нервное окончание в теле Чонгука – аж пальцы на руках и ногах подогнулись, а низ живота передернуло сладкой болью. Тэхен оставил на ключице едва заметный укус, и Чонгук кожей почувствовал: на его тихий стон парень ответил улыбкой. Чонгук точно знал: он умрет, расплавившись, если Тэхена не остановить прямо сейчас. Поздно. На «Boy, you’re an alien» Тэхен приблизился настолько приблизился к лицу Чонгука, что касался его губ своими, и начал едва слышно нашептывать текст, не перебивая песню. Чонгук забыл, как дышать, и лишь отчаянно пытался поймать губами поцелуй, но Тэхен безжалостно дразнил его, едва заметно уворачиваясь. Припев закончился, Тэхен отстранился, и Чонгук ознаменовал вновь приобретенную способность дышать глубоким, шумным вздохом. В голове кружился влажный, изматывающий туман, все тело горело изнутри. Соображать было тяжело, но он продолжал вслушиваться в текст из последних сил, стараясь не смотреть на Тэхена. Это было сложно, потому что по нему было видно: весь этот спектакль заводит и его самого. Он часто дышал, и улыбался так, что Чонгуку вновь стало страшно. Это ведь не все, черт, это еще не все! Вновь «You’re from a whole other world». Тэхен сделал глубокий вдох, Чонгук неосознанно последовал его примеру. - Отдышался? – спросил он с нескрываемой иронией, и Чонгуку захотелось послать его нахер, что для него, все еще хорошего мальчика – верх грубости. Но он не смог: все слова вылетели из головы, остались только звуки из динамика телефона и смешанное хриплое дыхание. – Если нет – твои проблемы. Тэхен вновь оказался головокружительно близко, и, коснувшись ладонью груди Чонгука (очередной ожог, большое спасибо), плавно опустил его спиной на диван, еще несколько секунд – и Тэхен уже уперся коленом между слегка разведенных ног, а затем наклонился ближе, (не)случайно касаясь уже почти вставшего члена сквозь ткань домашних брюк. «Kiss me», и Тэхен позволил, наконец, их губам столкнуться. Чонгук так и не закрыл рот после того, как снова начал учиться дышать, за что и поплатился: уже спустя секунду языки переплелись, и Чонгук сдавленно простонал. Крыло бешено, особенно из-за того, что Тэхен попадал в ритм песни просто идеально, и вытягивал все силы по капле с каждым плавным движением. Слова припева настолько прочно отпечатались у Чонгука в голове, что он готов был спеть «Boy, you’re an alien» вместе с Кэти, но попросту не смог бы оторваться от Тэхена даже ради этого. Едва начался куплет Канье, Тэхен слегка отпрянул сам, вновь задевая член Чонгука, уже болезненно напряженный. Парень сдавленно зашипел, даже не осознав этого. Все, что он осознавал – ладони Тэхена, движущиеся от живота к груди, задирающие футболку Чонгука. Тот даже в текст песни уже не вслушивался. Отчетливо ярко прозвучали только слова «Tell me, what’s next, alien sex» - горячим шепотом в самое ухо, электрическим разрядом по венам, после того, как Тэхен вновь наклонился. Чонгук готов был умолять его не ерзать, или двигаться активнее – сам не представлял, как будет лучше. Последние слова куплета отпечатались в голове неожиданно сильно даже без помощи Тэхена, выцеловывавшего шею: «I tell you what to do, what to do, what to do». Вновь припев, и Тэхен, задрав футболку на Чонгуке, поцеловал живот, заставляя парня дрожать. Его пальцы сами собой вцепились в запястье руки Тэхена, которой он опирался на диван. Он поднимался все выше, и каждый поцелуй – словно гвоздь в крышку гроба. Добравшись до максимума, насколько позволяла футболка, вновь спустился, на этот раз – языком, и обхватил губами сосок, осторожно, но уверенно потягивая, едва не заставляя Чонгука закричать. Он на протяжение всего припева пытался двигать бедрами, чтобы хоть чуть-чуть сбавить напряжение в члене, уже не заботясь о том, что Тэхен подумает. Чонгук простонал в ладонь, смутно осознавая: песня почти закончилась, и скоро закончатся эти мучения, длившиеся, кажется, час? Пару секунд? Сколько? Но Чонгуку так не хотелось, чтобы это заканчивалось, хотелось продолжать, пока сердце, наконец, не остановится, не выдержав бешеного ритма. Оно будто выламывало грудную клетку, и Тэхен наверняка ощущал это губами, продолжая издеваться над чувствительной кожей. Прозвучало оторванное от припева «Extraterrestrial», и Тэхен снова приблизился к лицу Чонгука. - Ты же запомнил текст? – протараторил он. – Ну же, Чонгук, пожалуйста! Тэхен поцеловал парня в уголок губ, и уставился ему в глаза с такой мольбой, и таким желанием, что Чонгук, у которого текст действительно отпечатался в подкорке (кажется, навсегда) сбивчиво прошептал в такт песне: - Boy, you’re an alien, your touch so foreign, it’s supernatural. Extraterrestrial. Все это время Тэхен смотрел Чонгуку прямо в глаза, сверху-вниз. Его веки были полуприкрыты, ресницы слегка подрагивали. Чонгук понимал: его и самого это наверняка вставило так, что яйца звенят. И ведь продолжал издеваться над обоими, зараза. Припев от Чонгука ему понадобился. Едва Чонгук закончил, Тэхен облизнул губы и сел, а затем… просто отстранился. Чонгук в недоумении смотрел на парня, который, казалось, был заинтересован исключительно обоями на стенах гостиной. Они оба все так же тяжело дышали, и, судя по тому, как Тэхен облизывал пересохшие губы, произошедшее его тоже вымотало. Несмотря на то, что они уже не девственники, они, во многом, друг у друга первые (разве что, Чонгуку повезло научиться целоваться примерно на год раньше), и, хоть Тэхен куда лучше держал себя в руках, Чонгук понимал: Тэхена кроет точно так же. - Тэхен? – просипел Чонгук. В тишине, воцарившейся после того, как закончилась песня, звучало странно. - А? – Тэхен повернул только голову, слегка склонив ее вбок. Корпусом же он все еще «смотрел» не на Чонгука. - Какого… лешего? – парень едва сдержался, чтобы не ввернуть словцо покрепче. Тэхена это позабавило. - В каком смысле? – Тэхен захлопал длинными ресницами, невинно улыбаясь. Чонгук бросил беглый взгляд на джинсы Тэхена чуть пониже ремня. Пусть ткань на них была куда плотнее, чем на домашних брюках Чонгука, разглядеть его… заинтересованность все еще не составляло труда. Чонгук растерялся. Опять издевки… - Что это было? - Песню тебе показал, - Тэхен пожал плечами. Чонгуку захотелось ударить его диванной подушкой. – Классная, правда? А ты слушать не хотел. Вижу же, что понравилось. Тэхен весьма красноречиво бросил взгляд на брюки Чонгука и на секунду вскинул брови, хитро сощурив глаза. И… отвернулся. Чонгук готов был по-настоящему разозлиться на происходящее, но вовремя вспомнил: он же предвидел такие фокусы, когда Тэхен написал, что секса у них в этот день не будет. Парень на этом твердо настаивал, и ни на какие уговоры Чонгука не поддавался. Чонгук хотел даже обидеться, а потом подумал, как это будет выглядеть для Тэхена. В конце концов, Чонгук же… хороший мальчик, такие не должны обижаться на то, что их лишили секса. Поэтому Чонгук промолчал тогда, поэтому промолчит сейчас. Да, эти выкрутасы слишком дорого стоят для его ментального здоровья. Но без них было бы скучно. Без них Тэхен не Тэхен. Как там в песне было? «Wanna be your victim, ready for abduction»? Да уж, абсолютно точно «wanna» и «ready». Вообще на все ready. Чонгука даже слегка напугало, что он так просто принял тот факт, что Тэхен может творить с ним все, что душе угодно, и Чонгуку понравится, и будет хотеться еще. «Как же хочется еще…» - Ты знаешь, - Тэхен неожиданно подал голос, откидываясь на спинку дивана, устремляя взгляд в потолок. Чонгук тяжело сглотнул, смотря на вытянутую шею и едва выглядывающие из-за ворота футболки ключицы. Тэхен зарылся пальцами в волосы на затылке. – Я столько раз репетировал это у себя в голове… Только поэтому, наверное, не кончил от твоих стонов, - он улыбнулся, все еще смотря в потолок. Чонгук смущенно отвернулся. Тэхен наверняка преувеличивает, чтобы было легче подцепить его на крючок. Вряд ли он кончил бы, даже не был близок – Чонгук это хорошо понимал. Но приманку все равно заглотил, и почувствовал неистовое желание хоть раз заставить Тэхена подчиниться, сыграть по его, Чонгука, правилам. Захотелось притянуть его к себе, вцепиться пальцами в волосы, и целовать, целовать, целовать, пока у обоих не закончится воздух в легких, а потом еще немного. Тэхен наверняка будет сопротивляться. Наверняка оттолкнет руку, расстегивающую ремень его джинсов. Но Чонгук справится. Чонгук закусил губу, вновь поднял взгляд, и увидел, что Тэхен украдкой посматривает на него с хитрым блеском в глазах. И расселся так, что Чонгуку было бы очень просто положить ладонь на его пах. Осознав, что Тэхен снова затянул его в свою собственную игру, Чонгук ухмыльнулся, и поднялся с дивана. Ни слова не говоря, отправился на кухню, достал два пакета с полуфабрикатами из морозилки. Вернувшись в гостиную, один из них бросил Тэхену, который, выпрямившись, шокировано взирал на Чонгука своими огромными глазами. Губы едва заметно обиженно изогнулись, брови слегка съехали к переносице. Чонгук внутренне ликовал. Вновь сев подальше от Тэхена, он приложил пакет к брюкам и едва не зашипел от неприятного холода. Собрался с силами и произнес настолько отстраненно, насколько смог: - Не до этого. Еще уши прокалывать. Тэхен ничего не ответил, только вздохнул. В этот раз Чонгук, наконец-то, выиграл.

***

Обоим потребовалось еще немного времени, чтобы прийти в себя, и когда Чонгук, закинув пакеты в морозилку, вернулся в гостиную, Тэхен копался в рюкзаке, выуживая из него все, что может пригодиться. - Есть одна небольшая проблема, - Тэхен поднял взгляд на своего парня, садящегося рядом. Он достал из рюкзака… швейную иглу. – Того, что я накопил карманными, не хватило на все, поэтому иглу для пирсинга я не взял. Но нашел эту. - Не-ет, - протянул Чонгук, для убедительности слегка мотнув головой. – Я столько видео с домашним проколом посмотрел, Тэхен, ты не представляешь. И прокол швейной иглой никогда не заканчивался чем-то хорошим. Чонгуку было немного стыдно в этом признаться, но он боялся боли. Все воспоминания о людях, хнычущих от боли, причиненной швейной иглой, враз всколыхнулись в нем. Черт, надо было настоять на своем, и заставить Тэхена разделить сумму хотя бы пополам. Но Тэхен же упертый: «Во-первых, я хочу сделать тебе подарок. Во-вторых, это моя «безумная идея», как ты это назвал, так что и разбираться с этим мне». Даже когда выбирали первые сережки, Тэхен запретил за них платить, и, едва купив, спрятал небольшие черные штанги в карман, и довольно улыбнулся. Чонгуку нравилось видеть парня счастливым, поэтому он больше не выпендривался. Но сейчас… Сейчас он был расстроен и напуган. Но, несмотря на это, даже не подумал о том, чтобы обвинить в этом Тэхена, и уж тем более о том, чтобы сказать: «Никаких проколов». Вместо этого он пожал плечами и проговорил: - Это твои проблемы, Тэхен. Тебе же слушать мой ор и слезы вытирать. Тэхен неожиданно улыбнулся, так тепло и заразительно, что Чонгук неосознанно скопировал эту улыбку, хотя и не понимал, что происходит. Тэхен вдруг приблизился и чмокнул парня в губы, заставив того улыбаться еще шире. Он вновь запустил руку в рюкзак и выудил запечатанную иглу для пирсинга в стерильном пакетике. - Так легко повелся. Как я мог заставить тебя «наслаждаться» проколом тупой швейной иглой?.. Извини, Гук-а, но я решил тебя проверить. Мне не хотелось бы, чтобы ты делал что-то, что тебе не нравится, просто потому, что это моя идея. - Думаешь, если бы я этого не хотел, то меня отпугнула бы швейная игла?.. Знаешь, а вообще-то, ты прав. Но я правда хочу. И правда очень боюсь. - Я думал, что ты отвлекся, - Тэхен демонически ухмыльнулся. Чонгук вдруг поежился, вспомнив, что еще совсем недавно произошло на этом диване. - Отвлекся. Было на что. Сейчас-то не на что уже, блин. Тэхен разложил инструменты на кофейном столике. Налил спиртовой раствор в небольшую пластиковую баночку, погрузил туда черные штанги. Слегка полил тем же раствором руки и тщательно растер. А потом вдруг посмотрел на Чонгука. - Ватные диски принеси. Я забыл, что твои уши тоже надо помыть. - Ага, - Чонгук встал и направился в ванную. – А еще тебе нужно чем-то кровь вытирать. - Я этого не говорил, - прокричал Тэхен вслед. Когда ватные диски оказались у Тэхена в руках, он полил один из них раствором и уселся рядом с Чонгуком, подогнув под себя ноги. Чонгуку в нос ударил запах спирта, который забылся почти сразу: Тэхен сел… слишком близко, и, протирая ваткой мочку правого уха, он пускал по коже Чонгука разряды тока, обжигая дыханием. Чонгуку захотелось попросить его перестать издеваться, но он снова смолчал. Потому что на самом деле Тэхен еще ни разу не сделал ничего, что Чонгуку бы не понравилось. Тэхен поставил маркером точку по центру мочки, а зачем протер и другое ухо, и на нем тоже нарисовал точку. Причем, Чонгуку подумалось, что было совершенно необязательно так двусмысленно хватать его подбородок, чтобы повернуть голову. Заметив его недовольный взгляд, Тэхен ухмыльнулся и коротко поцеловал в губы. - Будешь хорошо себя вести – получишь еще. Чонгук ткнул Тэхена пальцем под ребра и насупился. Тэхен рассмеялся. Когда Чонгук увидел рядом с собой острую иглу, что-то внутри него со свистом рухнуло вниз, и повисло тяжестью страха. Вся эта затея резко перестала казаться ему интересной. Это может быть больно, это может быть кроваво, это может разозлить родителей, это может… точно. - Ну что опять? - Это может запретить школа, - высказал Чонгук свою спасительную мысль. – Я вспомнил, что не читал правила. Если они заставят меня вынуть серьги из свежих проколов, они очень быстро зарастут. Тэхен откинулся на спинку дивана, скрестив руки на груди, а Чонгук схватился за телефон и зашел на сайт школы. Нашел правила, долго и упорно их читал. Тэхен молчал, недовольно дыша. Когда Чонгук отложил телефон дрожащей рукой и помотал головой, понимая, что защищаться больше нечем, Тэхен закатил глаза и недовольно вздохнул. - Все, нет? Больше не будет попыток слиться? - Не будет, - насуплено проговорил Чонгук. - Замечательно. Тэхен вновь приблизился и, уставший от попыток Чонгука тянуть время, без предупреждения коснулся иголкой мочки, заставив парня вздрогнуть. - Не трясись, блин. Испортишь все, - пробурчал Тэхен. - Давай на счет три? – взмолился Чонгук. - А в чем смысл? - Мне так будет проще. Тэхен глубоко вдохнул и встряхнул рукой, сбрасывая напряжение, и вновь приставил иглу к точке на ухе. Чонгук вцепился пальцами в запястье свободной руки, так сильно, что Тэхен зашипел. - Извини, пожалуйста, я не… - Раз, - твердо перебил Тэхен. – Два… Чонгук даже подготовиться не успел. Как и стоило ожидать, Тэхен снова его обманул, и на «два» загнал иглу аж до ее середины. Чонгук приготовился заорать… но в этом не было необходимости. Это было почти не больно, и ощущалось странной тяжестью металла. Тэхен убрал руку, и парень слегка покачал головой. - Это… забавно, - хмыкнул он, и вновь затряс головой. - Может, так тогда походишь? Зачем тебе серьги? Однако Тэхен вставил серьгу в полость иглы и дотянул ее до конца, закрепляя штангу в свежем проколе. - Смотрится здорово, - он улыбнулся, получив улыбку в ответ. – Сейчас, закручу, и будем второе протыкать… Блять. - Что такое? – испуганно спросил Чонгук. - Ничего страшного, - Тэхен потянулся за ватным диском, намочил его раствором и прижал к уже закрученной сережке. – Чуть-чуть кровит. Держи пока вату. Это ненадолго. Тэхен отвернулся к кофейному столику и начал обрабатывать иглу. Вообще, по уму, надо было использовать две, но Чонгуку подумалось, что так тоже сойдет. Он пожал плечами, поняв, что не ощущает вообще никакого дискомфорта, и хотел было обрадовать этим Тэхена, но вдруг заметил, что его пальцы, раз за разом протирающие иглу очередным ватным диском, почему-то слегка дрожат. - Тэхен? - А?.. Я почти все, подожди. Не хочу… случайно занести что-то тебе в рану. - Ты… - Чонгук сглотнул. – Ты нервничаешь? У тебя… руки дрожат. - Скажешь тоже, - фыркнул Тэхен. Он, наконец, обернулся. – Просто устал на весу держать. А еще ты мне чуть руку не оторвал, даже следы остались. Тэхен продемонстрировал «покалеченное» запястье, на котором, справедливости ради, действительно виднелись покраснения. За все это время он ни разу не посмотрел на Чонгука, скорее, наоборот – смущенно отводил взгляд. Чонгука поразила догадка, которая ужасно его умилила. - Ты переживаешь за меня? – улыбнулся Чонгук. - Из-за чего? – Тэхен вновь фыркнул. Он закусил губу, и слегка отвернулся, будто пытаясь скрыть, что у него порозовели щеки – не получилось, Чонгук все равно заметил. – Не больно же? Чонгуку происходящее неожиданно польстило. Так странно было осознавать, что Тэхена действительно беспокоит его состояние, и что слегка кровоточащее ухо может выбить его, всегда такого уверенного, из колеи. Он ведь наверняка подумал, что если ухо кровоточит, то оно еще и болит, но это было совершенно не так. Только потягивало слегка непривычным весом, но это ерунда. Чонгук, одной рукой все еще держа вату возле уха, другой почти невесомо пробежался от запястья до локтя руки Тэхена, привлекая к себе внимание. Когда тот повернулся, притянул его за подбородок ближе к себе и чмокнул в нос. - Все хорошо. Вообще не больно, - Чонгук потерся носом о чужой висок, а затем отстранился, чтобы увидеть мягкую, спокойную улыбку. - Может, второе тогда швейной? - Только посмей.

***

Со вторым ухом вышло не так просто. Оно не кровоточило, и в момент прокола не болело, но разболелось позже, когда парни, насладившись результатами совместной работы, уже развалились на диване в обнимку и тихо переговаривались, обсуждая, почему Намджун с Сокджином так долго не могли убраться из квартиры. Боль была неожиданной и сильной, и Чонгук сдавленно зашипел и неосознанно дернул рукой в сторону уха. - Не трожь грязными лапами, - рыкнул Тэхен, перехватывая чужую руку. – Больно? - Есть немного. - Обезбол? - Нет, не надо. Все не настолько серьезно. Чонгук выбрался из-под лежавшей на его груди руки Тэхена, распутал переплетенные ноги и сел. Тэхен тоже поднялся. Он выглядел обеспокоенным: брови сведены к переносице, губы слегка поджаты, а глаза смотрят настолько жалобно, что Чонгук не смог удержаться и коснулся губами его века. - Тэхен, это ерунда. Поболит и перестанет. - Я все равно чувствую за это ответственность, - он вздохнул. – Не хочу, чтобы ты ощущал себя некомфортно. - Пока ты рядом, мне комфортно в любом случае. Чонгук оперся виском на чужое плечо и улыбнулся. Это так сопливо звучало, что стало стыдно. Однако это была чистая правда, и она отозвалась теплом где-то в груди. Даже когда Тэхен ведет себя, как придурок, заставляет краснеть, бледнеть, заливаться потом или дрожать от напряжения, с ним все равно лучше, чем с кем-либо. Чонгук готов бесконечно терпеть его домогательства, даже если в первые секунды они слегка пугают. Потому что потом Чонгук привыкнет, втянется и получит ничуть не меньше удовольствия, чем Тэхен. Просто этого идиота угораздило связаться с самым хорошим мальчиком. Замечательно, что всех все устраивает. Тэхен долго молчал, поглаживая спину Чонгука под футболкой, а потом вдруг выдал: - Если я скажу, что могу избавить тебя от боли без таблеток, ты мне позволишь? - Это каким образом? - Ну, - Тэхен недобро хихикнул. Чонгук снова начал нервничать. – Я слышал, что оргазм может избавить от болевых ощущений. - Так, стоп, - Чонгук отпрянул, чувствуя, как в щеки ударила краска. – Никаких… о…оргазмов. Ты же сам сказал, что мы сегодня не… ну… Ты сказал, - парень сглотнул, - что секса не будет, забыл? - Не переживай ты так, - Тэхен рассмеялся и оседлал чужие бедра, заставляя Чонгука опереться на спинку дивана. – Его действительно не будет. Не успел Чонгук высказать ни слова протеста, как его заткнули самым простым способом – поцеловали. Но парень успел подумать над словами Тэхена, и до него, естественно, дошел их смысл. Смысл, который ему не понравился. Однажды Тэхен рассказал, что осознал свою ориентацию довольно рано, и, когда он впервые смог посмотреть гей-порно, он настолько увлекся тем, что увидел, что в дальнейшем язык чистил чуть ли не дольше, чем зубы. Ему было настолько интересно, помогло или нет, что он едва ли не умолял Чонгука попробовать. Чонгук, который тоже успел познакомиться с гей-порно (уже после того, как они начали встречаться) пытался сопротивляться, но куда ему тягаться с Тэхеном, который втемяшил себе в голову очередную «замечательную идею». В итоге результат, пусть и далекий от идеального, обоим пришелся по вкусу. С каждым разом Тэхен становился все лучше, а Чонгук все сильнее боялся Тэхена, который с искрами в глазах предлагал: «Хочешь, отсосу?» Сейчас Тэхен даже предлагать не стал. Все решил за них обоих, сделав вид, что это – только из-за боли у Чонгука в ухе. И Чонгук рад бы сказать, что он думает по поводу этой идеи, вот только тяжело говорить, когда у тебя во рту чужой язык. Все, что получается – тихо мычать, и мысленно умолять Тэхена не елозить, будто надеясь, что еще сможет отбиться. Не сможет, конечно. Тэхен отстранился, поцеловал в уголок распахнувшихся в глубоком вздохе губ, в щеку, в изгиб челюсти, спустился к шее. Чонгук приподнял подбородок, облизнул губы. Это было приятно настолько, что парень почти забыл, что собирался отговорить Тэхена от этой дурной затеи. Руки сами собой сжали талию Тэхена, и парень почувствовал довольную улыбку собственной кожей. Пальцы Тэхена пробежались по кромке штанов, его ладонь медленно спустилась от живота ниже, и снова вверх, и еще раз, и Чонгук вскинул бедра, насколько мог. Мало, этого чертовски мало, и парень понял: он уже сдался, вновь позволил Тэхену манипулировать его настроением и состоянием. Сопротивляться уже не хотелось. Хотелось, чтобы Тэхен не останавливался, хотелось почувствовать, как губы… и язык… и… глубже. От одних только мыслей внизу живота сладко потянуло, а щеки начало жечь. Но Чонгук положил ладони на плечи Тэхена и попытался аккуратно отстранить его от себя. Тэхен не поддавался, и втянул кожу шеи губами. - Тэ… Тэхен, - на выдохе проговорил Чонгук. – Дай я… хотя бы… в душ схожу. Тэхен выпрямился, и поглаживания прекратил. Он насмешливо взглянул в глаза Чонгука, и ухмыльнулся. - Ты думаешь, мне не все равно? И вообще: я боюсь, что ты запрешься в ванной и больше ко мне не выйдешь. Скажешь: «Ты меня домогаешься, Ким Тэхен». Ну уж нет. - Нет, Тэхен, я… Продолжение фразы потонуло в глубоком поцелуе, растворилось в мыслях, будто его и не было. Остался только язык, вылизывающий рот, рука, забравшаяся под пояс уже развязанных штанов, и отчаянное желание сдержаться и не застонать раньше времени. Тэхен оставил короткий укус на нижней губе, тут же его зализав, и вдруг откинулся назад, опираясь ладонями на колени Чонгука. Мышцы его рук, ключицы, и так выделявшиеся, стали видны еще сильнее. Он откинул голову назад, давая Чонгуку вдоволь насладиться беззащитным треугольником подбородка, и с шумом выдохнул. Он вдруг плавно скользнул бедрами вперед, затем так же назад. Такого поведения Чонгук уже не выдержал, и сначала зашипел, а потом и коротко простонал, когда Тэхен ускорился. В брюках становилось все жарче с каждым движением, остатки здравомыслия медленно улетучивались, оставляя пустоты, быстро заполнявшиеся желанием, и Чонгук не выдержал: - Блять, Тэхен, завязывай! – прорычал он. Тэхен, к большой неожиданности, остановился и опустил голову, взглянув на Чонгука из-под полуопущенных век. - Ничего себе, ты и такие слова знаешь? – он хихикнул и слез с дивана. Чонгук зажмурился и поджал губы. Зачем Тэхен такой? Почему с ним так сложно? Почему так хорошо? Тэхен подцепил пальцами брюки на Чонгуке, тот, приподняв бедра, помог стянуть их вместе с трусами. Тэхен отбросил одежду в сторону, и оглядел Чонгука таким хищным взглядом, что ему захотелось прикрыться. Но вместо этого он шире раздвинул ноги, давая Тэхену возможность опуститься на колени между ними. Тэхен проскользил ладонями от колен к животу, а затем оставил поцелуй на внутренней стороне бедра, головокружительно близко к напряженному члену, едва заметно дернувшемуся. Однако Тэхен проигнорировал его, и слегка приподнялся, чтобы задрать футболку и поцеловать низ живота, подняться языком выше, прикусить кожу на талии. Ткань его собственной футболки едва заметно касалась члена, и делала только хуже, потому что этого было чертовски мало. Прикосновения Тэхена, ненавязчивые, но горячие, распаляли все сильнее, и Чонгук устал чувствовать так много, при этом будто не чувствуя ничего. Сочившаяся из головки смазка размазывалась по животу, и терпеть все это было попросту невыносимо. Чонгук потянулся к члену рукой, но Тэхен остановил парня и злорадно улыбнулся, вновь покрывая поцелуями низ живота. - Тэхен, ну пожалуйста, - захныкал Чонгук. - Пожалуйста – что? – в голосе – нескрываемая ирония. Тэхен вновь переместился губами на внутреннюю часть бедра, слегка втянув губами кожу. - Прекрати надо мной издеваться, - язык Тэхена проследовал ближе к мошонке, и вновь вернулся, заставляя Чонгука прерывисто дышать. Угораздило же связаться вот с этим вот извергом, с этим придурком, с этим, с этим!.. - Так что я должен сделать? – Тэхен оперся виском на бедро и издевательски ухмыльнулся. - Ты же… черт, Тэхен, ты же и сам знаешь! - Совершенно не представляю. Чонгук откинулся затылком на спинку дивана и захныкал. Почему нельзя просто оставить его в покое? А если уж не оставил в покое, почему нельзя не измываться, особенно если попросили прекратить? Почему нужно обязательно вынудить Чонгука говорить вслух… такие вещи, заставляя краснеть и задыхаться от стыда и возбуждения? - У меня уже член болит, Тэхен-а! - А я тут при чем? - Да не при чем, абсолютно! – взорвался Чонгук, приподнялся с дивана и взглянул Тэхену в глаза. – Отсоси мне уже! - А-а, - невинным голосом протянул Тэхен. – Так вот чего ты хочешь. А я-то думал. Так бы сразу и сказал. А то бухтишь себе чего-то, выпендриваешься. Ругаешься, опять же. Я же не знаю, мысли читать не умею, и вообще… - Тэхен! Парень, наконец, заткнулся, широко ухмыльнувшись («Такая ты зараза», - с раздражением подумал Чонгук) и снова встал на колени, протянул руку к груди Чонгука, сильным толчком вновь уронив его на диван, а затем провел языком от яичек до головки, собирая с нее проступившую смазку. Чонгук едва слышно застонал. Тэхен обхватил член губами, опустился ниже, погружая головку во влажное тепло. У Чонгука снова вспыхнули щеки и уши, и он едва удержался, чтобы не застонать в голос. Тэхен двигался вверх-вниз, медленно, дразняще. Он расположил ладони на бедрах и с силой сжал их пальцами, и взял еще чуть глубже; из груди Чонгука вырвался громкий вздох. Тэхен вновь поднял голову, слегка высунув язык, проходясь им по стволу. Чонгук зажмурился на мгновение, шумно втянув воздух сквозь зубы. Парень поймал глазами хитрый взгляд Тэхена. Его язык начал кружить вокруг уретры, Чонгук замычал. Хорошо до одури, но все еще мало. - Тэхен, пожалуйста… Тэхен повернул голову вбок, аккуратно втянул кожу яичек, а затем поднялся губами выше, размазывая слюну. Он сделал это еще несколько раз, а Чонгук наблюдал за этим с широко распахнутыми глазами. Смотрелось просто восхитительно. Тэхен сам по себе настолько красивый, что захватывает дух, но этот взгляд из-под полуопущенных век, влажные от слюны и смазки губы, и язык, собирающий капли – все это сводило Чонгука с ума, заставляло ловить буквально каждое движение Тэхена, чувствуя, как сердце колотится все сильнее, а удовольствие нарастает, слишком быстро приближая Чонгука к пику. Скорее всего, виновата в этом «песня» и то, что Чонгук был, как на иголках почти все то время, что Тэхен находился рядом. Ему так не хотелось заканчивать быстро, так хотелось испытывать это как можно дольше, что Чонгук отвернулся, чтобы не видеть это великолепное зрелище, но Тэхен болезненно ущипнул его за бедро, привлекая внимание. - Смотри на меня, - строго сказал он, и Чонгук послушался. Тэхен вновь втянул в рот головку, а затем, расслабив глотку, неожиданно опустился до упора, коснувшись носом лобка. Это было слишком: Чонгук настолько громко застонал, что пришлось прикрыть ладонью рот, чтобы не услышали соседи. Тэхен высунул язык и коснулся им мошонки, а затем напряг горло и поднялся. Чонгук вновь застонал от того, насколько вдруг стало тесно, все еще влажно, все еще горячо. Язык Тэхен так и не убрал, довел его до головки, а потом вновь опустился вниз, заставляя Чонгука захлебываться в собственных стонах. Пальцы на ногах подогнулись, и Чонгуку вдруг показалось, что они сломаются от напряжения, но это – последнее, что его волновало. Самое важное – губы, что вновь обхватывали головку, и этот совершенно блядский взгляд прищуренных глаз с едва заметной родинкой на правом нижнем веке. Тэхен прикрыл один глаз, все еще обхватывая член губами, и этот вид едва не испарил Чонгука на месте. Губы вновь скользнули в самый низ, и после этого парень длинных пауз уже не делал, и, черт, двигался, заставляя Чонгука по-дурацки хныкать и скулить. Тэхен вдруг нащупал руку Чонгука своей и переместил его ладонь себе на затылок. Чонгук намек понял, едва не сошел с него с ума. Он пропустил пепельные пряди между пальцев, надавливал и тянул, задавая Тэхену темп, и закусил губу, пытаясь сдерживать стоны. Спустя несколько секунд Тэхен начал покашливать, и его горлу («Блять, твое горло, Тэхен-а» - громким стоном на всю квартиру) нужно было дать отдых. Но Чонгук не мог не воспользоваться возможностью слегка поиздеваться, и, доведя голову Тэхена вниз до упора, не дал ей подняться обратно. Парень поджал плечи и слегка выгнул спину, а затем закашлялся, давясь членом. Его горло от этого завибрировало, Чонгук вновь застонал от удовольствия, и убрал руку, давая Тэхену подняться. Он тяжело задышал, запрокидывая голову. Чонгук вдруг испугался, что парень зол, но нет: Тэхен смерил его насмешливым взглядом и растянул влажные губы в надменной улыбке. Того стоило ожидать. Только сейчас Чонгук заметил, что Тэхен опирался на его бедро только одной рукой, а вторая… второй Тэхен, судя по всему, дрочил себе, и от этого осознания Чонгук чуть не спустил в ту же секунду. Тэхен вновь приблизился, слегка сжал губами яичко, и потянул вниз, натягивая кожу. Он игрался языком и губами еще некоторое время, пока Чонгук, откинувшись на спину, помогал себе рукой, чтобы не потерять запал. Удовольствие обжигало все сильнее, и он понимал, что оставалось ему немного. Он всхлипнул, надеясь, что еще успеет насладиться губами Тэхена до того, как кончит. Рукой получается куда быстрее, однако… это не то. Со ртом Тэхена, который становится все круче с каждым разом, сравнивать лучше и не пытаться. Тэхен потерся кончиком носа о запястье Чонгука, и тот убрал руку. Тэхен снова собрал языком смазку, и, глядя Чонгуку в глаза, медленно завел язык в рот, касаясь им нёба, и улыбнулся, едва не заставив Чонгука задохнуться. Тэхен опустился по стволу, и взял какой-то бешеный темп. Каждое нервное окончание жгло, и Чонгук больше не пытался сдерживать короткие громкие стоны. Тэхен тоже начал постанывать, и Чонгук понял: он тоже близок к тому, чтобы кончить. Но Чонгука ему не обогнать. - Тэхен-а, - выдохнул он. Стопы сами собой приподнялись на носочки, бедра неприятно задрожали от напряжения. – Я… почти… Тэхен полностью вытащил член, и взял его за щеку, полностью обхватывая головку влажной кожей. Он помогал себе языком, вылизывал, громко причмокивая, и Чонгук уже не мог не скулить, чувствуя, что все внутри полыхает адским огнем. По виску сбежала капля пота, пальцы рук, которыми Чонгук до боли вцепился в край дивана, дрожали. Оттягивать уже не было сил. Накрыло мгновенно; Чонгук задрал глаза к потолку и услышал протяжный стон, не сразу осознав, что это его. Все мышцы резко, почти болезненно сократились, в голове будто взорвались десятки фейерверков, грозящих выбить глаза из глазниц. У Чонгука на мгновение потемнело в глазах, но как только отпустило, парень поднялся, чтобы увидеть, как Тэхен… боже, Тэхен смаковал сперму, перекатывая белесую жидкость под нижней губой, и дроча себе в бешеном темпе. Через несколько секунд (в течение которых Чонгук будто чувствовал продолжение оргазма – настолько великолепной ему казалась эта картина) Тэхен уперся лбом в бедро Чонгука и, сделав еще несколько быстрых движений, кончил с шумным вздохом. Чонгук пожалел, что за сиденьем дивана он не может видеть сбегающих на пол белых капель. Тэхен тяжело дышал, продолжая опираться на чужое бедро. Он слегка помассировал горло, а потом хрипло спросил: - До ватных дисков дотянешься? Чонгук посмотрел на кофейный столик, достал с него вату слегка дрожащими руками, стараясь не тревожить Тэхена, и протянул их парню. Приведя себя в порядок, протерев дисками еще и пол, он застегнулся и лег на спину, все еще пытаясь отдышаться. Чонгуку, которому, в отличие от Тэхена, физически дыхание ничем не перекрывали, тоже было сложно научиться заново дышать. В голове боролись два желания: эгоистичное «лежать и наслаждаться» и пропитанное любовью «поднять и прижать к себе, чтобы не лежал на холодном полу». - Мне нравится тебя слушать, - тихо проговорил Тэхен, затем ухмыльнувшись. – Ты так забавно скулишь. Чонгук резко передумал прижимать Тэхена к себе. Уязвленное самолюбие («Забавно скулю, значит?!») велело не дергаться и, возможно, ляпнуть что-то вроде «А мне нравится, когда у тебя член во рту, потому что так ты не можешь язвить», но Тэхен продолжил: - Но твои стоны, Чонгук… Боже, как красиво это звучит. Чонгук в секунду забыл, что собирался показательно злиться и обижаться. Тэхен звучал так искренне, так томно, что где-то внутри разлилось приятное смущение, лишь подкрепляющее ощущение, которое вертится в голове все время, когда Тэхен рядом: «Меня любят». Даже несмотря на (или «даже за»?) глупый скулеж, нытье, постоянный страх сделать что-то не так и постоянно краснеющие щеки. Тэхен любит в Чонгуке даже те глупые мелочи, которые любого другого человека бы раздражали, как раздражают и его самого. Но Тэхен ценит в Чонгуке все. Так же, как Чонгук ценит в ответ. - Иди сюда, - с неожиданной для самого себя нежностью произнес Чонгук. Тэхен ухмыльнулся и встал. Чонгук осознал, что он все это время сидел по пояс голый, и, смутившись, бросил беглый взгляд в сторону своей одежды. Тэхен это заметил, и зачем-то потер ладонью ткань своих штанов, на мгновение поджав губы. Он поднял с пола и протянул Чонгуку его белье и брюки, и лишь после того, как тот оделся, повалил его на диван и трогательно прижался всем телом, уткнувшись носом в шею и закинув ногу на чужие бедра. Чонгук был очень близок к тому, чтобы растаять, оставив после себя лишь мурашки, разгоняемые по коже теплым дыханием Тэхена, но один вопрос не давал ему покоя. - Тэхен? - М-м? – парень слегка потерся носом о чувствительную кожу, и Чонгук прикусил губу, чтобы не выдавать свои чувства глупой довольной улыбкой, совершенно забыв о том, что Тэхен не видит его лица. - Зачем ты щупал свои джинсы? - Пытался понять, насколько ткань грубая. Мне очень хотелось обнять тебя, но не хотелось, чтобы ты себе что-нибудь случайно натер. Тэхен пытался говорить уверенно, но Чонгук все равно услышал, как он смущен. Так странно, что Тэхену сложно признаваться в том, что Чонгук «поймал» его на заботе – настолько ему хочется быть «крутым». Но еще страннее то, как много чувств в Чонгуке вызывает такой Тэхен – смущающийся от того, что проявляет нежность, но все равно снова и снова дарящий ее своему парню, которому эта нежность жизненно необходима. Чонгук с удивлением отметил, что еще чуть-чуть, и на глаза навернутся умиленные слезы, чего допускать было ну никак нельзя: если Тэхен заметит, то точно ввернет какую-нибудь остроту, испортив тем самым момент. Так что с таким проявлением чувств лучше повременить. Но можно сделать кое-что другое, не менее для Чонгука ценное. - Я люблю тебя, - прошептал он, закрывая глаза. Тэхен притянул Чонгука ближе к себе и почти невесомо поцеловал в шею. Тот подумал, что этим все и ограничится, и ничуть не расстроился – этого было вполне достаточно. Но Тэхен все же ответил, касаясь губами кожи: - И я тебя. Чонгук окончательно утонул.

***

Namjoon: Прячь своих голых мужчин, едем домой Namjoon: Сокджин не в настроении Namjoon: Будем минут через 30 Чонгук, смутившись, удалил первое сообщение и показал чат с папой Тэхену, который до этого, насупившись, смотрел в турнирную таблицу в игре на приставке – уже в который раз не смог уделать Чонгука. Увидев чат, он хмыкнул. - Как думаешь, Сокджин тебе сразу уши оторвет, или подождет чуть-чуть? - Не смешно, - Чонгук слегка пихнул парня кулаком в плечо. – Мне реально лучше не попадаться ему на глаза. Чонгук встал и начал собирать все, что они оставили на «месте преступления»: вещи, которые еще пригодятся, вроде спиртового раствора, можно отдать Тэхену, а мусор – иглу и ватные диски со стола и пола – надо было выкинуть так, чтобы родители не увидели. Тэхен наблюдал за ним с сочувствующим выражением лица, совершенно, видимо, не представляя, что сказать. Чонгук тоже не знал, что его может отвлечь от приближающейся катастрофы. По правде говоря, он даже не был уверен в том, что она случится, но просто прекратить переживать не мог. Сокджин и Намджун тоже любят его несмотря ни на что, однако это не мешает им (скорее, наоборот) его воспитывать. Он никогда не был родителем, но мог хотя бы попытаться представить, какое разочарование могут испытать папы, когда увидят, что их правильный и хороший ребенок, в которого они вкладывают так много времени и сил, принимает такие важные решения, как модификация внешнего вида, не советуясь с ними и даже не предупреждая. Чонгуку с самых первых дней в этом доме хотелось быть для семьи самым лучшим – если не из любви, то хотя бы из искренней благодарности за то, что они его усыновили. И раньше он был самым лучшим. Но сейчас… Чонгук грузно опустился на диван и закрыл лицо руками. В нем было столько вины, что ощущать ее было попросту невыносимо. Ну что мешало хотя бы обговорить это с семьей? Хотя непонятно, что хуже: не сказать о том, что собираешься сделать, или нарушить прямой запрет. Он не уверен, что пошел бы на это, если бы услышал от родителей «нет», но какой смысл рассуждать об этом, если сделанного уже не вернуть? - Не переживай ты так, - Тэхен опустился на колени рядом с Чонгуком и положил подбородок на его колено, обняв голени руками. – Это всего лишь серьги. Ты же не татуировки на все лицо набил, в конце концов. Их в любой момент можно снять, а потом вернуть обратно. И вообще, - он вздохнул и потерся щекой о колено, - Чонгук, они тебя очень любят, и будут любить, даже если ты не будешь самым идеальным сыном на свете. Потому что они не могут не понимать, что идеальны во всем только роботы. Если бы им нужен был робот, они бы купили себе пылесос, а не завели бы ребенка из детского дома. Блин, не смейся, я не имел в виду, что они тебя забрали, чтобы ты убирался. Я хотел сказать, что… Что я говорить не умею, блин, - Тэхен ударился лбом о чужое колено. – Да и почему вообще завели, ты же не собака, - парень застонал. - Я тебя понял, - Чонгук тепло улыбнулся. Действительно понял, и, кажется, немного успокоился и развеселился. Даже захотелось попытаться скопировать манеру Тэхена общаться, чтобы отвлечь его от переживаний за состояние Чонгука. – Что ж, раз говорить ты не умеешь, может, будем использовать твой рот для других вещей? Получилось как-то коряво, и не совсем понятно, что парень имел в виду, но Тэхен приподнял голову и, смотря прямо в глаза, хитро улыбнулся. - Для каких? Что-то получается лучше? - Да, знаешь… кое-что, - Чонгук смущенно отвел взгляд. - Я тебя понял, - кивнул Тэхен. И вдруг укусил Чонгука за бедро так, что тот едва не заорал – скорее, от неожиданности, чем от боли. - Какого… - парень возмущенно вздохнул, вызвав этим громкий смех. – У меня синяк останется! - Его хотя бы не видно. В отличие от засосов, - Тэхен облизнул губы, а Чонгук вскочил с дивана и едва не побежал в сторону зеркала. – Стой, блин, я пошутил!..

***

Тэхен успел вылететь из подъезда всего за пару минут до того, как к дому подъехало такси, из которого вышли родители Чонгука, за которыми тот наблюдал через окно. Сокджин очень быстро пошел к двери, и Намджуну пришлось его буквально догонять. Чонгук неосознанно потянулся пальцами к уху, но остановился, чтобы не занести что-нибудь в свежий прокол. Задница чуяла неладное. Парень вытер повлажневшие ладони о брюки и пошел в гостиную. Возможно, было бы лучше спрятаться в свою комнату, чтобы переждать, пока буря в душе Сокджина не утихнет. Показаться семье уже после, чтобы было меньше шансов получить наказание за то, что пробил уши без разрешения. Но Чонгук решил, что лучше сразу, чтобы не сидеть в мучительных раздумьях о том, что его ждет, и не усугублять свое нервозное состояние. Накажут и накажут. Тэхен в курсе, что Чонгук накосячил, сам и подбил, и поймет, почему не выходит на связь, если у парня отберут телефон. Да, Чонгук будет очень сильно скучать по возможности переписываться с Тэхеном каждую свободную минуту. Но это все временно. Все пройдет. Звук открывающейся, а затем закрывающейся двери. Едва слышный топот и разговоры в прихожей. Намджун, судя по голосу, был спокоен, возможно, устал, а Сокджин все еще очень сильно нервничал. У Чонгука сами собой подогнулись пальцы на ногах от страха. Но ничего: еще пара минут, и все кончится. Чонгук будет свободен от переживаний. - Да, Намджун, я вот такой, и что? - нервно спросил Сокджин, заходя в гостиную и на ходу развязывая галстук. - Ты знал об этом, когда звал меня замуж. Не надо мне сейчас говорить, что... - Я тебе и не предъявляю, Джин-и, - грустно вздохнул Намджун, останавливаясь рядом с мужем, утопившим лицо в ладонях. - Я просто очень за тебя переживаю. Мне очень больно видеть, как самый красивый человек... - Прекрати, - взмолил Сокджин, и Намджун замолк. - Мне нужно успокоиться... Сокджин отнял руки от лица, повернулся к мужу и обнял его. Тот так прижал его к себе в ответ, что у Чонгука защемило в сердце. Он знал: его родители любят друг друга со школы, и любят очень спокойной и нежной, но очень сильной любовью. Парень им практически завидовал. И надеялся, что его собственная любовь сможет продержаться, как минимум, столько же, но лучше - много, много больше. Они были настолько погружены в эмоции друг друга, что не сразу поняли, что сын наблюдал за ними, усевшись у спинки дивана, обняв колени. - Как... - заикнулся Чонгук. - Зайчонок, - перебил Сокджин, - пожалуйста, не спрашивай, как все прошло. Новый виток вот этого всего нам ни к чему. Сокджин стоял к сыну спиной, поэтому не мог посмотреть на него. Но Намджун посмотрел. Сначала он слегка нахмурился, пытаясь, видимо, понять, что не так. Потом его брови поползли вверх, а глаза расширились от удивления. Чонгук неловко улыбнулся и пожал плечами. Начинается... Намджун коротко чмокнул мужа в висок и предложил набрать ему ванну. Сокджин согласился, оповестил семью, что ему нужно побыть одному, и ушел в комнату. Муж проводил его грустным взглядом, а потом посмотрел на сына. - Лучше тебе быть здесь, когда я выйду из ванной, - строго сказал он, и тоже ушел. Чонгук дрожащими пальцами взял телефон с дивана и написал короткое, но проникновенное прощальное сообщение Тэхену. Тон Намджуна давал понять, что Чонгуку открутят уши вместе с сережками. Хорошо, если в детдом обратно не вернут. То есть, парень понимал, что не вернут. Но страхи, связанные с этим местом, были все еще слишком живы в его голове, и в моменты стресса он не мог не думать о том, что его могут сдать обратно, как бракованный товар в магазин. Если попытаются, он сбежит. Все что угодно, лишь бы не оказаться там снова. К тому времени, как Намджун вновь оказался в гостиной, Чонгук успел растрепать в мелкие ниточки шнурок на домашних штанах. Папа выглядел грозно: он не стал переодеваться, только снял пиджак, расстегнул чуть-чуть рубашку и подвернул рукава. Наверное, именно так он и выглядит обычно для своих подчиненных: серьезный, деловой, и готовый раздавать наказания. Чонгук был рад, что этот грозный мужчина - всего лишь его папа, а не начальник. Работая с Намджуном парень бы, наверное, поседел. - Рассказывай, - сказал папа. Тон строгий, но не настолько, как Чонгук ожидал. Это дало ему слабую надежду. - Что именно? - парень захлопал глазами. Сокджин учил, что, если вовремя прикинуться дурачком, можно избежать многих проблем. - Кому в голову пришло? - Мне. - Врешь, - папа покачал головой. - Вру, - Чонгук согласно кивнул и затараторил. - Но мне эта идея понравилась. Я давно смотрел на его серьги и хотел такие же. Он предложил, я долго думал, но согласился. - Чонгук-а, - Намджун вздохнул и положил ладонь на его крепко сцепленные руки. - Не нервничай и не мямли. Почему ты так себя ведешь? - Как? - Тебя едва не трясет, малыш, - Намджун поджал губы. - Чего ты так боишься? - Что... - Чонгук сглотнул подступивший к горлу ком. - Вы разочаруетесь во мне. Что накажете или будете кричать. Но больше первое. - Во-первых, - папа тяжело вздохнул, - я не собираюсь тебя наказывать. Просто пытаюсь понять, насколько осознанным было твое решение. Во-вторых, когда мы вообще на тебя кричали? Чонгук, от стресса начисто забывший про "во-первых", начал перебирать в голове все моменты, когда он косячил. И понял: да, папы ни разу на него не кричали. С ним разговаривали, объясняли, лишали важных, но не необходимых вещей на короткий срок, и то всего пару раз. Но никогда не кричали, не пытались задавить тем, что они старше, важнее, а значит, имеют право делать с ним все, что захотят. Кричали не папы. Кричали в детском доме. - Никогда, - признал парень и опустил взгляд. Папа разнял его крепко сцепленные руки и взял его за одну из них. - Гук-а, - устало, но доверительно произнес Намджун. - Мы оба тебя очень любим. И оба хотим, чтобы ты вырос достойным человеком и избавился от страхов и проблем, которые обрел там, куда больше никогда не вернешься. Сокджин не очень хорош в контроле эмоций, и понимает это. Именно поэтому он ушел - чтобы не сливать свое состояние на тебя. Неужели ты думаешь, что мы можем наказать тебя за... проколы? - Прости, пап, - Чонгук шмыгнул носом. Только разреветься не хватало. - Я просто... очень хочу быть хорошим для вас. Не хочу, чтобы вы жалели, что забрали меня. - Мы не будем жалеть об этом никогда, - Намджун тепло улыбнулся, и сын скопировал эту улыбку. - И ты всегда будешь для нас хорошим, слышишь? - Даже если я кого-нибудь убью? - пошутил Чонгук, пытаясь скрыть, насколько растроган. - Не перегибай, - Намджун рассмеялся. Папа потрепал парня по волосам и ушел, пообещав скоро вернуться. Проверил, что там с ванной, сказал Сокджину, что она набралась, побыл с ним какое-то время. Чонгук за это время немного поплакал, немного счастливо поулыбался. Он никак не мог справиться с теплом, что залило его грудную клетку. Он настолько привык к тому, что он не нужен, не ценен, что его могут предать в любой момент, что все еще не мог освоиться с тем, что теперь его любят, уважают и понимают, несмотря ни на что. Это было так замечательно, что все еще не верилось. Но очень хотелось верить. Когда Намджун вернулся, Чонгук уже подуспокоился, и смог нормально объяснить, почему он решил проколоть уши. Намджун внимательно слушал, задавал вопросы про то, как все прошло, обрабатывали ли они инструменты, было ли больно. Чонгук с готовностью отвечал, расслабляясь все сильнее. Рассказал, как заботлив был с ним Тэхен, как тщательно следил, чтобы все было хорошо. Намджун умиленно улыбался, слушая сына, а когда тот закончил, крепко обнял его и сказал: - Тебе очень идет. Хороший выбор, если ты понимаешь, о чем я. И Чонгук понял, что речь не о серьгах. Он едва не расплакался снова. "Тэхену я об этом не скажу. Возгордится так, что потом вынесет мне мозг", подумал Чонгук, понимая: все равно расскажет. - Па, - позвал парень, когда Намджун встал с дивана. - А почему ты... так строго говорил со мной сначала? - Я просто... очень сильно устал сегодня, - мужчина задумчиво почесал затылок. - Извини, если напугал тебя этим. Мой тон относился не к тебе. - Хорошо. Я тогда... пойду спать? - Иди. Сокджину я сам расскажу. Скорее всего, сначала он будет не очень доволен тем, что ты не предупредил, - он вздохнул. - Но я его успокою, не переживай. Спокойной ночи. Папа ушел. Чонгук улыбнулся, несколько раз покачался из стороны в сторону, сидя на диване, чувствуя, как радостное тепло щекочет все внутренности. Взял в руки телефон и написал Тэхену, как все прошло. Он ушел в спальню, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. Человеком с самой лучшей семьей и самым лучшим бойфрендом.