Роллерша

Тумбочка завалена вещами: кружки, тарелки, лекарства, пейджер Аризоны. Она лежала в кровати и просто смотрела в потолок. Роббинс все ещё подрывалась по ночам в холодном поту, ведь ей снился один и тот же сон. Она была сама на себя не похожа. Несколько сиделок, которые не вынесли Аризону, потому что та бросалась в них вещами и никак не шла на контакт. Она сама увольняла их изо дня в день. — Аризона, вставай. Сколько можно лежать в спальне, в кровати, — в дверном проёме появилась голова Келли. — Идём на диван хотя бы. — Не хочу, — блондинка вздохнула. — Давай, нужно вставать, — девушка подошла к кровати и подала руку. — Пожалуйста, Аризона. — Зачем? — Потому что нужно жить, — Торрес кивнула. — Хватит противиться, вставай. — Не хочу. — Быстро встань! — крикнула Келли. — Я тебе тысячу раз говорила, как, черт тебя возьми, я встану? — аналогично прокричала Аризона, откидывая одеяло со своих ног. — И что теперь? Ты всю жизнь пролежишь на этой кровати без движения? Без общения? Без работы? — Если придется, то пролежу. — Вставай, я сказала, — Торрес подошла и подала руку. — Не встану. — Хватит, Аризона. Пора вылезать из этого состояния! Так нельзя! То ты постоянно молчишь, то не подпускаешь к себе, то делаешь так, чтобы от тебя отказались все сиделки! Прекращай, Роббинс! И быстро вставай, я сказала, — прокричала Келли. Аризона строго посмотрела, тяжело вздохнула, убрала одеяло и схватила за руку Келли, резко вставая. Она пошатнулась, но надежные руки ортопеда тут же крепко сжали её плечи. Когда-то Роббинс посмела назвать её разочарованием. — Ну, вот и умница, — Келли мило улыбнулась и чмокнула блондинку в щёку. — Я… — Тише, всё хорошо, идём, — Келли приобняла её за талию и повела из комнаты. — Ничего не хорошо, Каллиопа, — Роббинс приобняла её за шею. — Всё хорошо, перестань, — она слабо улыбнулась и опустилась на диван, усаживая девушку рядом с собой. — Что хорошего? Я без ноги, что здесь хорошего? Я не на работе, я не могу встать сама, я не могу ходить сама! — Аризона отмахнулась и выдохнула. — Так вот и борись, чтобы жизнь была такой, какую ты хочешь. Не сдавайся. Взгляд голубых глаз случайно зацепился за пакет с формой, который стоял у шкафа, а рядом с пакетом лежали кроссовки Аризоны с роликом на пятке. — Убери их с моих глаз и больше никогда не доставай. — Кого? — Келли внимательно посмотрела на лицо возлюбленной. — Кроссовки. Выбрось их к чертовой матери, — Аризона откинулась на спинку дивана и сложила руки на груди. — Зачем же, — Торрес встала, взяла обувь и села обратно на диван. — Твои любимые. Ты же роллерша, Роббинс, — она улыбнулась и провела пальцами по её щеке, убирая светлые пряди девушке за ухо. — Роллерша… — она горько усмехнулась. — Ты когда-нибудь видела одноногих роллерш? — блондинка крутанула колесико на кроссовке. — Будешь первой, — Келли прижалась щекой к плечу девушки. — Я не смогу вернуться к роликам, я буду счастлива, если смогу вернуться к работе, но про ролики можно забыть. — Ты будешь. Ты сможешь. Поверь мне, пожалуйста, — брюнетка сжала ладонь возлюбленной. — Не смогу. Я не смогу и я… — Знаю, ты разбита, тебе больно и всё это невероятно тяжело, я понимаю, Аризона. Но я здесь, с тобой, и я не уйду. Я тебя не оставлю, мы пройдём всё вместе, — Келли подала руку. Аризона вздохнула так тяжело, что на несколько секунд у Келли заболело что-то внутри. Ладонь Роббинс накрыла подставленную ладонь. Руки Келли как всегда были мягкие, тёплые и сжимали пальцы крепко, но осторожно. У неё безумно красивые руки. — Я не могу бороться со всем одна. Мне нужна ты, — Каллиопа внимательно всматривалась в глаза своей жены. — И если ты захочешь, то ты сможешь их носить. Ты, как врач, должна знать на что способны люди с протезами. — Прекрати меня успокаивать. Сначала ты нарушаешь свое обещание и разрешаешь им отрезать мою ногу, а потом… — Аризона прикусила губу, а кроссовок из другой руки Келли, выбросила в сторону. — А потом ищешь слова утешения и пути решения всех навалившихся проблем. Кроссовок упал на пол, ударившись колесиком об пол, и прокатился еще пару сантиметров. — Аризона, — Торрес положила ладонь на колено жене и немного пожала. — Ради меня, милая, прошу. Ради меня и нашей дочери. У неё не осталось никого, кроме тебя и меня. Ради нас, пожалуйста. Все получится, просто поверь. Я буду рядом, я помогу тебе, но без тебя и твоей помощи я не справлюсь. Если ты будешь помогать мне, то всё получится, слышишь? И ты обязательно встанешь на ролики, будешь рассекать по больнице, улыбаться своим маленьким людям, лечить их и смотреть на то, как они радуются и выписываются. — Я боюсь, что не смогу. Как с этим можно жить, — она указала на культю. — Можно. Ты будешь вести полноценную жизнь, тебе скоро сделают протез и все будет хорошо, слышишь? Мы справимся вместе, да? — Да. — Иди ко мне, — Келли притянула девушку к себе, пряча её лицо на своей груди. Аризона была разбита. От прошлой Аризоны осталась лишь оболочка. Она не узнавала ту, которая плакала, когда на неё кричали, которая вечно шутила с детьми, разъезжала по больнице в кроссовках с колесиками, та, которая большую часть своего времени сияла и спасала всех своей волшебной улыбкой. Аризона пережила с Келли так много всего. Но теперь она разбита, лишена своей прекрасной улыбки, горящих голубых глаз и… Одной ноги. Казалось, этих двух девушек ничто не могло сломить. То, как Келли проплакала первые несколько суток, как плакала в подсобке, в душе, на койке Марка, на койке Роббинс. Как Аризона аналогично плакала так часто, что потом просто перестала, как не смотрела Келли в глаза, как злилась на неё до чертиков, за свою ногу, как наблюдала за стрелкой часов в палате, то, как много всего она пережила, сколько смертей, потерь, а теперь ещё и это. Они пролили столько слёз, пережили столько горя, что наконец заслуживали счастья, которое никак не наступало. — Я знаю, что тебе больно, милая, знаю, — Келли поглаживала светлые волосы. — Но всё наладится. — Я надеюсь. — Вставай, живи, помогай, играй с Софией. Живи, Аризона, прошу. Живи ради нас, — она немного отстранилась, взяла лицо Аризоны в руки и начала гладить влажные щёки. — Посмотри на меня, родная. Взгляд голубых глаз встретился с темно-карими глазами. Келли такая сильная, что Аризона каждый раз восхищалась. В ней собрался целый мир. — Я люблю тебя, — Келли оставила поцелуй на губах жены. — И я люблю тебя, — она поцеловала её в ответ и шмыгнула носом. В квартиру вошла няня, которая привела Софию с прогулки. Келли взяла дочь на руки и вернулась обратно. — А кто это тут пришёл? — Торрес улыбнулась. — Она скучала по тебе, — она посмотрела на Роббинс. — Иди ко мне, София. Я тоже по тебе безумно скучала, — Аризона взяла Софию на руки и крепко обняла, утыкаясь носом в мягкую детскую щёчку. София мило лепетала что-то Аризоне на ухо, цепляясь руками за её кофту. Прижималась щекой к её щеке, а затем отодвинулась и схватила ладошками её лицо. — Что такое, солнышко? — Аризона шмыгнула носом и погладила темные волосы. — Не хочет, чтобы ты плакала, — Келли улыбнулась и погладила Роббинс по плечу. — Не буду, София. Смотри, улыбаюсь, — блондинка улыбнулась, поглаживая дочь по спинке. — Ты моя умница. Всё у нас будет хорошо, иди сюда, — она обняла ребенка. — И ты иди сюда, — Аризона отпустила одну руку, приглашая жену в объятия. Келли обняла обеих своих девочек так крепко, как могла. Они её мир.