Пепел в душе и холод в сердце - не лучшая компания для Мирабель Мадригаль

Камило Сегодня утром Камило проснулся рано, ну, по крайней мере для него. И чувствовал он себя выспавшимся, что также удивительно. Еще только получив свой дар, Камило понимал, что каким бы забавным и интересным он ни был, не все так просто. Он всегда, сколько себя помнил, был очень активным ребенком и, как и все дети, часто уставал. Но, получив дар оборачиваться другими людьми в пять лет, Камило быстро заметил, что устает и ужасно голоден, буквально, после пяти трансформаций. Но, не смотря на все доводы маленького мальчика, измученного большим объемом работы, которой его нагружали, ведь очень удобно иметь под рукой человека, который, не имея права отказаться, сделает за вас всю работу, не выдав, что ее делаете не вы сами, Камило не слушали. Абуэле не нравилось то, что нужно учитывать в своих расчетах расходов такой быстро устававший и целыми днями голодный фактор. Поэтому, когда Камило приходил на кухню, в которой очень любила находиться Абуэла Альма, разговаривая со своей дочерью о новой партии ее целительных ареп, ему мягко указывали на дверь и сухим тоном говорили идти заниматься своими прямыми обязанностями, не отвлекая взрослых от их важных дел. А все дело в том, что его детскому растущему организму, превращаясь во взрослых людей, ведь ни одному маленькому ребенку не придет в голову попросить другого ребенка превратиться во взрослого мужчину и прополоть огород или подержать тяжелые доски, потому что этому самому мужчине нужно идти по особо важным делам (преймущественно, в бар), было очень тяжело. Ведь, по сути, при обращении меняется только внешняя оболочка Камило, а умения и личные способности людей, служащих объектом для, так сказать, снятия мерок, не передаются вместе с трансформацией. Все его удачное притворство было лишь результатом его, с годами растущего, актерского мастерства. Допустим, превратившись в Луизу с ее суперсилой. Камило не смог бы поднять даже небольшой арлекин*. Так что, его детский организм, и так изматывающийся частыми трансформациями, которые очень нагружали Камило физически, его постоянные обязанности слишком выматывали. Организм Камило требовал отдыха или хотя бы питательных веществ, которых ему не давали. Но каждый раз, пытаясь это объяснить, Абуэла злилась и говорила, что дары существуют для того, чтобы помагать и не нужно сбрасывать свою лень или жадность на них. Короче говоря, Камило получал поворот-разворот. И все соглашались с Альмой, а кто не соглашался - предпочитал молчать. Отец Камило - Феликс Мадригаль был слишком занят, пытаясь успокоить его maman - Пепу Мадригаль, ведь никому не хочеться бури с утра. Или днем. Ну, или вечером. Камило не хотелось нервировать Пепу, рискуя вызвать ураган, за что ему спасибо не скажут. С Луизой и Изабеллой Камило никогда особо близко не объщался, да и они были заняты своими проблемами. Его tia Джульетта была слишком занята готовкой ареп, а его tio Агустин все время пропадал в деревне. Tio Бруно, за те несколько месяцев разницы между церимониями Камило и Мирабель, предпочитал проводить время в своей башне. Мирабель сама была мальнькой, хотя и пыталась помочь, ее никто не стал бы слушать. Антонио тогда еще даже не родился. И таких образом, единственным человеком, знавшим о проблемах Камило, оказалась его старшая сестра Долорес. Она часто прикрывала Камило, когда он втихаря пробирался на кухню за арепами вечером. И так же часто сама их ему приносила. Но этого все равно было не достаточно. Из-за чего Камило рос очень худым, даже тощим, с плохой осанкой. Но, как и принято в семье Мадригаль, чем больше проблема, тем меньше на нее будут обращать внимания. Ведь всегда легче сказать, что все в порядке, чем разбираться в сути. Хотя, конечно, после исчезновения Мирабель, все изменилось в лучшую сторону, но многие все еще предпочитают ничего не замечать. Единственное, что изменилось, так это то, что Абуэла ввела некоторые правила. К примеру, один выходной для Луизы в неделю. Но этого мало, согласитесь. Такое ощущение, будто Абуэла думает, что просто сделать несколько семейных вечеров в месяц, на которых все обычно неловко молчат, а Бруно забивается в самый дальний угол, будет достаточно! Но это не так! В семье Мадригаль каждый все еще замалчивает проблемы. И как разрулить эту напряженную ситуацию, никто не знает. А жителям, в основном, было все равно на Камило и на всех Мадригалей, главное чтобы они делали за них работу. Ведь эти люди даже отстроить каситу помогали не из благородных побуждений, а из расчета на дальнейшую помощь волшебных даров. Но, в прочем, ладно. Это не суть важно. Из-за постоянного недоедания и недосыпа Камило редко чувствовал себя отдохнувшим и никогда не мог сказать, что выспался или наелся. Так что, само то, что сегодня Камило чувствует себя хорошо, очень странно. Это, однозначно, означает, что сегодня должно что-то произойти. И Камило не понимал, что-то хорошее или же что-то плохое. Он бы так и продолжал размышлять о жизни, если бы не странный грохот с первого этажа. У них в доме часто что-то происходит, что не удивительно, с таким то количеством экстравагантных личностей под одной крышей. Но ни на грозу Пепы, ни на нервный срыв Луизы эти звуки не были похожи. Так что, быстро вскочив и напялив на себя свое любимое желтое пончо, Камило выскочил из комнаты и, пробежав мимо Изабеллы и Долорес, оказался в холе. Но то, что Камило там увидел, повергло его в шок. И кое-как справившись со ступором. он воскликнул: "Абуэло?!" А где-то рядом с ним, одноноременно что-то выкрикнула Абуэла. *** Сидя на диване в гостинной, Камило пребывал в прострации. Он, конечно, знал еще только проснувшись, что что-то произойдет. Но он никак не ожидал, что пятдесят шесть лет как погибший Абуэдо Педро воскреснет из мертвых. А это был именно он, определенно. Но вот только живым человеком он не выглядел. Абуэло внешне был очень похож на портрет самого себя, висящий на стене над лестницей каситы. Но, в том-то и дело, что на картине ему было около тридцати и за столько лет он вообще не изменился. У него были все такие же темные волосы, высокие скулы, слегка бронзоватая кожа, темные, в цвет его волос, брови и зеленые, как у Бруно, глаза. Но вот только на картине вокруг него не было, повторяющего его силуэт, золотистого свечения. Оно его не портило, нет. Не резало глаза и не было слишком ярким, но тем не менее, было заметным. Камило был уверен, что у обычных людей и, даже, у его семьи, своеобразных волшебников, такого странного свечения не было и в помине. Думая обо всем этом, Камило с сожалением подумал о том, что, видимо, сегодня завтрака он не дождется. Тут в комнату вошла Абуэла и ему в голову пришла мысль, что настолько бледной он ее никогда не видел. "Итак!" - начала она, и только сейчас Камило заметил, что в помещении он был не один... На диване возле камина сидели сама Абуэла, tio Бруно и hermano Камило Антонио. А на креслах, расположенных по всему периметру гостинной, видимо, касита, постаралась, сидели сам Камило, Луиза, Изабелла, Долорес, tia Джультта, tio Агустин, mama и papa. А в центре, на достаточном расстоянии от них расположился их гость, расслабленно сидя в кресле, он, видимо, не испытывал ни малейшего дискомфорта от того, что его прожигают взглядами. Создавалось впечатление, что мужчина только и ждет, когда все будут готовы его слушать. Тем временем, Альма продолжала: "Давайте послушаем этого человека и посмотрим, как он сможет объясниться!", - угрожающе сказала Абуэла, надавив на последние слова. И все остальные, одобрительно кивнув, уставились на совершенно спокойно сидящего в кресле, мужчину. А Камило, наблюдая за всем этим, философски размышлял о том, в каком же дурдоме он живет: снег в доме с утра пораньше, оплетающие стены дома лианы вместе со, взрывающимися от любого чиха Изабеллы, кактусами, говорящие ягуары, и, вишенка на торте, вернувшиеся с того света люди прямо к завтраку в выходной. И, наблюдая за всеми, Камило понимал, что остальных волнует исключительно последний пункт. А об остальных все благополучно решили забыть. Абуэла была так возмущена происходящим, как будто это вовсе не она хранительница волшебной свечи, живущая в волшебном доме. Внезапно, Камило вывел из его мыслей голос, принадлежавший, предположительно, его Абуэло Педро: "Ты изменилась, Альма, но я все еще вижу ту молодую жизнерадосную активистку, в которую я влюбился много лет назад. Но, зная тебя, я думаю ты жаждешь объяснений и доказательств, что я - это действительно он. Я предоставлю их тебе. Ты помнишь нашу поляну? Когда мы были молодыми, гуляли в лесу недалеко от нашего дома. Потом небо заволокло тучами и начался сильный дождь. А мы, пытаясь укрыться от капель воды, набрели на поляну, цветущую посреди ручьей дождя твоими любимыми гвоздиками*. Мы провели там целый день, валяясь в траве, а домой вернулись полностью мокрые от росы. После этого мы старались каждый день приходить на эту поляну. И поклялись никому о ней не рассказывать...", - продолжал говорить мужчина. Откуда-то сзади послышался отчаянный всхлип и, обернувшись, Камило увидел невероятнейшую из-за своей невозможности картину: его всегла непоколебимая Абуэла, матриарх Мадригаль, сгорбившись и закрыв лицо руками, отчаянно всхлипывала. Было видно ее дрожащие плечи. Камило был поражен, он никогда не видел ее в таком состоянии. Им понадобилось некоторое время, чтобы ее успокоить, но после, подняв голову, Абуэла произнесла фразу, которая еще на время выбила всех в астрал: "Это действительно он! Это Педро! Об этой поляне никто не мог знать, кроме нас двоих. Я согласна выслушать его с начала и до конца. И я возьму на себя всю ответственность. Я уверена в подленности его слов. Педро..." "Альма, - перебил ее мужчина, - прошу тебя, не спеши с выводами, я не хочу и не буду тебя обнадеживать. Я не вернулся и уже никогда, при всем желании не смогу вернуться. Но есть некто, кто может вернуться к вам. Но б этом потом. Дело, в том, что..., - тут он впервые потерял свой безмятежный вид и, запнувшись, стал выглядеть очень печальным, - дело в том, что я прибыл с определенной целью. Как вы все знаете, я погиб прямо в горах Энканто и я помню все, что произошло тогда в деталях. И я покажу вам все с самого начала. Именно с целью показать вам свою, вашу и еще некоторых тесно связанных с вами личностей жизни я и прибыл в мир живых. Бруно не смог бы этого увидеть. Я перемещу вас в, так называемый, эфир, где покажу вам все. И не переживайте, для всех жителей в Энканто у вас и так выходной, они не станут приходить. А если кто-то и придет, то касита будет закрыта. Никто даже не догадается, что вас там нет." Внезапно, Камило почувствовал, что больше не сидит в кресле, а как будто-бы завис в пространстве. Оглянувшись вокруг, он увидел белое пространство с зависшими в нем Мадригалями и круглыми экранами, в которых, то и дело, очень быстро мелькали картинки. Жизни людей, догадался Камило. Где-то ему привиделась маленькая Луиза в платье с единорогами, играющая в игру "перетяни канат". А где-то совершенно не знакомый ему мальчик, которого он раньше точно не встречал в Энканто. Эти экраны тянулись вперед ровными рядами, не собираясь прекращаться. Картинки мелькали в них, не собираясь останавливаться. Камило сделал шаг вперед, зажмурив глаза и боясь, что сейчас он провалится вниз, но нет. Он совершенно спокойно мог ходить там, как по обычному полу, не проваливаясь. Камило ущипнул себя за руку и вскрикнул, видимо, перестарался. Он мог чувствовать свое тело и ходить как в обычном доме, но ему было не по себе от того, что все белое. Камило оглянулся и увидел, точно также ощупывающих самих себя, остальных Мадригалей. А с боку стоял, теперь точно, Абуэло Педро, с легкой насмешливой улыбкой, так похожей на улыбку самого Камило, взирающий на них. И его tio Бруно, который на удивление, спокойно, только с проблесками любопытства осматривался вокруг так, как будто бывает в подобном месте каждый день и ему всего лишь интересно, как их так быстро сюда перенесли. Что, скорее всего, не далеко от правды. Минут через десять, когда все пришли в себя, Педро, наконец заговорил: "Итак, как я уже упоминал, я перенес вас в эфир, междумирье, называйте как хотите. Но для меня, как одного из хранителей этого пространства, оно называется "Пространственно-временной континуум человеческих жизней". В нем отображается все прошлое и настоящее каждого существующего на Земле человека, а также возможная судьба, которую человек любым своим выбором меняет в лучшую или худшую сторону. Здесь время останавливает свой ход и сколько бы вы тут не находились, вы вернетесь в мир живых в тот же день и в ту же минуту из которой вы перенеслись сюда. Как я уже упоминая ранее, я был послан советом хранителей, чтобы показать вам ваши ошибки и возможный исход событий, начавший меняться все время после востановления каситы. Сейчас я покажу вам тот самый день, с которого все началось. "Сейчас...Надо только найти нужный экран...", - Педро ходил из стороны в сторону, что-то лихорадочно бубня себе под нос. В этот момент Камило понял, что эта привычка передалась его tio Бруно на генетическом уровне. Тот точно также все время, почти систематически, что-то теряет, а потом ходит по касите и бубнит себе под нос. Хотя, что с них взять, один провидец, второй хранитель пространственно-временного континуума, оба имеют дело со временем. Так что не удивительно, что они могут оказаться не в той временной линии, из-за чего они своим бубонением пытаються привести свои мысли в порядок. И удивляться таким мелочам не стоит. "Нашел!", - воскликнул Абуэло Педро, остановившись возле одного из экранов. Он махнул Камило и остальным рукой, как бы приглашая следовать за ним, и вошел прямо в экран. "Ну, семья, пойдемте!", - сказал Бруно и вошел следом за Педро. Камило подумал, что страннее уже точно не будет, и зашел следующим. Оказавшись внутри, он обернулся назад и увидел остальных, вошедших после него. "Смотрите внимательно! Сейчас, как только я подам знак, начнется видение. Вы окажитесь в том самом дне так, как будто были там по настоящему, но помните, что это всего лишь воспоминание. Вы не сможете ничего изменить, вас не будут слышать или видеть люди, которые будут здесь. Вы просто наблюдающие, не более.", - проинструктировал Абуэло Педро и махнул рукой. Камило повернул голову в сторону и оказался в маленькой деревушке, которая готовилась ко сну. В ближайшем от него домике горела свеча. К окну внутри дома подошел молодой мужчина, минутку, это Абуэло Педро, такой же как на портрете в касите. У него на руках был ребенок. К нему подошла женщина с двумя косами, чем-то напоминающая его tia Джульетту. Можно было предположить, что это молодая Абуэла Альма. У нее на руках лежали два младенца. Альма что-то сказала Педро и они оба засмеялись, но их смех резко прекратился и они устремили свои взгляды в окно, прямо на Камило, как будто видели его. Но через минуту стало понятно, что смотрели ему за спину. Раздался топот копыт, крики людей. А в глазах Альмы и Педро появился настоящий ужас. Внезапно, как будто и не было спокойной деревушки. Камило почувствовал острый страх, сжавший его в тиски, он не мог пошевелиться. Вокруг раздавались взрывы и крики людей, которые не могли выбраться из огня, стремительно охватывающего всю деревню. Люди, крича и не в силах выбраться, буквально, сгорали заживо. Педро, сказав что-то Альме и передав ей третьего ребенка, сорвался с места и выбежал на улицу. Крича людям уходить, он заглядывал в, пока еще не захваченые огнем дома, а выбегал из них вместе с жителями, помагая им выносить маленьких детей. А Альма, сначала убежала вглубь помещения и быстро взяв аптечку, выбежала из дома с детьми на руках, и начала пытаться успокоить народ. Собравшись, люди толпой ринулись по направлению к горам - единственному выходу, не охваченному огнем. Альма и Педро бежали одними из последних, задержавшись - помагая упавшей женщине подняться. Люди бежали так быстро, как могли, но этого было не достаточно. Камило мог видеть несущихся за ними всадников с факелами в руках. Люди пытались скрыться за деревьями, продолжая бежать, но ничего не получалось. Деревня превратилась в гиганский костер, который освещал дорогу на несколько километров вперед не только бегущим людям, но и всадникам, несущимся за ними. Пробежав еще некоторое время, измученные и уставшие люди, наконец, вышли к реке, внешне не слишком глубокой, ее можно было попробовать перейти. Люди подымали по несколько детей на руки и заходили в реку. Той ночью течение было сильным, люди не успевали перейти реку, а всадники приближались. Через несколько мгновений Камило с ужасом осознал, что всадники уже начали заходить в реку и были в нескольких метрах от Альмы и Педро, переходящих реку последними. Тут Абуэло Педро остановился и стал читать молитву, прося о спасении хотя бы для детей и младенцев. В последние мгновения он обернулся и крикнул людям бежать. Он повернулся к всадникам, находящимся уже в двух метрах от него. И в тот момент, когда его тела коснулся факел одного из людей в темных одеждах, он одними губами прошептал закричавшей Альме, державшей на руках их детей: "Я люблю вас...". Последним, что увидел Педро перед тем, как почувствовать сильнейшую агонию от огня, сжигавшего его заживо, было лицо Альмы, все в слезах. А потом мир погрузился во тьму. Придя в сознание, Абуэло Педро почувствовал, что лежит на мягкой траве. А, открыв глаза, он увидел зеленую лужайку. Возле него стоял седобородый старик с добрыми глазами и золотым свечением, обволакивающим его силуэт. Он подал Педро руку и, помогая ему подняться, старик сказал: "Добро пожаловать в междумирье, Педро Мадригаль.".