Дом

Уилсон редко напивался, но каждый раз ноги, несли его к одному и тому же месту, всегда зная маршрут. И неважно какой это был бар, и не важно что Уилсон едва ли знал окрестности этого района. Ноги знали. Выбирали самый путаный маршрут из всех, плутая по дворам. Уилсон грезил не этой квартирой. Пьяный мозг думал лишь о тепле и уюте, о домашнем очаге, который он думал, ему принесет семья дети. Все как у людей. Но ноги знали. Ноги приносили его все к тому же порогу. Все той же квартиры. После первого брака Уилсон думал что просто так бывает, что люди не сходятся. После второго он ощущал лëгкую горечь потери, чувствуя как время утекает между пальцев. После третьего Уилсон не думал. А вдыхал аромат квартиры. Она стала своего рода панацеей для Уилсона. Эта квартира стала для него китом. Уилсон знал все полочки вдоль и поперек. Когда-то он пытался дать характеристику. Не слишком сопливую, нежностью тут точно не пахло. Но и ничего конкретного на ум не приходило. Квартира пахла новыми медицинскими журналами, пылью скопившейся на книгах, виски разлитым на ковер когда-то давно. Во времена, когда можно было шутливо класть друг другу руки на колени как подростки, во времена, когда чтобы коснуться можно лишь прикрыться шутливой драчкой. Когда весь мир превращается в точку: "сбросить этого подлеца носом в пол в отместку за пиво на рубашке". Квартира Хауса пахла воспоминаниями. А это равноценно дому.