Кошки-мышки

      В команде не случилось разлада, когда вернулся Широ, но все неумолимо поменялось. Так странно было осознавать, что их теперь... Двое. Совершенно идентичные, они не были братьями друг другу, однако сосуществовали на одной территории. Такие похожие, но абсолютно разные. Ни характер, ни отношение к жизни, ни стиль общения и одежды не сохранился у клона с возвращением Широ. Курон оказался цельной личностью, способной восстановиться и обрести себя после потери контроля Хаггар. Ранее депрессивный, меланхоличный, старающийся быть «Широ», сейчас он превратился в энергичного и нахального Куро. Даже «имя» свое сократил, чтобы точно отойти от того периода.       Они узнали, что Широ мертв, а не исчез по милости Черной львицы, но так и не смогли использовать тело Курона, у которого были зачатки собственного самосознания. Не долго думая, команда стащила еще одного клона со станции. Да и Куро забрали с собой, чтобы не выкидывать на произвол судьбы. Так и получилось, что Аллура поколдовала и вылепила им нового-старого, абсолютно седого Широ, а этот подлец с новой когтистой рукой восстановился и прижился. Никто и не спорил, Куро был полезным и самоотверженным. Черная его не приняла, решив что меньшим из двух зол будет Кит, поэтому он тусовался на Атласе со своим названным «близнецом», заделавшимся принцессой нового замка. Занятно вышло.       В любом случае, Лэнсу было довольно... Странно с ним взаимодействовать. Он остался тем же Куроном, с которым они общались и проводили вместе долгие месяцы, но сейчас чувствовалось будто что-то еще. Над этим «чем-то» Лэнс задумывался частенько, когда на горизонте появлялся потенциальный объект симпатии. Ему нравился Широ – абсолютно в его вкусе внешне, нежный, заботливый, немножечко ментально нестабильный – мужчина, которому бы Лэнс без оглядки отдал свое сердце. Курон нравился ему почти на том же уровне, будучи всем таким несчастным, немного загнанным, но в то же время позволившим более активно контактировать с собой. Лэнс мог честно признаться в своем синдроме спасателя и в том, как сильно его привлекали нуждающиеся в заботе люди. У него были все задатки запасть на Кита, но на горизоне вовремя появился его брат – гораздо более травмированный, чем этот хвостик.       А потом случился Куро.       Куро, который поборол свои страхи, отпустил их и начал раскрываться. Можно сказать, что он был похож на подростка, у которого портился характер, но... Черт. Это так заводило Лэнса. Больше Куро не хотелось спасать. Но стоило только паладину отойти от повышенного внимания к клону, как тот начал возвращать его с бешеной силой. Очень. Бешеной. Силой.       Шутки Куро реально могли рассмешить, а все эти его ненавязчивые касания опасной, когтистой рукой всякий раз добавляли каплю дрожи в колени. Иногда Лэнса могли просто так обнять, как-либо пристроиться со спины или, в конце концов, прошептать что-то гипер смущающее на ухо. Он чертов эмоциональный лисенок, ему нельзя такое слышать! Именно поэтому Лэнс начал бегать. Пугался ответного внимания, несмотря на то, как оно ему нравилось. Странно, но ничего не поделать.       А сейчас Куро ловит его в одной из комнат отдыха Атласа. Он буквально двадцать минут назад закончил откатывать с МАЭ новые, улучшенные шаттлы, подзарядившись адреналином. Лэнс же в очередной раз отлынивал от своих слишком скучных дел, скролля ленту Инстаграма и подпирая локтями широкую, довольно низкую стойку. Странное дело – стойку поставили, а стулья к ней – нет, но ладно, ему не принципиально, он все равно хотел уйти на диванчик.       Жаль только все его планы рушит подоспевающий со спины Куро. Его руки по-хозяйски ложатся на бедра опасно близко к паху, а потом и вовсе тянут его на себя ближе, чтобы совсем бессовестно уткнуться в худосочную задницу. У Куро нет стыда. У Куро нет совести. А у Лэнса нет сил сдерживать испуганный писк.       – Куро! – кубинец чуть нервно оборачивается на нахала, почти шлепая телефон в стойку, но эта скотина лишь улыбается. – Ты бесишь, не делай так!       – М-м, правда что ли? – издевательски тянет Куро, сдувая с лица белую прядь – он еще тогда оставил себе длинный хвостик и не закрасил седые локоны. Его имидж явно нравился Лэнсу.       – Да, правда! – синий паладин честно пытается злиться, но не может, когда чужие руки опускаются ниже, чтобы жамкать внутреннюю сторону бедер – Куро по случайности нашел почти все его чувствительные зоны и не стыдился пользоваться. – Прекрати... Мне... Я тут работой занимаюсь, между прочим.       Куро пошкрябывает ткань его джинсов и скептично задирает бровь, явно не веря ни единому слову лисика. Оно и правильно, так что Лэнс лишь глаза закатывает, осознавая сейчас свое положение – горячо, но дикого смущения это не отменяет. Куро, тем временем, не теряется, похабно трется о задницу проступающим в летном костюме членом и слегка нагревает когтистую руку. Лэнса пугает его решительность, поэтому он предпринимает попытку вырваться. К слову, выходит подозрительно успешно, но подвох кроется после: Куро, стоит лишь паладину повернуться к нему лицом, сначала зажимает несчастного к стойке, а потом и вовсе задирает на нее. И делает все это так, будто Лэнс для него ничего не весит. Это пугает. И возбуждает.       – Куро-о-о, – цедит Лэнс, олененком глядя на возвыщающегося над ним мужчину.       Тот доволен всем: немного испуганным взглядом лисика, его раздвигающимися ногами и вмиг зафиксированными руками. Это все больше и больше становится похоже на изнасилование, но пока Куро лишь щекотливо тыкает когтем в его ладонь и разводит ноги шире – растяжка Лэнса позволяла хоть на шпагат их раздвинуть. Но пока этот гнусный извращенец доволен и тем, что получилось. Куро крайне нравились джинсы кубинца, потому что внимания к ним всегда было непозволительно много. Вот и сейчас он не отказывает себе в удовольствии прощупать длинные ноги через ткань, а потом так и вовсе закинуть одну себе на плечо.       – Да у тебя коллекция этих джинсиков, да? – мурлычет клон, пока несчастный лисик тяжело дышит, но уже не сопротивляется фиксации. Странно испытывать настолько противоречивые чувства, но что поделать. – Сегодня светленькие. Ходишь не по форме, Лэнси.       – А сам то, – фырчит синий паладин, смотря за тем, как рука скользит по задранной ноге. Куро нравится видеть, что собственными действиями он вызывает неконтролируемую дрожь у Лэнса, который борется со своими двумя составляющими: пугающейся и желающей. Само собой он претендует на вторую сейчас. – Куро, тут вообще-то люди ходят...       А они в такой похабной позе, еще подумают не то. Хотя, казалось бы, можно ли вообще подумать что-то еще? Хищный клон лишь улыбается и склоняет голову на бок, ласкуче обтираясь лицом о голень. Лэнс казался таким лакомым, неприступным кусочком, который буквально хотелось съесть. Поэтому зубы сами собой тянутся прикусить ногу. Куро старательно проходится ими от основания стопы, плавно поднимаясь до самой коленки. Лэнс вздрагивает, наблюдает за всем процессом из-под ресниц. Ткань местами намокает от слюны, но его мучитель не останавливается, на втором заходе усиливая укусы. Боже милостивый.       – О, ты так забавно вздрагиваешь. Боишься? – железная рука на миг ослабляет свою хватку, однако Лэнс и не пытается вырваться. Ему... Нравится, что с ним сейчас происходит.       – Конечно боюсь, – честно отвечает паладин, смотря на то, как Куро стягивает с него ботинок, кажется, желая покусать ногу полностью. – Есть ощущение, что ты хочешь меня съесть...       – Хочу. А кто не хочет попробовать на вкус такого красивого мальчика? Лэнси, признай уже, что я тебе нравлюсь.       Стоит только ботинку свалиться на пол, как каннибалистические планы сменяются иными – рука окончательно выпускает Лэнса из зафиксированного положения, но довольно шустро кладется прямиком на пах. Несчастный лисенок охает и сразу же прикрывает рот ладонями. Куро неумолимо сжимает член чуть разогретым протезом, заставляя возбуждаться сильнее, чем до этого. Быть пойманным и зажатым оказалось так хорошо, так сексуально, что у Лэнса потихоньку туманился разум. То, как Куро искусно давит на все точки, как властно разводит его ноги и трогает вообще везде, где вздумается – это было тем, что однозначно нравилось ему. Даже собственное сомнительное согласие чувствовалось горячо. Вне рамках нормы, но очень возбуждающе.       Когти с нажимом впиваются в ткань джинсов, приятно давя на плоть. Куро почти массирует медленно поднимающийся член, периодически потираясь и сам о бедро. Летный костюм не скрывает возбуждение клона от слова совсем, поэтому Лэнс с вожделением заглядывается на него. Он всегда знал, что папочка Широ бьет все стереотипы о японцах, что передалось и его «близнецовой» версии. Вот только скромность у Куро напрочь отсутствует, что подтверждается на практике, когда он тянет обе руки выше, задирая футболку синего паладина. Тот пискает что-то нечленораздельное, но ему тут же втыкают в рот кончик его же майки, чтобы держал.       – Молчать, – приказным тоном, но ничуть не изменившись в лице говорит Куро, и внутри у Лэнса все замирает. Чертова военная профдеформация.       Сердце заходится как бешеное, когда руки начинают мучить темные соски. Ткань во рту намокает, но он не смеет ее выплюнуть, полностью сосредоточившись на зрелище. Куро растирает нежную кожу подушечками пальцев, задавая невообразимый контраст: мягкая, шероховатая рука и подогретый, твердый протез. Лэнс слышит свой рвущийся из гортани стон, который уходит в импровизированный кляп, когда коготь царапает кожу. Не до крови, но ощутимо на столько, чтобы в очередной раз задрожать. Куро наконец прекращает ручные ласки, медленно спуская ладони на поясницу, и склоняется ниже, опаляя грудь теплым дыханием.       – Так и хочется тебя всего облизать, – задумчиво тянет клон, но почти сразу же выбирает тактику – делает длинный мазок языком по торсу. Влажный след обдает прохладой, отчего Лэнс прикрывает глаза, не зная, как справиться с накатывающими эмоциями.       Зато Куро не концентрируется на чем-то таком, продолжая активные ласки шероховатым языком. Невероятно приятно, когда тебе закатывают длительную, детальную прелюдию, заставляющую чувствовать себя не просто куском мяса для траха, но и чем-то важным. Каким бы Куро не был настырным, дерзким и эгоистичным, он ценил Лэнса. Хотел нравиться синему паладину, которому всегда не хватало уверенности, чтобы признаваться первому. Лэнс сколько угодно может подкатывать и флиртовать, но он никогда не покажет своих серьезных чувств. И бегает от ответных, как показывает практика, так что его просто нужно было немного подтолкнуть. Увы и ах, но Куро умеет это делать только в своей манере.       Именно поэтому он прекращает мучить член лисенка через ткань, принимаясь расстегивать штаны. Лэнс охает сквозь майку, когда раздевания становятся полноценными. Это волнительно, это пугает и заводит одновременно, так что остается лишь в ожидании смотреть. Оголенные ноги выглядят маняще: смуглая кожа, проступающие сухожилия и веснушки, осыпающие бедра – Лэнс был человеком, чей характер полностью соответствовал внешности.       – О, какой же Широ слепой мудень, раз не замечал рядом с собой такое сокровище, – Куро сползает поцелуями ниже, намеренно обходя пах, и возвращается назад к излюбленным ногам – клыки не щадя царапают нежную кожу, а губы осыпают поцелуями до самой пятки. Лэнс забавно растопыривает пальцы, и Куро решает, что это повод облизать каждый из них. Даже если паладин и возмущается подобному ходу, то первые пару секунд, потому что он прекрасно знает, что был находкой для футфетишиста. Клон удовлетворяет об него свои кинки, и это было горячо со стороны не только наблюдателя, но и непосредственного участника. Все замечания в духе «Ноги могут быть грязными» отпадают, когда Лэнс видит, с каким рвением его ласкают. Недолго, конечно, но достаточно, чтобы слюни намочили несчастную майку еще больше.       Куро наконец спускается вниз. Крепко стоящий член Лэнса так и просит внимания, а в жалобном взгляде читается желание дать наконец этому «домогательству» более явный характер. Клон вытягивает край футболки изо рта Лэнса, тем самым разрешая больше не молчать.       – Куро... Пожалуйста.       – Пожалуйста «что»? – издевательски мурлычет мужчина, спускаясь на пол, и похабно облизывает внутреннюю сторону бедер. Так щекотно и приятно, что на мгновение хочется заплакать. А еще сжать широко раздвинутые ноги, чтобы не оставить безжалостному клону выбора, как сосать у него. Но увы, сейчас Лэнс полностью в чужой власти и не имеет права устанавливать свои порядки – только просить и умолять. Придется сказать это и признать свои чувства.       – Сделай со мной что-нибудь. Я... Я очень хочу твоей ласки, пожалуйста...       Куро не настолько жесток, чтобы не поддаться. Пристроившись удобнее, он прежде всего начинает с яичек, придерживая член у основания. Первый действительно громкий стон выскальзывает из сжатых темных губ совсем непроизвольно, но ожидаемо – Лэнс шумный кубинец, он не может сдерживать себя во время такого сильного эмоционального напряжения. Поцелуи Куро распаляют, а клыки в опасной близости от нежных мест заставляют чувствовать себя таким... Беззащитным. Он априори сильный паладин, который может положиться на собственную стойкость, но иногда хотелось дать своей мягкой натуре больше воли.       Куро, как и обещал, вылизывает его с головы до пят. Только в данном контексте от яичек до головки, но не суть. Первые касания к члену томительные: язык скользит по всей длине, периодически останавливаясь, чтобы понервировать головку. Он играется с крайней плотью, растирается кончиком языка уретру и постоянно корябает когтями бедро. Бесподобное комбо, которое выбивает из чувствительного лисика разнообразные звуки. Постепенно это перерастает в нормальный отсос, правда заглатывает Куро так неожиданно и глубоко, что его имя Лэнс выплевывает вместе со стоном. Мучить паладина долгими ласками приятно, поэтому первые пару минут он просто насаживается своим ртом на член, поражая полным отсутствием рвотного рефлекса. И непонятно, что больше влияет – японская натура или клонированное тело.       Однако собственное возбуждение вскоре препирает сильно и раздражающе. Куро делает несколько последних рывков, позволяя Лэнсу заполнить свой рот спермой, прежде чем отстраниться и подняться на ноги.       – Сладкий лисенок, – он сглатывает, смотря на затуманенный синий взор, но не дает Лэнсу передышки – стягивает низ летного костюма, позволяя члену забавно дернуться вверх, и зубами разрывает пакетик со смазкой. Алтеанская была удобнее во многих аспектах, но только земную делали в компактных одноразовых пакетиках. – М-м, ты такой обласканный. Пора бы и мне чуть-чуть удовлетворить себя.       Два пальца разом проникают в Лэнса, позволяя вновь заиметь чуть более трезвое состояние. Куро не торопится, но все равно чувствуется, как настойчиво он растягивает гибкие стенки. Паладин и не сопротивляется, даже раздвигает ноги пошире, полностью подчиняясь сейчас воле клона. Его действительно настолько залюбили, что хотелось отплатить не меньшим. И Куро ценит эти старания. Он входит не так резко, как брал в рот, но все равно ощутимо, придерживая паладина за бедро. Лэнс запрокидывает назад голову, немного неприятно ударяясь об столешницу. У больших мужчин всегда большие члены, оно и неудивительно, так что нужно немного привыкнуть. Он не столько вбивается, сколько насаживает Лэнса на свой член, что делает всю ситуацию еще более горячей. Такое четкое позиционирование может и неправильно с точки зрения психологии, но Лэнсу комфортно. Лэнс чувствует себя пойманной овечкой, может даже безвольной куколкой и ему хорошо.       – Куро! – вскрикивает паладин, когда его рывком поднимают со столешницы, не отрывая от члена. Он проникает так глубоко, что ощущения начинают граничить с неприятными, из-за чего проступают слезы. Но пока головка метко попадает по простате – приятность побеждает.       – Тш, Лэнси, мы не должны привлекать внимание, – Куро сосредоточен и сам уже на грани с тем, чтобы кончить, но все равно успевает поязвить в своей манере. Толчки усиливаются вместе с дрожью в ногах Лэнса, который немного задыхается от накативших чувств. Он цепляется за шею, стонет почти непрерывно, осознавая риски сорвать голос такими темпами, и пытается проморгаться от проступающих слез. Где-то на границе сознания вертится только одно слово – хорошо.       Но в конце концов все заканчивается: Куро делает два особо глубоких толчка, один из которых заставляет паладина кончить во второй раз, даже не прикасаясь к себе, а второй позволяет излиться самому клону – он успевает вытащить и запачкать лишь чужие бедра. Лэнс безвольно падает лицом в плечо Куро, не понимая, как вообще остался жив после двух оргазмов подряд. Теперь им точно нужен перерыв.       Так странно осознавать, что вы сначала потрахались с человеком, который вам априори нравится, и только потом вспомнили, что было бы неплохо поцеловаться. Куро не волновало, какой беспорядок они тут навели, а Лэнсу было просто лень встать из-под теплой груди навалившегося на него красавчика. Кое-как одевшись, они сразу же увалились на диванчик и несколько минут лениво целовались. Сейчас же поцелуи перетекли в обычные объятья и мягкие почесывания полуседой макушки. Куро может быть не только нахальным ходячим хорни-бедствием, но и милым щеночком, просящимся на почесушки. А Лэнс так любит дарить любовь.       – Теперь-то ты от меня бегать не будешь? – буркает Куро, потеревшись щекой о чужую грудь. Лэнс лишь хихикает, чмокает макушку и абсолютно невинно протягивает:       – По настроению, ты же меня знаешь.       Но в целом Куро прав – причин бегать от своих чувств стало гораздо меньше.