Сказ о змее и кошке

И змеи, и кошки шипят, чтобы звучать пугающе. Их противостояние кажется бесконечным. Кошки ловят змей, а змеи могут полакомиться кошками. Всё зависит лишь от размеров кошки и змеи. Однако тут размеры были установлены с тех пор, как Микура надела ошейник, признав себя кошкой. Её могли бы мило называть котёнком, однако в данном случае это было скорее устрашающе. Потому что она чувствовала, что заключена в силки огромной белой змеи и ей, вероятно, никогда не выбраться оттуда. Маленький рыжий котенок, который до этого бойко царапался и даже побеждал других котят, ничего не может сделать перед змеёй. Две девушки сидят рядом и тяжесть рук давит на плечи. Огромная белая змея обвивается вокруг котенка всё сильнее. Сатико сцепляет руки, прижимаясь всем телом ближе. Настолько близко, что запах её парфюма буквально ударяет в нос. Он отдаёт железом, и Микура с чего-то вспоминает о том, что кровь пахнет точно так же. Змея внимательно изучала свою жертву уже долгое время. Наблюдала за попытками выбраться, за надеждой на спасение. Котенок очень долго пытался бороться, не сдавался, верил во что-то. Но всему приходит конец и однажды... - Ты моя, Микура. Ты моя навсегда, - Сатико шепчет на ухо так тихо, как будто рассказывает страшную тайну. Она не отпускает девушку из крепких объятий, если так можно назвать практически удушающее действие руками. ...котёнок сдался. - Да, - слово получается приглушённым. Яд буквально капает с острых клыков, когда змея приближает голову к своей жертве. Хочется побыстрее полакомиться, но желание растянуть удовольствие сильнее. Зубы Сатико прокусывают кожу на шее Микуры. Красные глаза внимательно всматриваются в укус, следя за капельками крови, медленно скатывающимися вниз. Микура не шевелится, так же внимательно всматриваясь в лицо Дзюраку. Котенок уже понял, что пытаться убежать бесполезно, поэтому пытался спастись последним, чем мог - не двигаться, замереть. И это тоже не сработало. Микура чувствовала яд, растекающийся по её организму. Яд, отравляющий всю её жизнь, её свободу и даже её здравый смысл. Всё, что ей оставалось - смириться, снова и снова вспоминая о том, что у неё не осталось ничего. Ничего, кроме змеи, надёжно держащей её в силках.