Псы 41 участка

Из кабинета с толстой деревянной дверью на старых, потрескавшихся, железных петлях, частично просачивался спор двух голосов. Прислушавшись, из сплетённых звуков можно различить сиплый, пробранный старостью, но властный тон, что перебивался хриплым, почти переходящим на рычание, баритоном. Голоса спорили — не слишком громко чтобы точно разобрать слова, но достаточно бойко, чтобы Куно понимал о чём идёт срач. В животе начало крутится неприятное ощущение, отдающее холодом. Это чувство рыжий сорванец испытывает за день уже второй раз - первый был когда ему пришлось выдавить из своих лёгких весь воздух чтобы на одном дыхании - тараторя, матерясь, запинаясь, и спотыкаясь об ограничения своего словарного запаса - защитить лохматого копа в потёртом диско-блейзере от, пускай и по собственной "просьбе" лейтенанта, - бросивших его на растерзание Мартинеза, сослуживцeв. Все трое стояли у ободранной, голой стены, напротив скамейки, которую быстренько занял мальчишка. Трэнт, Жюдит и стоящий между ними Жан (Куно решил - на кой хуй и сам не понял - запомнить имена этих неверующих кидал) последний сердито скрестил руки на груди пока его тяжелый взгляд бродил по прихожей, изредка останавливаясь на закрытом кабинете, в котором, медленно но верно, начинался спор между голосами. Пробыв в 41 участке всего пару часов, у Куно уже сложилось представление о том сколь много власти и силы сосредоточенно в табличке с числами "5-41" прибитой к двери помещения капитана, о фамилии которого - Прайс - парень очень много знал из рассказов и слухов товарищей, свор хулиганистых детей. Фольклор оборванцев Мартинеза сильно приукрашивал образ Птолемея - делая из него едва ли не демоноборца, что как орешки щёлкает самые запутанные дела, одновременно с этим, своими руками отправляя на тот свет членов кровавого культа, ловящих приезжих киптов, и держащих тех в сексуальном рабстве. Иных источников информации у рыжего юнца не было, а потому он, пока что, верил - и побаивался, некогда услышанных городских легенд. Куно казалось что близ зловещей двери, тени словно бы немного сгущались, придавая простому, пускай и здоровому куску, дерева - вид прохода в пещеру, логово древнего хищника, заходя в которое, любой полицейский из участка мог лишь надеется что его не сожрут. Коп, настоявший на том чтобы взять мальчишку на обучение в 41 участке, попытался было уговорить Жана присоединится, и помочь в разговоре с Капитаном, но в ответ от напарника, помятого вида детектив, получил лишь агрессивное шиканье, и сказанное полушепотом: "Сам ебись с этим говном, засранец." Сателлит-офицер обратил взор на рыжего парня. Тот, заметив проявление внимания в свою сторону, немедленно вывел разум из задумчивой летаргии - натянув на лицо привычную маску с агрессивным оскалом - и хмуро посмотрел прямо в глаза Лейтенанта. "Хули вылупился бля?" - пожелал выпалить со своих уст Куно, но рот держал сомкнутым. Его могли, а что важно - всё ещё могут - выкинуть на мороз, не собирающейся теплеть весны, и до единственного безопасного места, которое он нашел вместе с Куной... Мальчишка нервно сглотнул. На его взъерошенных, огненных волосах и бледном лбу блеснули капли пота. ...до того места десятки, если не сотни километров, а потому рыжий сорванец играл по правилам и дав почти что клятву более не сквернословить, по крайней мере в присутствии старших - не столь открытых к общению - офицеров полиции, парень вёл себя относительно тихо. Жан, фыркнув, отстал от Куно, и отвёл взгляд. Юнец, сдержав словесный яд, облокотился спиной об стену, и попытался отвлечь себя чем нибудь. Конфликт в кабинете, меж тем, уже набирал обороты. Мальчишка представлял саранчу. То как она, копошащейся стаей, заползала в подготовленный "замок" для них в тайном королевстве Куно. Он сравнивал их гибко гнущиеся ножки и твёрдое, коричнево-серое тельце с фазмидом. Парень закрыл глаза, стараясь воспроизвести в сознании тонкий силуэт диковинного жука - длинные лапы, стрекочущие жвалы, блестящие тёмно-синим глаза бусинки, худая, похожая на сухую ветку, шея - и намертво застолбить образ в голове. Словно отвечая на мысль о чудном создании, в горле треснула неприятно обжигающая боль. Куно казалось что он порвал себе глотку, в попытках доказать существование призрачного насекомого полицейским, но даже такие жертвы не смогли сбавить градус их скепсиса, а Жюдит своими словами просто пыталась успокоить пыл, полного искреннего восторга, мальчишки, и он, чего бы патрульная Мино не думала - прекрасно это понимал. Понимал почти также хорошо, как и масштаб своего проёба. Золарный. Планетный. Парень подпёр подбородок кулаками. "Нищий распиздяй." - Корил он себя. "Надо было умыкнуть фотик откуда нибудь..." - Куно и предполагать не мог что на том острове ему предстояла встреча с едва ли не мифическим существом, но ощущение того что надоедливое, изредка пробуждающееся, свербящее сожаление будет преследовать ещё долго, не покидало парня. Он тихо пропустил воздух через нос. Сидя на амфетаминах практически 24 часа в сутки, рыжий не успевал обдумывать такие мысли: тягучие, длинные, наводящие тоску и похожие на липкую кровь. Куно поморщился, но закончить размышление не смог - в кабинете прогремел глухой, терпкий звук, за которым последовало дребезжание фарфора или стекла - кружка проехалась по гладкой, деревянной поверхности. Кто-то ударил кулаком по столу. Жан положил ладонь на переносицу и стал массировать пальцами уставшие глаза. — Ебанат блять... — Проронил, уже сожалеющий о решении пустить напарника к капитану одного, офицер, пока положившая свою руку на его плечо Жюдит пыталась успокоить лейтенанта, а Трэнт скорчил кривую улыбку, силясь разрядить обстановку остроумным комментарием. "Глухие пидарасы..." — Звякнуло в голове Куно. Это бил не *ЕГО* мусор. Его мусор выбивал двери, пиздил жестяные почтовые ящики, мусорные контейнеры, колючие как клыки псов деревья, и телефонные аппараты. Его мусор двумя ударами уложил на землю перекаченного цепного фашика Клэра. Если бы его мусор вдарил по столу - последствия были бы ощутимее подпрыгнувшей кружки. В конце концов, бывший физрук сумел одним тумаком по носу, остановить прущий на подъёбочной тяге, скоростной поезд Куно, и сорванец явно почувствовал силу удара - синяк на носу ныл ещё пару дней. Парень был уверен в том что по мебели, сорвавшись из-за наглости подчинённого, врезал Капитан. Их голоса были ещё громче прежнего, но толстые дверь и стены по большей части справлялись с задачей звукоизоляции. По большей части. "ПРИ ВСЁМ УВАЖЕНИИ-..." и "...-НЕ БРОШУ ЕГО..." - обломки громко прочеканенных баритоном фраз вырвались из "пещеры хищника". Мальчишка встрепенулся, и вытянул шею, чтобы расслышать хоть ещё что нибудь, но интенсивность спора и громкость голосов снижались. Холодное ощущение волнения и тревоги, от которого рыжий старался отвлечься, перебралось в и так болезненное горло. Следующие несколько минут прошли в почти гробовой тишине. Куно не сводил взор чёрных глаз с кабинета. Через мгновение - дверь наконец была открыта. В коридоре появилась крепкая фигура лейтенанта дважды ефрейтора. Куно распознал выражение лица, вышедшего из жаркого спора с начальником, детектива. Побледневший, осунувшийся - из за чего бакенбарды на щеках висели будто дешёвые тряпки - лишённый характерной ухмылки, выжатый как лимон лик - такой же у офицера Дюбуа был после разговора с Эвраром. После того как мальчишка решил пошутить о смерти очкарика. После того как коп проснулся от короткого сна на острове убийцы. Опущенные вниз плечи, немного сгорбленная спина, сложенные в карманы грязных, песочного цвета, брюк руки, - придавали, и так выглядящему не ахти полицейскому, довольно пессимистичный вид, но несмотря на это... Куно заметил как серо-стальные глаза детектива, лишь малую часть секунды, посмотрели на парня, и хитро подмигнули. Что-то внутри мальчишки отозвалось на этот жест, и вставшая поперёк горла тревоги стала, мало-помалу, исчезать. "Справился."— Жест полицейского был мимолётен, но рыжий гоблин даже не думал сомневаться. Викмар пару секунд смотрел на Гарри, после вопросительно кивнув головой в сторону копа. —Куно остаётся. — Прохрипел детектив, пока на его лице, почти как цветок, распускалась *гримаса*. Парень сжал кулаки, и прошипел сквозь сжатые зубы тихое: "да, бля!" — Будет принят в программу обучения младших офицеров. — Выпрямившись продолжал Дюбуа. — Что насчёт проблем с возрастом? — Жёстким тоном поинтересовался, не разделявший энтузиазма, Жан. — Каких проблем? — Подчёркнуто-удивлённо уперев руки в толстые бока, прикоснувшись к тому что когда то было выходной рубашкой, переспросил Гарри. — Куно четырнадцать лет, на курсы он попадает всего лишь одним годом раньше положенного. — Лейтенант дважды ефрейтор дёрнул затылком в сторону вновь закрытой двери. — Прайс сам может подтвердить если потребуется. — офицер обратил взгляд к, с трудом скрывающему свою радость и облегчение, мальчику. — Верно я говорю? — Поинтересовался коп, вытянув свою ладонь к рыжему двенадцатилетке. Чёрные глаза блеснули. Он понял игру. — Так точно! — Бойко ответил проворно вскочивший сорванец. Для пущей силы выражения ему захотелось добавить энергичное "нахуй" — но огневолосый вовремя прикусил себе язык. Сателлит-офицер шумно выдохнул. — Фантастика. Значит мальчишка присоединиться к обучению осенью. — Монотонно закончил Жан. — Почему не сейчас? — Едва дождавшись конца предложения напарника, задал вопрос детектив. — Я говорил о том что хочу решать *ДЕЛА*, а не ждать по... — Вторивший Куно запнулся, считая количество месяцев. — ...по шесть месяцев пока меня не начнут учить! — Парень протестовал, но, понимая что находится в паре метров от, вероятно, самого страшного капитана милиции, старался не переходить к особо шумным - привычным для себя - выкрикам. — Они правы. В определённом смысле. — Подал голос Хейдельстам, опередив уже готового спорить Викмара. — Учитывая видимое уже на данный момент своеволие, и явные проблемы с дисциплиной, вызванные взрослением в крайне агрессивной среде, то чем дольше времени парень проведёт в жёсткой системе обучения - тем лучше будет нам всем. Здесь даже на руку его возраст, а, соответственно и увеличенный срок подготовки. — Трэнт деловито поправил воротник рубашки, и сложив кисти рук замком, ждал реакции, Но сателлит-офицеру вновь не дали начать. — Мальчишку и правда стоит занять по скорее - чем обучение не лучший вариант? — Оживившись промолвила Жюдит. Спокойная мягкость её речей напоминала Лилльен. Отведя взгляд, Куно, на секунду, "отключился" из реальности - в его мыслях проскользнуло сомнение. Тёплое воспоминание о доме в который он вероятно очень долго - а может и вовсе никогда - не вернётся, побудили частицу ещё неокрепшей натуры огневолосого задрожать. Парень ощутил какое расстояние лежит меж ним и родным местом, понял что он бредёт в неизвестное, и кроме себя держаться больше не за что, И даже несмотря на понимание собственной ахуенности - осознание глухого одиночества всё равно удручало. Что-то внутри желало возвопить и требовать вернуть себя обратно, к сырым улицам Мартинеза, но крика не произошло. Куно почувствовал прикосновение к плечу. Достаточно тяжелое чтобы быть ощутимым сквозь старую, синюю куртку, но в то же время ненавязчивое. Мальчишка вышел из омута тревожных мыслей. На его остром, худом, что было заметно даже с одеждой, плече, лежала ладонь детектива Дюбуа. Их взгляды встретились, но прежде чем Куно успел бы смахнуть руку, или съязвить, Гарри, будто по точному расчёту, убрал кисть сам. Несколько мгновений полицейский смотрел в глаза взъерошенного хулигана: без укора, насмешки, или указания. После, мужчина, не проронив и слова, перевёл внимание на занятых обсуждением сослуживцев. "Нет." — подумал мальчишка, опустив голову. "Есть за что держаться." — Он зажал губу зубами, и ещё несколько секунд переводил взор с места на место покуда в реальность, вместо замявшегося мальчика с сомнениями, не вернулся бойкий, смелый, отбросивший страхи будущий младший офицер - Куно. Выслушав Трэнта и Жюдит, сателлит-офицер скорбно выдохнул. — Замечательно. Хорошо. — Чеканил Жан. — Мы прихуячим пацана к программе обучения как можно скорее. Где он будет жить? — — ...да прямо у меня. — Чуть помедлив ответил Лейтенант Дюбуа. Викмар, закатив глаза, фыркнул. — Ты хоть помнишь-... — Вояджер-роуд дом одиннадцать. Это я помню. — Довольно улыбаясь, опередил своего напарника детектив. Жан несколько секунд пилил Гарриера взглядом - то ли усталым, то ли хмурым, Куно не разобрался до конца. — Трэнт, Жюдит — можете быть свободы. Вы двое. — Рюйтере усилием воли пересилил желание вытянуться по струнке ровно. — Довезу вас до жилья. — Решив не объяснять причин внезапной благосклонности, сателлит-офицер быстрым шагом направился прочь из холла. Туда же отправился Детектив Дюбуа, напоследок махнувший рукой сослуживцам, и поспешивший за страшим Куно, что, взяв пример со "своего мусора" - быстрым взмахом худощавой пятерни попрощавшийся с Хейдельстамом и Мино. Уперевшись щекой об ладонь, огневолосый внимательно разглядывал каждое здание, мелькавшее за стеклом полицейской мотокареты. Сорванец не остался один без крыши над головой, его были готовы обучать и это подбадривало. От размышлений его отвлёк мерный, успокаивающий звук рокота мотора. Куно всеми силами старался не смыкать глаз, оставаться бодрым ни в чем не уступая взрослым, но, почти убаюкивающее движение мотокареты и выветрившиеся из организма спиды, что более не могли поддержать его чрезмерно активное поведение круглые сутки - сделали своё дело, и мальчик провалился в грёзу.

***

Дом рядом, и с каждой секундой становится ближе, ты это знаешь. Улицы и завитки Ревашоля, через которые пробирается мотокарета, едва освещая их светом фар кажутся знакомыми, даже если ты не понимаешь когда и как мог их видеть. Ты помнишь их потому что бродил по ним бухим, или обдолбанным (и то и другое) устанавливая спиртуальный контакт с духом дороги, на которую сейчас устало смотрит Жан, крепче вжимая пальцы в руль – он мечтает о том как можно скорее выкинуть сукиного сына Дюбуа с его уличным гоблином и отправится домой чтобы попытаться нормально поспать. Не пользуясь помощью снотворного, пару часов перед этим ворочаясь в кровати, получится это очень навряд ли. Стоит как нибудь попросить у него снотворного, оно бы помогло, но только не сейчас, когда дать он готов разве что хера лысого, когда он все ещё злится на твои проёбы, пускай и тише, когда он старается как можно сильнее скрыть проблески радости от того что ты... Ты не в порядке друг, ты настолько далёк от понятия "порядок" насколько это возможно, но ты жив, и офицеру Викмару немного легче. Тормозящие движение мотокареты шины шипят словно четвёрка здоровых ящериц. Сейчас Жан выдернет ключи мотокареты и скажет что вы приехали. Он беспокоится действительно ли ты помнишь своё жилище. Решает пойти с тобой. Ты закрываешь глаза и кладешь мозолистые пальцы на вспыхнувшие виски – легче думать о том, существуют ли криптиды ящерицы, чем смотреть на свой дом. — Приехали. Нервы твоей рожи сами по себе кривят нервную улыбку. — Я его трогать не собираюсь. Буди пацана сам. Жар с висков испаряется в секунду. Это точно не подъёбка? Чтоб *Куно* спал? Ты практически уверен что Куно физиологически не способен устать, и не может заснуть. Ровно также, как не может порвать связь с единственным близким человеком. Также, как не может довериться копу. Как не может мусорнуться. Ты оборачиваешь голову. Куно беспокойно спит, поджав ноги под себя и укрыв голову руками, отгородившись от мира своими худыми, острыми локтями. Готов вскочить и начать драться. Ему снится лето в Мартинезе, когда все три месяца можно прожить в своей лачуге, на пару с головой свиньи, спокойно строить Найт-сити, шагу не ступая в засранную квартиру отца, подворовывая в своё удовольствие. Скучает. И ни за что этого не покажет. Он один из наших. Из синего братства. Он сдюжит. Ты надеешься что твоя берлога будет хотя бы немножко лучше города ярости Куно, где он хранил наркотики, и протягиваешь руку, выговаривая хриплое: "Куно, проснись" Пальцы касаются чужого плеча едва-едва, но рыжеволосый, будто ошпаренный кот, вздрагивает и приподняв плечи, ёршится. — Хули надо? Не видишь, Куно спит бля? Поймал убийцу, вытащил своего мусорка с дна, в академию, нахуй, поступил, теперь сном богатырским дрыхнуть хочу. Он встревожен после резкого пробуждения. Думает что окружающие не воспринимают его всерьёз. Боится что братья полицейские передумают, и предадут – выкинут на мороз. Ещё не знает, что у него теперь есть братья. — Мы приехали. Пацан приоткрывает рот, желая возгласить сакраментальное: "Куно похуй" но передумывает, быстро смыкая челюсти. Он все ещё отходит от дрёмы, яростно моргая чтобы продереть глаза. Ты выходишь из мотокореты, медленным шагом направляясь к порогу давно покинутой берлоги. Следом за тобой плетётся чуть покачивающийся из стороны в сторону Куно. Он пытается запомнить пришедший сон, пересобрав его из быстро тлеющих обломков в голове. Дремать и просыпаться по вечерам трудно. У парня по крайней мере есть хоть какое-то оправдание вялому темпу своих шагов. Ты – просто боишься. Собери свое дерьмо вместе. Ты собираешь, и подходишь ко входу. Сердце начинает биться быстрее. — Наканец-то блять... Шкворчит в половину голоса Жан, оперевшийся об стену у порога. Ты игнорируешь его слова, и кладешь свою ладонь на ручку. Дверь даже незаперта – ничего удивительного. У возможных воров вышло бы украсть только бухло, которое можно выпить, бутылки *из под* бухла, на которые можно сесть, и, если бы во время проникновения в доме спал ты, воры могли бы попытаться вынеститебя. Взгляд, подсознательно, обращается к выпирающему из под рубашки жирному брюху. Не, тебя воры вынести не смогут. В доме прохладно, и в воздухе висит запах алкоголя. Жан остаётся с вами ненадолго, он украдкой смотрит на тебя, удостовериваеться что ты не полностью выжил из ума, помнишь где в своём доме что находится, и уходит. Ты бы попросил его остаться подольше, но слишком отчётливо замечаешь его мешки под глазами и тихий скрежет зубов. Кажется, что на сегодня лимит головной боли которую офицер Викмар согласен терпеть исчерпан. — Жан. Голос сиплый и немного дрожит. Ты протягиваешь ему ладонь. На ней – паутина шрамов. Многие из них, ты получил в боях, во время службы. Плечом к плечу, бок о бок с напарником. С Жаном. Он хмурится, протягивает свою руку и жмёт твое запястье крепкой, но нервной хваткой В конце концов, вы все ещё братья в синем. Мотокарета офицера Викмара уходит в наступающую ночь, и её ревущий мотор напоминает тебе о чём-то. Похожий рёв "говнотрубы" ты слышал в утро, когда проснулся опустошенным существом в Танцах-в-тряпье. Мотор напоминает тебе о ком-то. — Господи блять... Сердце начинает биться с утроенной силой. На лбу тут же проступает ледяной пот. Ты закрываешь ладонью глаза. Ким. — Боже... В ушах начинает стучать, а живот обдувает давящее, морозное чувство. Ты еле удерживаешься на ногах, bröther. Но ты удерживаешься. Перестань паниковать, мы знаем что он жив. Лйтенант Кицураги лежит на больничной койке, не зная итогов расследования. Рана медленно затягивается. Боль умаляет лишь сон – и даже в грёзах Киму неспокойно. Он гадает, составляет логические цепочки, пересобирает информацию, и беспокоится о тебе. Об оставшемся без прикрытия напарнике. Вот только прикрытие у тебя есть. Стоит в середине, теперь уже вашего дома, и уткнув замёрзшие руки в карманы спортивных штанов, озирается по сторонам. Медленно рушит своё недоверие к тебе. Его зовут Куно – и этот двенадцатилетний мальчик, ныне, твоя ответственность. Ты возвращаешься в дом и включаешь свет. Лампы старые и жёлтые. Становится чуть теплее. Ты обращаешь взор к скрестившему худые руки гремлину. — Куно! Передёргивает плечами, и нагловато кивает головой в сторону тебя. — Чё надо? Ты улыбаешься как суперзвезда, и по *суперзвёздному* убираешь руки в карманы. — Первое задание младший офицер Куно. Нужно найти ключи от дома. Они где-то... Ты раскидываешь ладони и крутишься вокруг себя. Слышишь тихий, смешливый фырк, вырвавшийся с уст пацана и видишь как поблёскивают любопытством его глаза. — Где то здесь. Он начинает искать. Ты ищешь вместе с ним. Вы переворачиваете подушки на старом диване, лезете в закромы ржавого сан-узла, кричите ложное "НАШЁЛ" и, начиная будто бы соревноваться, пихаете друг друга под бок. Куно напирает на твой бок всем телом, но ты не чувствуешь в его движении враждебности. Ты кладешь ладонь на его макушку, шутливо отпихиваешь от "улики", и видишь как он тянет руки пытаясь достать пальцами до того, что ты там выдумал, пока на лице цветёт желтоватая улыбка – тебе нужно будет купить ему зубную щётку. Возможно, придётся заново учить пользоваться зубной щёткой. Ты более чем уверен, что даже научив, Куно придётся некоторое время *заставлять* пользоваться зубной щеткой. Ты на секунду останавливаешься, и наблюдаешь как Куно хаотично двигается по дому, переворачивая каждый сантиметр, пытаясь в джемрокскую охоту. В, конкретно, *твою* джемрокскую охоту. Ты останавливаешь "поисковую операцию" когда открываешь скрипящую дверцу покоцанного шкафчика на кухне. Внутри – бухло. Дюжина ровных бутылок с огненной водой, пахнущей тёплой рыжиной и уходящим в ночь вечером. Ты нервно сглатываешь. Стоя за твоей спиной, прижавшись к стене, Куно исподлобья наблюдает за этой несчастной сценой соблазнения. Он о таком читал. В книжке, которую спиздил из библиотеки, когда ещё ходил в школу. Рыцарю надо было кинуть кольцо в вулкан, но он этого не сделал. Он поддался кольцу. Тебе нельзя становится этим рыцарем в глазах Куно, Гарри. Выброси кольцо – немедленно. Ебануться, Гарри, брат, ты правда будешь слушать этих долбоёбиков? Дело не в блядской книге, срать сейчас хотел твой зверёныш на книги. Дело хуже. Намного хуже. И виноват ты. Ты сделал всё хуже. Ты дал ему – сидящему на спидах вору малолетке, почувствовать надежду. И он до дрожи боится что её сейчас отберут обратно. Точно также, как её отбирали у него всегда. Он умный. Он такую хуйню видел. Он помнит каждое, не стоящее сентима, обещание своего отца. Он помнит *твоё* обещание убить его отца. И ты должен был сделать это. Никто бы не ебал себе мозги. Всем было бы наплевать на тот увалень, пародирующий человека. Даже Киму. У него не было пистолета. Но как только ты раздобыл ствол – надо было вернуться. Дождаться, когда твою руку, сжимающую пушку, укроет ночь, вернуться в тот засранный ад – и всадить в голову весь оставшийся боезапас, а пузо разворотить винтовкой Дроса. Всё прошло бы очень просто. Клик. Клак. Поебать на пистолет, у тебя были *руки* и пули, которые нужно было вдавить пальцами в прогноенные глазницы жиртреста. Его бы и не вскрывали. Попинали труп и дело с концом. Угомонитесь оба. В Мартинезе было пролито достаточно крови, ещё один труп ничему не помог бы. Сейчас нужно сосредоточиться на том, чтобы избавиться от алкоголя. За дело, победитель. Твои гориллообразные руки обхватывают все бутылки разом. Стекло громко звенит, соприкасаясь друг с другом. — Скоро вернусь. — Пыхтишь ты, удерживая массу дюжины полных бутылок. — Продолжай искать ключи! — Куно закрывает упавший рот, и помогая открыть входную дверь, наблюдает как ты и гора бухла на твоих руках, медленно уходите в ночь. Он смотрит на тебя с надеждой. Но больше, смотрит как на ёбнутого – на полпути к свалке, пока твоё жирное пузо обдувает прохладный ветер ночной весны, к тебе приходит понимание почему. Бутылки можно было сложить в пакет. Ты брутально скидываешь стеклянные сосуды с огненной водой на мусорную кучу. Похуй на пакеты. ЕБАЛ ты эти пакеты. Чемпионам пакеты не нужны. Лежащая в грязном хламе груда бутылок выглядит почти жалобно, хоть ты и сомневаешься что она исчезнет с приездом мусоровоза, оставшись без компании. В темных переулках джемрока, разрушенных домах и катакомбах Мартинеза, недалеко от почти безлюдного озера, копошатся в мусорных вёдрах, сдают бутылки в автоматы фритте, сдирают цветмет с развалин, они – коренное население Ревашоля. Обедневшие дельцы, сумасшедшие, и пьяницы разрушившие свои души. Бомжи. Ты почти слышишь как где-то в стороне от тебя, чья то неосторожная нога задела кусок хлама. Уже заряться на выкинутую выпивку. Эй, может, если не стали пить в одно рыло, призадержимся тут ненадолго и плеснём пару глоточков вместе с ними, а? Союзные бомжекопы ведь! Нет. В небольшом домишке близ тихого озера младший офицер Куно ведёт расследование. Новобранец бормочет себе под нос: — Сука, да куда можно было проебать ключи? — Он упрямо продолжает переворачивать каждый кусок дома. Это *совсем* не диско. Умолкни.