О печенье, молоке с мёдом и чёрных кошках

Квартира ближе к окраине города и правда представляет собой настоящий дом, пусть и не тот, что стены осыпающейся штукатурки… Узкие переходы лестничных маршей. Мошкара, танцующая под балконными фонарями. Розовые рассветы сквозь марлевые занавески. Мел и замусоренные парты. Солнце, тающее в красной пыли дворового прямоугольника. Блохастые собаки, дремлющие под скамейками. Ржавые трубы, перекрещивающиеся и свивающиеся в спирали под треснувшей кожей стен. Неровные ряды детских ботинок со скошенными носами, выстроенные вдоль кроватей. Нет. Но тот, где тебя любят. Где ты хочешь встречать вечера за чашкой чая. Просыпаться по утрам. Возвращаться после работы, зная, что здесь тебя ждут. Ведь, есть кому. «Мы заждались. Малышка уже скучает по тебе, пока в отделе задерживаешься, капитан Дубин», - гласит сообщение Гашпарова с прикреплённой к нему фотографией котёнка. Они не так давно подобрали чёрную кошку с улицы. Бедняга жалась в дождь к трубам, желая хоть так согреться. Решение завести животное было спонтанным. Они ведь и не обсуждали это никогда особо, но были уверены, что обязательно справятся. Так и появилась их маленькая дочка. Дмитрий выуживает телефон из кармана серого пальто, смотря на это сообщение, улыбается слабо, хоть и внутри где-то отдаётся вина. На заставке экрана чуть смазанное фото Валика с Ведьмой. Его готическому образу очень подходил котёнок с такой кличкой. Да и малышке она подходила очень. Дубин и спорить не пытался, услышав вердикт Калигари. Маленький дождь не приносит дискомфорта, скорее выражает в себе погоду родного Петербурга, являясь будто неотъемлемой ее частью, как бы то не нравилось жителям. Ботинки чуть промокли из-за случайного столкновения с одной из луж по дороге домой от станции метро. Дверь парадной парень минует быстро. Как и следующие два лестничных пролёта. И вот родная квартира. Две комнаты, котёнок и любимый человек. Гашпаров встречает у двери с Ведьмой, что разлеглась на плечах. Перед ним становится стыдно за то, что задержался в отделе. Это лишь сокращает их вечера. Никак лучше не делает. Игорь просил закончить с отчетом, но это можно было сделать и завтра, не сидеть до ночи. А Валя кажется таким красивым. Штаны четко вырисовывают ноги мужчины, новая футболка изображает на себе какую-то фигуру с белой вставкой. Котёнок мяукает что-то Дубину. Лапкой бьет по мочке, будто старается выбить тоннель Калигари, но сталкивается с неудачей. Волосы, что длиной по плечи, заплетает в давно знакомый хвост. Руки сложены на грудной клетке подобием креста. Он словно демонстрирует красоту своих татуировок. Его бы рисовать на холсте, запечатлев такую картину. Они оба молчат. Валентин помогает снять пальто и повесить его, пока Дима разувается. –Злишься? - будто виновато спрашивает Дима. Ведьма уже крутит хвостом, располагаясь на одной из тумб прихожей. Потягивается, присматривая за хозяевами. –Вовсе нет, - спокойно отвечает Валик. –На что тут злиться? И ведь правда. Вечер встречают в гостиной за плазмой телевизора на большом диване, где играет донельзя типичный ужастик, что пугает своей клишированностью только если. Дима натягивается, укладывая ноги на стеклянный журнальный столик. Ведьма упорно игнорирует наличие в комнате лежанки, устроившись в одной из коробок Вали на шкафу. В качестве признаков жизни иногда все же давая услышать шуршание. Гашпаров появляется в комнате с кухни быстро. На столик ставят тарелку с печеньем и чашки с молоком и мёдом. Первое Калигари испёк в отсутствие партнера, учтиво постаравшись, вылепив сердечки с кусочками молочного шоколада. Дима краснеет. Очки поправляет. Сидит в шортах, растянутой донельзя футболке с дурацким принтом, но главной деталью остаются носочки с изображением на них динозавриков. –Боже, Валь, ты сам испёк? –Да, конечно. –Ты... Господи! Не стоило... –Стоило. Всего стоило. Этот человек представлял собой нечто прекрасное. Олицетворял первые серьезные намерения. С ним было хорошо, как ни с кем раньше. Комфортно. С ним он был дома, как и с родителями. Будто Дмитрий – это часть их семьи на самом деле. И ведь сейчас... Он ей являлся. Садясь на диван рядом он тут же падает в объятия. Целует коротко в губы. Он нашёл свой идеал в одном лице и в большем не нуждается просто. –Люблю тебя. –До Луны и обратно? –Дважды.