Я просто играю роль

— Хорошо сработано, Бонд. — Я был не один, — пухлые губы, которые было непривычно видеть не подведёнными помадой, изогнулись в изящной улыбке. — Требуется удивительный навык, чтобы обезвредить четверых вооружённых мужчин, не убивая их… И после этого ты даже отдал всю славу тому копу. С нетерпением жду шанса поработать с тобой снова, Бонд! — полковник достал из внутреннего кармана небольшую флягу и протянул товарищу. — Ну, за первое успешное задание. Но только один глоток. Длинные пальцы обхватили хромированный бок фляги и Моран проводил взглядом свой драгоценный сосуд. — Эй, я сказал один! — Ты недавно меня уверял, что я могу делать, что хочу, пока это не мешает заданию! — смех был слишком звонкий. Как у мальчишки. Или девчонки… Домой ехали молча. Нет, поговорить-то было о чём, просто не хотелось. Бонд вертел головой по сторонам, как ребёнок, в первый раз оказавшийся в большом городе. — Ты чего? — устало поинтересовался Себастьян. Ответ его не слишком интересовал, а постоянное мельтешение раздражало. — Да так, ничего, — Бонд стушевался, едва не забиваясь в угол кареты. Моран вздохнул. — В первый раз всегда так. Это ты ещё не убил никого. Считай, что это что-то вроде разминки. Улыбка с лица Бонда пропала плавно, но быстро. — Я не хочу никого убивать. — Даже если это нужно для дела? — Да. — А если так прикажет Уилл? Молчание было красноречивым и тягостным. Льюис предпочитал в разговор не вмешиваться, а Фред и вовсе задремал, сдвинув кепку на глаза. — Мужской мир тебе не понравится, малыш, — осклабился Моран. — Мы здесь, знаешь ли, не в игрушки играть собрались. Насилие и кровь — верные спутники того, кто рискнёт называть себя мужчиной. Если передумаешь — только скажи. Уверен, Уилл поймёт и найдёт применение твоим талантам… иначе. — Кажется, мистер Моран, только у вас какие-то проблемы с тем, чтобы признать меня одним из вас. — Я готов признать тебя одной из нас. Поверь, я не питаю никаких иллюзий относительно женщин и их способностей к великим делам. В жизни я видел разное. Взять хоть ту же Манипенни… — Я не хочу это обсуждать, — Бонд отвернулся к окну. Его возбуждение от первого успешного задания улетучилось, как майский сон. Что ни говори, а полковник любому настроение испортить способен. В особняке было непривычно тихо. Когда с самого утра по нему носились люди по разным делам, это место выглядело живым, дышащим. Да, дом был слишком большим даже для шестерых, но когда там оставался кто-то один, словно вымирал. Разве что перекати-поле ветер по коридорам не гонял. — Милая! Я до-о-ома! — дурачась прокричал Моран и сам же над своей шуткой посмеялся. Надо сказать, что пухлые губы улыбка тоже тронула. Хоть их владелец и не признается в этом никогда. Фред куда-то тут же пропал, очевидно, досыпать. Наверх поднялись втроём, но Льюис тоже отговорился делами. В кабинет вошли уже двое. Уильям дремал. Небольшой софы не хватало и его длинные ноги покоились на стуле, кем-то заботливо подставленном рядом. Но если он был здесь один… — Что-то вы поздно, я уже заждался. — Старик?! То есть, Учитель? — Моран вылупился на подтянутого седого мужчину, появившегося из смежной комнаты. — Не кричи, Себастьян. Разбудишь нашего маленького лорда. Иди сюда, — мужчина сделал широкий шаг вперёд, заключая Морана в объятия. Не смотря на то, что полковник был высок, в руках этого человека он обмяк и даже словно уменьшился и помолодел. Сердитая морщинка на переносице разгладилась, уголки губ поползли вверх. — Рад тебя видеть, старина! — Моран коротко обнял Учителя в ответ и отпустил. — А кто эта милая барышня и почему на ней костюм? Моран запрокинул голову и звонко расхохотался, за что тут же получил тычок в солнечное сплетение и согнулся пополам. — Тише ты, болван! Малыша Уилла разбудишь! Но тот лишь безмятежно причмокнул губами и перевернулся на бок. — Это не барышня. Это Бонд — наш новый товарищ. Видишь, не один я… — Заткнись, — зло оборвал упомянутый товарищ. — Приятно познакомиться, сэр. Меня зовут Джеймс, — он протянул руку. — Ну-ну. Я Джек, — ладонь оказалась крепкой и сухой, как лист дешёвой бумаги. Но пальцы сильными и гибкими. Было понятно, что этот человек не так уж прост. — С удовольствием бы поболтал с вами обоими, но давайте отложим до пробуждения мистера Мориарти. Да и вам, господа, я вижу, нужен отдых. Что, встретимся за ужином? — Весьма рад, что ты здесь, — искренне улыбнулся Себастьян и хлопнул старого друга по плечу, — Пойдём, Бонд. Он вышел первым, а Джеймс ещё несколько секунд рассматривал обманчиво-добродушное лицо старого учителя. — Кто это? — Долгая история. Не хочу сейчас. Ну, кто первый переодевается? Я или ты? — Почему мы не можем одновременно? — недовольно поинтересовался Бонд. — Ох, ну перестань. Ты же просто играешь роль, которую дал тебе Уилл. Я понял, ты умеешь драться, ты умна и чертовски опасна. Давай оставим на потом этот спектакль. Итак, кто первый-то? Не дождавшись ответа Моран толкнул дверь гардеробной. Он ожидал, что она последует за ним. И не ошибся. — В эту игру можно играть вдвоём, Себастьян, — изящные пальцы ослабили узел галстука, вытянули один его конец, отложили в сторону. Следующим оказался пиджак. Пуговицы жилета поддались труднее, он был совсем новым и петли ещё туговаты, но и с ним возни было не очень много. — Вызов? — хохотнул Моран. — Давай. Галстук, пиджак, за ним жилет. С рубашкой совсем просто. Торс полковника избороздили глубокие шрамы. Некоторые от времени совершенно побелели, но один, наискосок пересекающий грудь, никак не хотел становиться историей. — Что, впечатляет? — со смесью злорадства и гордости поинтересовался Моран. — Обычно женщинам нравится. — Хорошо, что я мужчина, — сквозь зубы процедил Бонд. — О, правда? Тогда в чём проблема? Стесняешься своего тела? — Иди к чёрту. — И рад бы, но без рубашки куда-то идти неприлично, — Моран в открытую забавлялся, следя за тем, как краска постепенно заливает щёки его «товарища». Издав звук — нечто среднее, между сердитым фырканьем и рыком — Бонд расстегнул пуговицу на брюках и рывком стянул с бёдер. Совсем не мужских. Округлых, гладких. Кожа на них была светлой и даже на вид нежной. — Почему ты такой? Почему не хочешь принимать меня? Почему не считаешь мужчиной?! — Это странный вопрос, Ирен. На мужчин у меня не встаёт. — Уверен? — она вскинула аккуратную тонкую бровь. — Ты иногда на Уилла так смотришь… Моран криво улыбнулся, беззастенчиво разглядывая фигуру, теперь скрытую только тканью белья и белыми полами рубашки. Он снял свои брюки, делая вид, что совершенно не заинтересован развитием происходящих событий. — Хорошо, ты победил, — Бонд-Ирен вскинула руки в жесте капитуляции. — Выйди, я переоденусь. — Поздновато спохватилась. Куда я пойду в таком виде? — Себастьян картинным жестом указал на своё практически нагое тело. — Это несмешно. — Похоже, что я шучу? Ирен пристальным взглядом прожигала дыру в груди полковника. Но взглядом убить нельзя, и нахал продолжил мило улыбаться. — Да, я играю роль. Я актриса, это моя работа, моя суть. И только ты мне не веришь. Почему? — Мне казалось, я ясно выразился, милая. — Значит, вместе мы работать не сможем? — Что за глупости? Сможем, конечно. Мы цивилизованные люди просвещённого 19го века. И я согласен звать тебя Бондом на людях. Но наедине… — Кто тебе сказал, что мы вообще будем оставаться наедине? — Ирен задохнулась от возмущения. Полковник снова рассмеялся. Сегодня он был в необычно прекрасном настроении. Сам не смог бы припомнить, когда так веселился в последний раз. Тем острее врезались в сознание слова, которые он произнёс. — Я не шутил, малышка. Насилие и кровь. Не сможешь с ними подружиться — заметь, не просто примириться, подружиться — не сможешь выжить в нашем мире. Хочешь играть свою роль — воля твоя. Только тогда не жди ни жалости, ни сочувствия. Поддержку оказать готов. Длинных волос у тебя больше нет, нечего будет держать, пока ты блюёшь после первого убийства. Но плечо подставлю, слёзы вытру. Я это говорю не потому, что ты женщина, нечего глазами сверкать. Здоровые мужики плачут, как дети, отняв жизнь в первый раз. И во второй. Некоторые — каждый раз. Это не игра, Ирен. Не шутки. Мужчины делают то, что должно. Знаю, женщины тоже. Но это «должно» у нас разное. Извини, я не смогу воспринимать тебя, как мужчину. Как боевого товарища — пожалуйста. Но единственный мужчина из нас двоих — я. Я убивал. И убью снова. Чёрт, да я сам умер. Хочешь в этот клуб — добро пожаловать. Но стоит шагнуть — назад не пустят. Она молчала. Моран ожидал плача или злости. Но не молчания. — Переодевайся, я выйду. Постараюсь не попадаться на глаза Льюису в таком виде, иначе его удар хватит. — Не надо. — Что? — Не надо делать вид, что ты на моей стороне. Ты же только и ждёшь, когда я сдамся, сломаюсь. — Ты какого-то превратного обо мне мнения, малышка. — Не зови меня так. А лучше больше вообще со мной не разговаривай. Ничего у нас не выйдет, мистер Моран. Я попрошу Уилла не ставить нас вместе. Я готова прикрывать твою спину, если понадобится, но по своей воле с тобой работать не стану, — говорила она тихо, но твёрдо. Никаких сомнений в её словах быть не могло. — Это потому, что я тебе правду сказал? — Моран мрачно усмехнулся. Вопреки собственным словам, брюки он всё-таки надел. — Да, — так же твёрдо ответила Ирен. — Ты опасный человек. Слишком земной. — Что? Это как? — озадачился Себастьян. — Братья Мориарти — прекрасные люди. Их цели возвышены и достойны. Они готовы принести себя в жертву ради будущих поколений. А ты… Ты готов принести в жертву и себя и всех, кто окажется рядом. Но не потому, что служишь великой цели, а потому, что считаешь это необходимым, и относишься к смерти буднично. Мориарти небесные, ты земной. — Прости, что не дал тебе вознестись на крыльях высшей цели, — горько произнёс Себастьян. — Позови, как закончишь. — Я не сказала, что ты можешь идти. — С каких пор я должен у тебя спрашивать разрешения? — С нынешнего момента. Спустил меня с небес на землю, так верни назад. — Женщина, я устал. Никогда не любил загадки без ответов. Вместо новой колкости Ирен быстро расстегнула рубашку. Скомандовала: — Помоги. Она развернулась к мужчине спиной, и он увидел небольшую застёжку, скреплюящую нечто, вроде корсета. — Какой-то новый писк в моде на женское бельё? — Это биндер*. Расстегни, он давит. Пальцы у Морана были не такими тонкими, как у неё, но в ловкости не уступали. Странная вещица оказалась отложена на небольшой комодик возле стены, а Ирен повернулась к собеседнику лицом. Её грудь была красивой. Ничего другого Моран и не ожидал. Очень красивой. — Оно того стоит? — Такова моя роль. И раз мне её поручили, да — стоит. — Я не хочу потом проблем, Ирен. — С чего ты решил, что они будут? — С того, что давно на свете живу. Женщины никогда ничего не делают просто так. Сначала ты говоришь, что не будешь со мной работать и не хочешь разговаривать, а теперь это. В чём подвох? — Ни в чём. Я просто собираюсь тебя использовать. Если мне понравится, может, повторю. А общаться в процессе и вовсе необязательно. Потом она выкинула совсем неожиданную штуку: скинула остатки белья и вспрыгнула на тот самый комодик, развела колени. — А мне это зачем? — Моран сглотнул. Она была слишком красивой. Неправдоподобно. — Сам сказал, у тебя на меня стоит. Не пропадать же добру. Полковник неспеша подошёл, не сводя настороженного взгляда с её лица. Осторожно протянул руку, провёл по бедру. — Я не укушу, — пообещала Ирен, кладя свою ладонь на его. — Если я не могу кого-то победить, я его соблазняю. — Зачем тебе меня побеждать? — Видишь ли, моя философия проста, — она направляла его руку, показывая, где её нужно касаться и как, — и врагов и друзей нужно держать близко. Но между врагами и друзьями есть существенная разница, — Ирен взяла Себастьяна за другую руку, положила себе на грудь, показала, насколько сильно нужно сжать. Он как заворожённый делал именно то, чего она хотела, — врагов нужно устранять при первом удобном случае. Нет, не убивать. Всегда есть масса других вариантов. А вот друзей… Друзей надо радовать. — И много таких радостных у тебя? — язык слушался плохо. Полковник почувствовал себя змеёй, следующей за дудочкой заклинательницы. Она уже обхватила его бёдра ногами, прижимая теснее. Скользнула ладонью к поясу так и не застёгнутых брюк, стащили их ниже. Затем плавно пробралась под бельё, обхватывая пальцами член. — Нет, мои романы не длятся долго. В последний раз, когда я действительно влюбилась, чуть не погибла. Мне не понравилось. Больше я так не делаю. Радовать, милый мистер Моран, тоже можно по-разному. Почему-то мне показалось, что с вами сработает именно такой вариант… Она направила его в себя, резко подалась вперёд и вскрикнула. Притянула его за шею и впилась губами. Теперь змея была в полной власти беде*. Если бы даже Себастьян хотел остановиться, он бы уже не смог. Темп задавала Ирен, вскидывая бёдра так, чтобы он проникал как можно глубже. Она прервала поцелуй, но объятий не разжала. — Ты коварное чудовище, — выдохнул полковник, крепче беря женщину за бёдра. — О, ты заметил? — улыбнулась она. А затем простонала так, что у Морана всё внутри перевернулось. Женщины полковника любили. Что и понятно, трудно было устоять перед таким красавцем, ещё и боевым офицером. И он охотно отвечал им взаимностью. Но эта женщина говорила и делала совсем не то, к чему он привык. Ошеломить противника, вести себя хаотично. Сперва оттолкнуть или даже обидеть, потом поманить и подарить волшебные ощущения. Слишком поздно, милый. Слишком. Ирен откинулась, упираясь спиной в стену позади. Вновь принялась его руками гладить своё тело. Закусывала губу и постанывала так эротично, что оставаться равнодушным было просто невозможно. И Себастьян не остался. — Если ты не прекратишь, я кончу, — предупредил он. — Тогда я прекращу. Я это ради себя затеяла, а не ради тебя, — сбивчиво произнесла Ирен, а затем с грацией гимнастки перекинула ноги ему на плечи. Так было даже удобнее. Моран ускорился, вбивая её в стену вместе с несчастным комодом. Он попался, и как же глупо! Злость и похоть — опасная смесь. Иногда она приводит к ужасным вещам. Но далеко не всегда. Себастьян положил широкую ладонь на живот любовнице, заставляя совсем лечь на спину, на этот раз сам поймал её губы. Сминая, лаская, слегка покусывая. А она цеплялась слишком длинными для юноши ноготками за его бёдра, стараясь не отставать. Много времени не понадобилось. Ирен укусила собственный кулак, чтобы не кричать, на что Моран отреагировал странно — он буквально выдернул кулак из её рта. — Ну, уж нет. Хочешь кричать — кричи. Музыка для мужских ушей. Но откуда тебе знать, ты же женщина. Разве быть ею плохо?.. И плевать, если кто-то узнает. — И кто… из нас… чудовище?.. — с трудом выговорила она, стараясь заглушить собственные стоны. — В эту игру можно играть вдвоём, — мстительно заметил Моран, упираясь лбом в её колено. Он был покрыт испариной, а дыхание полковника было поверхностным и частым. Когда он поднял голову, Ирен поджала губы, пряча довольную кошачью улыбку. Он снова выглядел моложе. Морщинка между бровей разгладилась, а уголки губ против воли хозяина поползли вверх. — Расскажешь мне о своём Учителе? — После того, как ты оденешься. — А ты этого хочешь? — игриво уточнила она. Но в ответ получила резкое: — Конечно. И да, вместе мы работать не будем. — Как ты собираешься объяснить это Уиллу? — Уильям — один из немногих людей, которым я не вру, — Моран сам принялся одеваться, не смотря на то, что Ирен с места так и не сдвинулась. Только снова приняла вертикальное положение. — Хорошо, — просто согласилась она. — Только он тебе не поверит. — Это ещё почему? Ирен загадочно улыбнулась и всё-таки соизволила спуститься на пол. — Почему? Что ты ему уже успела наговорить?! — О, не бери в голову, — ласковая улыбка тронула пухлые губы, которые было непривычно видеть не подведёнными помадой.