Cradle Snatcher / Похититель колыбели

Это был дождливый вечер, как и любой другой, когда Пак Чимин возвращался домой с занятий. Будучи первокурсником, он по-прежнему настойчиво каждый день появлялся в кампусе и тщательно следил за своей внешностью. Чимин был исключительно красив со своими облачными светлыми волосами, большими глазами и пухлыми губами. Ему нравилось подчёркивать свою естественную красоту с помощью макияжа и различных модных решений. Как у омеги, его фигура была тонкой и лёгкой; худой, с тонкой талией и пышными бедрами, с большой задницей в тон. Его запах был ванилью и сладким кофе, опьяняющая липкость этого аромата заставляла альф утонуть в фантазии его сочащейся сердцевины. Милый юный омега был застенчив, в основном избегал своих поклонников и старался не обращать внимания на знакомства и ловлю радаров своего кампуса. У него не было слишком много друзей, так как он был трудолюбивым, и ему нужно было остерегаться людей из-за его немного редкого статуса. Вот почему он шёл домой один, это было не совсем безопасно, но, наверное, безопаснее, чем идти с кем-то. Начало моросить, и Чимин обеспокоенно смотрит в небо, изменение направления ветра от поворота головы заставляет нос наполниться чьим-то запахом. Он впервые заметил это, когда двинулся по этой улице, «дорого» было единственным известным ему способом описать это. Сосна, что-то острое, как сандаловое дерево, и чистое, как стиральный порошок. Он вздыхает от его манящего присутствия и чувствует себя более непринужденно, когда бредёт по мокрому асфальту, а капли становятся только больше. Он уже собирается нырнуть в кофейню, когда рядом с ним останавливается лимузин, заднее стекло которого опускается. Первое, что бросается ему прямо в лицо, это этот запах и образ костюма и галстука на груди в тусклом свете. — Ты весь промок, малыш, — раздаётся глубокий голос с лёгким намеком на акцент. Акцент, который сразу же расслабляет Чимина. Голос - сам небесный грех. Глубокий и шелковистый, с достаточной силой, чтобы заставить чувства Чимина ожить. Чимин останавливается и почти в трансе поворачивается к машине. — Да, только что начало моросить. — Садись, если не хочешь промокнуть, — говорит альфа, открывая дверь. И прежде чем Пак Чимин успевает подумать, он берёт протянутую ему большую руку и садится в машину. — Спасибо, — он тихо говорит, садясь, куда потянула его рука. Он оказывается на коленях. Он тупо моргает от ситуации, в которой оказался. Короткая, клетчатая, плиссированная юбка школьной формы, в которую он был одет, никак не могла защитить его от этого мощного альфы, на самом деле он ничего не мог сделать. Он мог только смотреть в красивое лицо перед собой. Идеально сложенный нос, линия подбородка греческого бога, толстая шея с татуировками, заползающими в подрез. Губы, которые казались мягкими и жестко посаженными одновременно, тёмные глаза красивой формы. Его бёдра были похожи на валуны под задницей Чимина, грудь широкая и крепкая — альфа должен был быть в три или четыре раза больше мальчика. — Я почувствовал твой запах, как только мы свернули на эту улицу, малыш, — он рычит Чимину в ухо, и омега дрожит от горячего воздуха на его шее. — Такие мальчики, как ты, не должны гулять одни. — Мне нужно было как-то вернуться домой, — горячо говорит Чимин, и мужчина хихикает в ответ, его твёрдый живот подпрыгивает на боку Чимина. — А теперь ты у альфы, — говорит он глубоко, удовлетворённо и медленно, вдыхая запах Чимина, делая долгий вдох через свои обонятельные железы. Омега прикусывает губу, чтобы сдержать хныканье, когда феромоны альфы становятся пьянящими и сильными, всё это напрасно, потому что мужчина чувствует, как его бёдра сжимаются вместе на коленях над его растущей эрекцией. — Ч-что Вы и-имеете в виду? Вы меня поймали? Я Вас не знаю! — говорит Чимин дрожащим голосом и нервно смотрит на дверь, в которую вошёл. — Я не знаю, кто позволил тебе бродить в одиночестве, но не больше. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, — мужчина говорит напевая, и Чимин проклинает себя, чувствуя влажность своей дырочки. — Никто мне не позволил, я сам себе по… — пытается начать он с негодованием. Внезапно одна из больших рук хватает его за лицо и притягивает ближе, горячие губы касаются его щеки. — Посмотри на это детское личико, на это маленькое и мягкое тельце, на твой робкий голосок… тебе нужен кто-то, кто позаботится о тебе, малыш, — Чимин вздрагивает от этого описания себя, зная, что именно так он выглядит для хищного альфы. Лёгкая добыча, мягкая и жирная добыча. — Милый малыш, альфа может учуять, что ты мокрый для него, — заговорщицки шепчет мужчина. — Ты так сладко пахнешь, ангел. Чимин судорожно набирает в легкие тяжёлый воздух, пропахший альфа-феромоном. — Я девственник, — говорит он по какой-то причине, имея в виду, что это прозвучит как протест, но альфа мурлычет под ним. — Конечно, хороший мальчик, — альфе это нравится. — Ты ждал меня, правда, маленький омега? Чимин громко скулит от похвалы, и когда большая горячая рука движется по его животу, он тает в широкой груди позади него. — Пожалуйста, нет,— он говорит тихо, но альфа мягко хихикает, прежде чем лизнуть его шею, оставляя надоедливые поцелуи на его плече, соблазняя его расслабиться и ещё больше потерять себя. Обе большие руки ложатся на его голые бёдра и раздвигают их в стороны, так что он сидит между мощными ногами альфы лицом вперёд. Пухлая задница Чимина давит на промежность и нижнюю часть живота альфы. Эти длинные пальцы ловко скользят вверх по одному из его бедер, заставляя Чимина вздрагивать, а затем осторожно касаются его нижнего белья. Бедный мальчик задыхается и дрожит, прижавшись к груди мужчины, пока тот посмеивается, подняв мокрые пальцы. Между пальцами тянется нить смазки. — Я расцениваю это как «да», — тепло говорит он. Чимин хнычет, когда сильные пальцы стягивают его мокрое бельё, альфа нежный, но настойчивый, а мальчик рассеянно помогает ему освободить ноги. Альфа тихонько присвистывает, поднимая кружевные кремовые трусики с маленькими ромашками на них. — Ангел следит за тем, чтобы он был симпатичным для альфы… —он подносит их к носу, делая глубокий вдох, прежде чем сунуть их в карман пальто. Сообщение звучит громко и ясно, Чимину они не понадобятся, и они ему больше не принадлежат. Влажные поцелуи на его шее уже заставили его соски напрячься, рука альфы медленно пробралась под его футболку и начала подниматься вверх, пока ловкие пальцы не коснулись набухшего бугорка, чтобы сжать, а затем тянуть и крутить. — Аа-ах! Что? Ох, не надо… — бормочет он, а мужчина только повторяет своё действие ещё более интенсивно, чем раньше. Милый мальчик у него на коленях выгибает спину, эффектно прижимаясь своей сочной задницей к возбуждённому члену альфы. — Альфа! — он плачет, когда другая рука присоединяется к нему, и оба восхитительно чувствительных розовых соска царапают, щипают, тянут и скручивают, пока Чимин не начинает корчиться, он стонет, и хныканье срывается с его губ без остановки. Альфа позади него по очереди рычит и посмеивается над его невинным поведением. Он доверчиво позволяет стянуть футболку через голову и вопит, когда горячие руки нащупывают его грудь и грубо гладят его теперь чрезмерно возбужденные соски. — Ох, малыш, никогда не отпущу тебя. Есть так много, чтобы показать тебе, заставить тебя чувствовать себя так хорошо. Ты никогда не будешь прежним, — бормочет он, а затем берёт обе руки Чимина и кладёт их себе на колени, так что тот наклоняется вперёд. Широкая ладонь на его спине заставляет его выгнуться дугой, и Чимин подчиняется. Выгибает спину и неосознанно выпячивая задницу, как будто умоляя, чтобы его трахнули. Альфа задирает его короткую юбку и сильные пальцы раздвигают его задницу. Альфа нетерпеливо рычит при виде подушкообразной дырочки, полностью розовой и промокшей насквозь, и подмигивает ему, пока нуждающийся омега ничего не сжимает. Чимин задыхается, открывая рот, когда пальцы впервые касаются его самого драгоценного места. Удовольствие невообразимо, кончики пальцев движутся вокруг обода, а затем нежно поглаживают. Он чувствует, как палец скользит между его ягодицами и бёдрами, он знает, что безнадежно промок. Альфа никак не мог уйти от такого возбуждённого омеги. — Ох альфа! — он задыхается, когда палец проникает в него, скользя в его заветное влажное тепло. Мужчина проницательно смеётся позади него. — Милый невинный малыш, — бормочет он, а затем вводит палец до конца. Чимин вопит, наклоняясь вперёд на своих разведенных коленях и кладя руку на колени альфы. Омега сжимает его палец, поэтому он осторожно водит им вверх и вниз, мальчик задыхается в пустой остальной части лимузина. Он вытаскивает, а затем снова вонзает его. — Ам-м-мг! — мальчик глухо стонет, а альфа хихикает и в это время вводит второй палец. — О, о, нет! Пожалуйста… — омега скулит, тяжело дыша, оглядываясь через плечо на странного альфу, доставляющего ему удовольствие в данный момент. — Ах, да, да, — альфа ухмыляется ему в ответ, начиная работать пальцами в устойчивом темпе. Чимин может только держаться и извиваться, пытаясь не упасть с колен мужчины, в то время как альфа двигает пальцами внутрь и наружу мальчика, играя с его дыркой. Большие пальцы раздвигают её, в то время как смазка сочится на него соблазнительно, пытаясь заставить альфу кончить, наполнить его семенем. — Бля, да, — он слышит вздох альфы, а затем его мощный запах удваивается, глаза Чимина слезятся и взор становится расплывчатым, желудок начинает гореть от потребности в чём-то. Он чувствует что-то расплавленное, горячее на своей коже, чувствует тяжесть чего-то на своём входе между ягодицами. — Почти там, малыш, — мягко говорит альфа, прижимая мальчика к своей груди, Чимин чувствует, что там внизу что-то изменилось, что-то касается его. Он смотрит вниз между ног и видит что-то торчащее из-под его юбки, жар обжигает внутреннюю часть его бёдер. Он задыхается, когда мужчина убирает материал, и в поле зрения появляется огромный член, торчащий между его ног. Он должно быть размером с руку Чимина, великолепное и злобно-красное, с прожилками вен и таким твёрдым, таким толстым. Во рту Чимина внезапно пересохло, его руки зависли над ним, не зная, что с ним делать. Альфа кусает его за плечо и тянется между его ног, чтобы сжать член в кулак и погладить себя, глубоко вздохнув в шею Чимина. — Это изменит тебя навсегда, малыш. Ты никогда не будешь прежним после того, как почувствуешь меня. Я буду единственным, что тебе будет нужно. — Альфа… — нервно выдыхает он, когда мужчина находит его маленький член и гладит его. — Для тебя папочка, тебе не кажется, маленький мальчик? Ведь ты так молод и наивен, и тебе нужен кто-то, кто о тебе позаботится… Чимин буквально сгорает от стыда и смущения, когда альфа дёргает его маленький член, жестоко скручивая сосок. — Папочка собирается наполнить всего тебя, малыш. Когда Чимин ничего не говорит, альфа сжимает оба его соска, скручивая и вытягивая. Он кричит, откидывая голову мужчине на плечо, и его первые слёзы начинают течь по его щекам. — Папочка! — вопит он. — Да, папочка! — Вот, — напевает мужчина ему в ухо, слизывая слёзы. — Это было не так уж сложно, малыш? — Нет, папочка,— Чимин всхлипывает, стонет, когда его воспаленные соски снова дразнят. — Ах, папочка любит твои слёзы, ангел, хочу, чтобы ты всё время плакал. Так красиво, когда я выжимаю из тебя каждую эмоцию. Счастье, печаль, удовольствие, боль, — Чимин только наполовину слушает, не совсем понимая, что он говорит. — Папочка собирается трахнуть дырку своего мальчика сейчас, — небрежно говорит альфа. — Собираюсь разделить мальчика пополам, — слёзы Чимина продолжают течь, но когда мужчина поднимает его за талию, с его бёдер стекает смазка. Чимин бессильно опускается на огромный член под ним, как этого хочет альфа. Он задыхается, его рот тупо отвисает, потому что гравитация делает своё дело, и он медленно, но верно пронзает его. — Д-да, папочка… — хрипло говорит он. Интересно, осталось ли в нём силы для дыхания или голоса. Он смотрит вниз и видит, как член внутри него двигается в его животе, он сходит с ума от этого зрелища, каким бы запретным и странным оно ни было. Этот альфа был внутри него, ломал все границы, забирал у него всё, заклеймил его навсегда. — Чёрт возьми, малыш, — хрипит альфа. — Такой хороший для папочкиного члена, не так ли? О, чёрт!— его широкая рука гладит грудь мальчика, а затем живот, лаская его член, и, в свою очередь, внутренности мальчика дрожат. Чимин падает в обморок от давления, его задница ноет, слишком растянутая, и он задаётся вопросом, будет ли он когда-нибудь снова прав. — Пожалуйста, папочка, ох, пожалуйста, — он умоляет со слезами, и его папочку не нужно просить дважды. Руки обхватывают его крошечную талию и приподнимают… — П-подожди..! — он кричит слишком поздно. Альфа опускает его обратно на свой член. Чимин кричит. Его предсперма и смазка Чимина струится вокруг большого члена мужчины. Его зрение становится пустым, а рот широко открыт. Альфа повторяет действие. Чимин снова кричит. Мужчина безжалостно доводит его до второго оргазма. Чимин всхлипывает от ощущения, что его трахают спустя два оргазма, но он знает, что папочка хочет, чтобы он принял все, что он даст. — Вот так, чёрт возьми,— мужчина рычит, двигая Чимина вверх и вниз по его члену, схватив его за талию. — Покричи для папочки, покричи для меня, и я наполню тебя так хорошо. Наполню тебя до тех пор, пока ты не сможешь больше держать мою сперму. Каждый раз, когда его член наполняет его до краев, Чимин вскрикивает, слёзы текут по его щекам, и его внутренности больше не похожи на него. Но, боже, какое это удовольствие. Он чувствовал себя так, как никогда раньше. Этот альфа брал, брал и брал. Отняв у него всё, все права, всю ответственность, каждую необходимость действовать. Он был заполнен, и его папочка мог делать с ним всё, что ему заблагорассудится. Взамен альфа позаботился обо всём остальном. Пальцы танцуют вдоль его ободка, поглаживая там, где он растянулся вокруг огромного члена. Он стонет и шевелит задницей, прося альфу побольше прикоснуться к нему, сделать что-нибудь. Мужчина берёт его за предплечья и толкает вперёд, так что Чимин просто висит, удерживаемый альфой на руках. Затем альфа начинает использовать этот рычаг, чтобы трахнуть его, просто втягивая его тело обратно на свой член, как будто он был тряпичной куклой. И он был. Чимин был его куклой, счастливой, добровольной, необходимой. Он моргает, возвращаясь к реальности, когда мужчина позади него рычит и притягивает его обратно к своей груди, зарываясь носом в его запаховых железах. Он понятия не имеет, сколько раз мужчина доводил его до оргазма с тех пор, как он отключился. Но он было достаточно покалывающе и чувствителен, чтобы вызвать у него головокружение и дезориентацию. — О-ох, — хрипло стонет Чимин, когда внутри него начинает раздуваться узел. — Папочка…?! — он тянет руки назад, чтобы попытаться найти его. Мужчина запускает свои руки в его волосы позади себя, а затем движет двумя своими пальцами между его губ. — Папочка даёт малышу свой узел, не о чём беспокоиться, — говорит он, и Чимин пищит, когда огромный узел разбухает, соединяя их вместе. Он непристойно стонет, когда мужчина кончает внутрь него. Капли и капли спермы летят в его матку, он послушно сосёт пальцы во рту, пока она растягивается. Огромный альфа наполнял его и наполнял, его тело тонуло в семени альфы. Его нервы гудели от удовольствия, реагируя на естественный прилив омега-афродизиака, высвобождаемый при приёме спермы альфы. Он медленно начинает вращать бедрами, сжимая и отпуская огромный узел. — Да, чёрт возьми, малыш. Нравится член папочки? Чимин кивает скуля и альфа осторожно прижимается носом к его шее, рыча, когда действия Чимина вызывают новый поток спермы. Он без предупреждения отстраняется и кусает Чимина за шею, клыки и альфа-сыворотка вонзаются в ароматическую железу омеги, как нож в горячее масло. Оргазм, который испытывает Чимин, смешан с удовольствием и болью, он такой мощный, такой хороший; белое за его глазами становится чёрным, его крики переходят в звон в ушах, и он больше ничего не понимает. . . . Он моргает, просыпаясь в спальне. Уже темно, и рядом с кроватью горит слабый свет. Он лежит голый в центре огромного матраса. Его тело болит, как разбитая глиняная посуда, но всё ещё покалывает от остатков рая и ада, которые наслал на него альфа. И его шея. След от укуса болит и горит, но кажется таким правильным. Чимин знает, что у него большие проблемы. Этот альфа отнял у него выбор, и он даже не возражает. Он чувствует мужчину через их связь, он рядом, тепло, как в печи. Устойчивый и спокойный, и такой сильный. — Малыш? — мягко спрашивает низкий голос, и Чимин поворачивает голову, чтобы увидеть, как кто-то приближается к кровати, одетый только в чёрные брюки; впечатляющие мускулы и грудь без рубашки сверху. — Папочка? — спрашивает он в ответ, вглядываясь в приближающееся к нему лицо. Альфа довольно мурлычет. Чимин впервые видит его при хорошем освещении. Он слишком потрясающий. Альфа среди альф. Папочка нежно обхватывает его лицо, наклоняется и целует. Чимин понимает, что за всё время в лимузине они ни разу не поцеловались. Чимин со вздохом открывает перед ним рот, и альфа ныряет внутрь, облизывая весь его рот, покусывая пухлые губы, и Чимин жадно пытается не отставать. Его неопытность заставляет мужчину хвататься за волосы и держать голову неподвижно или наклонять её по своему вкусу. Они отстраняются друг от друга, задыхаясь, и альфа ухмыляется, изучая его раскрасневшееся и ошеломлённое выражение лица. — Я Чон Чонгук, — говорит он. — Теперь ты мой мальчик.