***
На совершеннолетие наследников двух кланов Алой Тени собралась вся Речная долина. В огромном красно-черном храме, построенном специально для мероприятий кланов ниндзя, вроде бракосочетаний и именин, было свыше двадцати комнат, а само здание превышало высоту в пятьдесят метров. Каждая из комнат была полна людей: где-то они сидели за столом, обсуждая сложившуюся политическую и военную ситуацию долины Кадиа, где-то танцевали под живую музыку, а где-то уже лежали пьяные и замызганные самым изысканным в регионе сакэ. Со смерти Хироюки, наследника клана Хирано, прошло больше месяца. Сорокадневный траур по усопшему прекратился, и сразу же по его окончанию было решено провести церемонию совершеннолетия следующих наследников кланов Алой Тени. Последние нападения Ханзо, их злейшего противника и ниндзя-отступника, были лишены всякого милосердия — в их бывшем товарище погибли последние капли человечности, и демон обрел полную власть над телом мужчины. Ханекаге обзавелся соратниками и уничтожил два элитных отряда Алой Тени, убил наследника клана Тени — Хироюки. Тело последнего родственники собирали по кусочкам — Ханзо расчленил его с особой жестокостью, — а некоторых частей так и не нашли. Старейшины подозревали, что Ханекаге поглотил их и увеличил свою силу. И пускай демону пришлось отступить, он все равно залижет свои раны и вернется. С каждым днем к нему примыкало все больше и больше подчиненных — в этой тенденции они видели вину Черного Дракона, который мог вступить в союз с Ханекаге. К ним присоединялись все бойцы, малодушные, желавшие получить демонической силы. Они были слабы духом и не обладали той мощью, которой славился Ханзо, но все же их было много. В то же время главы кланов Алой Тени безвозвратно старели. Незадолго до смерти Хироюки скончался лидер фракции Алых, оставив за собой завещание — следующим руководителем Алых станет его дочь, Ханаби Кобаяши. А отец Хаябусы спешно переписал и свое завещание: на место преемника клана Хирано был поставлен его младший сын. Все это произошло быстро, может даже необдуманно. Церемония совершеннолетия двух наследников была обязательна и критична именно сейчас, чтобы Ханаби и Хаябуса стали считаться полноправными членами своих кланов, настоящими взрослыми бойцами. У обоих был боевой опыт, доверие людей, талант, нерушимые принципы. И все бы выглядело нормально, если бы не одно но… — Я за километр увидел, насколько ты недоволен, — к будущему наследнику клана Хирано неуловимо подобрался лидер «Зябликов», — Все настолько плохо? — Я могу убить тебя прямо здесь и сейчас, не забывайся, — в холодном тоне Хаябусы звучала открытая, нескрываемая угроза. — Я был бы глупейшим из глупейших, если бы напал на наследника великого клана при всех его воинах и вассалах, — спокойно ответил Линг. Они помолчали какое-то время, после чего синий Зяблик переменился в лице и сказал уже намного тише, доверительнее: — Мне действительно жаль, Хаябуса. Твой брат был одним из сильнейших людей, которых мне доводилось знать. Хирано кивнул Лингу и помолчал еще какое-то время. Они стояли во внутреннем дворе большого Храма, войти в который могли только доверенные клану люди. Вход во двор защищали лишь с земли, поэтому Зяблику не составило труда проникнуть туда с воздуха, который по причине великой пьянки никем не охранялся. — Весь этот спектакль и есть причина моего недовольства, — внезапно сказал Хаябуса, не отрываясь от своего занятия: все это время он затачивал свою катану. — Мой отец со старейшинами решили устроить церемонию нашего совершеннолетия спустя всего месяц с кончины моего брата. Это он должен был стать следующим Акакаге. А мы всей семейкой теперь пируем на его костях. Как, по-твоему, мое недовольство оправданно, а, Линг? — с усмешкой вопросил Хаябуса, взглянув на своего вынужденного собеседника. — Твой отец никогда не любил твоего старшего брата. Точно так же он не любит ни тебя, ни твою мать. Он не любит и не держится ни за кого, кроме своего положения. Я думал, ты уже не маленький мальчишка и понимаешь это. — Мой отец пытал бы тебя неделю перед казнью, услышав эти слова. Я могу сделать то же самое. — Но ты не сделаешь этого. Твой брат бы не сделал такого. А вы с ним похожи как две стороны одной монеты: он был открытым и добродушным, ты же закрыт и холоден. Но вы все равно мыслите одинаково. — Вы ведь были друзьями детства, да? Ты, Зилонг и Хиро? — С нами также были Чонг и Сун Син. Но эта дружба в прошлом. На самом деле я здесь совсем по другой причине. Мне нужно знать: начнете ли вы после произошедшего преследовать Ханзо? Его слова задели что-то внутри Хаябусы, но ответил он сухой заготовленной фразой: — Ты не тот человек, которому мой клан доверит подобную информацию. — Значит, вы его уже преследуете? Ладно. Просто знай, что я поддержу вас, если вы решите напасть на Ханзо. У меня с ним личные счеты.***
Ханаби выглядела неотразимо в красно-белом фурисодэ — кимоно, которое передавалось девушкам клана Кобаяши на их совершеннолетие. Эта церемония в культуре Кадиа называлась гэмпуку, а всем «повзрослевшим» давали новое имя в честь начала нового, зрелого периода жизни. Старейшины и родители Ханаби хотели наречь ее «Кимико», как бы подкрепляя ее высокое положение, ведь имя означало «власть, правление». Хаябуса мог стать «Джиро» — он был вторым ребенком в семье, но оба наследника отказались от новых имен. Точно так же они отказались от других вековых традиций: мальчикам сбривали локоны надо лбом и заплетали косичку — «эбоси», прическа взрослого мужчины. Эту церемонию прошел Зилонг и Ли Сун Син из соседних городов. А девочкам сбривали брови и чернили зубы. Хаябуса отказался от всего пафоса этого дня лишь по одной причине — он не мог праздновать и наслаждаться своими почестями с мыслью о том, что всего месяц назад он похоронил своего брата. По кусочкам. Почему выразила протест Ханаби, парень не знал и не интересовался. У них были непростые отношения с наследницей Алого клана. С самого их рождения старейшины родов планировали их брак, долгожданное официальное скрещивание двух сильнейших фракций долины Кадиа. И если раньше Хаябуса спокойно относился к этому факту, то после смерти брата совсем переменился. В нем проснулась жгучая ненависть ко всему, что делали, желали и планировали его предки. Все это казалось ему плевком по отношению к нему, к чести его семьи, элементарного приличия и уважения. Даже то, что он внезапно стал наследником вместо старшего сына — больно кололо по сердцу. Он расторгнул брачный контракт неделю назад, предварительно обсудив это с Ханаби — девушкой, на которой он должен был жениться. Нет, не так… Он поговорил со своей подругой детства и юношества, к которой испытывал лишь добрую, дружескую привязанность и уважение за ее сильный дух и талант. На тот момент парень все еще сомневался в правильности своих действий, но поддержка Ханаби воодушевила его и придала уверенности. Она была вторым человеком, который понял его и не стал осуждать — ни открыто, ни за спиной. Поэтому на сегодняшней церемонии они держались спокойно. Пили чай со старейшинами, нарядились в наследные кимоно своих семей и под конец мероприятия «дали присягу» перед сотнями людей, которые в свою очередь тоже поклялись им в своей верности и честном служении. Хаябуса принял в подарок от старейшин передовой набор сюрикенов, усиленный древним ниндзюцу физического проникновения. В то же время Ханаби получила разделяющиеся нунчаки, усиленные ниндзюцу снижения любой защиты врагов. Из прочего они получили новую обмундировку, парадную одежду и черных молодых жеребцов для верховой езды. На этом официальная часть церемонии завершилась. И началась неофициальная. Когда половина гостей покинула храм ниндзя, остальная часть развернула локальное празднество. Литры сакэ, элитные шлюхи из города Дракона, потасовки и драки — все это присутствует и среди высочайших кругов великих кланов ниндзя. Только глупцы и дети думают, что бойцы Алой Тени и вправду такие принципиальные и непорочные, какими они себя преподносят. Чудом увернувшись из рук каких-то пьяных стариков, в прошлом великих ниндзя деревни, Хаябуса наконец-то выбрался на воздух и вдохнул свежего ночного воздуха. Это было непередаваемым удовольствием после нескольких суток, проведенных в суматохе и духоте сотни людей и слуг. И в тот момент, когда он только расслабился, присев на скамью у кроны высокого дерева, к нему подошел отец — сгорбившийся и потускневший седой мужчина, когда-то бывший сильнейшим воином своего клана. В молодости, по рассказам других людей, он обладал непоколебимой волей к сражениям, нечеловеческой силой и огромным самомнением. Все покинуло его к семидесяти годам, кроме последнего пункта: сейчас он был обычным напыщенным старикашкой, уверенным, что может править всем кланом лишь за былые заслуги. Он никогда не любил свою семью. Ни собственных родителей, ни детей, ни жену. Он воспринимал их за инструменты для укрепления собственной власти: супруга нарожала ему сыновей, он воспитал их смертоносными убийцами, держащими в страхе всех преступников долины, и если старший сын должен был стать сильнейшим ниндзя и повести за собой клан, ведомый советами отца, то младшему предписали жениться на наследнице Алой фракции и еще сильнее укрепить свои позиции в регионе. Говоря откровенно, единственным живым существом, которого Хаябуса ненавидел даже больше Ханзо, был его собственный отец. Это была скрытая, холодная, копившаяся долгими годами ярость, которую он заточил в себе и не имел возможности выпустить. А со смерти Хироюки все противовесы Хаябусы стали разбиваться как по щелчку пальца. — Еще не поздно возобновить брачный контракт с дочерью Масахиро, сын мой, — покровительственным тоном начал его отец. — Если ты боишься, что брак станет для тебя оковами, то я хочу развеять это разумное опасение. Отец подходил к парню все ближе и ближе, но Хаябуса молчал и даже не смотрел в его сторону. — Ты и сам знаешь, что я спал с другими женщинами на протяжении всей жизни с твоей матерью. В таких старейших и уважаемых семьях, как наша, брак — это лишь условность, традиция, которую лучше не нарушать. Она дает тебе множество преимуществ и почти никаких проблем, если, конечно, жена будет послушна, но это уже зависит от твоего поведения. — Прекрати говорить о моей маме в таком тоне. — Это тебе пора прекращать вести себя, как наивный ребенок. Тебе уже двадцать лет, ты достиг совершеннолетия и скоро займешь мое место. Мне уже немного осталось, подумай об этом, глупый мальчишка! В браке с девчонкой Кобаяши ты достигнешь тех высот, которых не смог достичь даже я! Ты можешь править всей Кадиа, если послушаешь меня! — Хироюки слушался тебя! Он всегда был верен тебе, даже не думал о том, чтобы ослушаться твоих приказов и советов! И что в итоге с ним стало? Где он? Стал он величайшим ниндзя Речной долины? Да даже не ниндзя — стал он хотя бы счастливым? Был ли он хотя бы день из всей своей жизни просто счастлив и беззаботен? Ты можешь ответить мне на эти вопросы перед тем, как я тоже послушаю твоих наставлений и тоже сдохну от рук человека, которому ты когда-то помогал? — Я никогда не помогал этому предателю Ханзо! Как смеешь ты бросаться такими обвинениями! — Я видел письма, которые ты писал в Бамбуковый лес много лет назад… Я прочел каждое из них, когда Хиро погиб… — Хаябуса уже потерял нить разговора и жалел о том, что начал его. Ярость одолевала его впервые в жизни, и ему не нравилось это чувство. — Все старейшины ведут переписку с таким важным стратегическим объектом, как Бамбуковый лес. Тем более, когда оно настолько опасно. Ты еще мал и не понимаешь смысла ни одного из писем, которые ты мог прочесть, Хаябуса. Со временем ты обязательно поймешь меня и признаешь свою неправоту, сын мой. Это нормально… — отец поддался его накалу и ослабил пыл. На последних словах мужчина почувствовал, как у него поднимается давление, и решил поскорее завершить эту неудачную беседу. — В любом случае, в верхней комнате храма тебя ждут две прекрасные женщины из города Дракона. Я отобрал их лично для тебя. Так что насладись этой ночью и забудь про все опасения по поводу союза с Кобаяши. Наутро я свяжусь их старейшинами и договорюсь о возобновлении брака. — Ты этого не сделаешь. — Конечно, сделаю. — Нет, отец. Этой ночью я покину земли Алой Тени и отправлюсь за Ханзо. Мой отряд уже готов к отправке. Мы вернемся сразу же после завершения миссии.***
Луна стояла высоко в небе, покрытом тяжелым слоем облаков, когда десять человек в черных плащах и масках на лице выстроились у ворот, которые были одновременно входом и выходом из деревни. Они ждали лишь одного — своего лидера. А у Хаябусы дрожали руки, когда он вернулся к себе домой, чтобы попрощаться с матерью. Весь этот месяц она отговаривала его от этой мести, страшась потерять и второго своего сына. Но он был непреклонен. Отец гневно угрожал сыну тем, что лишит его права наследства, если Хаябуса покинет деревню этой ночью. Мужчина кричал, что убьет его своими руками, если тот посмеет вернуться после неудачи. Но Хаябуса был непреклонен. Дождь начался незадолго до выхода парня из дома. Он все еще метался внутри, дрожь по телу никак не проходила. В горле уже как месяц появился и рос огромный ком из всех его невыраженных чувств: сомнений, жалости, страдания, гнева и страха. Он боялся умереть. Боялся, что не сможет одолеть Ханзо, ведь даже найти его было нелегкой задачей. Хаябуса вел жестокую войну с самим собой… Дождь стал настолько сильным, что залил все улицы Алой Тени. Капли больно били парня по лицу, и в какой-то момент одна из них ударила его в глаз. На секунду он растерялся и был совершенно сбит с толку. Это длилось всего мгновение, но за это время парень успел поскользнуться и упасть на землю. Вот он — наследник клана Тени, сильнейший ниндзя своего поколения — Хаябуса Хирано. Поскользнулся на каплях дождя и упал. Жгучая боль и насмешка над собой родились в его груди и вырвались из горла диким, неконтролируемым хохотом. Он сидел на коленях, весь промокший, и смеялся как больной. Ему казалось, что все — струна порвалась, и он больше никогда не сможет перестать смеяться. Этот хохот убьет его прямо здесь и сейчас, на этих грязных улицах. Он не отомстит за брата. Не отомстит за всех павших от рук Ханзо. Он не станет наследником своего клана. Он никогда не женится. Не станет счастливым. Он останется здесь, стоящим на коленях, и сдохнет от собственных рук. Поглощенный этими мыслями, Хаябуса не заметил, что дождь почему-то перестал бить ему по голове. Взглянув наверх, он не поверил своим глазам — над ним был зонтик Сэймэй, вещь человека, которого он меньше всех ожидал здесь увидеть… Вещь человека, с которым он не попрощался — и он зацепился за эту мысль как за спасательный круг, одернул себя, вспомнил, что должен был зайти к Кагуре и поблагодарить ее за все. За все шутки, которые заставляли его искренне смеяться, за беззаботные дни, полные улыбок и счастья, за то веселье и спокойствие, которое она изредка, но приносила в его жизнь… — Я здесь, Хаябуса, — испуганно прошептала Кагура, подбегая к другу, — Я рядом. И дальше, без лишних слов, она просто присела к нему и крепко обняла. Так, как должен был сделать его отец. Или мать. Или любой другой друг. Просто крепко обнять. — Я знаю, куда ты отправляешься, — твердо сказала девушка спустя время, отстранилась и взглянула ему в глаза. — И я пойду с тобой.